| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ректор знает, — предупредила закономерный вопрос Малица.
— Проверю, — прошелестел ментальный голос. Иного у духов нет. Согласитесь, трудно производить звуки, не имея гортани.
Саламандра пожала плечами. Мелочи, право слово, когда на кону отчисление. А ведь раньше бы тряслась от страха. Вот она, смена приоритетов!
Дух исчез и не вернулся. Охранные чары тоже не взвыли. Значит, проверил, убедился.
Время шло, близился рассвет, а Малица всё ещё билась над загадкой. Про желания она нашла: это древнее поверье, не имеющее ничего общего с реальностью, а вот про облик ничего.
Ответ пришёл, когда саламандра задремала. Её как молнией ударило: законы империи!
Протерев глаза, Малица метнулась к нужным стеллажам, достала справочник по юриспруденции и, помедлив, Устав Академии.
Запрещено. Вот же, во втором разделе! А ведь саламандра, как и все будущие адепты, подписывалась в специальном журнале, что ознакомилась с правилами внутреннего распорядка.
Никто: ни преподаватели, ни абитуриенты, ни адепты, — не могли находится на территории Академии в ином облике, кроме человеческого. Исключение — действие особого положения. Например, защита собственной жизни или безопасности окружающих, военные действия, полевая практика.
Проверить, есть ли дополнительные запреты на уровне Империи Малица не успела: щёлкнул замок, мигнув, исчезли печати, и в библиотеку ввалилась уборщица с ведром. Пришлось уйти, спешно бросив книги на столе.
На сон оставался ровно полтора часа. Нет, конечно, можно было потратить время на переодевания и завтрак, но саламандра предпочла подремать.
Будильник Малица расслышала с десятого раза и, нашарив туфли, поплелась в общую ванную. Соседка уже ушла. Это хорошо, возможно, удастся избежать любопытных расспросов.
Причесавшись пятернёй, — какая разница, в каком виде отчислят? — Малица побрела к ректорскому кабинету. Глаза слипались, ноги заплетались. Саламандра боялась заснуть и рухнуть с лестницы, но обошлось.
Пару раз глубоко вздохнув, Малица постучалась и, дождавшись отклика, вошла.
Ректор стоял у окна с чашкой кофе в руках. От крепкого, чуть терпкого аромата защекотало ноздри. Малица вспомнила, сколько сама спала, и непроизвольно облизнула губы. Интересно, сколько лет жизни она отдала бы за чашку бодрящего напитка?
Во рту скопилась слюна, и Малица сглотнула. Так получилось, что в этот момент она смотрела на ректора, а тот обернулся. И, разумеется, не мог не заметить двусмысленного поведения саламандры. Благо для него имелся повод: лорд Онеш выглядел безупречно. Гладко выбрит, надушен, облачён в шитый на заказ костюм-тройку, ничего общего с тем взмыленным демоном ночью. На пальцах поблескивают два перстня: один фамильный, другой ректорский, — оба с печатью. Губы тронуты лёгкой улыбкой, но такой, что трудно сказать, не прячут ли за ней удал клинка.
— Доброе утро, милорд, — Малица поспешно покаянно склонила голову.
— Доброе, Ирадос, — не стал спорить ректор и одним длинным глотком допил кофе, чтобы поставить чашку на стол.
— Присаживайтесь! — лорд махнул рукой на стул. — Даже если наше общение закончится безрадостно, нет смысла держать вас на ногах. Хотя, — взгляд пронзительных зелёных глаз скользнул по лицу, невольно вогнав в краску, — есть все предпосылки, что урок останется уроком, а не наказанием. Вижу, готовились. Итак?
Малица вздохнула и, оттягивая тяжкий миг наказания, медленно прошла к стулу, села, сложив руки на коленях, будто примерная ученица. Лорд прокомментировал её показную покорность едва заметным смешком.
— Ну? — поторопил ректор, устав ждать. Он по-прежнему стоял у стола, нервируя саламандру. — Ирадос, у меня лекция через, — лорд глянул на часы, — десять минут, и если опоздаю, адепты разнесут аудиторию.
— Ладно, — тон ректора чуть смягчился, — начнём с простого. Ответы знаете?
Малица пожала плечами.
— У меня есть варианты, — уклончиво ответила она и, обнаглев, взмолилась: — Можно кофе, милорд?
Ректор кивнул, достал чистую чашку и наполнил из стоявшего на серебряном подносе кофейника. Складывалось впечатление, будто они сейчас не в казённом кабинете, а в фамильном замке. Сидят, пьют кофе в гостиной. От всего так и веет аристократическим бытом. Серебряный поднос с вышитой салфеткой, до блеска отполированный кофейник, изящная белая фарфоровая чашка, сахарница, щипцы с гербовым тиснением на ручке, движения ректора. Он двигался неторопливо, уверенно, с достоинством. Воистину, как у себя дома!
— Один, два куска? — лорд вопросительно глянул на Малицу.
Запах кофе сводил с ума. Рот против воли наполнился слюной.
'Надо же, ухаживает за дамой!' — пронеслось в голове. С другой стороны, а почему нет? Малица ведь не босячка, адептка, но дама, это факт. Её родители — уважаемые люди, у них свой дом, состояние, положение в обществе.
Но странно всё равно. Разве провинившимся студентам надлежит наливать кофе?
— Один, — подумав, выдавила из себя Малица и проследила за тем, как кусочек упал в чашку.
— Держите! — ректор пододвинул кофе к саламандре. Размешивать сахар, разумеется, не стал. — Делайте глоток и рассказывайте. Заодно поведайте, кто подкинул вам столь гениальную идею.
Выдавать Кристофа Малица не собиралась. В конце концов, он ничего не делал, она всё сама.
Губы упрямо сложились в тонкую линию.
Нет, ничего о Кристофе она не скажет.
От ректора не укрылась и это мимолётное изменение в лице подопечной, необходимые выводы он сделал.
Малица же отпила из чашки, но так, что едва не подавилась и не расплескала напиток по форме Академии. Лорд даже услужливо предложил постучать по спине.
Выслушав сбивчивые ответы, ректор кивнул и, наконец, сел. Саламандра вздохнула с облегчением: очень неприятно, когда на тебя смотрят сверху вниз, особенно демон. Теперь Малица боялась ректора ещё больше, но и любопытство он вызывал не меньшее. Невольно возникал вопрос: а сколько ещё среди преподавателей опасных существ? Саламандра знала троих: проректора и двух профессоров-оборотней. Она с ними, к счастью, не пересекалась, а вот Кристоф натерпелся от одного. Очень уж оборотни круты и вспыльчивы. Зато сильны и живучи неимоверно.
А среди адептов? Наверняка есть демоны, не могут не быть. Им ведь разрешено учиться в Империи, да и образование в Академии колдовских сил одно из лучших в известных мирах.
— О чём задумались, Ирадос?
Вопрос заставил подпрыгнуть и испуганно глянуть на ректора. Оказывается, он уже битых пять минут что-то говорил, а саламандра ушла в себя, не слышала.
— Я для вас пустое место, Ирадос? — лорд опасно чуть повысил голос: сердился. — В ваших же интересах, между прочим.
— Простите, милорд, — ляпнула Малица, покрывшись пятнами стыда. — Я не хотела, милорд-ректор, и очень сожалею.
— Угу, как же! — не веря, отмахнулся лорд. — Итак, повторяю в последний раз. Ответы, так и быть, засчитываю, но в последний раз, Ирадос! — тяжёлый взгляд заставил нервно дёрнуться. — Я не шучу и официально предупреждаю, что любые поползновения в библиотеку после отведённого для этого времени, любые ритуалы, посиделки вне общежития в ночное время и тому подобное закончатся отчислением. И вы мне за это спасибо скажете, Ирадос. Лучше вернуться домой живой и здоровой, чем остаться в Академии мёртвой. Призрачные гончие сожрут и не подавятся, заклинания разорвут на куски. Понятно?
Саламандра кивнула. Плакали их походы в город! Хотя, всегда найдётся способ обойти запреты.
— Можно вопрос? — похоже, Малица собиралась побить все рекорды храбрости.
Лорд кивнул и сложил на столе стопкой книги для занятий, те, которые собирался взять с собой. Саламандра пробежала взором по корешкам и уважительно сложила губы буквой 'о'. Сплошь старинные фолианты в кожаных футлярах и одна тонюсенькая замызганная от частого использования брошюра.
— А гончие, они ведь?.. — Малица никак не могла сформулировать вопрос так, чтобы не разозлить лорда. Просто из головы не шло, как все боялись ночных охранников, а ректор пришёл и шлёпнул по морде.
— Гончие мои, вероятно, именно это вы пытались выяснить. А теперь забирайте письмо от матушки и на занятия, Ирадос.
Ректор всучил оторопевшей саламандре пухлый конверт и встал, намекая: аудиенция закончена. Малица сумбурно попрощалась, ещё раз поблагодарила и выскользнула за дверь. Тут её накрыла волна крупной дрожи.
Нет, какая же, право слово, дура! Ректор демон, гончие появились при нём, слушают, поджимают хвосты — первокурснику же ясно, он их хозяин. Привёз из замка свору и пристроил для всеобщего блага.
Интересно, а ректор с ними охотился? Не на зверей, а на... людей. Дикая охота — страшная вещь. Вроде, никого специально не травят, просто спускают призрачных гончих, и тогда берегись! Не попадайся охоте, не становись на её пути. Может, пощадят, может, растерзают, может, тоже сделают охотником.
Рука на плече заставила взвизгнуть и дёрнуться в сторону, к спасительной стены.
Показалось, будто в воздухе запахло морозцем, влагой и прелыми листьями — ароматом ноября, когда устраивают Дикие охоты. А сама саламандра стоит на лесной поляне. Одна, в смутном свете скрывшейся за облаками луны. И на плече лежит ладонь охотника, то есть самой смерти.
— Ирадос, с вами всё в порядке? — изумлённо спросил ректор и поднял оброненное Малицей письмо. Фолианты спокойно парили в воздухе. — На вас лица нет. Вряд ли от недосыпания. Так кого же вы встретили за эти пару минут?
— Вас, — едва шевеля губами, ответила саламандра.
Она не понимала почему, но странное наваждение никуда не девалось. Вот она, поляна, вот луна, скупо льющая свет сквозь кроны деревьев. Под ногами — мокрая смесь земли и листвы, липнущая к ботинкам. Промозгло, щиплет уши слабый нарождающийся морозец.
И демон, из плоти и крови, с арбалетом на плече. Стоит, смотрит, оценивает, достойна ли Малица жить. А за спиной его щерят пасти призрачные гончие. Они взяли жертву в кольцо и уже никуда не отпустят.
— Меня? — удивлённо нахмурился ректор. — Ирадос, бояться уже поздно, да и вряд ли отчисление для вас равносильно смерти. У вас видения?
— А? — не поняла саламандра и замотала головой, отгоняя наваждение.
Трубят рога Дикой охоты.
Демон смотрит холодно. Малица что-то лепечет, но слова стынут в воздухе.
Алые глаза гончих совсем близко. По позвоночнику струится холодок.
Время тянется так медленно.
Демон принимает решение, вскидывает арбалет и... щеку обжигает боль.
— Простите, это было необходимо, Ирадос, — попытался оправдать свой поступок ректор. — У вас неимоверно расширились зрачки.
Саламандра ошарашенно смотрела на него и пыталась понять, что происходит. Ей дали пощёчину? Кажется. И вовремя, совсем распоясалось воображение! Так хотя бы пришла в себя.
— Спасибо, милорд, — Малица с облегчением выдохнула. — Со мной такое в первый раз. Простите.
Ректор кивнул, помолчал и спросил:
— Что вы видели?
— Ничего, — саламандра не собиралась делиться своими постыдными фантазиями и попыталась сбежать. — Удачного дня, милорд!
Но ректор не собирался её отпускать и сухо приказал вернуться в кабинет. Там чуть ли не насильно усадил на стул и ощупал лицо, особое внимание уделив глазам. Даже веки оттянул.
— Вот они, ритуалы! — ворчливо пробормотал лорд. — Но адепты же самые умные, ничего слушать не хотят. Довызывались демонов, Ирадос! Что видели? Меня? С хвостом, рогами и прочими прелестями?
Саламандра упорно молчала. След от пощёчины скрыл густой румянец.
Нельзя не сказать, но если скажет, лорд решит, будто она сумасшедшая, или просто высмеет. Такого унижения Малица не переживёт, лучше отчисление, чем позор. С годами особенно остро воспринимается именно мнение противоположного пола, а уж если это ещё и уважаемый человек, тот, от которого зависит отношение к тебе остальных...
Малица сглотнула и уставилась на сцепленные на коленях руки.
— Разные глупости, — когда молчание затянулось до неприличия, отважилась ответить саламандра.
— Видение, — констатировал ректор. Он нервно расхаживал рядом, то и дело бросая взгляды на часы. — Объёмное, как понимаю, то есть вовлекающее сферу чувств. Сходите-как вы в лазарет, это может быть серьёзно.
— Я видела Дикую охоту, — слова вырвались против воли. — Поляна, я на ней. Реальное место. Гончие. Арбалет. Глупости, одним словом, — смущённо улыбнулась саламандра, скомкав рассказ.
— Как знать, — неожиданно серьёзно ответил лорд, замерев возле стола.
— Как знать, — задумчиво повторил он. — Расширенные зрачки всегда говорят о галлюцинациях и прочих воздействиях на разум. Вас могло посетить пророческое видение, случается иногда. Предостережение, Ирадос, и не моё. В нашей империи Диких охот нет, но в Сумеречье они широко распространены. Осторожнее на практике. Только, — губы ректора тронула усмешка, — вы не меня видели, Ирадос. Я по другую сторону света. Вспомните на досуге, чьи черты вам пригрезились, запомните и остерегайтесь.
Саламандра кивнула и мысленно печально добавила: 'Нет, это были именно вы, милорд. И в человеческом обличии'.
Лорд ещё с минуту постоял, внимательно наблюдая за Малицей, а потом проверил реакции. Они оказались нормальными, но ректор всё равно вызвался проводить саламандру до лазарета. На робкие возражения ответил: 'А вдруг снова паническая атака, видения?' Пришлось смириться.
Ректор достал медальон связи и вызвал одного из старших преподавателей, поручив тому присмотреть за адептами. Затем подхватил тяжёлые книги (бытовые заклинания, всё же, существенно облегчают жизнь) и легонько подтолкнул Малицу к выходу.
— Демоны — это не страшно, Ирадос, — с неожиданным смешком заверил лорд. — Учитесь терпимости.
Саламандра кивнула, дав себе слово узнать, сколько ещё демонов учатся и преподают в Академии.
Письмо матери жгло грудь. Пухлый конверт, да что же в нём? Вскрыть его при ректоре Малица не решилась, отложила до ланча.
Идти под таким конвоем — стыдно. Все косятся, тычут пальцем, перешёптываются. Оставалось только втянуть голову в плечи и притвориться невидимкой.
В толпе мелькнуло встревоженное лицо Индиры. Малица знаками сказала ей: 'Потом всё расскажу' и послушно юркнула вслед за ректором на лестницу. Лорд шёл быстро, размашисто, не оглядываясь. Саламандра с трудом поспевала за ним.
А вдруг бы ей стало плохо? Ректор и не заметил бы.
В лазарет попали через крытый переход между корпусами.
— Нервное возбуждение, видения, — коротко выдал диагноз лорд подскочившей при виде него дежурной лекарице и, не прощаясь, удалился, только взметнулись полы пиджака.
Яркая вспышка, и телепорт скрыл ректора от глаз.
Малица со вздохом опустилась на стул перед выкрашенным белой краской сосновым столом и приготовилась к экзекуции. Она не заставила себя ждать. Лекарица пощупала пульс, проверила, нет ли жара, спросила, не тошнит ли, и уложила на кушетку.
Перед глазами Малицы оказался круглый медальон со спиралевидным рисунком. Лекарица начала им раскачивать, вгоняя в транс.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
