"Тьма": На Земле (часть3)

— Почувствовал, как сладка чужая кровь, Джейлзе?

Артенианин вздрогнул, услышав своё имя, и пропустил очередной удар. И скрючился, валясь на пол. Ускользающим сознанием он ещё успел отметить фразу, сказанную спокойным и отстранённым тоном:

— Ну что ж, инициация прошла успешно.

Очнулся он от гневного вопля почти над ухом:

— Чёрт бы побрал твои штучки! Я чуть с ума не сошёл...

И застонал, поднимаясь в сидячее положение:

— Сергей, ты не мог бы кричать потише?

Воцарившаяся тишина заставила его вскинуть голову и тут же зажмуриться — голова была готова лопнуть от боли.

Марс присел рядом с Джейлзе. Провёл рукой по волосам и тихо произнёс:

— Дыши глубоко и медленно. Боль сейчас уйдёт.

Джейлзе последовал совету и ощутил, как растворяется боль под ласковыми касаниями. Марс сказал:

— За эту боль прошу прощения. Побочный эффект от последнего удара.

Джейлзе поднял на него взгляд и усмехнулся:

— Я, наверное, должен поблагодарить тебя.

Марс усмехнулся в ответ:

— Рановато. Ты инициирован. Обучение ещё и не начиналось.

Артенианина передёрнуло.

— Обучение будет ещё страшнее?

— Щадить тебя я не стану. Но и издеваться тоже не буду. Если ты будешь прилежным учеником.

— Это вдохновляет.

Марс засмеялся:

— Вставай. Очень может быть, что мне придётся обучить тебя только основам. Ты всё-таки взрослый уже, разберёшься, что к чему. Тебе сколько лет, Джейлзе? Ты совершеннолетний?

— Двадцать семь.

— Ну, ты ещё молодой. Если не будешь сопротивляться слишком сильно, обучишься быстро.

— А если я не буду сопротивляться совсем?

— Погибнешь.

— Ты убьёшь меня?

— Сломаю. После этого восстановиться ты уже не сможешь. Не тот возраст. Тебя же никто не ломал?

— Нет.

— Сопротивляйся, Джейлзе. Не позволяй мне сломать тебя. Я ведь попытаюсь это сделать. Инстинкт.

Артенианин сжал зубы. Оборотень вздохнул и дёрнул его за руку, поднимая. Обнял осторожно и тут же отпустил, не дожидаясь, пока оторопевший от этого поступка Джейлзе опомнится и нанесёт удар. Отвернулся к Сергею.

Человек, с любопытством изучавший артенианина, задумчиво проговорил:

— Ты, оказывается, знаешь язык Оборотней, Джейлзе?

Артенианин вздрогнул:

— Нет. С чего ты взял?

— Вы разве сейчас не на нём говорили?

Марс нахмурился:

— Нежный, почему ты так решил?

Сергей пожал плечами:

— Не знаю, просто мне так показалось.

Марс покачал головой:

— Ну, вообще-то, на нём. И что же ты понял?

— Почти ничего. Что-то про обучение и ломку, да?

Оборотень прищурился:

— Да.

Джейлзе потряс головой — желание обнять Марса и слизнуть ту кровь, что продолжала сочиться из глубокой ссадины на щеке, немедленно впитываясь в неповреждённую кожу, становилось нестерпимым. Артенианин сам не понял, как это произошло. Просто в одну секунду он стоял, чуть пошатываясь, рядом с Оборотнем, а в следующую — уже дёрнул Марса на себя, вцепившись изо всех сил, и принялся вылизывать окровавленную скулу, едва не урча от удовольствия.

В себя его привело низкое рычание Марса. Джейлзе испуганно отшатнулся, но Оборотень удержал его, испытующе заглядывая в глаза:

— И когда, позволь спросить, ты успел угостить меня своей кровью, Джейлзе?

Оцепеневший от ужаса артенианин с трудом выдавил:

— Когда ты в коме был.

Оборотень тяжело вздохнул и, выпустив Джейлзе, стянул с себя полуразодранную рубашку. Указал на рваную рану в боку и сказал:

— Продолжай. У тебя хорошо получается.

Джейлзе моргнул растерянно и наконец-то посмотрел на людей. Округлившиеся глаза спецназовцев и Берестова заставили его стиснуть зубы. Артенианин тихо спросил:

— Это обязательно?

Глаза Марса сверкнули:

— Давай, исправляй то, что натворил... Братишка.

Артенианин задрожал. Теперь и он почувствовал это. Теперь, когда Марс произнёс это вслух. И Джейлзе опустился на колени, потянув за собой и Марса. Тот, вздохнув, растянулся на полу, открывая бок. Джейлзе нагнулся над раной и чуть помедлил, прислушиваясь к ощущениям. Да, рану вылизать он определённо хотел. А вот продолжения не хотелось до тошноты. Сетх повернул к нему лицо:

— Это — по желанию, Джейлзе. Насиловать тебя я не собираюсь. Пользуйся моментом, пока рана не затянулась. Давай, мой хороший.

И Джейлзе отпустил себя, позволив действовать под влиянием инстинктов, а не разума. Смутно ощущал, как вибрирует собственное тело от довольного урчания. Испытывал почти сексуальное удовлетворение от дрожи тела, распластанного под ним. И поглаживал это тело всё нежнее и нежнее, лаская языком уже почти затянувшиеся шрамы на боку Марса. Сильные пальцы вдруг сжали в горсть его волосы.

— Джей, братик, ты вообще отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь сейчас? Если всё же хочешь продолжения, то не здесь же!

Джейлзе вздрогнул и зажмурился от стыда. Милосердные боги, люди всё видели! И если бы только Берестов... Ещё и спецназовцы эти! Он медленно и осторожно отстранился. Рука Марса разжалась, и Оборотень поднялся на колени напротив него. Усмехнулся:

— Всё у тебя получится, не сомневайся, Джейлзе. Инстинкты у тебя очень даже правильные... Нда, и что же мне теперь с тобой делать, братик? Такого не случалось вот уже несколько десятилетий. Оборотни теперь не становятся кровными братьями. А если и становятся, то ненадолго. До первого же сомнения в лояльности того, кто в этих отношениях играет подчинённую роль. Ты ведь не захочешь играть такую роль, Джейлзе? Я тоже.

Артенианин тихо сказал:

— А насчёт равноправия не думал?

Оборотень долго смотрел ему в глаза, потом тихо проговорил:

— Для этого потребуются усилия с обеих сторон. Ты очень скоро сорвёшься и попробуешь занять доминирующее положение. Я не позволю тебе этого, Джейлзе. Если хочешь равноправия, тебе тоже придётся сдерживать свои инстинкты.

Джейлзе серьёзно кивнул:

— Приложу все усилия, Марс.

Оборотень улыбнулся и легко поднялся на ноги, помогая встать и ему. Осторожно сжал локоть и выпустил артенианина, оборачиваясь к людям.

— Берестов, мы закончили. Можно давать отбой. Больше в применении боевой магии я не нуждаюсь.

Генерал покачал головой:

— Судя по всему, с той, предыдущей, опасностью вы разобрались окончательно, Марс? И, поняв это, использовали разрешение на применение магии в других целях?

Оборотень усмехнулся, пожимая плечами:

— К чему время терять, Берестов? Всё сложилось удачно. К тому же, теперь у меня появился второй кровный брат.

Шаман кашлянул и хрипло спросил:

— А первый брат кто?

Оборотень насмешливо сощурился:

— Да вот же стоит! Нежный мой.

Выражение лиц спецназовцев явно согрело душу заметно нервничающего Сергея. Человек перевёл взгляд на Оборотня и, вздохнув, обнял его на глазах у всех. Оборотень чуть заметно усмехнулся и тихо шепнул ему на ухо несколько слов. Человек успокоенно заулыбался. Шаман, отведя глаза, обратился к Берестову:

— Ну, мы пойдём, пожалуй, господин генерал. В нас тут, похоже, больше не нуждаются.

Оборотень поднял голову:

— Нуждаются. С вами на редкость хорошо тренироваться, ребята. Я был бы рад, если бы вы сочли возможным повторить нашу тренировку.

Спецназовцы заулыбались. Рыжий смешливо фыркнул, а Шаман добродушно проговорил:

— Так это как начальство скажет. Разрешат тебя на нашу тренировку пускать — так всегда пожалуйста, потренируемся!

Берестов утомлённо вздохнул, а почти пришедший в себя Джейлзе тихо фыркнул:

— Это называется — палец в рот не клади. Придётся вам, Берестов, раздобыть Марсу и такое разрешение.

Оборотень проводил взглядом уходящих спецназовцев и засмеялся беззвучно. Выдохнул и повернулся к Джейлзе. Артенианин замер под пристальным изучающим взглядом. Сетх выдержал паузу и тихо спросил:

— Ну, Джей, что скажешь? Как тебе в новом модусе?

Джейлзе нервно засмеялся.

— Если честно, то разницы я пока не ощущаю.

— Ты и не должен ощущать. То, что я назвал инициацией, позволит тебе пользоваться подавляемыми инстинктами и развивать дремавшие способности. Сейчас всё зависит только от тебя, братец, и от твоего умения усваивать новые знания. Сможешь окунуться в обучение с головой — обучишься быстро. Будешь цепляться за старые навыки и стереотипы, навязанные тебе людьми — доставишь себе много мучений. Я уже сказал, что щадить тебя не буду.

Артенианин передёрнул плечами и угрюмо уставился в пол. Сетх вдруг насмешливо фыркнул. Джейлзе поднял взгляд. Оборотень, улыбаясь, пояснил:

— То, чего ты так боишься, позволило бы обучить тебя успешнее, но мне не хочется ненароком сломать тебя, братец. А вообще, это очень хорошее средство. От гордыни. Ставит тебя на то место, которого ты заслуживаешь. Ни больше, ни меньше.

Джейлзе раздражённо поинтересовался:

— Значит, ты считаешь, что моё место — это место твоей подстилки?!

Сетх вздохнул:

— Вот, Джейлзе. Это то место, которое ты отвёл себе сам. Ты почему-то считаешь, что это унизит тебя. И я не стану разубеждать тебя в этом. Скажу только, что, по большому счёту, унизить тебя может только одно существо — ты сам. Унизить или возвысить, по твоему выбору. Ты — жертва, Джейлзе. И ты тоже, нежный мой, прости за правду.

Сергей опустил глаза в пол. Да, это так — с правдой бессмысленно спорить. Но у Джейлзе явно было иное мнение по этому вопросу. Артенианин агрессивно поинтересовался:

— А ты, значит, нет?!

Сетх опустил взгляд и криво усмехнулся:

— Нет, Джей. Я охотник, а не жертва. Выживают и пробиваются наверх только Оборотни с охотничьим складом характера. Это и есть Великие Лорды, в перспективе. Прочие — расходный материал.

Джейлзе язвительно бросил, уже почти не отдавая себе отчёта в том, что говорит:

— Значит, когда стонал под Тайфуном, тоже охотником был?

Оборотень вскинул голову и молча уставился на Джейлзе. Сергей охнул почти беззвучно, и перевёл взгляд на замершего генерала. Вот у кого сейчас вид охотника! Нет, не охотника — охотничьей собаки. Подался вперёд и напряжённо впитывает информацию — будто дичь вынюхивает.

Оборотень хмыкнул. Сергей быстро взглянул на него. Орхэ спокоен, слава всем богам Вселенной! Если и задет словами артенианина, то никак не проявляет этого. Марс насмешливо проговорил:

— Джей, где сейчас он — и где я?

Артенианин, слегка побледневший и, похоже, пришедший в себя после взгляда Оборотня, стыдливо опустил взгляд:

— Извини. Что-то у меня совсем крышу сорвало. Я никогда раньше так себя не вёл. Прости, я постараюсь, чтобы это не повторилось.

Марс отмахнулся:

— Я всё понимаю, Джей. Ты сопротивляешься, и это естественно. Ты и должен сопротивляться. Только знай всё же меру. За следующее подобное высказывание — получишь наказание.

Артенианин вздрогнул и опустил голову ещё ниже. Марс вдруг дёрнул его на себя, прошипев сквозь зубы:

— Только дёрнись, Джей, и мало тебе не покажется.

И спрятал лицо в шоколадных волосах, крепко прижимая к себе артенианина.

Предупреждение поступило как нельзя более вовремя. Артенианин замер, старательно давя в себе порыв вырваться из сильных объятий, так непохожих на женские. Из глубины души поднялся тёмный ужас и плескался сейчас где-то у горла, грозя в любую минуту захлестнуть с головой. Волнами накатывала паника, разбиваясь о полную неподвижность Оборотня. Тот не делал ни единого движения, только мерно дышал у него над ухом. Спустя целую вечность Джейлзе, наконец, расслабился и сам задышал ровно. И понял, что чувствует Оборотня всем телом. Одежда не мешала, но добавляла уверенности, невзирая на ясное понимание того, что эта эфемерная преграда не остановит Оборотня в случае чего. Но это уже не имело значения. Джейлзе вдруг с изумлением осознал, что полностью, безоглядно доверяет Марсу. И готов стоять так хоть всю жизнь. Да и то, что так пугало раньше, вдруг перестало иметь значение. И в душе артенианина зародилось чувство такой безмерной нежности к недавно обретённому брату, какого он не испытывал, пожалуй, с тех пор, как умерла мать. Джейлзе вздохнул и поднял руки, обнимая Марса в ответ. Тот шевельнулся, перехватывая его поудобнее, и зашептал тихо-тихо, на пределе слышимости:

— Умница, Джейлзе, вот теперь постарайся запомнить это чувство, и вспоминай его, когда станет совсем уж невмоготу, когда ненависть будет подступать к горлу и душить тебя. И помни: что бы я не сделал с тобой потом — сейчас я чувствую то же самое, любимый мой братик. И я сохраню это чувство на всё время твоего обучения. Во мне нет ненависти и презрения, клянусь. Помни об этом моменте, Джей.

И разжал руки, отступая на шаг. Джейлзе ошалело моргнул и наткнулся на взгляд Сергея. Взгляд, полный боли. Человек отвернулся и почти бегом покинул комнату. Берестов растерянно крикнул ему вслед:

— Летов, куда вы?

Оборотень выдохнул:

— Проклятие! — И метнулся вслед за человеком.

Джейлзе беспомощно взглянул на Берестова и уселся на пол прямо там, где стоял.

Сергей бежал, не отдавая себе отчёта ни в том, куда он бежит, ни в том, зачем он делает это. Голову разрывала тупая боль, сердце болезненно сжималось от одного лишь воспоминания, как потрясающе уместно смотрелись рядом два полукровки. И Сергей гнал от себя это воспоминание, продолжая бежать по пути, которым они все бежали в тот роковой вечер первой тренировки. Сильные руки вдруг обхватили его, прижали к горячему телу, нежно прошлись по позвоночнику снизу вверх. Желание бежать исчезло. Сергей обмяк, задыхаясь, и обессиленно ткнулся лицом в плечо Орхэ. Над ухом прозвучало:

— И куда это ты собрался, нежный мой? Решил меня бросить, да?

Сергей потрясённо вскинул голову:

— Что?

Оборотень прищурился, испытующе глядя на него:

— Серш, я — твоя собственность. Или забыл уже? Короткая же у тебя память...

Человек недоумённо нахмурился:

— И что?

Орхэ тихо сказал:

— Если ты решил бросить меня, скажи об этом хотя бы Берестову. Чтобы он успел вывезти меня с Земли до того, как я сойду с ума.

Сергей растерянно моргнул, вспоминая. Ну, да, Орхэ говорил тогда что-то в этом роде тогда, но... Неужели это правда? И тут его обдало холодом. Что?! Кто кого собирается бросить?! И тут выражение лица Оборотня смягчилось, став... виноватым?

— Нежный мой, тебе плохо было, да? Ну, прости, ты же знаешь, что я не всегда могу чувствовать твои эмоции. Прости, так надо было. Не стоило только делать это у тебя на глазах, мой хороший. Прости меня. Простишь?

Сергей слабо усмехнулся, чувствуя, как с души спадает нестерпимая тяжесть:

— Ангел мой, как можно не простить тебя? Мне было больно, это верно. Но... Я тоже был неправ. Прости и ты меня, любимый.

Оборотень вновь сжал его в объятиях, лихорадочно бормоча:

— Серш, нежный мой, ласковый, сладкий, душа моя утраченная и вновь обретённая, скажи, что прощаешь! Я ведь прощу тебе всё, что бы ты ни сделал. Прощу даже, если оставишь меня.... Только всеми богами заклинаю, не делай этого... Ты меня простил, Серш?