У этого Баширова точно не все дома. Народ тёр в коридорах между собой за его хохму с мелком, который портит включенные телефоны. Интересно, на кого рассчитана эта хохма? Скорее всего, на младшую группу детского садика. На кого ещё. Сторчак и Овчаров и не подумали выключать свои гаджеты: ещё чего. Может вам ещё какой-нибудь пример по математике решить, гы-гы. Ага, это мы быстро. Только книжку откроем и решим. Им было весело смотреть, как придурашный Баширов, показав всем мелок, предложил выключить электронные приборы. Ага, счас! Только разбежимся. Сам себе на кнопочку нажимай. Вот же балбес. Мы тебя, лошара, научим, как нам мозги крутить.
Наступил долгожданный момент, когда этот математический лох повернулся к доске и начал на ней что-то малевать. Жека и Максим сразу же стали издавать урчащие звуки, ага, типа художественное рыгание называется. Кое кто из нормальных потсанов стал посмеиваться и подвывать, поддерживая компанию. Концерт без заявок набирал обороты. Судя по спине учителя, тот напрягся, а потом согнулся от хохота. Он искренне смеялся, потом извинился за свой смех, утёр выступившие слёзы из уголков глаз и объявил, что издавать такие звуки, какие издают некоторые граждане в классе, чрезвычайно опасно. Оказывается, может что-то там произойти в горле и наступит спазм. Наукой это доказано, самим Менделеевым. От этого дела куча народа померло, врачи не помогли, наука бессильна. Хрясь и всё! Кирдык котёнку, гадить в тапки не будет.
Чего это он мелет, переглянулись потсаны. Совсем что ли того? Как только этот лох опять отвернулся к доске, концерт продолжился. Лох чертил какую-то фигню, похожую на кабалистические символы и делал вид, что не обращает внимание. Секунд через пять наступила незапланированная развязка в концерте из-за выхода главных исполнителей из строя. Сначала все в классе, в том числе и учитель, думали, что ведущими артистами это было так и задумано. Сторчак и Овчаров почти одновременно начали кашлять, при этом учитель радостно комментировал процесс:
— Вот дают, как по-настоящему! Здорово у них получается, правда? Прямо талант. Ах, какой талант пропадает для сцены. Это надо уметь так имитировать кашель.
Ученики тоже смеялись, показывали пальцами на зашедшихся в кашле Сторчаке и Овчарове. Двое одноклассников увековечивали эту сцену на свои смартфоны. Через некоторое время некоторые ученики начали понимать, что что-то не так, ибо кашель их друзей стал переходить в хрип со стонами и в конвульсии. Лица Овчарова и Сторчака стали красными с фиолетовым отливом и покрылись капельками пота. Искривлённым судорогой ртом они пытались схватить хоть немного кислорода, но что-то сжимало их горло, вызывая жуткую боль и ужас от того, что вот сейчас воздух окончательно перестанет поступать в лёгкие и, как намекал учитель про котёнка — кирдык. Наконец главные действующие лица начали заваливаться на пол и тут завизжали девчонки. Вид катающихся на полу тел был не для слабонервных зрителей. Вот только, чем им можно было помочь, никто не знал. Одна девчонка сообразила кинуться в медпункт, но оптимизация медицины давно добралась до школьных медпунктов. Сейчас в школьном медпункте "работала" пожилая медсестра, передвигавшаяся со скоростью уставшей черепахи. Клавдия Сергеевна давно была на пенсии, ей стукнуло 65 годков всё же. Правда, как оказалось, сегодня она находилась в школе, вот только помочь пострадавшим от непонятно какой напасти она не могла. Её саму пришлось отпаивать валокордином, когда она попыталась помочь пострадавшим ученикам, которых одноклассники, понукаемые Башировым, взяли в охапку и приволокли в медпункт. В медпункте стены лечат и, вскоре, пострадавшим стало несколько лучше, только они практически ничего не могли сказать из-за сильнейшей боли в горле. Как говориться, допелись пташки.
Клавдия Сергеевна помогала потсанам прийти в себя своими охами и ахами, суетилась и пыталась что-то делать, но всё валилось у неё из рук. Даже открытый пузырёк с нашатырём выпал у неё из рук на пол, резко пахнувшая жидкость разлилась и теперь в медпункте образовалась газовая камера. Пострадавших учеников пришлось эвакуировать в коридор и усадить на стулья, а в медпункте открыть нараспашку окно.
Как раз окончился последний урок и выбежавшие из классов ученики могли с любопытством наблюдать картину в виде сидящих на стульчиках двух пострадальцев и рядом с ними тихо охавшую перепуганную медсестру. Пострадальцы молчали и только кривились на сочувственные вопросы братанов. Впрочем, братва здорово не заморачивалась чужим горем: последний урок закончен, надо бежать на волю, а эти два убоища, два фраера ушастых вызывали только смех, а не сострадание. Сидят олухи царя небесного с красными мордами, помятые, нахохлившиеся и шипят что-то. Смешно же, правда.
Завуч Надежда Александровна оперативно выловила свидетелей, то есть своих агентов в 10А классе, способных пролить свет на происшествие. Получалось какая-то дичь, а не ЧП. Баширову ничего не предъявишь, кроме как то, что он не оперативно направил учеников в медпункт. Кругом выходило, что ребятки сами себя здорово наказали: вместо срыва урока сорвали себе голос и довели свой организм до удушья. Завуч отогнала последних любопытных от потерпевших и пыталась расспросить самих Сторчака и Овчарова, но не преуспела. В ответ услышала только шипение и кряхтение. Может их в Комаровск надо, в городскую детскую больницу? Пусть медицина решает, что с их организмами произошло.
Подумав, завуч не стала вносить такое предложение. Честно говоря, ей совершенно не было жаль этих Сторчака с Овчаровым. Эти два оболтуса входили в список отморозков, так что чего их жалеть. Получили по заслугам. В глубине души Надежда Александровна только позлорадствовала чужой боли.
Через полчаса два дуролома почти пришли в себя и могли идти. Вот говорить они не могли. Совсем. И неизвестно, когда смогут произносить слова. Беда не приходит одна. Кроме потери голоса два лоботряса потеряли и свои смартфоны. Наверное, когда их корёжило и они катались по полу, то поломали хрупкие гаджеты. Не мелок же Баширова вывел устройства из строя. Хуже всего было Жеке Сторчаку, ведь он на время взял крутой смартфон у своего старшего брата Сашки. Вот зачем он это сделал? Хотел пофорсить перед приятелями крутой игрушкой и сломал её. А братец Сашок простужен на всю голову: он уже провёл пару лет в колонии по не очень тяжкой статье. Это ему ещё повезло, что не припаяли разбой. После колонии он совсем слетел с катушек, а тут младший брат принесёт ему сломанный смартфон. Хоть вешайся теперь. И не объяснишься с братаном: голоса нет. Надо осваивать язык жестов. Вот брательник и преподаст этот язык жестов тушке Жеки. Будет больно. Сашок и убить может, он совсем сдурел сидя в своей колонии. Там он пристрастился к марафету, а наркота ещё больше спекла и так невеликие его мозги. Овчарову было несколько легче, но тоже надо будет объясняться с родным папашей, у которого нервы. Максимку уже заранее начало трясти. Увы, но такова жизнь: возмездие настигает каждого, будь хоть ты трижды счастливым. Конец придёт, и конец ужасный. Какова деятельность, таково и падение. У ребят случился очень дерьмовый день и, похоже, дерьма скоро добавится: это точно, придёт им скоро большой Чубайс.
После окончания занятий в школе почти никого в ней не осталось. Основная масса народа разбежалась. Несколько учеников в актовом зале вместе с классной мамой репетировали песни к музыкальному вечеру, возились со своими швабрами и вениками уборщицы, которых сейчас величали мастерами чистоты. Оставался в своём помещении трудовик. Он был один из немногих мужиков, трудящихся в школе. Трудовик пристроился на эту работу из отставников-пенсионеров, что типично для таких должностей. Бывший майор внутренних войск Безпалько Семён Митрофанович пошёл работать в школу по причине того, что ему категорически не нравилось сидеть дома в окружении большой и дружной, но надоедливой семьи. Во внутренних войсках ему было проще и понятнее: командировки в горячие точки, дрессировка любимого личного состава, а семья была на втором плане. Теперь, оказалось, что семьи было слишком много, а армейскую дисциплину семья не понимала и строем не желала ходить. Зато обязанностей Семёну Митрофановичу семья нарезала выше головы, ведь ему же делать нечего — он на пенсии, а здоровья ещё ого-го сколько. Ещё оказалось, что его военную пенсию уже всю поделили. Семён Митрофанович сообразил, что имея за плечами 55 лет, он так может не дожить до 60 лет, ему раньше прогрызут плешь и вынесут мозги. Двадцать четыре часа семейных ценностей это слишком много. Поэтому он сбежал от семьи в школу, когда подвернулась работа на должности трудовика. Здесь он прижился, и его не смущало то обстоятельство, что он фактически только числился учителем трудового обучения, а на самом деле он был мастером на все руки и бесплатной рабочей силой. Вдвоём с завхозом, одногодкой Безпалько, они поддерживали состояние школы в надлежащем виде, не дожидаясь, когда администрация наймёт работяг для устранения поломок. Весь мелкий ремонт был взвален на их безотказные плечи. И Безпалько это нравилось. Не надо после уроков бежать в семью и там корячится по дому, отбиваясь от требований родственников: сделай то, сделай это. В школе всегда есть работа. Школа, по мнению Безпалько, это как казарма. Только бойцы мелкие и говорливые. Зато у отставного майора были свои апартаменты с кучей всяческого добра в них. Занятия с ребятнёй были необременительные. Доставала только обязанность вести кружки, но и это было терпимо, потому как детки не отличались прилежанием, и им быстро наскучивало ходить в кружки и что-то там мастерить. Интереснее было проводить время за компом, рубясь в игры. Зато были минуты тишины, когда в апартаментах никого не было. Присутствовал только один Безпалько. Такие минуты он любил. Они настраивали на лирический лад и отвлекали от гнусной обыденщины. Какие развлечения в посёлке? Рыбалка на озёрах, так Безпалько не заядлый рыбак. Ещё сезонные походы в лес за грибами и ягодами. Можно на болота сходить. А в остальное время народ развлекался спиртным, благо его сейчас было навалом, не то, что при коммунистах. Сейчас хоть залейся. Кстати о коммунистах... У Безпалько был тайничок в котором он держал крамольное нечто. Сейчас в тайничке было заначено три бутылки с приличным нечто. Здесь же стояли и различные ёмкости для приёма этого нечто в организм. Всё, как в лучших домах. Сегодня в качестве закуски были домашние пирожки с луком и яйцами. Вполне приличная закуска, кто понимает. Запустив правую руку в тайничок, Безпалько достал оттуда бутылку. Сегодня рука выбрала абхазскую чачу. Отличный выбор, похвалил свою руку трудовик. Для этого напитка подходил низкий пластмассовый стаканчик. Набулькав в стаканчик граммов этак пятьдесят напитка, Безпалько немедленно переправил их в организм. Откусил половину домашнего пирожка и прожевал его, прислушиваясь к ощущениям. Ощущения были великолепные. Чача лихо пронеслась по пищеводу и разлилась внутри приятным теплом. От второй полусоточки ударило в голову. Нет, это было никакое ни пьянство, а эстетическое наслаждение, кто понимает. Больше ста грамм Безпалько себе не позволял, ибо тогда это будет обыкновенное пьянство. А так сейчас хорошо, уютно и покойно. Подчас прекрасное прячется за самой обыкновенной оболочкой.
Безпалько, когда узнал, что физрук и математик вдвоём усидели шесть бутылок водки, только неодобрительно покачал головой. Где мозги у этих людей? Потом физкультурник жаловался Семёну Митрофановичу, что сильно болел, что он уже старый так бухать. Чего теперь жаловаться. Математик ему не насильно же водку в глотку заливал? Ведь сам же хлебал её родимую. Кстати о математике. Надо этого типа предупредить, что в этой школе водятся всякие звери, а не только нормальные дети. Есть всякие бандерлоги и шакальё. И эти твари, как узнал трудовик, задумали устроить пакости молодому учителю. Чем-то он эту сволочную братию достал. Молодой ещё. Не понимает, что надо приспосабливаться, а не лезть на рожон. Только плохо, что математик сильно бухает с физкультурником.
Трудовик нахмурился. Только что настроение было лирическое, а тут вдруг потянуло на чьи-то проблемы. Такие мысли лучше отмести в сторону и думать о чём-нибудь приятном, например, о бабах. Мысль плавно соскользнула в этом направлении и вспомнилась учитель химии Коломиец Ангелина Михайловна, дама с исключительно объёмистой филейной частью, отличающаяся крикливостью и бесцеремонностью. О таких говорят: жила-была девочка и вдруг превратилась в жабу, да ещё завистливую жабу. С годами у дамы задница только увеличивалась, морда наметила тенденцию раздаться вширь, а характер становился несносным. Куда ему ещё портиться? Химичка считалась, чуть ли не единственной закадычной подружкой директрисы, а та на фоне достоинств химички выглядела как стройняшка Дюймовочка и с ангельским характером.
Трудовик даже сплюнул от такого выверта своего мозга: нет бы, ему думать о симпатичных поселковых женщинах, так нет, привиделась химичка. Это точно не к повышению зарплаты.
Глава вторая.
Посёлок Жупеево территориально входил в Комаровский городской округ. Городишко Комаровск находился от Жупеево в тридцати километрах, это если ехать к нему по автодороге регионального значения. Напрямки будет всего шесть километров, но так к городу не пройдёшь: на этом участке только озёра и болота. На болотах проживают комары: наверное, город из-за этих комаров и назвали в древние времена Комаровском. В этой местности всегда получался хороший урожай на комаров и прочую мошку. Кусачие насекомые здесь вырастали ядрёные и бодрые. Местные поговаривают, что наши комары через сапоги кусают. Кроме комаров в этом городишке и посёлке Жупеево других достопримечательностей почти не осталось. Какие-то древние руины никого из местных не интересовали, они приводили в экстаз только приезжих археологов. Те говорили, восторженно закатывая глаза, что здесь уникальные камни и местному народу повезло. Камни, как камни, где везение? От камней сыт не будешь. При коммунистах в городе и посёлке было много фабрик, заводов и других мест, где рабочему человеку платили зарплату. Работы было море. Но с приходом долгожданной перестройки и, прости Господи, ускорения, провозглашённых коммунистами по совету их кураторов из ЦРУ, работы стало катастрофически меньше, да и предприятия почти все позакрывались, а на остальных чуть теплилась жизнь. Потом пришёл Чубайс, и всем стало окончательно кисло. Как-то вдруг стало много водки, свободы и наркоты. По тайным тропкам наркотрафика наркобароны привозили в древний Комаровск дурь, а из города вещества попадали в Жупеево. Собственно, обстановка была такая, как и по всей стране, только в Жупеево пока не знали цвета гомосячьего флага, а большинство народа умудрялось как-то выживать без денег. Такой у нас народ: его только что дустом не травят, а он всё живёт, чем очень раздражает отечественный пенсионный фонд и радетелей европейских ценностей. Зато народ стал посылать в пеший эротический поход тех деятелей, кто уверял людей, что им пора понять и принять тот факт, что перемены — это хорошо. Что же хорошего, если водки и дури много, а работы мало?
