| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— С превеликим удовольствием. И даже походатайствую перед пролетарским судом — чтоб Вам пожизненное дали. Хахаха!!!
— Хахаха!!! — но уже несколько напрягся, — ...так, ведь нет у нас в Республике пожизненного заключения?
Бросив мимолётный взгляд на сейф, тут же им замеченный и нужным мне образом расцененный, я многозначительно:
— Пока нет! Но народные власти уже призадумываются — чтоб, ввести такое наказание... Специально для рецидивистов.
Шутливо грожу пальцем:
— А Вы у нас — рецидивист, Илья Михайлович... Да ещё какой!
Сперва скиснув, тот тем не менее — хорохорится, не отрывая впрочем взгляда от сейфа с документами:
— С таким "Хозяином" как Вы, Серафим Фёдорович — можно и пожизненно сидеть! Тем более — "жить" то мне осталось... Всего ничего.
"Осталось"... И пятидесяти пяти лет нет: вполне ещё бодрый и жизнерадостный старикан — не пропускающий ни одного "банно-прачечного" дня по скользящему графику и, даже не ленящийся дополнительно заработать подобный "профит". Правда, как мне докладывают — предпочитает оральные ласки и среди "прачек" заслужил прозвище "Лезбиян".
— ...Да, Вы ещё у нас — всемирный империализм переживёте. Хахаха!
— Хахаха!
Встав, приоткрываю дверь: типа, проверяю — не подслушивает ли кто. Потом сажусь на место и перехожу на шёпот:
— Правда, вот беда: ещё один закон готовится — осуждённых по "хозяйственным" статьям приравнивать к контрреволюционерам и отправлять в края — куда более северные, чем наш.
— Это какие же? — настораживается.
— Про Магадан и Колыму слышали? — показываю на карте висевшей на стене, — там ещё золото нашли и теперь "ищут" для него старателей — ибо белые медведи мыть его отказываются, даже за усиленную хлебную пайку, а мамонты уже давно вымерли. Хахаха! Так что, по ходу, мы с вами никогда уже более не свидимся... А жаль!
Я свой "контингент" уже достаточно хорошо изучил и знаю: зэка Овильянский советских газет категорически не читает — зато как бабка на лавочке перед подъездом "хрущёвки" верит всевозможным слухам.
Илью Михайловича чуть удар не хватил! Когда он понял где находится этот самый "солнечный" Магадан и осознал — что это на другой стороне планеты.
Успокаивая, строго-официальным голосом говорю ему:
— Этого можно вполне избежать — если работать честно, не воруя и не плутуя... Вы же больше не будете мошенничать, гражданин зэка?
То, чуть не плачет:
— Ну, не могу я так!
Делано удивляюсь:
— Не можете прожить на одну зарплату, что ли?
Действительно, прожить во время НЭПа на зарплату совслужащего — это надо особый менталитет иметь! Особенно, если имеется семья. Сразу вспоминается сценки из "Комеди-Клаб", по-моему, про честного гаишника 90-х годов и его прозрачно-синих от такой "жизни" домочадцев. У этого типа нет семьи — жена умерла ещё до революции, а дети... Хм, гкхм...
"Кого уж нет, а те далече" — Смутное время, как-никак, довелось пережить!
— Дело не в окладе и моей способности на него прожить, — прижав обе руки к груди, отвечает, — это пагубная страсть моя!
— "Страсть"?!
Мля, каких только маньяков-извращенцев на этом свете не встретишь...
— Совершенно верно: СТРАСТЬ!!! Кто-то страстно посещает скачки, кто-то не может прожить без рулетки в казино, кто-то — без бильярда... Пьяница — пьёт, наконец, а марафетчик — нюхает! Я ж, беру взятки и ворую — таким уж меня Бог создал.
...Какая-то разновидность "клептомании"? Кажется, читал где-то: тыря по мелочи — некоторые индивидуумы повышают таким образом собственную самооценку. Мол, отсюда такое широко распространённое в позднем СССР явление как "несуны" — тащащие с родного предприятия буквально всё, даже — по определению никогда им не пригодящиеся.
— А поменять страсть не пробовали? Есть много других занятий — по которым можно сходить с ума: литература, искусство, спорт... Рыбалка, в конце-то концов!
Тот, только с полной безнадёгой рукой махнул.
— Извините, Илья Михайлович, — осторожно-вкрадчиво спрашиваю, — к услугам психиатра не доводилось обращаться? Извините, ещё раз...
— Ещё при Государе-Императоре, — тяжело вздыхает, — особых отклонений не обнаружено...
Привстав, протягиваю руку — давая знать, что "аудиенция" закончена:
— Понятно... Ну, тогда — не знаю чем и помочь! Идите и удачи Вам...
Зека натужно выдавливает из себя, резиново улыбаясь:
— В народе по такому случаю говорят: "Горбатого могила исправит".
Дождавшись, когда он окажется почти у двери, говорю в спину с ледяным холодом:
— На Колыме вечная мерзлота — поэтому у Вас не будет могилы, гражданин Овильянский! Мясо и внутренности вашего трупа — сожрут гиеновидные пестцы, а детёныши чукчей — кости по тундре растащат, играя ими в городки...
В те времена, да ещё для людей — воспитанных при "старом режиме", могила — это весьма "сакральное" место!
И тут его как ломом по ногам подкосило! Брякнувшись на колени, он пополз к столу:
— Спасите, гражданин начальник! Век за Вас буду Бога молить...
Сказать как на духу: насчёт "пожизненного" и "Колымы с Магаданом" — это был мой чисто стёб и, я невольно испугался содеянного... Как инженер Брукс из тех же "12 стульев" — когда за ним таким же образом, на четвереньках "бегал" охотник за сокровищами покойной воробьянинской тёщи. Однако, в отличии от этого литературного персонажа, я "Мусю" звать не стал — а не подав вида, усадил гражданина зека обратно на стул, напоил чаем и сделал предложение — от которого тот не смог отказаться:
— В Ульяновске есть одна вакансия — как будто специально для Вас... Если согласны — могу трудоустроить, Илья Михайлович. Подальше от столицы — подальше от соблазна и греха. Согласны?
— Согласен! Премного Вам благодарен, Серафим Фёдорович — век за вас буду Бога молить!
Напоследок осталось утрясти ещё один вопрос...
— Только честно, как на духу, — смотря в его блеклые от времени глаза, спрашиваю, — воровать будете?
Мнётся, прячет бегающий взгляд, долго не решается и наконец — как у расстрельной стенки вставая, выдыхает:
— Буду!
Молодец!
— Ну и сколько Вам надо в месяц украсть, чтоб удовлетворить свою пагубную страсть?
— А это бывает по настроению — заранее никогда не угадаешь: иногда пятьюстами рублями обхожусь — а иногда и трёх-пяти тысяч не хватает.
— И на что тратите краденное, если не секрет?
Пожимает плечами:
— Да, так... Как обычно!
— Понятно.
Хорошенько подумав, заявляю ему:
— Хорошо! Воруйте в этих пределах — но в конце отчётного квартала, мне полный отчёт по краденным из волостного бюджета суммам.
— Зачем? — недоумённо вопрошает.
— Буду Вас покрывать — вносить недостачу в бюджет из своих кровных.
Пока гражданин зэка изумлённо глазёнками хлопал, встал и подошёл к нему вплотную. Тот тоже поднялся со стула и, тут же получил от меня резкий удар под дых — сложивший его "пополам" и последнее напутствие перед вступлением в должность:
— Так что — смотрите, Илья Михайлович... Не превышайте "лимит"!
* * *
Став по сути "правой рукой" Председателя Волостного исполнительного комитета ВКП(б) — встав осенью 1924 года во главе Ульяновского Совета народного хозяйства, Овильянский Илья Михайлович сравнительно быстро и довольно грамотно реорганизовал свой — как он говорил "департамент", который стал вполне соответствовать "духу времени".
Товарищ Анисимов получил уйму свободного времени и стал помаленьку "округляться" и "светлеть" ликом, а я через своего протеже получил полную и абсолютную — хотя и тайную власть над Ульяновском и всей волостью.
С товарищем Кацем Абрамом Израилевичем — Начальником волостного (районного) управления НКВД, у меня были куда более крутые тёрки!
К счастью закончившиеся, не только благополучно для обоих — но и с немалыми обоюдными преференциями.
Но это будет тема отдельной главы...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
