Драконы

— Это и правда моё?

— Да, — сказал Хакон. — Это твоё. Скоро здесь будет и твоё оружие.

— А пока можно посидеть с другими детьми?

— Можно. Иди. — А когда мальчишка ушёл, Хакон обратился к Олдину: — Покажи, где сейчас находится Карина.

Они спустились в помещения для замковой стражи. Карина, отмытая и приодетая в то, что нашли здесь женщины, узнавшие, что господин Хакон проявил к ней интерес, лежала на облезлой шкуре, укрытая плащами. Она и в самом деле пришла в себя, но была ещё очень слаба. Хакон напрямую прошёл расстояние от двери до постели своей женщины и, ни на кого не оглядываясь, уверенно просунул руки под её тело. Со своей добычей под безмолвное и даже сочувственное внимание остальных он ушёл на верхний этаж, где и положил её на свою постель. Сел рядом, рассматривая смуглое лицо, с которого испуганно смотрели на него небольшие светло-серые глаза. Карина была не то что хороша, но отторжения не вызывала. Чётче воин сказать бы не мог, поскольку не умел. С женщинами Хакон давно не общался. Со времён молодости. Потом, когда Драконы обнаружили, что сила иссякает, мысли вообще были не об этой стороне жизни. Ему, Хакону, далеко за тридцать, а он даже не знает, как говорить с женщиной, чтобы успокоить её, заметно встревоженную и даже испуганную.

— Карина, я не буду тебя трогать, пока ты не выздоровеешь, — спокойно сказал он. — Но каждую ночь ты будешь лежать рядом со мной. И не потому, что я маг и господин. Так надо. Я буду ухаживать за тобой (он еле заметно улыбнулся: впервые использовал это слово в нужном значении). Надеюсь, ты быстро станешь здоровой. — Он посмотрел на её руку поверх одеяла, вспомнил потрясающее ощущение, испытанное только что, пока он нёс тело этой женщины, от которого веяло... жизнью. И не выдержал — взял её ладонь. Просто пожал её. И замер, наслаждаясь.

Промелькнула здравая мысль, не тянет ли он из неё силы. Хакон перешёл на магическое зрение, чтобы убедиться, что не убивает Карину своим прикосновением. Нет. Она продолжала открывать его всем силам стихий, для которых он только вчера был закрыт... От утомления она закрыла глаза. Хакон воспользовался этим и тоже закрыл глаза, чтобы лучше прочувствовать... Неожиданно его кинуло в чёрную пропасть, пучину, в водоворот... Он услышал хриплое дыхание, стоны, подбадривающие женские голоса. Почуял дым сгорающей свечи, запах крови, жилого тепла... Голос: "Держись, Кельда!" И его обдало холодом, когда он понял, на каком событии только что был. Рождение Андре, на котором присутствовали девушка Стеина, имени которой он ещё не знал, и его Карина.

Рождение ребёнка — для магов сильное событие. Рождение мага-Дракона — тем более. Две обыкновенные женщины, принимавшие участие в этом таинственном процессе, изменились, сами того не подозревая. Рядом со Сплетающим судьбы появились Открывающие. Поэтому Андре так уверенно подвёл Стеина к девушке. Поэтому так уверенно сказал, что Хакон найдёт свою женщину на следующий день. Вполне возможно, именно их положение Открывающих и помогло им обеим выжить во вчерашней бойне.

Хакон открыл глаза.

Женщина устала бояться. Она смотрела на него утомлённо, еле держа глаза открытыми. Он положил её ладонь, укрыл краем одеяла. И встал.

— Я знаю, что ты потеряла мужа и ребёнка. Помни, что я сказал: я не трону тебя. Спи. Отдыхай и набирайся сил.

И вышел из своих покоев, подвесив покрывало, закрывающее дверной проём, на балке, чтобы тепло от разожжённого неподалёку каминного очага шло к его кровати, к женщине на ней.

Два дня пролетели в заботах и благоустройстве дома. Пришлось ещё чистить подвалы замка, куда женщины отказались входить наотрез — и были правы: иллюзорные драконы не смогли добраться до закрытых помещений в подвале, и там осталась отрава, наложенная заклятием лесного демона-колдуна. Хакон и Стеин чистили эти помещения долго — без использования драконов, с помощью огня.

На охоте удалось добыть двух оленей, а на обратном пути мужчины деревни упросили магов устроить острожную ловлю форелей в горной реке, чуть выше замка. Стоя на берегу, непривычные к такому виду охоты воины-маги только наблюдали за процессом ловли. Неизвестно, как Стеин, но Хакон невольно передёргивал плечами, глядя, как полуголые крестьяне по пояс в ледяной воде бьют острогами или обычными копьями крупную рыбу. Правда, оторопь быстро сменилась сожалением, что они сами не могут принять участие в этой захватывающей охоте: такими задорными были крики мужчин-рыболовов, указывающих друг другу на желанную добычу, так опасно и притягательно краснела прозрачная вода от меткого удара по стремительной и резко ускользающей мишени. Но воины-маги не чувствовали себя лишними на этой охоте: оглядка с берега помогала быть настороже и не забывать, что опасность может таиться везде. А когда выпотрошенные прямо на берегу рыбины были связаны в две тяжёлые связки и уложены на свободную лошадь, Рагнар, довольный, сказал:

— Редко когда приходится рыбачить в полную силу!

И маги поняли его.

Самым трудным делом, как ни странно, оказался сбор лошадиного корма. Ближайший лес просто кишел нечистью. Так что для начала магам пришлось пройти некоторое расстояние, обезвреживая довольно большую площадь опушки. "Посчастливилось" даже убить одного лесного демона, неизвестно каким образом приблудившегося сюда. Очистив нужную площадь, воины-маги расставили по точкам, соединяющимся между собой, магически обереги, приготовленные с вечера. И, лишь после того как снова проверили очищенное от нечисти место, разрешили въехать на опушку крестьянам на двух телегах. Пока те ломали, рубили ветви и укладывали их, воины объезжали границы очищенного участка.

Вернувшись домой, в замок, Стеин признался:

— Мутная работа. Выматывает.

— Пока не привезём достаточно народу для крепости, придётся этим заниматься часто, — отозвался Хакон.

— Часто, — со вздохом повторил Стеин и ушёл к себе. Он-то уже сдружился со своей Антией и норовил постоянно проводить время с нею. И отнюдь не только для того, чтобы наполняться силой. Хакон понимал его: слишком резким стал переход от мыслей о смерти к наполненной событиями жизни — и молодой маг просто горел эйфорией.

С Кариной было иначе. Хакон понимал, что смерть мужа и ребёнка ещё долго будет тлеть шрамом на её сердце. Две ночи он ложился в постель с этой женщиной, сжимал её ладонь и чувствовал, как она напряжённо лежала рядом. Пока не засыпала, убедившись, что он и в самом деле не будет трогать её. Ему было тоже нелегко — знать, что рядом женщина, которую нельзя. Крепче всего держало его знание, как она изранена. Поэтому чаще всего он брал с собой в постель амулет с заклинанием сна.

После второй ночи он вышел из покоев, одетый в дорогу. Когда все его спутники: Стеин, Фарран (черноглазый парень-молчун себе на уме, как определил его Хакон) и Андре — были готовы и ждали только его, он сел на лошадь, и какое-то неясное чувство заставило его обернуться: на крыльце стояла Карина, которую под руку поддерживала Антия. Она стояла, стараясь держаться в тени каменной стены крыльца, в то время как подруга, не скрываясь, махала свободной рукой довольному Стеину.

Глава пятая

Подвесной замковый мост поднялся, скрывая за собой старика Олдина и Рагнара, проводивших путешественников до ворот. Было холодно поутру, особенно в тени. Путники хоть и оделись довольно тепло, но всё равно ёжились, пока не согрелись в пути. Маги были одеты в неизменные холщовые рубахи; короткие штаны вправлены в сапоги с длинным голенищем. Короткий, достаточно тонкий плащ прятался под длинным, меховым, с опушкой. Андре кутался в меховую куртку, внутри которой комфортно чувствовал себя в вязаной рубахе и в штанах из толстой ткани — все вещи наскоро нашили ему женщины, едва узнали, куда собираются господа. Фарран был одет так же, как мальчишка, единственное — его куртка была длинней, до бедра, и удобно скрывала мелкое оружие, прихваченное с собой.

... Хакон ехал, вспоминая, что хотел на всякий случай оставить Стеина в замке, но за эти два дня старик Олдин без слов — одним делом убедил, что на него можно положиться. Ни один человек из спасённых не остался без дела: пусть пока бывший десятник был управляющим замком неофициально, но он сумел организовать всех, и ему подчинялись. Его приказы были понятны, и люди понимали, что работают на себя, ради защиты собственной жизни. Стеин, останься он в крепости, был бы в стороне и лишним: он не умел что-то делать своими руками по хозяйству, всё ещё был дичком и сторонился людей, а оттого был бы плохим организатором, если вспомнить его былое одиночество. Да и вряд ли старик Олдин захотел бы тревожить "господина" каким-нибудь вопросом. Зато в походе Стеин, отличный боец, явно не лишний. И сейчас Хакон подспудно был рад, что младший товарищ рядом.

Странно, что его, Хакона, все воспринимают как настоящего хозяина. Ну, или за хозяина, пока младший, Андре, подрастает. Наверное, потому что командовал он изначально. Ну и серые от седины виски не последнее дело...

Магическая защита замка, которую маги-драконы создали перед отъездом, продержится как минимум дней семь. Ни одна тварь за это время не сможет прорваться сквозь неё. И продержалась бы защита гораздо больше, если б её не ослабляло хождение людей через неё и обратно...

... Хакон покрутил головой, освобождаясь от излишних воспоминаний о том, что остаётся за спиной. Пора сосредоточиться на поездке и на магической границе, установленной лесным демоном-колдуном. Выехали с другой стороны деревни. Едва забрались в лес, на первый взгляд пустой, едва приблизились к границе этого закрывающего заклятия, лошади всех четверых заволновались, заартачились, всхрапывая и не желая подходить к ней.

Магическая граница... Невидимая полоса в лесу, отгораживающая лес опасный от леса обычного.

Три дня назад маги, ещё не знающие, что их ждёт впереди, к Чёрному хребту шли спокойно. Отмечали, но не опасались такой мелочи, как тонкая, почти невидимая для них граница, установленная лесными демонами для того, чтобы добыча не удрала из облюбованной ими деревни. Драконы перешагивали и шли. Им было не до мирских дел — им, умирающим на ходу. Но сейчас магам пришлось поработать.

Хакон ещё подумал: хорошо — не рысью пустили лошадей по ровной-то земле. Фарран-то в седле держится, как будто на нём и родился. А вот семилетний Андре, чьи ноги непривычно для него распялены на лошадиной спине и которому неудобно сидеть в таком седле, несмотря на специально подтянутые для него стремена, постоянно хватался за переднюю луку седла, так что устал уже в первый час пути. Случись лошади испугаться и вздыбиться — мальчишке не поздоровится. Двух дней тренировки маловато. Но куда деваться? Мальчишке надо привыкать к своему положению. В случае чего — договорились мужчины — Андре придётся брать к кому-нибудь из них на седло. А его лошадь будет идти в поводу, благо смирная.

Маги спешились, едва магическая граница-ловушка лесных демонов возникла перед их взглядами. Спешился и Фарран, поймал съезжающего с лошади Андре и взял поводья всех лошадей. Пока Хакон и Стеин снимали часть дорожного заклятия, не выпускающего и не впускающего, мальчишка жался к своему "оруженосцу". Кажется, он пока воспринимал Фаррана как друга, который будет его защищать в дороге.

Решили снять только часть заклятия, потому что думали о других путниках, которые могли забрести в эти места — опасные, пока они не очищены. А так заклятие лесных демонов отпугнёт нечаянного путника, не даст попасть в страшное место.

Заклятие лесных демонов было лёгким: его нити перепутаны и переплетены, но в целом они видны отчётливо, и можно расплетать их, не думая о своих действиях. Хакон снимал машинально. Одновременно размышлял о многом. Например, о том, что, кажется, он стал отшельником, который плохо сходится с людьми. Стеин, несмотря на свою былую отчуждённость, быстро перезнакомился с людьми в замке, хотя разговаривать с ними ему до сих пор трудно. Зато легко сблизился со своей Антией. Потому что молод? А он, Хакон, всю жизнь проведший среди Драконов, всегда был малообщителен. Привык только вглядываться в людей.

Сейчас его интересовал Фарран. Причём именно с той же стороны — малообщительности. Он, Хакон, немного нелюдим, потому что последние годы думал о скорой смерти. Но в толпе он будет защищён, потому что его отрешённость не даст растеряться. Но каково будет этому парню из отрезанной от мира деревни, когда он окажется среди городской толпы?

Любопытно... Собрался парень в дорогу основательно: его лошадь была не только в полной экипировке для дорожного воина. Кстати, кто его этому научил? Не старик ли Олдин? Но к седлу, ко всему прочему, приторочены дротики — причём таким образом, чтобы постоянно оказывались под рукой. На самом Фарране поясные ножны с охотничьим ножом, а сейчас он, зная, что на него возложена обязанность стража, держал в руках, опустив, арбалет с уже расправленными "плечами" и взведённой стрелой.

Хакон вспомнил, как парень неохотно согласился на предложение Олдина стать оруженосцем при мальчишке. Он по большей части молчит, но мальчишку не зря к нему тянет. Не потому, что односельчанин. Сплетающий судьбы инстинктивно чует, что личный оруженосец выбран правильно... Хакон усмехнулся: а не потому ли Фарран супится, что его тоже провожала девушка? Краем глаза Хакон приметил её. У конюшни оба стояли, обнимаясь, пока десятник Олдин не позвал парня. Ехать куда-то на чужбину Фаррану явно не хотелось.

Фарран чуть повернул голову, волком покосился на Хакона. Почувствовал взгляд? Он охотник — должен быть к таким вещам чувствителен. Дикарь... Усмехнувшись, Хакон подумал, что его личное высокомерие даёт возможность забыть о том, что он и сам такой. Диковатый. Не оттого ли Фарран с затаённой враждебностью смотрит на него?.. Продолжая расплетать заклятие, Хакон присел перед узлом особенно беспорядочно переплетённых невидимых нитей, продолжая размышлять уже о замке. Лесные демоны, узнав, что оставшиеся в живых люди спрятались в открытом теперь для живых замке, в укреплённом месте, могут сделать новую вылазку. Но не сразу. Пройдёт дней шесть. Хакон надеялся, что он и его спутники успеют к этому времени вернуться...

Внезапно он оглох.

Поднял глаза — Стеин сидит на корточках напротив, наблюдает за его руками. Фарран и мальчик стоят спокойно, тихо, не разговаривая... Но это другая тишина. Его спутники её пока не чувствуют.

Стеин дёрнулся — точней, дёрнулись его руки.

Тоже поднял глаза, а потом опустил — на застывшие руки Хакона. Оба замерли.

Лес, промёрзший за длинную зиму. Птиц всего ничего — одна какая-то свистнула пару раз, когда к опушке подъезжали. Листвы на деревьях нет, стволы длинные. Разве что кусты по земле стелются, заиндевевшие... Но любое постороннее движение всё равно заметно издалека.

Взгляд свирепый и подлый. Хакон определил: на него смотрели сбоку и чуть сверху. Смотрели, не смаргивая. С таким бешеным желанием убить, что кожу свербило от этого взгляда. Хакон с трудом удерживался на месте, чтобы не развернуться...