Пилот ракетоносца 2 (Эрик Минц)

5-й флот исторически базировался в системе Трех Сестёр и был достаточно силен, чтобы дать отпор врагу, тем более, что опирался на три густонаселенные и промышленно развитые планеты. Да и нападать на них всеми силами ни Эмирату, ни Халифату было не с руки. Другое дело — перерезать коммуникации и донимать частыми беспокоящими набегами. Этим они, судя по рассказу Андрея, и занимались, а рассказывать истории Андрей умел и любил. Он, вообще, был талантливым человеком, и способности его проявлялись не только в разговорном жанре. Он и друг был хороший, и офицер, и спортсмен. Но сейчас Эрик не без удовольствия выслушал — от начала и до конца — рассказ об одиссее линейного крейсера "Кроцеа Морс" и каравана транспортов, перевозивших с Трех Сестер в метрополию стратегически важные комплектующие для оружейного производства, редкие металлы и лекарственные препараты.

— Представляете себе картину? — улыбнулся Андрей, завершая рассказ. — Вываливаемся мы на периферии системы, двадцать сем больших транспортов, пятнадцать — среднетоннажных, крейсер, малый "носитель" и три эсминца. Упали, можно сказать, отцу, как снег на голову! Но ведь прорвались и дошли без потерь. Вот, собственно, и все.

Андрей закончил свое повествование, еще раз расцеловал сестру, обнялся с Эриком и пошел в смежную гостиную поздороваться с отцом и другими старшими родственниками, а в трех великолепных залах, — Китайском, Знаменном и Доспешном — предназначенных для больших приемов с новой силой возобновилось веселье, тем более, что чем дольше длилась гулянка, тем больше прибывало гостей. Обнять Андрея и других героев "перехода" хотели многие. Родственники, однокашники, друзья детства и, разумеется, сослуживцы, оказавшиеся по случаю в метрополии в этот день. Кое-кого из этих людей Эрик знал по звездной академии на Иль-де-Франс и по училищу ВКС. Так что ему было с кем пообщаться, пока Вера, присоединившаяся к брату, исполняла в смежной гостиной свой долг перед родней.

— Эрик!

Не было и тени сомнения в том, что они с Анной встретились у фуршетного стола неслучайно. Она явно искала Эрика и, в конечном счете, нашла. Оттого, вероятно, появилась одна, без постоянно сопровождающих ее Ги и Роберта.

— Рад тебя снова видеть, — вежливо поклонился Эрик.

— Не думаю, — усмехнулась в ответ графиня Монк, — но спасибо на добром слове.

— У тебя виски седые... — добавила вдруг, нарушив неловкое молчание, возникшее между ними.

— Не нравится? — поднял бровь Эрик. — А мне сказали, что выглядит элегантно и мне идет. Вот же люди какие нехорошие!

— Ты обиделся, и ты прав.

— Да, причем тут обиды! — пожал плечами Эрик. — Я на господина д'Аламбера давно уже не обижаюсь. Если честно, он мне неинтересен.

— Что там произошло во время сражения? — спросила Анна, меняя тему разговора. — У тебя, Эрик, больные глаза, седые виски и... Зачем тебе переливали кровь?

— Ты помнишь, — усмехнулся в ответ Эрик, — мы уже однажды встречались у фуршетного стола? Дело было на "Пакс Романа", и ты тогда тоже задала мне много разных вопросов...

— А ты сказал, что у тебя "на личном деле такая виза стоит, что даже не знаешь, о чем можно говорить, а о чем нет".

— У тебя хорошая память.

— Не уходи от ответа!

— Когда-нибудь в другой раз, — покачал головой Эрик. — Не сочти за грубость, Анна, но мне просто не хочется об этом вспоминать...

2. Одиннадцатое августа — Девятое декабря 2533 года, система планеты Эно

Угомонились только под утро. Устали. Утанцевались. Выпили лишнего — все, кроме Эрика, разумеется, — в общем, выдохлись, как после какого-нибудь дикого марафона. Но стоило им с Верой остаться наедине, как в Эрике проснулся "вернувшийся из боя мужчина", со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Возможно, все это было как-то связано с тем, что накануне вечером, во время разговора с адмиралом Моргенштерном, он влил в себя все три "секретных" снадобья сразу. Но вряд ли это могло объяснить силу овладевшего им безумия, и то, как вспыхнула в ответ на его страсть Вера, которая уж точно ничего такого не принимала, да и пила всю ночь одно лишь белое вино. В общем, Вера, как говорится, и охнуть не успела, как уже извивалась нагая под его губами и руками. Куда и когда делась ее одежда, Эрик то ли не заметил, то ли не запомнил. Его одежда, впрочем, исчезла не менее таинственным образом — была и нет. Однако видит бог, одежда им сейчас была без надобности, и даже, напротив, могла только помешать. Но самое странное, учитывая их короткий опыт отношений, заключалось в том, что ни он, ни она не спешили "перейти к основному блюду". Они оба — не сговариваясь — длили и длили прелюдию, и их взаимные ласки были спонтанны и бесхитростны, но в то же время беззастенчивы и откровенны, как никогда прежде.

В общем, Эрик не оставил на лоснящемся от пота теле Веры не зацелованным ни одного квадратного сантиметра. Но и она завелась так, что туши свет! Уж насколько не любила "трогать это губами", а тут сама набросилась на Эрика, как изголодавшийся хищник. И вот что любопытно, девушка кончила и, как показалось Эрику, неоднократно, еще до того, как они добрались до кульминации. И криков с воплями и стонами было столько, что одна надежда на хорошую звукоизоляцию. И трясло ее не по-детски, словно судороги проходили по выгибающемуся дугой телу волна за волной. Однако, когда дело дошло до завершающей фазы, сказка и вовсе превратилась в легенду, потому что любить друг друга так долго и с такой страстью им, кажется, не приходилось еще ни разу. И опять, Вера "взлетала на вершину" раз за разом, а в самом конце они "вылетели в космос" вместе с Эриком, одновременно и с невероятной силой.

Разумеется, ни о каком втором разе после такого безумия не шло даже речи. Эрик попросту вырубился, как случилось с ним однажды, когда он впервые преодолел на полной скорости астероидный пояс в системе Фронтира. Но и Вера, похоже, уснула одновременно с ним. А вот проснулся Эрик, как всегда, первым. Полежал пару секунд, прислушиваясь к ощущениям, и пришел к выводу, что чувствует себя почти нормально. Немного ныл позвоночник, была тяжеловата голова, но, в целом, ничего ужасного.

Потом Эрик плавно и практически бесшумно приподнялся на локте и минуту или две любовался разметавшейся во сне Верой. Она была чудо, как хороша, в своей "ветхозаветной простоте", и он чуть было не поддался соблазну разбудить ее поцелуями. Но Эрик свой мгновенный порыв все-таки остановил. Судя по "данным объективного контроля", спали они не больше четырех часов. Ему достаточно, а вот ей, скорее всего, нет. День впереди длинный, успеют еще насладиться обществом друг друга.

Он осторожно покинул постель, поднял с пола сначала свой, а потом и Верин китель, повесил их на плечики в шкафу, достал с полки спортивные трусы, натянул на себя, прикинул, надевать ли еще и кроссовки, но решил, что небольшое испытание воли ему никак не повредит, и отправился в путь босиком. Пробежал по коридору, спустился по лестнице и выбежал через боковую дверь в парк. По аллеям и тропкам бежал, уже не скрываясь. Холода не чувствовал, неприятных ощущений в стопах тоже, вообще ничего не замечал. Думал. Осмысливал разговор с Моргенштерном, переживал по новой "ночь любви", вспоминал ночные разговоры с Андреем, Верой, другими знакомыми. Вспомнил между делом и встречу с Анной. Короткий разговор с ней оставил странный осадок. Не содержанием, а настроением. Впрочем, отчасти все же именно тем, что было сказано каждым из них. Однако в большей степени тем, что подразумевалось, хотя так и не было произнесено вслух...

Странно, но именно на размышлениях о сказанных и несказанных словах, его и прервали. Почти на самом берегу озера — по тропинке, идущей вдоль обреза воды, — прогуливались адмирал Мельник и его молодая жена. Впрочем, молодой она казалась лишь по сравнению с пятидесятилетним адмиралом. Для Эрика тридцатилетняя женщина молодой не являлась по определению. Однако следовало отдать ей должное, Элен Мельник была красивой женщиной. Высокая блондинка с хорошей фигурой и прозрачно-голубыми глазами на правильном, изысканно вычерченном лице.

— Доброе утро, господин адмирал! — поздоровался Эрик, останавливаясь.

— Мадам, — вежливо склонил он голову, что наверняка смотрелось более чем неуместно в исполнении практически голого мужчины.

— Утро доброе, лейтенант! — усмехнулся в ответ Мельник, а его супруга в негодовании поджала губы. — Плавать собрались?

— Так точно!

— Вода 13 градусов по Цельсию...

— Спасибо, я знаю.

— И все-таки полезете, несмотря даже на ваши... скажем так, "сложные обстоятельства"?

— Надо выздоравливать, — пожал плечами Эрик.

— Вера, полагаю, еще спит?

— Так точно!

— Ну, ладно тогда, лейтенант. Идите в воду, раз приспичило.

— Да, и вот еще что, — добавил, когда Эрик совсем уже собрался распрощаться. — Вам на коммуникатор придут сегодня все наличные данные по интересующей нас тематике. Постарайтесь изучить все это до отлета. И еще кое-что. Используйте время с умом, Эрик. На крейсере будет возможность подучиться. Не профукайте!

За следующие дни Эрик лишь трижды принимал препараты, переданные ему по приказу адмирала Моргенштерна, но ни разу не выпил все три зелья сразу. Тем не менее, по общему впечатлению, чувствовал он себя совсем неплохо, и с удовольствием составлял компанию Андрею и Вере в их путешествиях и развлечениях. Впрочем, как и следовало ожидать, дни краткосрочного отпуска быстро подошли к концу, и пришло время расставаться. Андрей подключался к формированию нового каравана, — теперь уже из метрополии в систему Близнецов, — а Вера получила направление на курсы подготовки артиллерийских офицеров. Расставались не без огорчения, хорошо, что без слез. Долго стояли прижавшись друг к другу в зале отлетов космопорта Метрополис-Смарагд, но время всегда, когда не надо, словно на зло, бежит слишком быстро, и вскоре уже Вера ушла за турникет и исчезла из виду в туннельном переходе к Седьмому стартовому окну.

"Ну, вот и все..."

Эрик еще пару часов провел в рекреационной зоне космопорта: сидел в русской кондитерской, пил крепкий чай, курил и читал материалы по Холоду и Трилистнику. Все это он уже практически знал наизусть, но чтение знакомых текстов позволяло подумать о подробностях, которые не бросались в глаза при первом или втором прочтении. За прошедшие дни Эрик не только изучил материалы, присланные ему адмиралом Мельником, но просмотрел так же несколько обобщающих отчетов, составленных отделением контрразведки ВКС на Фронтире. Документы касались прежде всего политической обстановки на планете, вопросов социальной напряженности и факторов, повлекших за собой попытку переворота в день атаки халифата. Интересное чтение, между прочим, и темы не тривиальные, но главное, Эрик запоминал персоналии: людей, писавших тот или иной отчет, и людей, в нем упомянутых. Те, кто работал над документом, по всем признакам являлись четкими профессионалами. Это становилось очевидно, как только вчитаешься в текст. Умные, умеют и любят думать головой. Скрупулезные, ведь дьявол, как известно, в деталях. И внимательные к тому, что может скрываться за внешним фасадом. Эрик где-то прочел очень понравившуюся ему тогда фразу: "за внешним фасадом комедии часто кроется трагедия". Судя по всему, аналитики ВКС это хорошо понимают и обобщают отнюдь не на пустом месте.

За чтением время пролетело незаметно, и вскоре Эрик уже сидел в пассажирском кресле "грузовичка", следовавшего на "Финист". Пассажиров на транспортнике не было, но пилоту, да еще из своих — из "москитников", свободное кресло на мостике все-таки нашлось. Поэтому путешествовал Эрик с комфортом, ему даже кружку кофе презентовали и разрешили, "как офицеру и орденоносцу", подключиться к планетарной сети. Ну а там, с его-то кодами приоритетов и особыми способностями, Эрик уже через двадцать минут получил доступ к личным делам сотрудников посольства на Фронтире и старших офицеров в командном центре экспедиционного корпуса. Единственные, до кого он не смог добраться, были служащие имперской политической разведки и сотрудники отдела контрразведки ВКС на планете. Тем не менее, и то, что удалось достать, оказалось достойным должного внимания. Хватило как раз до швартовки во внутреннем доке "Финиста".

Прибыв на борт линейного крейсера, Эрик представился вахтенному офицеру и командиру пилотажной группы, был официально зачислен в экипаж, поставлен на довольствие, и вселился в каюту на второй жилой палубе. Каюта была стандартная, без излишеств, но со всеми удобствами. Пару лет назад он и от меньшего приходил в восторг. Теперь "пообтерся", попривык — к хорошему легко привыкнуть, — но зато потерял живость восприятия. Как, если бы, ее и не было. Слишком много всего случилось за сравнительно небольшой отрезок времени, слишком быстро, слишком естественно, — при всей своей избыточной невероятности, — слишком похоже на сон...

"А, может быть, это все мне приснилось?"

Но нет, не привиделось. Эрик едва успел устроиться в каюте и как раз собирался поискать кантину, в которой столовались офицеры пилотажной группы, когда его вызвали к адмиралу Моргенштерну. Если честно, Эрику не хотелось "светиться" в опасной близости к командующему эскадрой. Нескромно как-то и не по чину. Ну, а уж если кто-нибудь из штабных узнает, что он встречается с дочерью главкома флота метрополии, вообще жизни не будет. С потрохами сожрут. Одни — из зависти, другие — от презрения. Тем не менее, приказ остается приказом без всякой связи с тем, нравится он тебе или нет. Эрик в этом смысле всегда следовал уставу. Если ты "правильный" офицер, то порой можно и схитрить. Но только изредка, и, если ты известен своим неукоснительным исполнением устава. Дисциплинированным командирам многое прощается.

Поэтому Эрик явился по вызову в срок, то есть сразу и так быстро, как смог, имея в виду физические размеры крейсера. А они, к слову сказать, поражали. "Славные Мечи" были тяжелыми, или как их еще называли, линейными крейсерами последней серии. Огромные, оснащенные мощной импульсной артиллерией и ракетными установками разгонного типа, эти корабли имели на борту еще и полсотни истребителей каждый, что значительно повышало их наступательные и оборонительные возможности. Эрик их, правда, в деле не видел — к тому времени, как "Буцефал" ворвался в систему Парацельса, все уцелевшие истребители "Аскалона" уже перелетели, израсходовав боезапас, на другой крейсер, — но записи начальной фазы боя, которые он видел, и отчеты, которые пришлось читать, утверждали, что истребители ВКС серьезная сила.

Эрик доложил о прибытии. Минут сорок посидел в приемной, в ожидании вызова, и, наконец, оказался в кабинете адмирала, где кроме них двоих присутствовала незнакомая Эрику капитан 2-го ранга.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

— Без чинов! — остановил его адмирал. — Вот, Лиза, знакомься! Это и есть Эрик Минц!