К счастью, автор, будучи всё же автором научно-популярным, а не историком науки, решил ограничиться кратким изложением трудов эпохи. Он не стал вдаваться в изложение биографий ученых мужей, толкнувших людскую мысль, а значит, космогонию и космологию, на совершенно новые пути.

Первые гипотезы, которые осмелились высказать некоторые ученые конца XXII столетия, ареопаг мировой науки принимал отрицательно, но когда наличие негативных фактов — то есть отсутствие наблюдаемых "астроинженерных" решений или сигнализации — стало неопровержимым, произошел неслыханный поворот.

В результате коллективных усилий возникли очередные аппроксимации в виде новых моделей Космоса, и из них вырисовалась примерно такая картина Универсума: как известно астрофизике, Солнце вместе со своей планетной системой относится к так называемому второму звездному поколению. Солнечная система насчитывает около пяти миллиардов лет, в то время как вся наша Галактика — без малого десять миллиардов.

Таким образом, ясно, что ещё до рождения Солнечной системы во тьме космической истории возникли первые поколения звезд, с ними — планет, на которых сформировалась жизнь. Постепенно дело дошло до возникновения космических цивилизаций первого эшелона, которые, достигнув невероятно высокого уровня научного развития, начали во всё больших масштабах заниматься звездной инженерией.

Существа, пребывающие на низкой ступени развития, считают законы природы незыблемыми свойствами объективного бытия, но для тех, что достиг высоких уровней познания, законы Природы уже не имеют аналогичного характера. Например, постоянные гравитации, постоянные электрических зарядов, постоянные граничных скоростей и т. п. могут подвергаться определенной "переделке". Поскольку отдельные, наиболее развитые цивилизации разделены гигантскими пространствами, как минимум, порядка сотен миллионов световых лет, они никак не общаются непосредственно, а о существовании "соседей" могут судить исключительно по определенному, поддающемуся обозрению постепенному преобразованию Законов Природы. Часть таких преобразований может быть данной цивилизации "на руку", другие — нет; поэтому первые она будет с одобрением усиливать, другим же — при помощи своих астроинженерных работ — противодействовать. Таким образом, начинается Космогоническая Игра клуба наиболее развитых цивилизаций Вселенной.

Это отнюдь не военная Игра в Космогонию, потому что в ней не используют какое-либо оружие и не стремятся уничтожить партнеров. Это скорее можно назвать сотрудничеством, диктуемым внеморальными мотивами: от уничтожения или победы над партнерами ничего хорошего ожидать нельзя, зато кооперирующийся партнер помогает удержать тот курс всемирных преобразований, который наиболее благоприятен для всех игроков. Такая Космогоническая Игра ни в коем случае не может быть какой-либо формой межзвездной беседы. Столь высоким цивилизациям не о чем беседовать, тем более что разговоры, в которых вопрос отделяет от ответа время порядка миллиарда лет, — абсолютно беспредметны. Имеющие смысл разговоры могли бы вращаться вокруг проблемы какие Законы Природы и каким образом перерабатывать, но время ожидания ответа превышает любое время эффективного действия.

Ситуацию можно обрисовать так: борющийся с бурей корабль столь велик, что командующий машинами и распоряжающийся рулем не могут при помощи переговоров координировать свои поступки, поскольку действовать надо быстрее, чем можно дождаться ответа или дать указание. Так что любая сигнализация будет безнадежно запаздывать, а поступающий сигнал всегда касаться того, что уже совершенно неактуально.

Поэтому взаимопонимание в Космосе происходит в плане действий, а не высказываемых речений; никакие цивилизации не воюют между собой, им это ничего не дает, и не переговариваются, потому что и это было бы лишено смысла. Их кооперирование осуществилось и синхронизировалось постепенно на протяжении миллиардов лет. Вероятно, из-за креационно-созидательных недодумок иногда случались определенные "срывы", следы которых ещё до наших дней можно обнаружить астрономически; но всё это принадлежит уже глубокому прошлому.

Сейчас Высокие Стороны действуют в энергичном молчании, осуществляя в Космосе свои стабилизационные и преобразовательные планы так удачно, что из Прауниверсума, существовавшего семь или восемь миллиардов лет тому назад, не осталось ничего, что бы ни было хоть немного затронуто. За этот временной интервал весь Универсум подвергся переработке в соответствии со стратегией Высоких Цивилизационных Сторон, и всё в нем — звезды, пылевые облака, локальные созвездия, галактики, а также управляющие ими Законы — есть Равнодействующая Коалиционной Игры. Эволюцией материи командует Коллективный Разум, закрепившийся во множестве Высочайших Цивилизаций.

Всё это, разумеется, казалось поначалу Марку фантастикой довольно дурного пошиба. Однако встреченная вначале в штыки Новая Космогония постепенно завоевывала сторонников, особенно когда выяснилось, что из её посылок можно сделать такие выводы, которые согласуются с наблюдениями. Так, например, эта теория объясняет факт расширения Вселенной, поскольку лишь расширяющаяся Вселенная — наиболее пригодное место существования для всех сразу Ведущих Цивилизаций, участвующих в Игре. Ибо по мере того, как на планетах солнц второго поколения возникают феномены жизни, а из них расцветают разумные сообщества, психозойная плотность Космоса изменяется: всё большее количество цивилизаций начинает приходиться на единицу объема. А если соседствующие цивилизации найдут общий язык, то они могут создать коалицию, действия которой нарушат ход процессов во всем Универсуме.

Поэтому Старшие Цивилизации, заботясь о том, чтобы психозойная плотность оставалась величиной постоянной, общими усилиями создают непрекращающееся расширение Вселенной. Эта их деятельность, кстати, объясняет, почему земным астрономам не удалось обнаружить ни одной такой цивилизации поблизости от Солнца; межцивилизационная дистанция должна оставаться значительной.

К XXVII столетию уже было известно, что источники мощных радиационных колебаний — пульсары — это устройства, синхронно удерживающие в фазе работы ещё более гигантские, но напрямую не поддающиеся наблюдениям системы, которые управляют метрическими свойствами пространства. И, наконец, квазары, каждый из которых есть не что иное, как звездный пожар, по мощности превышающий лучевую мощь всей Галактики, являются "машинами", которые возникли так давно, что вследствие их удаленности мы с Земли сейчас видим, как они действовали миллиарды лет назад, когда кооперирование Высоких Играющих Сторон только ещё начиналось.

Одновременно Новая Космогония объяснила и свойства математики, о которой уже с шестидесятых годов XX столетия известно, что она может быть разноформенной, причем та математика, которая исторически сложилась на Земле, есть лишь один из возможных вариантов.

Так вот, Космос мог трансформироваться и конструироваться с основ именно в соответствии с такими различными математиками; множественность математик — это картина множества путей космогонического творчества, стоявших открытыми на самой заре Универсума.

Утомившись, Марк не стал читать презентацию Новой Космогонии XXVII века, которая признала Вселенную результирующей преднамеренных действий, и тем более не стал читать повествование о новых философских синтезах, опирающихся на эти модели. В них шла речь о диалектической триаде: её тезисом был Космос, созданный Богом, антитезисом — Космос, как предмет непреднамеренный, синтез же — эмпирическое объединение обеих предыдущих моделей, отвергающее трансцендентальность в пользу метагалактически множественного Разума. Однако Марка подкосила совершенно иная структура изложения, чем в книгах его времени — не историческое произведение, не собрание биографий ученых, а некий коллаж, который одновременно содержал и фрагменты научных текстов, и выдержки из прессы, высказывания представителей "избранного общества" и множество иных исторических факсимиле. Разобраться в этом интеллектуальном винегрете оказалось выше его возможностей.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓