Человек дождя ( старая версия )

— Всё хорошо, любовь моя. Не останавливайся, не останавливайся сейчас. В такие моменты мне кажется, что я умираю и рождаюсь заново.

— О, Тетстуя, — Изумо приник к нему в долгом глубоком поцелуе. — Я так люблю тебя.

— Если бы только ты, — прошептал Изумо и снова застонал, на этот раз от наслаждения.

Любовь удивительно прекрасна — в который раз он удивлялся сам себе. Любовь не знает границ. Может ли быть что-нибудь более прекрасное, чем любовь.

"Я задыхаюсь от нежности.

Любовь наполняет меня до края.

Мне кажется, что я взорвусь от переполнивших меня чувств.

Мне хочется всему миру закричать

О том, что у меня есть ты и поделиться этой радостью с каждым.

Но я не стану кричать.

Я спрячу наше чувство на глубине моего сердца,

В этом тесном мирке существуем лишь я и ты

И мне не хочется пускать туда посторонних.

Твои глаза цвета корицы и чашка кофе бодрящего утром.

Звенит будильник, говоря о том, что нам пора расстаться.

Я хочу остановить время.

Что бы нам не нужно было разжимать объятия.

Я задыхаюсь от нежности.

Любовь наполняет меня до края.

И мне кажется, что я взорвусь,

От переполняющих меня чувств и улечу в небеса, разноцветным серпантином"

Им было удивительно хорошо вдвоём. Каждое утро, открывая глаза, Изумо видел перед собой загадочную улыбку "человека дождя", которая была всего лишь жалкой копией той настоящей, истинной сути Рена, которую он так любил. Можно ли любить так сильно, что от этой любви становится больно дышать? Изумо смотрел на Рена, торопливо пьющего кофе и убегающего на работу, и понимал, что не выдержит ни минуты в разлуке с ним. Теперь Рен стал известной моделью. Они переехали в новый просторный дом, и Изумо, слушая его недовольно ворчание по поводу каких-то там извечных неурядиц, вроде того, что пришлось ходить полуголым больше часа, а плёнка оказалась забракованной, довольно улыбался. Вряд ли Рен когда-нибудь сможет узнать, благодаря кому он получил свою новую работу. Так же, как и Азуми, которой никогда не придёт в голову, кому она обязана внезапно свалившимся на неё непривычным вниманием. Они даже не были знакомы с этой фантастической женщиной, про которую Рен прожужжал ему все уши. Она подарила миру "Человека дождя". Изумо был благодарен ей за одно это. Хотя мысль о том, что у его Рена есть кто-то, кроме него казалась ему болезненно неприятной.

* * *

* * *

* * *

* * *

**

— Ты как всегда опаздываешь, и кажется твой новый приятель такой же разгильдяй, как и ты! — Азуми бранилась у входа, и Рену стало немножко неловко за неё. Она не знала Тетсу, а он не знал её. И теперь Рен боялся, что Азуми не понравится его другу. Но кажется Тетсуя был слишком тактичен, чтобы проявить хотя бы долю неуважения

— Прошу простить нам, госпожа Азуми, — пролепетал он покаянно. — В этом городе такие ужасные пробки. Мы застряли, пока добирались до вас.

Азуми смерила его удивлённым взглядом, и покосилась на Рена, принимая его пальто.

— Твой друг довольно милый в отличие от тебя, Рен, — сообщила она и поклонилась Изу. — Прошу вас, мистер Тетсуя, извинить меня. Мы с Реном старые друзья, и я не могу отказать себе в удовольствии поорать на него. В последнее время он совсем меня забыл. Как я понимаю, у него была причина... У вас интересная фактура, Тетсуя. Хотите, я сделаю ваш портрет? — И, взяв растерявшегося и полностью смутившегося Тетсу под руку, Азуми деловито потащила его с собой, бросив на ходу, — Рен, разберись в прихожей.

Азуми, как и Рен, переехала на новую квартиру. Теперь её доходы существенно возросли благодаря выставке, которую она смогла организовать, используя образ Рена. Теперь, заполучив в свои руки Тетсу, она испытала прилив творческого подъёма.

— У вас удивительные волосы и глаза, — говорила она растерянному смущённому юноше. — Вы красите волосы, и они становятся белые как снег. Это седина? Удивительно! Как удивительно! Что же такое вам пришлось пережить, мистер Тетсуя, хотелось бы мне знать?

Когда Рен, приведя прихожую в порядок, вошёл в комнату, он увидел привычный разгром. Азу нисколько не изменила своим привычкам. В комнате было накурено. Шикарные диваны завалены подушками и одеждой, в креслах и на полу разбросанные кассеты и диски, на ковре пепел и немытые бокалы на столе, вероятно оставленные от предыдущей вечеринки. Наверное, стоит посоветовать ей нанять домработницу, раз уж окончательно вскрылось, что к домашней хозяйственной работе Азу совершенно не приучена. И тактом она тоже нисколько не обладала, засмущав Тетсу так, что он удрал курить на балкон. В его присутствии Тетсуя никогда не курил. И теперь Рен был сильно удивлён, заметив его, стоящего на балконе с сигаретой.

— У тебя странный друг, — как всегда безапелляционно заявила Азуми.

— В смысле? — улыбнулся Рен.

— Он твой любовник. Ладно, можешь не скрывать этого от меня. Ты же смотришь на него во-о-т такими глазами, -она изобразила какими глазами, по её мнению, смотрит Рен на Тетсу, и Рен снова прыснул, чувствуя как всегда удивительную лёгкость от общения с Азуми и в то же время беспокойство при мысли, что художница вряд ли пришлась по душе скромному и замкнутому другу.

— От тебя ничего невозможно утаить, — согласился Рен, наливая всем выпить и бросая в бокалы оливки и лёд. Коктейли он никогда не умел делать. — Признаюсь тебе, это не просто мой любовник, это так же первый мужчина, с которым у меня был секс. Не ожидал, что я окажусь голубым. Но это здорово. Ты ведь спокойно относишься к таким вещам.

— Ну, тебе не удастся меня шокировать, — Азуми хихикнула и показала ему нос. — Я почему-то так и думала, что в итоге рано или поздно ты окажешься в постели с каким-нибудь жутким типом наподобие этого Тетсу. Что-то в тебе такое присутствует.

— Тетсу — жуткий тип? — теперь Рен рассмеялся, пропустив мимо ушей её намёк в адрес чего-то там такого в собственной персоне. Выискивать патологии личности и черт характера было любимым коньком Азуми. Она могла часами раскладывать его персону по полочкам фрейдизма, доискиваясь до скрытых причин. И если раньше Рену это безумно нравилось, как и всем людям, когда говорят о них, то в последнее время это начинало надоедать и утомлять.

— Азу, в этот раз ты ошибаешься. Тетсу безобиднее кролика. Он такой скромный, милый и такой... стеснительный, — Рен мечтательно вздохнул и улыбнулся. Впрочем, улыбка его погасла, стоило ему посмотреть на притихшую женщину. Глаза Азуми почему-то оказались совершенно серьёзными.

— Если бы мне это не сказал ты, — пробормотала она, закуривая, — то я бы была совсем иного мнения о твоём милом любовничке.

Рен поморщился. Иногда манера Азу изъясняться его безумно раздражала.

-Если бы мне пришлось давать ему оценку, я бы сказала, что он очень сильный, уверенный в себе, жестокий, но не садист. — Азуми склонила голову на бок, внимательно рассматривая стоявшего у перил Тетсу. — Он очень странный. Но в то же время безумно привлекательный, — она сделала затяжку и облизала пересохшие губы. — Но вряд ли его интересуют женщины. Рен, — она повернулась и тронула юношу за рукав — будь поосторожнее со своим другом. Может тебе это покажется невероятным, но у него глаза убийцы.

Рен рассмеялся, хотя слова Азу оставили неприятный осадок у него на душе.

— Азу, твои попытки во всём выискивать скрытые стороны мешают тебе воспринимать людей с нормальной стороны, — попытался протестовать он. — У Тетсу глаза убийцы — это смешно. Скоро и меня ты причислишь к разряду психопатов. Тетсу, он...

Азуми покачала головой, перебивая его эмоциональную тираду.

— Я фотограф и художник. Мне свойственно разбираться в людях. В отличие от тебя, мой прекрасный "человек дождя". Его выкинули с работы, а он сумел улыбаться так, словно ему подарили весь мир. Я влюбилась в твою улыбку.

— Ты шутишь? — Рен неуверенно засмеялся.

— Нисколько. В ту секунду, когда ты улыбался, я готова была прикончить самого бога, если бы он испортил мне кадр.

Они рассмеялись вместе, смехом прогоняя внезапно образовавшуюся в комнате тучу.

Тетсу завозился на балконе, выбросил сигарету и несколько минут стоял, отрешённо глядя перед собой. Свет фонарей падал на его лицо, придавая ему какое-то особое мужественное очарование, словно в сумраке ночи Тесту внезапно отбросил свои цивилизованные корни, и на миг в его чертах проскользнула какая-то дикая, первобытная суровость и хищная, но в то же время созерцательная красота. Азуми взяла камеру и навела на него объектив. — Он прекрасен. В нём словно живёт дух древнего воина, — прошептала она благоговейно. — Я подарю тебе его настоящее лицо, — загадочно пообещала Азуми — Свою работу я назову... "Седой волк"... "Глаза демона", ну или что-нибудь в этом роде. В твоем друге есть что-то хищное.... Поверь, моя новая работа станет таким же шедевром, как "Человек дождя". Я собираюсь противопоставить вас друг другу. А если я сообщу прессе, что вы любовники, это станет настоящей сенсацией. Надеюсь, ты позволишь мне заработать на тебе? — проникновенно спросила она. Рен зарычал.

— Азуми, если ты так поступишь, я тебя первым прикончу!

Азуми звонко расхохоталась и смолкла при виде приближающегося Тетсуи.

— Вот идёт седой волк с глазами демона убийцы, — шепнула она заговорщически.

Рен наградил её убийственным взглядом.

— Азуми, ты невозможная женщина

— Рен, у меня очень сильно разболелась голова, — робко проговорил Тетсуя, и лицо его жалобно сморщилось. — Азуми, простите меня. Мне очень понравилось у вас, но я себя внезапно почувствовал очень нехорошо. Надеюсь, я никого не обижу, но, наверное, я поеду домой. Может быть, мы с вами встретимся в другой раз. Сегодня я вряд ли смогу быть достойной кампанией, — он приложил пальцы к вискам, и Рен забеспокоился. Вид у его любовника был полностью больной.

— Тетсу, ты в порядке?

Тетсу бросил на него вымученный взгляд.

— Не совсем.

-Я могу отвезти вас, — предложила Азуми кисло. Перспектива прерывать вечеринку и заканчивать ночь в одиночестве её нисколько не радовала.

— Нет, что вы, — Тетсуя вяло взмахнул рукой. — Не стоит беспокоиться. Я и так немного испортил вам вечер. Я доеду на такси. Рен, останься, иначе я просто не смогу себе простить! — воскликнул он торопливо, видя, что Рен сделал движение в сторону выхода.

— Госпожа Азуми, было очень приятно с вами пообщаться, — сказал он тепло.

Азуми холодно кивнула: "Взаимно".

— Азуми, не обижайся — встрял Рен, нахмурившись. — Ты же видишь, Тетсу совсем разболелся. Мы заедем завтра.

— Ну, уж нет! — Азуми выглядела рассерженной. — Тетсу же сам сказал, что если ты сейчас покинешь меня, он себе этого не простит. Так что не стоит ставить его в неловкое положение. — Иногда Азу умела быть довольно ехидной и, к тому же, она всегда была эгоистична, предпочитая в первую очередь думать о себе. Так что Рен даже не удивился. — Я вызову такси, и мы проводим Тетсу. А затем посидим и потреплемся как в старые добрые времена. Тетсу, ты же не против оставить мне Рена на часок? Я его не съем.

И не дав мужчинам ответить, она скрылась в коридоре.

— Алло. Здравствуйте. Будьте добры машину на... — женщина назвала адрес.

— Она на самом деле очень хорошая девчонка, — чуть виновато сказал Рен. Изу мягко накрыл его локоть. — Я знаю, — отозвался он. — Она мне тоже понравилась. Просто нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу и перестать ревновать к тебе. Ты не понял ещё? — ласково улыбнулся он и, приникнув к любовнику лбом, шепнул почти страстно, — мы оба тебя ревнуем, Рен. До встречи со мной ты принадлежал только Азуми, а теперь ты мой. Надеюсь, она не станет мстить мне за твою кражу.

— Надеюсь, — пробормотал Рен, с неприятным удивлением вспомнив слова Азуми и её поведение. — Но, похоже, ты прав. Она действительно ревнует.

— Поэтому незачем давать ей повод, — Изумо отстранился от юноши, как только художница, положив трубку, вошла в комнату. Вид у неё был весьма недовольный.

Впрочем, когда Тетсу садился в машину, полностью оставляя друга на её попечение, настроение её заметно улучшилось и, провожая Изумо, она искренне пожелала ему скорого выздоровления.

Изумо откинулся на спинку сиденья, а затем, дождавшись, когда дом Азуми скроется с глаз, повернулся и тронул водителя за плечо, называя ему новый адрес.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Дом господина Огаты был огромен. Роскошный особняк во французском стиле потрясал своими размерами и был огорожен высоким стальным забором под напряжением. Огромные резные решётки ворот гостеприимно распахнулись, пропуская тёмный "Нисан" в узкий закрытый коридор, и тут же сомкнулись вновь. Охранник проверил его машину и махнул рукой, давая разрешение следовать дальше. Открылись внутренние ворота, и машина, плавно шурша колёсами по посыпанной гравием площадке, въехала внутрь. Его снова встретили, попросили выйти, и следующие тридцать метров он шёл пешком. Многочисленная охрана караулила каждый подступ к этому неприступному изящному замку. Огата увлекался французской историей, и всё в его доме напоминало об изящной галантной эпохе, которая давно миновала, но, тем не менее, оставила свой видимый раззолоченный след, напоминая о временах бурного веселья, лёгких нравов и немыслимой роскоши Версаля. Правда несмотря на внешнее сходство с дворцовой обстановкой блистательного Людовика XIV, условия пребывания самого господина Огаты отличались крайней суровостью и жесточайшей дисциплиной, и касалось это всего.

Люди Огаты были вышколены до автоматизма. Никто не курил и не шлялся без дела, у каждого были свои обязанности, и Тетсуя, идя по роскошному коридору, увешанному картинами, ощущал себя под пристальным вниманием не только десятков камер, но так же и живых, вполне реальных глаз охраны.

Господин Огата пожелал беседовать с ним лично, и это было хорошим знаком. Изумо называл его хозяином и привык считать своим боссом, но, как он подозревал, Огата был всего лишь малой видимой частью той длинной, бесконечной цепочки, на которую он даже не мечтал взойти.

Некстати вспомнилась Азуми. Эксцентричная художница разделяла теорию, что настоящая суть вещей никогда не лежит на поверхности. Наше зрение всего лишь своеобразный феномен слепоты души. Истинный хозяин всегда стоит в тени и вряд ли он когда-нибудь появится на людях. Изумо вошёл в роскошный кабинет. В отличие от старинного убранства всего основного дома кабинет Огаты был выдержан во вполне современном стиле, и это создавало странную резкую дисгармонию у любого входящего сюда.

Огата встретил его, стоя у барной стойки. Он сам предпочитал смешивать для себя коктейли и вообще привык обходиться собственными силами. Изумо слышал от кого-то, что когда-то Огата так же, как и он занимал самую низшую ступень, но то, что он сумел подняться, говорило о его незаурядных способностях.