Максимальное расстояние, на которое мы здесь удалялись друг от друга под защитой голокрона — это примерно 3 метра, значит, в городе мы будем двигаться, сохраняя такой же интервал. Хорошо бы конечно проверить максимум, на который можно удалиться от него, не потеряв защиты, но это потом — по возможности. Я просто думаю, что если придется возвращаться сюда на СИДе, то это полезно было бы знать.

Так вот, порядок движения будет такой: я иду первой и контролирую передний сектор, ты идешь за мной на расстоянии 3 м и следишь за тем, что происходит слева и справа от дороги. И, я думаю, ты почувствуешь, если что-то нехорошее начнет происходить позади?

Теперь о нашем единстве. Прежде всего, хочу тебе сказать, что подобное объединение не затрагивает сознание, так что можешь быть спокоен за свои страшные тайны — мне они будут недоступны, — Джела слегка улыбнулась — впрочем, как и тебе мои. Это похоже на то, как два комлинка настраиваются на одну частоту. Собственно это я и буду делать сейчас — настраиваться на тебя, ты мне просто не мешай. Когда это случится, ты почувствуешь. Такое объединение дает много преимуществ в... э-э-э... проблемных ситуациях: ты можешь ловить мои ощущения и почувствовать угрозу одновременно со мной, я могу подать тебе предупреждение или просто сигнал. Помимо этого, у тебя увеличивается зона восприятия окружающей реальности ровно настолько, насколько её воспринимаю я. Если понадобиться — я могу добавить усилий в твоем прыжке, скажем, или в броске, могу перекинуть часть своей Силы тебе, да там масса всего полезного может проявиться. И это работает в обоих направлениях: от тебя ко мне и обратно. Ну, и наконец, если нужно — разорвать подобное соединение легко, так же как отключить комлинк.

Джела, немного волнуясь, закрыла глаза, мягко отыскивая в Силе тот единственный путь, что свяжет её с Айреном, и — она словно попала в поток: сильный, стремительный, своевольный, но бережно принявший её в свою стихию.

31.

Ой... ух, ты! Словно в тёплый день в речку сиганул! Такого детского восторга у меня давно не было! Мир стал объемным и "шестимерным", если такой термин здесь применим.

Поймав себя на слове "термин", я усмехнулся: восторг восторгом, а обед по расписанию — от исследователя в себе никуда не денешься. Ну, и не надо, зато новый опыт!

Опыт. Интересно, а у Джелы он откуда? Такому по прописям не научишься, нужны традиция и её носитель. И не один, иначе материала для сравнения не будет: незнакомому объекту (то есть, мне) предложить то, что опробовано на единственном партнёре... я, конечно, ничего себе — но не настолько!

Капитан, у тебя проблема. Изменять принципу: "Не желай другому того, чего себе не желаешь" — ты не намерен. А инквизиторы набросятся на Джелу наверняка, безотносительно того, ребель она или нет... скорее, да: не верю я в грузоперевозчиц с такими способностями! И то, что здесь, по большому счёту, прознатчику ловить нечего (база как база, недостроенный имперский стандарт), дела не меняет. Ладно... об этом потом, до космопорта ещё добраться надо.

И мы пошли. Джела впереди, я в трёх метрах сзади.

Мёртвый мир. Съеденный. Едва что-то пробьётся сквозь плиты, как тут же чахнет. Животных нет. Насекомых нет. Птицы облетают развалины десятой дорогой. Кажется, воронка сама облегчила нам задачу: не задевать силовых линий, и проникновение обеспечено. Нас просто некому здесь выдать.

32.

Ох, видел бы Айрен свое лицо со стороны: изумление в сочетании с восторгом. Длилось это, однако, всего лишь мгновение. Потом во взгляде прорезался интерес ... понятный такой интерес. Ну что ж, в его проницательности Джела не сомневалась, но надеялась, что вопросы он если и станет задавать, то не сейчас. Правильно надеялась: Айрен принялся наскоро изучать особенности их нового способа общения, и вскоре они уже были готовы отправиться в путь.

Джела шла впереди, голокрон она положила в передний карман своего комбинезона. Сквозь ткань чувствовалось тепло, исходящее из него.

В городе практически не было жизни, а та, что имелась, пряталась в щелях и трещинах каменных блоков. Темно-серое марево клубилось повсюду, медленно сочилось из дверных и оконных проемов, перетекало по дороге в пространство между домами.

Приземистые, похожие друг на друга, здания отстояли друг от друга довольно далеко. Над ними висела сеть из черных линий, лениво колыхаясь и время от времени слегка подрагивая. Большинство линий тянулось к домам, но не были жестко прикреплены к ним, часть из них болталась в свободном полете, за такими Джела наблюдала особенно внимательно. И все эти линии сходились где-то впереди, по направлению их пути. Улица, разделявшая дома была достаточно широка и Джела шла прямо посредине дороги.

Какая-то нечеловеческая тоска придавила город, она словно бы вместе с дыханием проникала в ощущения Джелы, мешая сосредоточиться, но Джела упорно сопротивлялась такому воздействию и с благодарностью приняла подбадривающий импульс от Айрена.

Вдруг впереди Джела уловила движение и тут же остановилась: одна из свободно висящих линий прогнулась и совершила свободным концом скользящее изогнутое движение, как будто пыталась что-то подцепить. Джела замерла, пытаясь понять — была ли это реакция на них с Айреном или естественное поведение силовых линий. Позади она чувствовала напряженно застывшего Айрена. Но линия не проявляла к ним интереса, поизвивавшись какое-то время она вернулась на свое место. "Похоже, это линии-ищейки, проверяют пространство в поисках случайно забредших жертв" — успокоила она Айрена. Выждав еще некоторое время, Джела осторожно двинулась дальше, но сеть больше не проявляла беспокойства. Впереди, сквозь клубы тумана, проступала стена.

33.

Наконец показалась стена. Я просигналил Джеле: "Теперь я". Она кивнула.

Насколько я помнил приснившуюся комнату, двери там нет или она завалена. Единственный вход — окно. Нужно войти через ворота на площадь, отыскать его и запрыгнуть. Но ворота тесно затканы силовыми линиями. Значит, ищем пролом в стене...

Мы пошли по периметру кольца.

Первым его заметила Джела, у неё сильнее восприятие живого. Огромное, в четыре обхвата, дерево, всё ещё сопротивляющееся воронке. Немыслимо — но в этом энергетическом диктате оно умудрялось пускать отростки! Тонкие прутики не выживали, но будьте уверены: исчезнет воронка — и здесь всё захлестнут джунгли. Тяжёлый узловатый ствол опирался о стену, ветви перемахивали через верх. Чем не лестница?

Вниз пришлось прыгать. В объединении это было совсем просто: сначала спланировал я, потом Джела. Площадь производила гнетущее впечатление, инстинктивно мы старались держаться у стены, подныривая под силовые линии.

Вот и окно! Двигаемся в том же порядке: сначала прыгаю я, потом Джела. Мне очень не хотелось даже на миг оставлять её одну на площади, но выбора не было: ещё неизвестно, что там в комнате. Но всё прошло спокойно. Даже странно как-то...

Дежа вю: каменный стол, табуреты, пыль... Я подошёл к груде тряпок, уже зная, что там увижу.

Перед нами были останки создателя голокрона.

34.

Мать Вселенная! Сколько же здесь пыли! Джела только сейчас попыталась представить древность городских построек, получалось что-то очень много — тысячи лет. И никогда не узнать, сколько времени здесь покоятся останки их защитника — Джела подошла к Айрену, молча стоявшему рядом с ними.

— Потом, если будет возможность, надо бы предать их огню, — так, наверное, будет правильно, — тихо сказала Джела.

Она подумала про себя, что это все, что они могут сделать для безвестного джедая, рискнувшего сразится в одиночку с неведомым злом и проигравшим битву. Хотя нет, было кое-что еще, гораздо важнее, чем отдание последней памяти — они могли продолжить его битву и попытаться победить в ней. Все-таки их двое.

Двое. Джеле вдруг пришла в голову неожиданная мысль, что их странный тандем с Айреном, мог быть велением Силы. Она не умела читать её знаки, но в коллективном сознании корунов прочно закрепилась идея, что Сила обладает собственной волей. "Да, лучше я буду думать, что Сила с нами обоими, чем искать другие объяснения нашему временному союзу".

— По-моему, Айрен, настало самое время решить, что мы будем делать дальше.

35.

Джела спросила меня. Но ответил не я.

— Вас двое? ... Неважно. Вы пришли.

В этот раз я обернулся стремительно. Между стеной и табуретом застыл призрак.

Странно... светлые форсъюзеры после смерти уходят в Силу, это ситы предпочитают оставаться у гробниц. Или не предпочитают, но выбора нет... не знаю.

— Да, нас двое. Почему вас это удивляет?

— Мне казалось... один сильный — призрак задумчиво оглядел нас с Джелой, — А вы в тандеме. Будет труднее.

— Труднее... что? — вопрос риторический. Сейчас наш джедай будет ратовать за уничтожение воронки. В общем-то, мы за тем и шли, но после этой встречи сия перспектива почему-то перестала меня радовать.

— Убить сущность.

— Вы уже пытались. Создали пандемию, убивающую всех раката без разбора. Здесь они мутировали и ударили в ответ. И как вам, нравится?

Призрак некоторое время молчал. Потом хмыкнул и спросил:

— Наверное, за прошедшие века мы стали очень сильны?

— Ээээ... а при чём здесь это?

— Вы говорите со мной, как с сильным, имеющим возможность выбирать из многих вариантов, но выбравшим самый гнусный. Так?

— ... ну...

— Значит, я угадал. А ведь мы были слабыми. Когда-то побеждёнными. Завоёванными. Мы восстали исподтишка, потому что другого шанса победить не имели. Вы понимаете меня?

— Кажется, да. Честный бой — это когда против громилы с кулаками выходит пигалица с монтировкой. Ладно, чего вы от нас хотите? Мы не так сильны, как казалось.

— Вы сильны в тандеме. Пробуйте. Я... — призрак внезапно "поплыл" — ...я не могу долго. Вернусь... на ...закате...

Только что был, и нет его. Я повернулся к Джеле. Выглядел я, кажется, ошеломлённым. Она тоже.

— Ты спрашивала, что мы будем делать дальше? Честно говоря, я в растерянности. Может, дождёмся заката?

36.

За последние 2-3 дня с Джелой произошло много всего такого, от чего её способность удивляться слегка атрофировалась: арест, удачное падение, открытие города вместе с Воронкой и Айрен, оказавшийся форсюзером. Но вот появление призрака застало её врасплох. И даже не само появление, а то, что Айрен с ним общался и то, что сама возможность общения с таким существом, видимо, Айрена не удивляла. Поэтому ей понадобилось некоторое время, прежде чем она смогла ответить на вопрос Айрена.

— Да, наверное, так будет лучше. У нас по-прежнему нет ясности, чем можно уничтожить эту штуку, а ... э-э-э... джедай может нам помочь в этом. Но, послушай, неужели реально так долго сохранять сознание, оставаясь в такой вот форме? Никогда не думала, что такое возможно. Теория что-нибудь говорит на эту тему?

37.

— Теория? Нет, не говорит... или говорит, но не мне, — я улыбнулся. — Зато говорит практика. В ситских гробницах я не раз беседовал с призраками. И не только я. Самым древним из известных был Арджунта Пол, из первых отступников. Насколько мне известно, освободил его Реван. Экзар Кан до сих пор заперт в пирамиде на Явине. Коррибан сейчас в запустении, но и там можно найти, с кем пообщаться. А вот джедайских призраков почти не встречается. Говорят, они после смерти уходят в Силу — а здесь остаются лишь те, у кого есть неоконченные дела. Важные дела. Наверное, наш голокронный мастер очень хочет уничтожить воронку...

Я подошёл к противоположной окну стене, вытащил тент и начал устраивать нам подобие бивака. До заката ещё несколько часов, не хотелось бы провести их на ногах. Но мне не давал покоя один вопрос...

— Джела, как ты думаешь, кто устроил нам аварию? Воронка — или кто-то ещё? Уж очень удачно для призрака мы свалились... но если бы у него остались силы на такое, зачем ему мы? Сам бы справился.

38.

Джела устроилась на тенте в своей излюбленной позе — поджав ноги, рядом растянулся Айрен, кинув под голову ранец.

— Старый джедай тут ни при чем. Ты же видел — ему не хватает сил даже на то, чтобы надолго оставаться в зримом облике. А уж послать мощный импульс в конкретное место... не думаю, что это возможно. Воронка? У нас пока мало информации о ней, но лучше будем думать, что она способна на такое. Воронка существует тысячи лет — за такое время может сформироваться много надежных способов по добыванию питательных ресурсов. — Джела немного помолчала, — У меня есть еще одно предположение... — Айрен приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на Джелу, — Можно допустить, что для Силы существование подобной воронки сродни злокачественной опухоли, от которой она пытается избавиться разными способами, один их которых — это мы с тобой. Ну, то есть, я хочу сказать, что мы здесь очутились по воле Силы и в этом случае вопрос "как это случилось?" не имеет особого значения.

39.

— Воля... Силы? — удивлённо произнёс я. — Встречалась мне такая точка зрения. Честно говоря... — я слегка пожал плечами — ...она не кажется мне безусловной. Нет, я видел достаточно странного, чтобы знать, что очень многого не знаю, но тут даже логика не работает! Смотри: есть ли логика у стихии? Да, обусловленная физическими, химическими и иными процессами. Но воля — это не выборка из заданного множества вариантов, это осознанный отход от него. Работа в над-системе. Согласно гравитации вода течёт вниз. Если вода вопреки гравитации по чьему-то желанию потечёт в гору — это будет воля. А так — это процесс.

Я задумался ненадолго:

— Или... ты хочешь сказать, что система стремится избавиться от "опухоли", привлекая сторонние лейкоциты? Но лейкоциты запрограммированы на защиту системы в автоматическом режиме... это, опять же, процесс. И участь лейкоцитов печальна, что в мои планы не входит. "Сделай и не умирай" — достаточно позитивный девиз, нет?

Я улыбнулся и откинулся на рюкзак.

40.

— Давай сначала убедимся, что мы говорим на одном языке, да? — Джела улыбнулась в ответ.—

Наше мироздание так устроено, что представляет собой, по крайней мере, двухуровневую систему: наш плотный мир и Сила (правда, уровней может быть гораздо больше понапихано в эту систему, но мы о них ничего не знаем, поэтому и не учитываем). Эти уровни тесно связаны между собой, причем связь эта носит симбиотический характер: мы для Силы поле для проявления её энергии, а Сила дает нам сверхвозможности, нехарактерные для нашего уровня системы.

Так вот, когда я говорю о воле Силы, я имею в виду именно процесс, в котором участвует целый уровень мироздания, процесс, направленный на поддержание всей системы в жизнеспособном состоянии.

Теперь о твоих лейкоцитах. Если мы говорим о той системе, что я имею в виду, то мы не сторонние элементы для неё, а самые что ни на есть родные. Это, во-первых. А во-вторых, сравнение с лейкоцитами не корректно: они узкофункциональны, не обладают своей волей, т.е. лишены выбора, именно поэтому их участь печальна. А с нами обстоит все ровно наоборот: мы можем поучаствовать в процессе и совершить то, в чем нуждается система, а можем покинуть город хоть сейчас. Это лишь вопрос выбора. А насчет "сделай и не умирай" — Джела усмехнулась, — Я слышала другое выражение: "Делай или не делай". Чувствуешь разницу в этих двух установках?