Дарх Ингвар зло посмотрел на спокойно стоящего жреца и компанию. "Вот ведь, нашел проблему на свою голову" — читалось в его взгляде, впрочем, терять темп мероприятия ему не хотелось. Распорядившись, чтобы принесли табуретку с подушкой в качестве подставки для Шара, Старейшина семьи Дарх с важным видом сел под ветхим навесом на незанятый камень. Была организована очередь, и каждый пришедший обязан был положить свои руки на Шар Выбора. Если Шар оставался черным — человек проходил дальше, если агатовые глубины шара становились серыми или черными с белыми полосками — то его отводили в сторонку, где пара мужиков с копьями изображала стражу.

Оказалось, что на Посвящение пришли все жители Сумеречной Деревни, включая маленьких детей. Их ручки тоже прикладывали к Шару, но артефакт не зря назывался Шаром Выбора, оставаясь прозрачным. Дети оставались с родителями, куда бы их не определили. Когда от длинного червяка очереди осталось лишь около дюжины человек, Шии-Сван заметил того, кого до самой последней минуты хотел не видеть здесь. Встрепанная девушка с пушистыми светлыми волосами с мрачной решимостью смотрела на Шар. Рядом с ней стоял недавний потеряшка — четвертый из чужеземцев, пришедших этим вечером. Девчушка — приглядевшись можно было понять, что ей не больше 16 Зим, гордо подняв голову, подошла к Шару и положила на него ладошки. Артефакт засиял молочно-белым светом, разогнав по углам темень. В его свете всем бросилась в глаза болезненная полнота Старейшины и круги под глазами у каждого из стражников. Девушка завороженно смотрела на свет, льющийся из-под ее ладоней, и лишь грубый толчок в плечо заставил ее обратить внимание на происходящее в зале. Один из стражников схватил ее за руку и тут же закричал — его рука почернела и обуглилась всего за мгновение. Толпа кинулась на испуганную девчонку. Дарх Ингвар открыл рот и попытался встать. Дик потянулся за серебряным метательным кинжалом, а Дорван уже выцеливал какого-то особенно резвого стражника. Эллеаз, мрачно глядя на Старейшину, приготовился читать одно из заклинаний...

И тут время остановилось. Все еще собирались куда-то бежать селяне, стража лишь крепко сжимала копья, Ингвар все еще находился в полуприсяде и с открытым ртом. Эльф, орк, гном и жрец удивленно смотрели на групповую скульптуру.

— Что это..? — недоуменно спросил Дик.

— Это же... нет, не может быть... — нестройно бормотали Дорван, Эл и Рыжик. Маги получили неплохое образование, и каждому было известно, что наложить стазис на толпу более пяти человек невозможно.

— Лилия! Лилия, очнись же, бежать надо! — чуть не плача тормошил девушку Ушибленный. Он один не обратил внимание на массовую скульптуру "селяне ловят ведьму" и пытался хоть что-то сделать.

— Ну что же вы, как дети малые. — неожиданно сказал кто-то, том послышался звук удара и получивший имя Шии-Рэй упал без сознания.

Одновременно с этим заклинание стазиса спало, и все снова стали кричать и двигаться. Подбежавшие стражники с недоумением смотрели на вроде бы помолодевшего Старейшину, который за шиворот держал вяло сопротивляющуюся девушку. У его ног лежал четвертый чужеземец, а остальные непокорные стояли на своих местах, схватившись за шеи.

— Поиграли и хватит, — сказал Дарх Ингвар и с силой швырнул Лилию к алтарю, стоявшему в центре зала. — Вы все видели как может быть опасна девчонка! Прикоснувшемуся к ней обеспечен ожог, а что еще она может сделать? Ради нашего спокойствия ее надо убить! — бархатный голос старейшины плыл по залу, туманя разум слушавших его.

Странная тень встала за спиной Ингвара и сильным пинком отправила в полет к центру зала.

— Не делай другим то, что не желаешь испытать на собственной шкуре. — сказала тень и шагнула вперед. Увидев, кто его пнул, Старейшина попытался отползти, но не сдвинулся ни на сантиметр, будто прилип к холодным камням пола.

* * *

— Не делай другим то, что не желаешь испытать на собственной шкуре. — сказал я и медленно пошел на упавшего Ингвара.

В голове кружились клочья разноцветного тумана, а перед глазами вспыхивали пунктирные линии, обозначающие границы предметов. Видимо он все-таки сильно приложил меня по голове. "Никуда ты не отползешь, можешь даже не пытаться" — злорадно подумал я, гдядя на безуспешные попытки Старейшины.

— Ты хотел убить ее и всех тех, у кого шар засветился. — я не спрашивал, я утверждал. — Что тебе бы это дало?

Глаза Ингвара Могучего вспыхнули лютой ненавистью, и он зашипел, через силу выдавливая слова:

— Влас-сти хотел, жиз-з-зни хотел! Уйти от жены, жить в свое удовольствие! Чтобы задрипанный ш-ш-шаманиш-шка не указывал мне! — лицо его скривилось, как от зубной боли. — "Этого нельзя, того нельз-зя! Возноси молитвы! Баланс-с какой-то!" — да от этого же с ума сойти мож-жно! — потом его глаза зло вспыхнули — Думаешь легко полгода с-сидеть взаперти, будто мыш-ши в закрытом амбаре? А все из-за клятого баланс-са! И что? Видел ты когда-нибудь то, чем пугают все эти жречиш-шки? "А-а-а, Темные Миры, Плотные Миры! Ужас-с, отчаяние!" — только и знают что запугивать. А я, может, хочу себе молодую ж-жену! Или лучше так: чтобы она ни на что не претендовала. Захотел — есть, разонравилась — ищ-щи другую!

Его шепот внезапно поменял тональность и наполнился знакомым мне бархатом:

— Представь, невообразимое число девуш-шек, первыми предлагающие удовольствия! Никаких запретов! Абсолютная свобода! Ты — хозяин Мира! Удовольствия! Никаких обязательств! Живи легко!

— Ага. И умри молодым. — я оборвал его выступление. За время его "проповеди" у меня подчистую выгорело желание мстить или кого-то защищать. Я заставил его подняться и встать в один угол с прочей толпой, которая во время долгого разговора кивала, одобрением встречая каждый из тезисов.

— Ты говоришь о вседозволенности, а не о свободе. — мой голос охрип, горло саднило, но мне важно было сказать все вслух. — Мир, где нет любви, а есть только похоть. Нет дружбы, есть выгода. Нет уважения, есть Страх, который и правит этим Миром.

Только сейчас я заметил, что Рыжик, Дорван, Эл и Дик, выразительно переглядываясь со стражниками, оттеснили последних вплотную к толпе. Девчушка — Лилия, кажется? — уже стояла в окружении выбранных "светлых" и что-то взахлеб рассказывала им.

Я раскашлялся. Тяжело оперевшись на алтарный камень, я продолжил:

— Знаешь, я тут имел возможность погулять по этой деревеньке, и могу с уверенностью сказать, что городок — чудо как хорош. И так же чудо как дерьмовые жители в нем оказались. — в глазах у меня неожиданно все поплыло, но усилием воли я заставил себя продолжить мысль. — Так вот. Почему бы вам, таким жаждущим Тьмы и Свободы, не убраться отсюда куда подальше?

Тяжелым, немигающим взглядом я уперся в точку на стене позади толпы и чуть выше голов. Спустя пару ударов сердца там образовалась дыра и оттуда потянуло неуловимо-знакомым запахом. Эл и Дорван, в силу эльфийских кровей, синхронно наморщили изящные носы — амбре было далеко от Природы.

— О, а вот и выход! — я попытался развеселить сам себя, но, кажется, это не вышло. Голова словно каменная, тяжелая и гулкая, без единой мысли. — Так что либо вы сейчас все уходите отсюда, либо мне придется вас убить.

Сказал я и еще раз попытался оглядеть толпу. Стражники тихо совещались, Дарх Ингвар особняком стоял посреди толпы. Толпа гудела потревоженными шмелями.

— Быстрее. — поторопил я селян и сам удивился своему голосу. Откуда у меня такой загробный бас?

Я махнул рукой снизу вверх, желая, чтобы они ушли как можно быстрее. Гул исчез. Потом у меня перед глазами оказались звезды, и они больше не двоились.

— Ну что ж, ты выиграл. — прошипел кто-то надо мной. — Но я сделаю так, чтобы ты больше не радовался!

И надо мной пролетел сияющий жидкий шар. Моих сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Я увидел, как серебряным дождем разлетаются брызги, как серебристой пеленой окутывает тонкую девичью фигурку белое, все обесцвечивающее пламя.

"Нет!" — хотел закричать я, но получилось лишь еле слышно прошептать. "Лилия! Зачем ты привела меня сюда?! Я не хочу смотреть на твою смерть!!!" — вихрем пронеслось у меня в голове, и я начал мягко проваливаться в немую темноту.

Смотрю на Лилию, в очах которой серебрятся и пляшут такие же язычки белого пламени, что и на теле. Одежда девушки быстро превращалась в невесомый пепел.

* * *

Над древним святилищем вставало Солнце. Новый день отодвинул ночные страхи, заслонив их вполне насущными проблемами.

— Дорван, у тебя с целительством как? — не отрывая свой взгляд от неподвижно лежащего Шии-Рэя, спросил Рыжик. — Обезболивание я могу, но тут, кажется, оно уже не нужно...

— Немного умею — в тон ему отозвался орк. — Но по моему опыту, его удобнее нести так — спящего. А то в сознании он ухитряется находить себе проблемы на ровном месте. Кстати о проблемах. Эл, ты, вроде, говорил, что являешься Мастером школы Огня?

— Я — Мастер, а не Учитель. — проворчал Эллеаз и встал, картинно сложив руки на груди. — И вообще, тут есть Жрец, который к этой "проблеме" явно неравнодушен. Поменьше опекал ее бы, глядишь, и потребности в Учителе не было бы.

Подобная перепалка могла тянуться бесконечно, поскольку сил ни на что больше ни у кого из участников не было. Предмет спора — Лилия из Семьи Пляшущих — сидела привалившись к алтарному камню и сторожила сон чужеземца. Дик поглядел сначала на все еще препирающихся магов, потом на потерянно сидящую девочку, и, шикнув на парней, подошел к ней.

— Знаешь, мой народ поклоняется Священному Огню, и символом этого огня является Огненная Саламандра. Она похожа на чешуйчатую кошку и любит спать в камине. И тоже не горит. — Дик говорил отстраненно, предлагая Лилии самой решить насколько ей важны его слова.

— Но Саламандра должна быть рыжей, раз она Огненная. — шмыгнув носом сказал девица. — А у меня огонь белый... — и из ее глаз с готовностью полились слезы.

— А кто сказал, что только Саламандры не сгорают в огне? — в голосе гнома слышалась мягкая ирония над ситуацией. — Есть еще такие интересные звери, которые похожи на волков-переростков с человеческими глазами. Они очень редко выглядят именно так, но если приняли Зверь-облик, то бегают будь-здоров, как на крыльях несутся. И могут догнать кого угодно и где угодно. А обычно ходят как люди, и ни за что их не отличишь от обычного человека, пока из себя не выведешь. Знаешь таких?

К концу фразы девочка отвлеклась от своих переживаний и с интересом слушала описание. Хоть жрец Элрик и занимался с ней дополнительно, она все же чувствовала, что многого еще не знает. Перебрав всех знакомых созданий, хоть отдаленно напоминающих волков, девушка отрицательно помотала головой.

— Нет, не знаю. А кто это?

— Это ты, глупышка. — гном доброжелательно похлопал ее по плечу и тепло улыбнулся. — Феникс.

Глава 2.

Заканчивались первые сутки нашего пребывания в Сумеречной деревне, и почти все были заняты полезным делом. Дик обсуждал с одним из оставшихся селян план починки старого святилица. Эл с Рыжиком спорили о методах обучения магов в школе Огня, и о том насколько можно уйти от классической магии в сторону шаманства и волховства, а так же что из этого может получиться хорошего или плохого. Учить собирались Лилию, на что сама девушка заявила, что слишком устала и желает отдохнуть перед столь важным выбором в своей жизни. Она ушла к себе домой, и пока не появлялась. Не смотря на то, что с полудня до заката ее постоянно кто-то искал, обнаружить девчушку пока не удалось. Рыжик мимоходом сказал, что она еще у себя дома, но идти туда наотрез отказался.

А я наполовину сидел, наполовину лежал, закинув ноги на баллюстраду, и задумчиво изучал вид на шпиль общинного дома в свете заходящего дня. Сидел я, разумеется, на памятном навесе над колодцем.

В голове у меня было пусто и гулко. Пугаясь сильного эха, мысли бегали между ушей редко и недалеко, иногда и вовсе на цыпочках или по-пластунски, лишь бы не привлекать мое внимание.

Все было банально до ужаса и так же невыносимо: я вспомнил себя. Вспомнил как рискуя разбить стекла буквально выдирал оконные рамы, как, шалея от свежего летнего воздуха, пытался спуститься на землю с той стороны, как приложился головой о единственный на всю округу камень.... Все это вызывало бы мягкую улыбку, если бы я не вспомнил, что Рита, любимая, меня бросила.

Сделать с этим было невозможно ничего, поэтому я все так же сидел на приятно теплой крыше колодца и отстраненно смотрел, как равнодушное солнце невыразительно садится за абсолютно бесстрастный горизонт.

— Ну, ты как?

Надо отдать Дорвану должное — он умел бесшумно двигаться. Я вздрогнул, когда услышал его голос не просто близко или из-под ног, а прямо-таки рядом с ухом. Оказывается, названный орк уже сидел на крыше развалившись, прямо как я, очень похоже вытянув ноги. Взгляд его был устремлен на рыжеватое заходящее солнце, которое неспешно проваливалось за крышу общинного дома.

— Бывало и хуже. — ответил я. Не то, чтобы я сильно соврал, просто хуже было только в тот момент, когда мне сообщили об отказе.

— Ясно. — дипломатично сказал полу-эльф. — А я пришел посовещаться с тобой.

— Посовещаться? — я был настолько удивлен услышанным, что на время отвлекся от собственных переживаний. — О чем? Что-то случилось?

— Скорее, может случиться. Ну, во-первых, Рыжик провел пару интересных ритуалов и выяснил, что теперь Сумеречная Деревня находится в том же слое реальности, что и Северная Стоянка клана Боевого Орла. А это значит, что мы за три лучины дойдем до Мудрейшей-Из-Женщин. — на этом месте Дорван замолчал и полез за фляжкой. Вытаскивая пробку, он продолжил — Еще Эл с Рыжиком не могут договориться о плане обучения Лилии, так что придется вести девицу к шаманке. — потом орк еще раз прервал речь и сделал пару глотков.

— Будешь? — полу-эльф протянул мне открытую фляжку, и я согласно кивнул. — А во-вторых, оставшиеся жители Сумеречной Деревни посовещались и подарили нам возможность не только понимать их, но и самим разговаривать на языке Полуночи. И, до кучи, пришли к выводу, что они хотят считать нас своими соседями. Мы с Диком и Эл'ом уже выбрали по домику, так что только ты у нас еще не обеспечен жильем.

Я отхлебнул немного пряного травяного отвара, и, кивком поблагодарив орка, вернул ему флягу. Тщательно закупорив сосуд, полу-эльф встал на ноги и поправил спутавшиеся ожерелья на груди.

— Думаю, что тебе стоит поторопиться. Эл почти взбешен упрямством здешнего шамана и вряд ли захочет провести вторую ночь в этом селении.

Мы вместе слезли с навеса над колодцем, и я пошел по улице куда глаза глядят, а Дорван — следом за мной. Идти по извилистым улочкам деревни было одно удовольствие: видимо, следуя здешней моде, хозяева старались придать каждому дому индивидуальный облик, используя исключительно один и тот же набор выразительных средств. Различные комбинации травяного орнамента, резных украшений и навесов создавали практически неповторимый фасад. Через несколько минут ноги сами привели меня к маленькой площади, в центре которой стояла довольно большая — два больших шага в поперечнике — клумба, на которой был создан миниатюрный сад, с дорожками и даже маленьким фонтанчиком. Почти напротив того проулка, которым мы пришли, стоял небольшой домик, утопавший в зелени. Несколько кустов растения с гладкими темно-зелеными листьями, похожими на сердечки, и, выросшие в художественном беспорядке, стройные сосны должны были подчеркиваться аккуратным газоном, сейчас уже давно нестриженым. Я прислушался к внутренним ощущениям и с уверенностью ткнул пальцем в понравившийся мне дом: