Почти любовь, почти падение

— Ну, конечно. В коробочке с сердечками.

Катя впервые на коробку посмотрела и на самом деле увидела нарисованные сердца. Что-то неприятно заныло в груди.

— Не знаю я, — пробормотала она.

Шура на край стола присела, стащила из коробки ещё одну конфету и сообщила:

— Изотова опять явилась. Не успела Кира уехать, а эта хищница уже тут как тут и сети расставляет.

— А Андрей Палыч знает?

— Что сети расставляет?

— Что пришла!

— Кажется, нет. Вот попадётся ей на пути, весело будет.

Катя отвернулась.

— Не говорите ей, что Жданов на производстве.

— Не скажем, конечно. Да она и не пойдёт туда. Она же, как Клочкова, работы, как огня боится.

Пушкарёва в ответ натужно улыбнулась.

— Хотя, Кира Юрьевна порадуется, когда вернётся.

— Чему это?

— Ну, Жданов, кажется, к Изотовой остыл, бегает от неё. Это все заметили.

Катя только головой помотала.

— Шура, я, правда, не хочу говорить о том... о женщинах Жданова, — понизив голос проговорила она.

— Тебе не интересно? Совсем? Это так странно.

— На самом деле, — еле слышно проговорила Катя, — это так странно.

Кривенцова руки на груди сложила, но сказать больше ничего не успела, в кабинет вошёл Андрей, и Катя с Шурой одинаково подскочили, увидев его, словно застуканные на месте преступления. Жданов остановился и даже брови удивлённо приподнял.

— Что происходит? У вас внеплановый совет?

— Ну, что вы, Андрей Палыч!.. — Шура незамедлительно направилась к двери. — Мы просто договаривались насчёт обеда. — За спину Жданова шмыгнула, и сделала страшные глаза, к Кате обернувшись. Пушкарёва никак не отреагировала. — Кать, мы тебя ждём у лифта, — сообщила напоследок Шура и из кабинета вышла.

— Обед, значит. — Андрей к столу прошёл, на Катю посмотрел, а после пояснил своё скорое возвращение: — Я телефон забыл, не видела?

Катя вместо ответа, быстрым взглядом окинула его стол, затем наугад подняла папку с документами, под которой телефон и обнаружился.

— О, — Андрей моментально схватил его, а Кате улыбнулся. — Вы просто незаменимый работник, Катенька.

— Я рада, Андрей Палыч.

Они взглядами встретились, и вновь почувствовали неловкость.

— Да... — пробормотал Жданов, не зная, что ещё сказать. Потом вдруг вспомнил: — Сегодня ведь показ у Волочковой?

Катя глаза в стол опустила, к обложке ежедневника Жданова указательным пальцем прикоснулась, словно это могло помочь ей вспомнить, и кивнула.

— Да.

— Значит, вечер у меня занят.

Катя вдруг напряглась, взглядом по столу заскользила, ища хоть что-нибудь, за что зацепиться можно, поддержку найти. Потом из-за стола вышла, чтобы от Жданова ещё дальше быть. Собрала свои бумаги и неопределённо дёрнула плечом.

— Со мной пойдёшь?

— На показ драгоценностей?

— Если тебе это интересно.

Катя рискнула поднять на него глаза.

— Мне интересно. Но не пойду.

— Почему?

— Мне нечего там делать.

— Катя, — начал Жданов, и Пушкарёвой послышались раздражённые нотки в его голосе.

— Андрей Палыч, я не хочу идти, правда. Я... обещала родителям прийти сегодня пораньше.

Он посмотрел себе под ноги, раздумывал о чём-то, но после кивнул.

— Хорошо. Но мне пойти придётся.

— Конечно, — сказала Катя, вроде бы удивившись его словам.

В кабинет заглянула Виктория, прервав тем самым затянувшийся обмен неловкими фразами.

— Андрей, тебя на производстве ждут. Ты ещё помнишь?

— Помню, — отозвался Жданов, не спуская с Кати глаз. — Я всё помню.

Ей показалось, или Андрей на самом деле разрешение у неё спрашивал, чтобы пойти на показ? Смешно, право. Или не смешно. Кажется, она на самом деле умудрилась его вчера напугать своим... пылом. И он теперь боится, что она проблемой станет, будет постоянно напоминать ему о своей любви и этим жить мешать. Вот уж точно не будет. Жалко, что она ему правду сказать не может. Что сама напугана не меньше, и уже совсем не рада, что между ними что-то случилось. Что-то особенное. Намного проще было бы, сиди она по-прежнему в своей каморке, незаметно, и знать бы не знала, что такое — поцелуй Андрея Жданова. И не только поцелуй.

Катя прекрасно помнила тот вечер в ресторанчике неподалёку, где Андрей впервые её поцеловал. Он был пьян, глупости какие-то говорил, Катя не совсем понимала, что именно, кажется, на Киру жаловался, а потом поцеловал. А она так испугалась, что даже в обморок упала. Но как она была счастлива! Уже после, придя в себя, оказавшись дома, всё никак не могла успокоить глупое сердечко, которое не просто билось, скакало в груди, от счастья. А сейчас вот, не смотря на то, что с Андреем у них всё зашло настолько далеко, счастливой себя не чувствовала. Всё так сильно осложнилось, что Катя уже жалеть начинала... Из-за Андрея жалеть, а не из-за себя. Для неё их роман станет, наверное, самым лучшим и невероятным приключением, которое с ней когда-либо случится. Что ещё будет? Однажды ей придётся из "Зималетто" уйти, и, скорее всего, случится это намного раньше, чем ей хотелось бы. Когда дела компании пойдут на лад, Андрей это поймёт и начнёт успокаиваться, она станет для него ненужным воспоминанием. Искать у неё поддержки и утешения уже не нужно будет, Жданов начнёт тяготиться её присутствием, особенно, если учесть их "особые" отношения, которые к тому моменту уже наверняка закончатся, обоюдную неловкость и смущающие воспоминания. И ей придётся уйти. Самой. Андрею вряд ли достанет смелости и решимости попросить её уволиться. Он терпеть будет, улыбаться натужно, и она не выдержит и уйдёт.

Вот так всё и будет.

А что касается Андрея, ему... ему вообще не стоило всё это затевать. Соблазнять собственную секретаршу, в смысле. Хотя, говорят, это уже не в первый раз. И предыдущая тоже уволилась, так что дорожка протоптана. Для него всё ясно. Кате повезёт, если о ней он без лишнего раздражения когда-нибудь вспомнит.

И всё равно он самый лучший. Она это точно знает. Со своими недостатками, проблемами, даже изъянами, но самый лучший. Интересно, она когда-нибудь сможет сказать, что это не так?

— Катя.

Андрей в каморку заглянул, к косяку дверному плечом привалился и на девушку посмотрел со значением.

— Мне нужно идти. Ты уверена, что...

— Я не буду сегодня задерживаться, Андрей Палыч. Через полчаса пойду домой. Как и положено.

Жданов наблюдал за ней, как Кате показалось, с напряжением. Затем кивнул.

— Хорошо.

Он сделал пару шагов, хотел к ней подойти, но Катя попросту спиной к нему повернулась.

— До свидания, Андрей Палыч. Хорошего вечера.

Андрей руку в кулак сжал.

— Вам тоже, Катя.

Он поступил так, как она хотела. Ушёл один, на показ, других посмотреть, как говорится, и себя показать. Всё правильно. Тогда откуда слёзы?

Когда, часом позже, с работы к автобусной остановке шла, вспоминала, как вчера Андрей догнал её. Она едва успела загадать желание, а он уже рядом оказался. Снова на небо посмотрела, но сегодня ни одной звезды видно не было, и Жданова не было. У него совсем другие развлечения по плану.

Следующим утром Катя немного припозднилась, поднимаясь в лифте на свой этаж, придумывала оправдания для Жданова, которые так и не пригодились. Ещё у ресепшена, остановившись на полминуты с Машей Тропинкиной поговорить, узнала, что Андрей позвонил и предупредил о том, что задержится. Маша недвусмысленно усмехнулась, Кате об этом докладывая, а Пушкарёва изо всех сил постаралась сохранить невозмутимость. Руку в карман пальто сунула и в кулак её сжала.

— А когда он... звонил?

— Да недавно. Хорошо, что я сегодня пришла вовремя, а то опять бы мне досталось.

Катя рассеяно покивала.

По коридору к президентскому кабинету шла и умоляла себя: не думай, не думай. Это не твоего ума дело, чем он вчера занимался и с кем ночь провёл. Ты же этого хотела, вчера ещё хотела, чтобы он про тебя забыл. Чтобы всё было, как раньше.

— Опаздываешь, — не упустила возможности напомнить о себе Клочкова. — На целых полчаса опоздала!

— Зато ты вчера на полчаса раньше ушла.

— Да неправда!..

Катя слушать её не стала, и закрыла за собой дверь кабинета. Ей нужно совсем немного времени, чтобы взять себя в руки.

Совсем некстати появился Воропаев, и довольно долго выспрашивал у Кати, хотя это было больше похоже на допрос, о делах компании. Нагло внедрился в Катину каморку, и уходить не торопился. Пушкарёва нервничала, а помочь ей было некому. Андрей до сих пор не соизволил появиться на работе.

— Хватит уже сказки мне рассказывать, Катерина Валерьевна. Я правду знать хочу.

— Какую правду? — Катя собрала всю оставшуюся смелость в кулак и на Воропаева взглянула открыто. — Я вам всё уже сказала, Александр Юрьевич.

— Интересно. — Александр руку опустил и коснулся шнура от мышки, что под Катиной ладонью находилась. Пушкарёва не выдержала и руку отдёрнула. Воропаев тут же разулыбался. — А что же вы так нервничаете?

— Из-за вас, — не стала скрывать Катя. — Не до конца понимаю, чего вы хотите от меня добиться.

— Правды, Катя.

— А мне кажется, что вы очень хотите, чтобы я врать начала. Лишь бы говорила то, что вам нужно. Что в "Зималетто" всё плохо.

— А всё хорошо? — не поверил Воропаев.

— Всё так, как должно быть.

Александр выпрямился и даже на шаг от стола отступил, Катя вздохнула с облегчением, правда, старалась бдительность не терять, и за незваным гостем исподтишка наблюдала.

— А отчёт?

— Он будет готов к совету директоров.

— Я бы хотел увидеть его до совета.

Катя сдержанно кивнула.

— Я передам вашу просьбу Андрею Палычу.

Воропаев ухмыльнулся.

— Почему у меня такое чувство, что меня сейчас послали?

Катя даже глаз на него не подняла, просто ждала, когда он уйдёт. А когда дверь за ним закрылась, компьютерную клавиатуру от себя отодвинула, сняла очки и зажмурилась. Больше всего на свете хотелось, чтобы Андрей был сейчас здесь и взял бы проблемы с Воропаевым на себя. Они всегда делили проблемы, Катя занималась финансами и расчётами, вела документацию, с трудом заставляя себя выбираться из каморки, на всеобщее обозрение, а Жданов с людьми общался, решая возникающие трудности способом, который Кате никогда не давался — Андрей кого угодно заговорить и очаровать мог. В этом ему равных не было.

— Кать, ты обедать пойдёшь?

Пушкарёва рядом с Тропинкиной остановилась и призадумалась на секунду. Потом отрицательно покачала головой.

— Нет. Андрей Палыч ещё не пришёл.

— Так может он вообще не придёт? А ты голодная будешь?

— Он придёт, — заверила её Катя.

— А даже если и придёт, то тебе с какой стати страдать?

— Маша, — Катя посмотрела на подругу чуть ли не умоляюще, но ни одного убедительного довода, который Тропинкину мог бы удовлетворить, так и не нашла. Поэтому поторопилась уйти, продемонстрировав папку с документами. — Отнесу Ольге Вячеславовне, она, наверное, уже ждёт. Она в мастерской, не знаешь?

— Недавно прошла. — И пообещала: — Мы тебе пирожок принесём из кафе!

Катя на ходу обернулась и улыбнулась с благодарностью за заботу.

К её несчастью, мастерская Милко была полна, все его рыбки собрались, видимо, ожидали появления гения, который сегодня тоже по непонятной причине опаздывал. От скуки сплетничали, разделившись на группки, а Ольга Вячеславовна за ними присматривала строгим взглядом, не позволяя повышать голоса, заставляла соблюдать тишину и порядок. И всё равно хмурилась немного, видимо для острастки.

— А что происходит? — шепнула ей Катя. — Где Милко?

— У него опять депрессия, — сообщила ей Уютова, но встревоженной этим фактом совсем не выглядела, что означало — волноваться не о чем. — Пострадает и успокоится, не переживай. Наверняка, вокруг "Зималетто" гуляет, выжидает, когда его хватятся и соскучатся по нему.

Катя слабо улыбнулась. Немного нервно оглянулась на шушукающихся между собой девушек. Они представляют собой яркое зрелище: красивые, длинноногие, стильно одетые, и темы для разговоров у них, наверняка, были какие-то особенные. Так, по крайней мере, Кате казалось.

Заметила Изотову, та как раз с дивана поднялась, улыбнулась вполне лучезарно и из мастерской вышла. У Кати на сердце подозрительно тяжело стало, только от одного взгляда, на Изотову брошенного.

— Катюш, у тебя всё хорошо?

Удивлённо посмотрела на Уютову.

— Да. А что?

— Ты очень странно хмуришься. И думаешь о чём-то... мне так показалось.

Катя заставила себя улыбнуться.

— У меня всё в порядке. — И тут же приняла деловой вид. — Документы я вам оставляю, пусть Милко посмотрит. Если его что-то не устроит, можем ещё дозаказать. Успеем.

— Хорошо, хорошо, я ему скажу.

Катя из мастерской вышла, но почти сразу остановилась, заметив неподалёку Изотову и ещё одну девушку. Они курили, Катю не замечали, а она прекрасно слышала, о чём они говорят. Валерия жаловалась, и Пушкарёва довольно быстро поняла, что речь идёт о Жданове.

— Весь вечер от меня бегал, представляешь? Я за кулисами, мне говорят, что Андрюша там. Я в зал вхожу, он тут же исчезает. Детский сад какой-то.

— А с кем он приходил?

— Говорят, что один.

Девушка усмехнулась.

— А ушёл с кем?

Изотова сурово взглянула на неё.

— Понятия не имею. Исчез и всё.

— Ну, конечно, — не поверила девушка. — Чтобы Андрюша с показа один ушёл? Да ещё когда Киры в Москве нет?

— Вот ты зачем мне это говоришь? Чтобы позлить или расстроить?

— Я просто рассуждаю.

— Рассуждает она...

— Помнишь ту девочку, что на обложку каталога снималась. Как же её зовут? Надя, кажется. Жданов тогда глаз с неё не спускал. Может, в ней дело?

— Брюнетка?

— Да.

— Ну не знаю...

— А ты её вчера там не видела?

Изотова не ответила, задумалась, вспоминая события вчерашнего не совсем удачного вечера, а потом вдруг обернулась и увидела Катю. Пушкарёва тут же глаза отвела и прошла мимо, спиной чувствуя чужие взгляды. Да и молчание было многозначительное.

Андрей появился вскоре, Катя как угадала, что на обед не пошла. Только на этаже всё стихло, сотрудники разошлись, пользуясь часом свободного времени, как в приёмной послышались тяжёлые шаги. Катя замерла, прислушиваясь, а когда дверь кабинета открылась, даже не поняла сразу, что чувствует — облегчение или волнение. Жданов прошёл к своему столу, пальто снял, ещё секунду помедлил, а потом сообщил:

— Катя, я пришёл.

Пришлось из каморки выглянуть.

— Добрый день, Андрей Палыч.

— Добрый. — Жданов уже знакомо прятал глаза. Выглядел уставшим, не выспавшимся, правда, был чисто выбрит и костюм на нём строгий. Как бы оправдывая свой внешний вид, Андрей сказал: — Я ездил в банк. Мы обо всём окончательно договорились. Все дополнительные пункты договора они вам факсом переправят.

— Очень хорошо.

— А у нас что происходит?

Катя начала рассказывать ему о визите Воропаева, о том, как продвигается работа над отчётом, о Милко с его депрессией, а сама за Андреем внимательно наблюдала и то, что видела, ей совсем не нравилось. Он выглядел чересчур уставшим, и сразу слова Изотовой вспомнились, что он исчез вчера с показа — неизвестно куда и неизвестно с кем.