Потерянный Рай

 Отшвырнув кусок мяса, бывший секунду назад "грозным" демоном, я вдруг вспомнил о Нариэль. Внутри все похолодело, я, дурак, дал ярости овладеть собой, забыл о самом главном. Набрав сумасшедшую скорость, я буквально спикировал на то место, где оставил девушку. К счастью, мои опасения оказались беспочвенны, а сам я чуть не был сметен белым вихрем, бросившимся мне на шею, стоило мне только коснуться земли. Из того, потока слов, что сыпались со стороны красавицы, я понял примерно то, что она мне несказанно благодарна и не видела в жизни более великого и благородного воина. Улыбнувшись, я сказал:

 Прости, я слишком увлекся резней и совсем упустил тебя из виду.

 Все нормально, главное, что эти твари больше никому не навредят! — Ответила девушка и в ее голосе проскользнула такая жажда крови, что мне невольно стало страшно думать, что бы она сделала на моем месте с крыланами.

 И... Прости, что не заметил тех гадов, которые тебя подбили.

 Я же сказала, все нормально, я сама их не заметила, хотя опыта у меня побольше будет. Главное не то, что тебе не удалось, а то, что ты сделал. А сделал ты очень много. Для меня каждый труп демона — это как бальзам на душу.

 Кровожадная ты... — Заметил я, но тут же добавил — но я тебя не осуждаю, сам бы я стал еще страшнее на твоем месте, да я и стал таким сейчас.

 Тебе не понять меня, они отобрали у меня все... все, чем я дорожила.

 Да, мне тебя не понять, надеюсь, мне не придется испытать то же.

 Я тоже очень на это надеюсь. — Сказала она с грустной улыбкой.

 Ладно, давай забудем об этом инциденте, мы ведь не ради этого сюда прилетели.

 Хорошо, пошли, здесь недалеко должен быть форпост, там возьмем провизии немного и пойдем, я знаю одно очень красивое место.

 Ну, пошли — Улыбнулся я, беря ее под руку.

До форпоста идти оказалось действительно не очень далеко. Всего-то минут двадцать неспешного ходу по девственному лесу. Форпост показался мне на первый взгляд мирной деревушкой, коих было полно у нас в средние века. Однако наваждение развеивалось, стоило только подойти поближе. Деревня была окружена высокой деревянной стеной, язык не повернется назвать это частоколом. С одинаковыми интервалами были установлены башенки для стрелков. Около каждых из четырех ворот стояла внимательная стража, подойдя еще ближе, я узнал в них легионеров. Еще на выходе из леса нас остановил патруль, но, увидев Чернокрыла, они тут же расступились и растворились в лесу. В деревне нас встретили довольно приветливо, но немного настороженно.

 Вы добрались без приключений? — Обратился к нам один из стражников.

 А что? Что-то случилось?

 Да. Очередной прорыв. Около сотни летунов прошли через барьер. Нескольких мы сбили тут, но остальным удалось уйти.

 На пути на нас напала крупная группа летунов, если это ваши, то можете быть спокойны, их больше нет.

 Как нет? — У стражника даже глаза округлились от удивления.

 Так нет. Я их порезал недалеко от леса. Напали на нас, уродцы, пришлось навешать им.

 Их же там было не меньше семи десятков...

 В том-то и дело, что было.

 Спасибо вам Мы бы еще месяц их ловили, да еще неизвестно, сколько наших бы при этом полегло.

 Да не за что. Мы сюда вот по какому поводу: нам бы провизии на пару дней, отдохнуть решили немного.

 Конечно, сейчас все организуем. Эй, Ленора, приготовь корзинку для гостей. Собери еды на пару дней и вина немного. — Крикнул он куда-то в сторону башни.

 Сейчас, сейчас, нечего орать так. — Раздался оттуда женский голос. А всего через пару минут из башни вышла дородная женщина лет сорока с корзиной, полной разной снеди, из под платка выглядывало горлышко бутылки.

 Спасибо большое. — Поблагодарил я ее.

 На здоровье. — Она улыбнулась

 Надолго вы сюда? — Спросил меня стражник.

 Нет, до завтрашнего вечера, а может и того раньше улетим.

 Ясно, берегите себя, прорывы теперь не редкость, демоны совсем обнаглели, давно легионы в поход не выступали.

 Да, не пойму, чего ждут апостолы. Давно пора двинуть полевые легионы и задать трепку этим исчадиям.

 Ну, хорошего отдыха, извините, мне пора возвращаться на пост.

 И тебе удачи. — Попрощался я с ним.

 Попрощавшись с стражником, мы покинули форпост и двинулись к выбранному Нариэль месту. Надо признаться, вкус у нее что надо. Такого вида на море я не встречал нигде. Высокий обрыв, внизу, на невообразимой высоте — чистейшая морская вода, а все вокруг заросло мягкой, сочной травой. Вокруг стоит такой восхитительный аромат, что хочется пить его бесконечно. Нариэль быстро отыскала укромное местечко в ложбине под большой скалой, наполовину заросшей мхом, где мы и расположились. Она быстро сообразила легкую закуску. Слегка подкрепившись, мы выбрались на самый край обрыва. Она села, прижавшись ко мне, а я, словно по какому-то наитию, приобнял ее за плечи. Красавица положила голову мне на плечо и сказала:

 Это мое любимое место. Тут так красиво, особенно на закате... Я прихожу сюда, когда хочу остаться в одиночестве...

 Верю. Ничего прекраснее я в жизни не видал. А воздух тут, кажется, еще чище, чем наверху. Многое отдал бы, чтоб остаться здесь навсегда. Так и хочется взять да прыгнуть с этого обрыва вниз, почувствовать касание морского бриза, пролететь над этой гладью, чуть касаясь воды. — Вздохнул я. Сердце мое сейчас было наполнено такой щемящей, светлой нежностью и, одновременно, такой грустью, что хотелось просто обнять ее и больше не отпускать никогда. Я еле мог сдерживать свои чувства. Каково же было мое удивление, когда, взглянув на нее, я увидел светлые дорожки слезна ее личике. — Ты чего?

 Нет. Все хорошо, просто... воспоминания нахлынули... Мы с Архонтом любили встречать тут закаты...

 Понимаю. Может, тебе не стоило меня сюда приводить? Хочешь, уйдем отсюда?

 Нет... Мне давно не было так спокойно. Я так давно не чувствовала ничьего тепла. У меня ведь не осталось никого... Родители сейчас в Раю. А я не захотела туда. Там скучно. А здесь у меня оставался только Архонт... — Она еще крепче прижалась к моей груди и плечи ее задрожали. Я обнял ее двумя руками и стал поглаживать по головке, успокаивая ее.

 Мне тебя не понять в полной мере, на мою долю не выпадало таких потерь. — Шептал я ей. Но, поверь, у меня не меньше рубцов на душе. Каждое расставание ранило меня немногим слабее, чем смерть... Ведь мне казалось, что я любил их, а они предавали меня... Я мог бы простить все, но не нож в спину...

 Я тоже... Тоже не смогла бы простить предательства. Все, что угодно, но не обман... — Прошептала она, чуть успокоившись, она чуть повернула голову, прижав ее к моей груди.

 Знаешь, никогда еще я не был так счастлив, но счастье какое-то странное... От него плакать хочется. Просто обнять тебя покрепче и плакать. Никогда такого не чувствовал...

 Я тоже... Как будто на меня сразу навалились все счастливые и грустные воспоминания. Мне хорошо, но в то же время хочется расплакаться, подобно маленькому ребенку. — Прошептала она чуть слышно. Я не знаю, что меняв тот миг толкнуло на этот шаг, но я взял ее на руки и подошел к самому краю обрыва. Взглянув вниз, я, словно во сне, прыгнул вниз со своей драгоценной ношей на руках. Она не сказала ничего, просто прижалась ко мне еще крепче, а потом, повернув свое ангельское личико, поцеловала меня. Боже, мое сердце чуть не разорвалось! До сих пор не понимаю, как мы не разбились тогда. Все помнится как во сне. Я обнимал ее так крепко, как только мог, а она, обвив мою шею ручками, дарила мне один поцелуй за другим. Крылья будто сами раскрылись, вынесли нас из крутого пике меньше чем в метре над водной гладью. Мы неслись куда-то на горизонт, касаясь зеркальной глади моря. Взмахнув крыльями, я взвился на невообразимую высоту, чтоб, полусогнув крылья, ринуться снова вниз, ввинчиваясь в воздух... Но полет был недолгим, нахлынувшие потоком чувства лишили меня сил и мы вскоре снова оказались на месте нашего небольшого лагеря. Я стоял спиной к морю и держал Нариэль на руках, не находя в себе сил спустить ее на землю... Боги, как же я ее любил, никогда бы не подумал, что сердце может наполниться такой любовью, что оно в состоянии выдержать такое сильное чувство. Я понял, что до этого я не знал любви. Вот она! Истинная любовь, чистейшее чувство, не опошленное людьми... Вот она! Я держу ее на руках! Я уже не пытался разобраться в своих чувствах, не было смысла... все равно бы не смог... А Мой Ангел уже посапывал у меня на руках. Усевшись под скалой, у края обрывчика, я прижался спиной мягкому, заросшему мхом боку камня и, усадив спящую красавицу так, чтоб ее головка покоилась на моем плече, я, не прекращая поглаживать ее по головке, запел одну из моих любимых песен Арии:

От края до края

Небо в огне сгорает,

И в нем исчезают

Все надежды и мечты.

Но ты засыпаешь,

И ангел к тебе слетает,

Смахнет твои слезы,

Чтоб во сне смеялась ты!

Она тихо открыла глаза, взглянула на меня, улыбнулась и снова уснула, устроившись у меня на руках подобно ребенку. Я поцеловал ее в лоб и продолжил петь.

3асыпай,

У меня на руках засыпай,

Засыпай

Под пенье дождя...

Далеко,

там, где неба кончается край,

Ты найдешь

Потерянный рай.

Чувства переполняли меня до самых краев, выплескиваясь в божественную песню. Мир вокруг будто притих, благоговейно внимая звукам неведомо откуда появившейся музыки.

Во сне хитрый демон

Может пройти сквозь стены,

Дыханье у спящих

Он умеет похищать.

Бояться не надо,

Душа моя будет рядом.

Твои сновиденья

До рассвета охранять.

Я сам впал в легкую дрему, вымотанный потрясениями и переживаниями этого

сумасшедшего дня.

Подставлю ладони —

Их болью своей наполни,

Наполни печалью,

Страхом гулкой пустоты,

И ты не узнаешь,

Как небо в огне сгорает,

Как жизнь разбивает

И надежды и мечты.

Последние слова звучали словно клятва, обещание Чуду, которое сейчас мирно спало у меня на руках, клятва вечно любви. На последних словах я провалился в глубокий сон.

Глава 3.

Память.

Мой сон нельзя назвать обычным. Никогда доселе мне не снилось ничего подобного. Стоило мне уснуть, как я оказался в незнакомом мне месте. Вокруг меня была пустыня. Даже не так. Вокруг была пустошь, не пустыня. Здесь сохранились остатки некогда буйной растительности, где-то невдалеке журчала вода, а вдали виднелись руины человеческих строений. Но не природа завладела моим вниманием. Предо мной высилась антарцитово-черная громада огромного замка. С трех сторон его окружали высокие и широкие стены, а четвертой стеной служила гора, в которой был вытесан черный же дворец. Во всем это было какое-то свое очарование, свой некий шарм.

Особого выбора у меня не было. Я подошел к воротам, которые, к моему величайшему удивлению, открылись, стоило мне приблизиться. Приняв этот жест как приглашение зайти в гости, я вошел во внутренний двор. Ничего особенного там не было. Стандартный внутренний дворик обычного замка, если не считать того, что здесь никого не было. Пожав плечами, я направился к дворцу. Но только я подошел к лестнице, ведущей наверх, к входу во дворец, как прямо из воздуха стали появляться воины в черных плащах.

Голова каждого была закрыта глухим капюшоном, из под которого не было видно лица. Каждый воин держал в руках двуручный меч достаточно грозного вида. Широкий прямой клинок не сужался к концу, на конце клинка было дугообразное лезвие, которое с одной стороны было немного длиннее, образовывая нечто похожее на клюв. Сам клинок был похож на пилу с крупными зубьями, представляя собой несколько вогнутых участков, соединенных воедино. Гардой для этих мечей служили лицевые стороны двух черепов, в глазницах которых горело мертвенное пламя.

Как назло, все мое оружие куда-то делось. Вопреки моим ожиданиям, они не стали нападать. Будто по чьему-то приказу, они разом преклонили колено, прижав правую руку к груди. Больше ничего необычного не происходило. Однако меня не покидало странное ощущение, что меня тут ждали, причем ждали достаточно давно. Я начал медленно подниматься по достаточно крутой лестнице. Дойдя до первого пролета, я увидел наверху чью-то фигуру. Она начала степенно спускаться ко мне. В руках незнакомец не держал оружия, но под складками широкого плаща явственно угадывалась рукоять меча. Мы встретились на половине пути. Я стоял перед ним на одну ступеньку ниже. Незнакомец медленно поднял руки и сбросил капюшон черного плаща, который вблизи оказался вышит какими-то смутно знакомыми цветами. На меня смотрело бледное, достаточно худое, но, вместе с тем, не лишенное своего шарма, лицо. Волосы незнакомца оказались черны, словно ночь, а в глазах мелькало то самое мертвенно-зеленое пламя, что пылало в мечах его воинов. Некоторое время незнакомец молча смотрел на меня, а потом вдруг приветливо улыбнулся и сказал:

 Ну, здравствуй, Вард. Вижу, имя твое не изменилось, хоть сам ты изменился достаточно сильно со дня нашей последней встречи. — Голос его смертным холодом проникал в самую глубь души, лишая всякой воли.

 Кто ты? Откуда ты знаешь мое имя? — Задал я вполне закономерный вопрос.

 Прости, друг мой, я забыл, что перерождение почти полностью стирает память души. Я — Мортис. А знаю я твое имя потому, что нельзя забывать того, кто пожертвовал собой ради тебя. Ты был предводителем моей гвардии, воинов, что сейчас стоят здесь.

 Но как? Почему я ничего не помню?

 Все очень просто. Перерождение, как я уже говорил, почти полностью стирает память души. Однако оно не может стереть саму личность, ее основополагающие принципы. Другими словами, святой в одной жизни не может стать злодеем в другой. Иначе я бы не стал с тобой разговаривать.

 Ты хочешь сказать, что это не первое мое перерождение?

 Нет. До своей земной жизни ты умирал как минимум еще один раз.

 Скажи, почему же я тогда помню свою земную жизнь?

 Это не до конца понятно даже мне. Мы живем в странном мире. Душа, перерождаясь в проявленном мире теряет память о былом, но когда человек умирает и попадает в мир духов, он сохраняет всю память о было жизни.

 Как же вышло, что я погиб здесь?

 Ты пал, защищая меня. То был страшный бой. Тогда легла практически вся моя гвардия, но ты вписал свое имя в скрижаль нашей истории, в одиночку перебив почти половину лордов Инферно в том бою. Пройдем во дворец, я расскажу тебе всю историю, а ты поведаешь мне о своей новой жизни.

 Хорошо. — Согласился я и последовал за ним во дворец. По пути я пытался осмыслить все, что сказал мне Мортис и что говорил Корвус. Действительно, я оказался одним из гвардейцев Мортиса, бога смерти. Но никто не предполагал, что я был не просто гвардейцем, а предводителем личной охраны этого божества. Сейчас, когда я снова шел по темным коридорам Замка Душ, во мне просыпались воспоминания того Варда, который целых две жизни назад служил тому, кого мы, люди, считаем высшим проявлением вселенского зла. Теперь, когда вернулись некоторые из старых воспоминаний, мне больше не претила мысль оказаться стражем смерти.