Полдень Прометея

— Эй! — закричал Чарли. — Это я, дух грома! Вы меня забыли?

Нарисовался другой взрослый, рявкнул что-то суровое, переводчик не стал переводить это слово, если оно вообще слово, а не просто рык, но подростки-личинки все поняли, так и прыснули из-под ног, расступились, а он вышел вперед и хрен разберет, зачем — поприветствовать или раздавить ногой, как они давят молодых грибоедов, когда разоряют их фермы. Чарли выхватил скорчер, навел на хищника. Мелькнула мысль: а ведь если начнется драка, их придется положить не один десяток, что скажет Жан-Клод?

Хищник остановился, как вкопанный, видимо, знает, что такое скорчер. Наклонил голову, разинул зубастую пасть, клацнул, стало страшно.

— Здравствуй, дух грома, — произнес хищник. — Ты напугал моих людей.

"Это тот самый вождь?" мысленно обратился Чарли к интеллекту.

— Тот самый, — ответила слуховая галлюцинация. — Ветреный Гриб его зовут.

— Здравствуй, Ветреный Гриб, — сказал Чарли вслух. — Извини, не хотел пугать.

— Мой сын убил твою птицу, — сказал Ветреный Гриб. — Он убил ее не со зла, а потому что был напуган.

— Я понимаю, — сказал Чарли. — Мне следовало посадить ее за оградой. Извини.

— Извинения приняты, — сказал Ветреный Гриб. — Эй, дети мои! Это дух грома, я его знаю, он не опасен. Угрозы нет, занимайтесь своими делами!

Тираннозавры заворчали вразнобой, дескать, поняли. Но расходиться никто не спешил, они по-прежнему окружали Чарли кольцом и пялились, приоткрыв пасти. Было чуть-чуть страшно. Чарли понимал, что это всего лишь инстинкты, реальной опасности от этих существ не больше, чем от дикарей-папуасов конца двадцать первого века, но все равно страшно.

— Зачем ты пришел? — спросил Ветреный Гриб. — Вспомнил еще одно полезное знание?

— Нет, — помотал головой Чарли. — Увидел ваш город сверху, удивился, какой он большой вырос, захотелось поглядеть, как у вас все получилось. Вы ведь все сделали так, как я говорил, верно?

— Да, в целом так, — кивнул Ветреный Гриб. — Кое-что вышло иначе, но в целом так. Ты поделился хорошим знанием, мы благодарны! Дети мои, мы ведь благодарны?

Хор динозавров разразился какофонией. Взрослые ревели, личинки визжали, небо затмила стая птенцов, они, кажется, тоже что-то пищали, но в общем шуме не разобрать. А потом все умолкли.

— Можно, я похожу, посмотрю, как у вас все устроено? — спросил Чарли. — Мне любопытно. А где Небывалая?

— Пойдем, я провожу, — сказал Ветреный Гриб.

Развернулся на месте, подростки так и запрыгали, уворачиваясь от могучего хвоста. Вождь зашагал прочь, Чарли затрусил следом. Аборигены-хищники передвигаются очень быстро, шагом за ними не угнаться.

Небывалая лежала в загородке из плетней, глаза ее были закрыты, она ровно дышала во сне. Под ее оперением больше не выступали могучие мышцы, очертания тела стали плавно-округлыми, а мозг уменьшился в объеме раза в два. Если верить тому, что написано в местной википедии, она утратила большую часть разума, поддерживать простой разговор она еще в состоянии, но не более того. Человеческие женщины делятся разумом с детьми, а на Пандоре самки дарят детям свой разум полностью, ничего не оставляют себе. Печально.

Мимо прошли два подростка-грибоеда, они тащили на палке большой тюк, из которого сочилась кровь.

— Мясо? — спросил Чарли и сразу понял, что вопрос получился неинформативным, в языке пандорианских хищников это слово одновременно означает и еду, и биологический вид.

— Мясо, — подтвердил Ветреный Гриб. — Мясо несет мясо. Эй, мясо, стой!

Грибоеды остановились, положили палку на землю, выпрямились и застыли покорные и неподвижные. Они стояли спиной, Чарли не видел их лиц и попытался вообразить, что сейчас выражают их глаза, есть ли в них разум или только зачатки разума или вообще ничего, кроме тупой покорности рабочей скотины. А потом Чарли подумал, что не хочет этого знать. Давным-давно, далеко-далеко, еще на Земле, он читал книги по древней истории и никогда не задумывался, насколько тонка грань между скотоводством и рабовладением, но здесь, на Пандоре, она сразу бросается в глаза.

Ветреный Гриб протянул руку, ухватил за плечо того, кто шел вторым, повернул, встопорщил перья, потянул, подросток пискнул.

— Ребро сломано, — констатировал Ветреный Гриб. — Они такие неловкие! Эй, ты! Неси дальше один, пошел прочь!

Тот, кто шел первым, отцепил тюк от палки, поднатужился, взвалил на плечо, побрел прочь. Человек на его месте зашатался бы от тяжести, но эти существа не шатаются, у них есть хвост для точной балансировки, в этом отношении им повезло. Хотя в остальных отношениях — не повезло.

Раб скрылся за углом какого-то сарая. Ветреный Гриб опустил голову, пристально посмотрел на второго раба и тот вздрогнул под взглядом хозяина. А потом все произошло очень быстро. Делай раз — симпатичный пернатый динозаврик, похожий на страуса, но с распухшей головой, распростерт на земле. Делай два — когтистая лапа с силой опускается на спину около лопатки, кости хрустят, динозаврик мертв.

Ветреный Гриб протянул руку, ухватил тщедушного динозаврика под грудь, без усилий поднял, откусил голову, стал жевать, кости черепа захрустели. Это выглядело как собака, жрущая куриную лапку, или как человек, жрущий креветку, только человек ее очищает, а пандорианские хищники не считают нужным, их пищеварение еще не ослаблено тысячелетиями цивилизованной жизни.

— Угостишься? — спросил Ветреный Гриб.

К горлу подкатил ком, хорошо, что завтракал давно, а то стошнило бы.

— Нет, спасибо, — произнес переводчик.

Обычно он не подчиняется телепатическим командам, требует если не озвучить, то хотя бы проартикулировать, иначе считается неприлично, это одно из тех маленьких извращений, каждое из которых само по себе безобидно, но когда их накопится достаточно много, путь по лезвию бритвы перестанет быть путем по лезвию бритвы, субъект пути неизбежно свалится либо туда, либо сюда. Но вдали от цивилизации автономный интеллектуальный модуль все больше отбивается от рук. Надо будет потом откатить изменения, а то недолго и спалиться.

Кто-то закричал. Внутри города хищники всегда кричат, тут всегда стоит равномерный галдеж, тише, чем на стадионе, но громче, чем в торговом центре. Но сейчас закричали особенно громко и истерично, вот и Ветреный Гриб перестал жевать, выпрямил шею, заглянул через крышу и вдруг как заревет! Отбросил недоеденного раба, тело шмякнулось в пыль, из прогрызенного живота выпала печень, кишки Ветреный Гриб уже сожрал, для настоящих хищников это первейший деликатес, люди ими брезгуют, потому что не настоящие хищники, а недоделанные падальщики, но неважно. Зарычал Ветреный Гриб, заревел, завыл, побежал прочь. Чарли тоже направился следом, но осторожно, стараясь держатся около строений, чтобы не затоптали. Взрослые хищники не смотрят вниз на бегу, у них считается, что если подросток не увернулся, значит, сам виноват, недостоин следующего окукливания, пожил и хватит.

Заскрипели ворота, внутрь крепости забежали два десятка хищников-подростков, необычно тощих и нездоровых — перья свалялись, частично выщипаны, они, должно быть, подобно земным попугаям, ощипывают себя когда нервничают. Да что они творят вообще?

Облезлые динозаврики разделились на два отряда, каждый набросился на одну створку ворот, вцепились в толстые брусья когтями и зубами, уперлись в землю ногами и хвостами, не позволяют закрыть. А за ними...

Взрослый грибоед ворвался в открытые ворота как танк въезжает на укрепленную позицию через эпицентр ядерного взрыва. Заревел, как стартующий орбитальный челнок, замахнулся хвостом, хищники бросились врассыпную, один взрослый не увернулся, получил роговым шипом в бок, брызнула кровь вперемешку с каловыми массами — не жилец. Зарычал тираннозавр, заревел, прыгнул вбок, снялся с шипа, но не устоял, завалился, а тут как раз второй живой танк ворвался в ворота, попытался поднять врага на рога, не осилил, но продырявил знатно. Клацнул зубами, срезал кисть с вражеской руки, кровь брызнула фонтаном, однозначно не жилец.

Ветреный Гриб заревел что-то командное, хищники начали сложное перестроение, а в ворота уже лезет третий взрослый грибоед, вот они встали в круг, выставили хвосты трехлучевой свастикой, завертели, а вот уже свастика не трехлучевая, а нормальная фашистская, они расширяют круг, а вот следом за танками ворвалась пехота — не прошедшие второй метаморфоз двуногие личинки, в этом племени они не пользуются отравленными стрелами, только швыряют камни пращами, но праща не очень подходит для их рук, не слишком хорошо им дается вращательное движение, а кроме того, кидаться из пращи обычными камнями — не слишком толковое занятие. На Земле греки и римляне отливали специальные блямбы из свинца, но для местных аборигенов плавить металлы — запредельно сложная технология, они и огнем-то не владеют.

Словно прочитав его мысли, грибоеды ринулись врукопашную. Поначалу они пытались держать какое-то подобие строя, но ненадолго, началась свалка, все вокруг смешалось, особенно для несовершенного человеческого зрения, для которого хищник-разведчик практически неотличим от грибоеда-личинки, сами-то они друг друга различают по окраске оперения, но человеку это доступно только в специальных очках или если подключить дополнительную услугу интеллекта, которую подключать не хочется, чтобы не нарушать путь по лезвию бритвы. Это как с наркотиками: каждый отдельный прием безвреден, но когда приемов становится слишком много, наступает привыкание. Как бы не началась ломка без интеллекта...

Чарли вытащил скорчер, снял с предохранителя, но стрелять не стал, ну их, пусть дерутся, пусть убивают друг друга. Жан-Клод был прав, мы испортили им всю ноосферу, необратимо и беспросветно загадили, историческое развитие вышло из-под контроля, вброшены сразу две новые концепции: рабство и военная хитрость, гонка вооружений между хищниками и жертвами вышла на новый уровень, амплитуда колебаний неограниченно нарастает, как выборочное среднее у распределения Коши, одна раса из двух вымрет почти наверняка, не пора ли комкону принять меры по консервации? Может, по возвращении записаться на прием к какому-нибудь Горбовскому, доложить обстановку? Или ну их всех к чертям? Вспомнилось, как пару столетий назад он прорвался на прием к Гридневу, дескать, у меня в подразделении серьезные проблемы, а тот посмотрел на него так серьезно и спросил:

— Думаешь, у тебя одного проблемы?

Чарли подумал-подумал и сказал что-то типа: благодарю за вразумление, разрешите идти, товарищ генерал? А Гриднев сказал что-то типа: все бы так вразумлялись. Чарли ушел и больше они никогда не встречались.

Голова сама собой повернулась, глаза сдвинулись в нужную сторону — интеллектуальный модуль принял прямое управление, чтобы предупредить об опасности. В поле зрения влетела костяная булава, интеллект рассчитал и визуализировал траекторию, оценил шансы уклонения как ничтожные, рекомендовал решительные действия, время субъективно замедлилось, рука со скорчером сама собой начала подниматься. Чарли мысленно подтвердил согласие, время снова ускорилось, плазменный заряд вылетел из ствола, врезался в булаву, ее разорвало, шипы разлетелись, Чарли запоздало сообразил, что это получилось как осколочная бомба, но повезло, ни один шип в него не попал. А одному взрослому не повезло, роговой шип вонзился в грудь, кажется, пробил сердце, завалился тираннозавр и упал как подкошенный, придавив какую-то двуногую мелочь, не поймешь на чьей стороне сражавшуюся.

Чарли перевел скорчер на второй хвост в вертящейся свастике, но тот уже изменил траекторию, взмыл свечой вверх и с силой ударил по земле, гася энергию. И весь бой остановился, словно поставили на паузу. Пернатые тираннозавры, пернатые трицератопсы, пернатая молодь обоих видов, все стояли, глядели на Чарли и молчали, так театральные зрители глядят и молчат на центрального актера в немой сцене. Чарли подавил искушение раскланяться, они ведь не поймут жеста, не разразятся аплодисментами, не устроят овацию, а если вдруг устроят, это значит, что вселенная вокруг ненастоящая, либо имитация, либо глюк, либо психоз, спровоцированный этими самыми мыслями о ненатуральности вселенной.

Чарли помотал головой, отгоняя наваждение. Вроде отогналось. Убрал скорчер в кобуру, что делать дальше?

— Я сегодня кое-что понял, — сказал ему Ветреный Гриб. — Эта твоя молния — не часть тебя, как яд — часть ядозуба, а кислота жука-бомбардира — часть жука-бомбардира. Эта твоя молния — такой же плод знания, как кротовая колючка, верно?

— Не совсем, — сказал Чарли. — В первом приближении да, но...

— Первого приближения достаточно, — перебил его Ветреный Гриб. — Я хочу, чтобы ты спалил молниями все дикое мясо.

— Я не сделаю этого, — сказал Чарли. — Я убиваю только для самозащиты.

— Врешь! — вмешался в беседу взрослый с характерной приплюснутой мордой, в прошлую их встречу он не был взрослым, личинкой он был, Зычный Шмель его звали. — Ты говорил, вы охотитесь!

— Я не охочусь на тех, кто мыслит и разговаривает, — сказал Чарли. — Разумных существ я убиваю только для самозащиты. Этому существу не следовало меня атаковать.

— Он тебя не видел, — подал голос один взрослый грибоед. — Если бы мы знали, что ты здесь, мы бы отложили штурм.

— Что говорит мясо? — спросил Ветреный Гриб.

Чарли мысленно приказал переводчику переводить вслух. Тот перевел. Ветреный Гриб зарычал. Переводчик перевел его рык, для Чарли мысленно, для грибоедов вслух:

— Ваши хитрости не помогут! Мы вас убьем и сожрем! А кого не сожрем, того поработим! Мы господа, вы — мясо!

Наклонился, цапнул зубами чей-то труп, подбросил, поймал пастью, перекусил пополам, потряс головой, разлетелись кровавые брызги. Клацнул пастью еще раз, тело выпало, но не совсем, что-то осталось внутри, это что-то он проглотил и облизнулся. Один трицератопс, видимо, вождь, взмахнул хвостом, с силой ударил зазевавшегося молодого хищника, крутанулся с неожиданной грацией, ударил сверху передними копытам, потоптался, захрустели кости, зачавкали биологические жидкости.

— В эту игру хорошо играть вдвоем, — сказал грибоед. — Ваши птенцы — наш скот.

Ветреный Гриб шагнул вперед и зарычал, переводчик не стал переводить его рык, это, видимо, был простой рык, нечленораздельный. Вождь грибоедов поднял хвост поднял вертикально вверх, как рассерженный кот, и провозгласил торжественно:

— Как бы ты ни рычал, ваши птенцы — наш скот. Мы всегда будем ловить их и порабощать. Они растят нам грибы, вычищают наше дерьмо, а еще мы заставляем их сражаться брат против брата нам на потеху!

Ветреный Гриб и Зычный Шмель переглянулись.

— Отличная идея! — воскликнул Зычный Шмель. — Пусть мясо убивает мясо!

— И пусть жрет мясо! — добавил Ветреный Гриб.

— Не удержат, тут же вытошнят, — сказал Зычный Шмель.

— Так еще веселее, — сказал Ветреный Гриб.

Они разразились зловещим подвывающим рычанием, заменяющим этим существам смех. Вождь грибоедов зарычал в ответ, взмахнул хвостом. Чарли потянулся к скорчеру и тут...