Страсти по-драконьи

Он выпрямился и, вздрагивая от еле сдержанных рыданий, чуть отвернулся, прикрывая кончиками пальцев подрагивающие бледные губы. Шелка предательски скользнули с плеча, открывая безупречную линию шеи, самого плеча и лопатку, через которую тянулся тонкий, уже зарубцевавшийся, но явно свежий шрам, результат последней тренировки с Шином, о которой Тодо совершенно забыл.

Внимательный взгляд лиловых глаз цепко осмотрел открывшуюся отметину.

— Он за это заплатит, — тихая угроза прошелестела по комнате, словно шёпот мог превращаться в ядовитую змею. Император посмотрел на полумаску, скрывающую лицо мальчика. А может первые мысли были ложны? Может эта маска вовсе не продуманный ход Ло, а предмет, скрывающий последствия жестокого обращения?

Сид протянул руку юноше, больше не делая никаких движений, чтобы не спугнуть это дрожащее создание.

— Иди ко мне, — мягко позвал, — обещаю — я не причиню тебе вреда.

Этот змеиный шепот немного отрезвил и заставил заработать мозг. "Это он про что? — немного удивился Тодо и тут же вскинулся. — Черт, там же Шин зацепил меня хлыстом на тренировке". Юме инстинктивно, словно стесняясь уродства, закутался в шелка и закусил губу, словно досадуя, что любовнику довелось увидеть такие отметины у него на теле. Просьба-приказ заставили жемчужные глаза посмотреть с недоверием и надеждой, словно говоря "не обмани меня, не выпусти из объятий". Мальчик оперся ладонями и коленями о ложе, шелк скользнул, обнажая плечи и ноги от бедра до колена, в разрезе тонкого кимоно. Прогнувшись в пояснице, он подобрался к Императору и опять замер.

Сид некоторое время наблюдал за движениями парня, а потом осторожно перехватил его руку за запястье и потянул к себе.

Собственно, он совершенно не удивился, ощутив лёгкость тела, спрятанного под шелками цвета корицы.

— Вот и славно, — прошептал, усаживая юношу к себе на колени и аккуратно обнимая. Объятья Исидора были крепкими, но мягкими, они, словно, укутывали собой, приносили покой и помогали расслабиться. Плечо императора было так близко, что грех было на него не положить голову и укутать шоколадным шёлком.

Юме тихо ойкнул и затих уткнувшись носом в шею императора. От мысли, что это последний раз, когда он может вот так прижаться, на глаза снова навернулись слезы. "Реву, как девица, — с грустью подумал Тодо. — Так, надо сделать что-то, чтобы он потерял ко мне интерес. Чтоб такого... Точно!"

— Нам не стоит больше встречаться, Господин, — тихо и печально пропела мечта, — вскоре меня заберут отсюда и я не хотел бы, чтоб ваше сердце тронула печаль.

— Что значит, заберут? — лиловые глаза гневно сверкнули.

Но взглянув на мальчика и заметив влажное мерцание сквозь прорези маски, Сид смягчился.

— Судя по твоим слезам, ты этого не хочешь, — император взял руку юноши и поцеловал её в ладонь. — Ведь так же?

Говорил очень тихо и только сильнее прижимал к себе сжавшегося мальчика.

— Расскажи мне, кто должен это сделать?

"Вот же ж!" — Тодо, согревшись в объятиях своего любовника, успокоился и, как говорится, поймал волну, то есть начал вдохновенно врать и играть. А и то и другое советник Кога умел делать виртуозно.

-Я не могу сказать, Господин, — с явным страхом в голосе проговорил Юме. — Он хороший человек, Господин, и почти не бьет меня, только если я делаю что-то не то. Он обещал увезти меня к себе на родину и дал Мадам хорошую цену. Я, и правда, столько не стою, — мальчик говорил все это так, словно в который раз убеждал себя в том что это правда.

— Он хороший, — тихо шепнул и зарыдал очень горько, только на дне жемчужных глаз бесновались дьяволята.

— А имя... есть у этого хорошего человека, который тебя почти не бьёт? — Сид подхватил пальцами узкий подбородок и внимательно посмотрел в серые глаза.

От взгляда императора по коже шли мурашки. И пальцы держали крепко, хоть и не сжимали до такой степени, чтоб ощутить боль.

— Как ты здесь оказался, Юме? — прямо спросил мужчина, подразумевая попадание в бордель. — Ты же дракон, верно?

Собственно, спорить было бессмысленно, потому что Сид обладал немалой силой и легко определял, к какой расе кто принадлежит.

— Меня продал сюда мой бывший хозяин, — вдохновенно врал, даже не краснея, Тодо, надеясь, что Ло подслушивает и в курсе его слов. — Я не хотел с ним спать и сопротивлялся. А после вас, Господин, он снова купил меня, и теперь забирает обратно. А принадлежал я ему с рождения, — кончик языка скользнул по губам, очерчивая контур и маня. — Шион, я всегда называл его так.

Было легко поверить, что этот цветок из дома не отпускали.

Сид прекрасно помнил, что был первым у этого юноши. Император осторожно перевернулся, укладывая Юме на шелка постели и, теперь нависая над ним.

— А почему ты тогда так плачешь?

Тыльная сторона ладони ласково прошлась по скуле мальчишки. Этот цветок был слишком хорош, чтобы отпустить вообще куда-либо.

Император провёл пальцами по маске:

— Почему ты её носишь?

— Он не хотел, чтобы кто-то видел мое лицо, он говорил, что мой образ принадлежит лишь ему, — тихо пробормотал мальчик и, замолчав, прильнул к императору. Только в глазах цвета светлого жемчуга, которые смотрели на мужчину, застыла грусть и обреченность.

"Какой актёр! Браво!" — мог бы сказать Исидор, знай, какой спектакль перед ним разыгрывает первый советник.

Но волей случая, Сид сам был участником этого представления. Взглянув на мальчика, мужчина крепче прижал его к себе, начав поглаживать по волосам.

— Что... за эти четыре дня он делал с тобой?

Пальцы императора были нежными и ласковыми, а голос тихим и убаюкивающим.

"Чтоб такого рассказать? — Юме, словно испугавшись, отвел взгляд и чуть прикусил губу. Перед глазами мелькнула картина гоняющегося за ним Шина, узнавшего о его подвиге в борделе.— А почему бы и нет".

И Юме, сбиваясь и всхлипывая, рассказал о тяготах придворной жизни и том, как Шин учил его уму-разуму, хотя судя по результату, в этом не преуспел. Добавив пару постельных сцен, но не очень вдаваясь в подробности, мальчик затих.

Чем больше говорил Юме, тем темнее становились глаза императора. Сейчас его не особо волновало, кем является при дворе этот Шион. Но Аль Савид точно знал, что мало "хозяину мечты" не покажется. К тому же мысленно Исидор уже составил определенный план действий и отступать от него не собирался.

Утро третьего сына Императора Кога началось непривычно — с тишины, легкого аромата цветов и ощущения, что он выспался. Обычно пробуждение сопровождалось воплями Шина, который чуть не по-черному матерясь, рассказывал что солнце уже высоко, в четвертой строке документа о податях провинции Мейлань он снова пропустил запятую, да и вообще скоро заседание императорского совета.

"Что-то небывалое — Шин не орет, — юноша повернул голову и открыл глаза. За окном во всю светило солнце, — я таки проспал. Надо же было так заснуть в этом борделе". Но тут взгляд зацепился за знакомую верхушку золотого кипариса, заставляя разом проснуться и слететь с кровати. Он был во дворце, но что хуже всего, его лицо скрывала полумаска.

На самом деле всё пошло совершенно не так, как запланировала госпожа Ло и первый советник Императора Страны Фениксов. Около двух часов ночи Исидор вошёл к хозяйке и объявил, что забирает Юме к себе во дворец. За мечту было заплачено золотом и велено послать на далёкую родину прежнего хозяина парня, если тот вздумает что-либо требовать.

По пути во дворец Гуан Ли перевспоминала всех рогатых драконов, которые отвечали по мнению жителей империи Кога за все неприятности. Потому что именно ей хозяйка поручила сообщить "господину Луаню" в какую лужу сел его подопечный. Мотивируя свой выбор тем, что Гуан неплохо может с ним справиться и что пусть редко, но он её слушает.

Конечно, входить к спящему — нехорошо. Но Ли не решилась воспользоваться парадным входом и проникла в покои Шина через чёрный, так же как и вчера они это сделали с Ло.

— Господин Луань, — негромко позвала девушка, стоя на достаточном расстоянии от спящего темноволосого красавца.

Господин Луань крепко спал и видел прекрасный сон, в котором Гуан нежно улыбалась ему и перебирала чуть вьющиеся черные волосы, пока он курил кальян.

— Просто Шио, — пробормотал он и с улыбкой перевернулся на другой бок, даже не подумав проснуться.

Поняв, что на неё не отреагировали, Гуан едва слышно фыркнула и подошла поближе к кровати. При ходьбе изумрудные драконы на оливковом чеонгсаме начинали переливаться золотистыми отблесками, не уступающими блеску глаз драконихи.

Шин во сне казался весьма миролюбивым существом, возле которого хотелось присесть рядом и просто смотреть, ощущая покой и умиротворение, и не замечать собственной улыбки, в которую норовили изогнуться губы.

Но на этом всё и заканчивалось. Ибо Гуан представляла, что сейчас устроит просто Шио, услышав историю о Тодо.

— Господин Луань! Мне нужно поговорить с вами! — красавица повысила голос, легко потряся Шина за плечо.

Может молодой дракон и спал, но отточенные до автоматизма навыки одного из лучших воинов империи Кога даже и не думали дремать. Он почти неуловимо быстро перехватил руку девушки за запястье и дернул ее на себя, опрокидывая на кровать и придавливая к простыням своим телом. Приоткрыв мутные ото сна глаза, он увидел Гуан, и в который раз убедившись, что сон более чем хорош, жадно ее поцеловал, пробормотав что-то про шумных красавиц, которые хотя бы в его сне могли бы помолчать и быть к нему понежнее.

На что зубы красавицы тут же впились в нижнюю губу Шина, и девушка начала сталкивать с себя воина, в одно мгновение забыв, зачем, собственно, явилась в его покои.

— Отпусти меня! — Гуан попыталась вырвать свои руки из приковавших их к простыням рук Шина. — Разве мало тебе дворцовых девок? Или всё равно кого тащить в постель?

Она попыталась коленом оттолкнуть молодого мужчину, но послышался треск и оливковый чеонгсам немилосердно разошёлся по швам, обнажая длинные ноги девушки.

Тихо, но угрожающе рыкнув, Луань перехватил девичьи запястья одной рукой, второй огладил обнажившееся бедро и, скользнув к колену, резко отвел его в сторону, прижимаясь к девушке еще теснее. Надо заметить, что спал молодой человек в одной набедренной повязке из тончайшего шелка.

-Ну их к канарейкам, этих дур, — пробурчал он. — А ты мне нравишься. Еще б не пыталась каждый раз поколотить...

И он снова принялся ее целовать.

На мгновение Ли замерла, поняв, что оказалась в очень невыгодном положении. Но почувствовав прижавшееся к ней горячее тело, начала вырываться с удвоенными усилиями, напрочь забыв все наставления госпожи Ло.

— Отстань! Прекрати! Что ты делаешь?

Хотя было ясно, что делал Шин. Просто предельно ясно. И за гневными фразами и сопротивлением на самом деле скрывался страх.

Луань после очередного рывка девушки замер и уставился на нее уже более осмысленным взором. Мужчина озадаченно моргнул, он вроде уже не спал, а Гуан никуда не девалась.

-Доброе утро, — выдавил Шин и замолчал, пытаясь сообразить как Ли оказалась в его постели, да еще и в таком виде.

— Доброе? — задохнулась дракониха от возмущения и тут же, не думая о последствиях, залепила звонкую пощёчину озадаченно рассматривающему её воину. Кажется, у них это вошло в привычку.

— Слезь с меня немедленно! — прошипела змеёй, резко двинув бёдрами, от чего оливково-изумрудная ткань и вовсе сползла на простынь.

— Точно не сплю, — резюмировал все действо Шин, потирая щеку, на которой отпечаталась ладонь девушки. И тут же замер ощутив ее движение. — А вот так делать не надо.

Выдохнул немного хрипло и просто обнял ее.

— Полежи так немного, — попросил спокойно и уткнулся носом в ее висок. — Извини, что напугал, — прошептал еле слышно и, кажется, снова задремал.

Хотелось было возразить — это почему она должна лежать, но язык почему-то онемел. Впрочем, как и всё тело. Закрыв глаза, Гуан сделала глубокий вдох.

— Зачем? — всё же спросила шёпотом, понимая, что до сих пор находится в кольце сильных рук воина.

Шин что-то неразборчиво пробормотал и лишь крепче обнял Ли, проваливаясь в крепкий предрассветный сон.

Когда Луань снова открыл глаза, покои заливал равномерный золотистый солнечный свет. Повернув голову, он обнаружил темноволосую макушку, в которую было уютно утыкаться носом. Через грудь оказалась перекинута изящная рука, судя по украшениям принадлежащая помощнице Ло.

— Кажется, я проспал что-то важное в своей жизни, — пробормотал немного ошарашенный юноша и попытался выбраться из-под девушки, не разбудив ее.

Толком не спав ночью — сначала гонялась за советником императора, а потом пыталась угомонить расшалившихся детей, каковых у Гуан было трое — девочка и два мальчика-близнеца — несказанно обрадовавшихся, что "прилетел дядя Фэй". Вымотанная за ночь, Ли сама не заметила, как, согревшись возле Шина после прохладного утра, и сама крепко заснула. Откуда взялись малыши, и как Гуан стала матерью — отдельная история, но мало ктоо знал, что они ей не родные.

Шин, поняв, что выбраться, не разбудив, не получится, замер, приподнявшись на одном локте и с интересом разглядывая спящую Гуан.

— Какая ты нежная, милая и беззащитная, когда спишь, — тихо прошептал он, отводя с лица шелковистую прядь и нежно касаясь пальцами скулы Ли.

Уголок губ дрогнул в улыбке, и она что-то неразборчиво пробормотала, инстинктивно прижавшись к Шину ещё крепче. Кто б сказал Гуан, что она будет так лежать и улыбаться телохранителю Тодо Кога — выщипала бы все перья и обозвала последней канарейкой в империи.

Во всяком случае сейчас её не смущал ни Шин, ни разорванный чеонгсам, ни проданный Исидору Аль Савиду семнадцатилетний наследник империи драконов.

Луань аж забыл как дышать, увидев улыбку, коснувшуюся губ девушки, и словно желая продлить этот момент, скользнул по ним кончиками пальцев, собирая сонное очарование.

— Гуан, просыпайся,— наклонившись к ней, проговорил Шио и почти невесомо поцеловал девушку.

Поцелуями будили очень давно. Ещё в детстве. Девушка снова улыбнулась, и смоляной веер ресниц дрогнул. Прозрачно-золотистые глаза сонно взглянули на склонившегося над ней парня. Секунду длилось непонимание, а потом в прозрачном золоте вспыхнул медовый водоворот. В то же мгновение Ли оказалась на другом конце кровати, поправляя подол разорванного чеонгсама.

Шин обескуражено вздохнул, и повернувшись спиной, спустил ноги с ложа, наклонился, демонстрируя перекатывающиеся под бронзовой кожей мышцы, и подобрав шальвары, проворно в них юркнул, в деловитом молчание обматывая вокруг талии широкий пояс.

— И даже не думай снова меня ударить, — когда ему надоело молчать, бросил юноша и подошел к шкафу, извлекая из него длинный темно-зеленый чеонгсам, расшитый фениксами. — Вот, — новая одежда упала на смятые простыни, — переоденься. А то люди не поймут. — Снова помолчал. — И кстати, зачем ты пришла ко мне ни свет ни заря?

Пару секунд Ли созерцала картину, включающую в себя спину молодого человека и обматывание поясом.