Снайпер. Сталь и пепел

— Капрал — если не секрет, вы сами откуда будете? — снова донёсся до слуха Джонсона голос пилота СВВП.

— Не секрет, — усмехнулся Дилан. — Гладстон, Австралия.

— Гладстон? Это... э-э...

— ПАС сбросила на него две термоядерные боеголовки, именно так. Поэтому я не испытываю никаких положительных чувств ни к пасовским воякам, ни к жителям Союза. Была бы воля народа, войну можно было прекратить в самом зародыше. Но их, судя по всему, всё устраивает, так что и меня тоже устраивает, когда ООН бомбит их города ядерными бомбами.

— У вас кто-то был в Гладстоне?

— Это не имеет отношения к делу, но... да. Родители и младший брат с семьёй. Все погибли во время атомного удара.

— Простите, я не знала...

— Ничего, всё в порядке. А вы откуда?

— Полоцк, Российский Консорциум. Нас не бомбили, хотя была попытка. Но противоракета сбила пасовскую МБР в стратосфере.

— А что такого важного было в вашем городе, что эти макаки решили сбросить на него атомный заряд?

— Химический комбинат, завод точного приборостроения, работающий, в том числе, на космическую отрасль Консорциума, и пищевое производство.

— Гм...

— Да, вот так как-то...

— Я слышал, вашим соседям повезло меньше...

— Было дело...

На какое-то время в десантном отсеке установилась тишина, нарушаемая лишь звуком работающих турбин конвертоплана.

— Собственно, что лично вы думаете по поводу возможного участия южноамериканских наркокартелей в боевых действиях на стороне ПАС? — задала вопрос Романова спустя какое-то время. — Это вообще возможно? Как они могли сюда попасть? Воздушное пространство прифронтовой зоны находится под неусыпным контролем спутников-наблюдателей, дронов и наземных средств ПВО, все пассажирские авиарейсы в эти районы отменены, а аэропорты закрыты.

— Ещё три года назад, насколько мне известно, Интерпол расследовал возможную связь китайской мафии — Триада Чайна — именно с "Курандерос". Ваши правоохранительные органы тоже вроде как косо смотрели на Федерацию, но вроде как так ничего и не сумели настричь на узкоглазых.

— Да, всплеск торговли кокаином и спидболом2 на нашем Дальнем Востоке и в союзной нам Монголии заставил МГБ серьёзно заняться проблемой. Наши спецслужбы подключили к делу американцев, японцев и филиппинцев, но так и не сумели найти весомых доказательств связи триад с боливийцами. Не было обнаружено ничего подозрительного, но ведь как-то же эта зараза попала к нам.

— А как вам версия насчёт подводных лодок наркомафии?

— Знаете, это не лишено смысла, хотя и кажется маловероятным. Какими бы мощностями не располагали картели, построить подводную лодку так, чтобы об этом никто не узнал, просто нереально. Их ведь только военные верфи и строят, а разместить там частный заказ — уж лучше сразу пригласить к себе в гости спецназ Министерства Госбезопасности или ГРУ.

— Но речь не идёт об атомной подлодке, вообще-то.

— Ещё чего не хватало! — фыркнула Романова. — Но и обычную подлодку с двигателем на топливных элементах тоже так просто не построить. Гражданские ведь верфи не занимаются такими работами, а про военные я уже говорила, что это просто невозможно. Подпольные верфи? Возможно, но, опять-таки, маловероятно. Подводная лодка — не рыбацкий баркас и не прогулочная яхта, и даже там нужны определённые познания в судостроении и двигателях. А вот прямое участие в контрабанде наркотиков китайских военных — это очень и очень реально. Вы в курсе, каким состоянием, по данным разведки ООН, обладает вице-командующий военно-морскими силами ККФ контр-адмирал Менг Тай? Это не секретная информация, она доступна на военных серверах ООН.

— И каким же?

— Четыреста сорок три миллиона токенов3. И если кто-то скажет, что он откладывал эти деньги из своего жалованья, то я рассмеюсь в лицо этому идиоту.

— Коррупция...

— Да, это ни для кого не секрет, что в Китайско-Корейской Федерации давать взятки является нормой. Но всё-таки сумма-то внушительная, согласитесь, капрал.

— Ну да, — поразмыслив несколько секунд, согласился Джонсон. — Взятки тоже имеют некий предел, преступив который, вы рискуете быть посланными в пешее эротическое путешествие или получить пулю в лоб от тех, кто контролирует этот вид финансовой деятельности.

— Вот, видите? Полагаю, что какая-то часть из этих денег вполне может иметь наркотическое происхождение. Тем более, что неоднократно подводные крейсера ПАС замечали наши спутники у побережья Перу и Чили. Что они там делали?

— Рыбу ловили! — усмехнулся Дилан.

— Рыбу. Но, судя по всему, вполне специфического вида. А добраться до побережья наркоторговцам ничто не мешает. Легально погрузили дрянь в трейлеры — и вперёд, благо, внутри ЛАЭС нет никаких границ, как, впрочем, и внутри всей Коалиции. А перегрузить несколько тонн дури на борт подводного крейсера можно и вручную. В любой пригодной для этого бухте. Пара-тройка обычных моторных лодок — и всего делов-то.

— Гм... возможно, возможно. "Курандерос" при таком раскладе имеют устойчивый рынок сбыта своего говна, китайцы кладут гешефт в карманы. И им похер, сколько лаоваев4 сдохнет от наркоты. А если ПАС удастся подпалить Южную Америку и открыть там "второй фронт" — тогда у нас возникнут серьёзные проблемы. Не думаю, что мы не сможем воевать на два фронта, просто это будет уже чересчур. Даже пусть боевики картелей начнут партизанскую войну, это серьёзно дестабилизирует ситуацию в нашем тылу.

— Что верно, то верно... Ладно, капрал — скоро прилетим. Садиться будем в пустыне, там вас встретит боевая группа джихадистов, они же вас и подбросят до Басата и будут вас прикрывать. Я вас высажу и сразу уйду на базу Армии джихада в Аль-Каузе, где буду ждать сигнала от вас. И не забудьте про то, что по Басату будет нанесён ядерный удар.

— Уж про это забыть точно не получится! — усмехнулся австралиец.

Садился конвертоплан уже в вечерних сумерках. В южных широтах тьма наступала быстро, но к этому Джонсон, уроженец Австралии, был как раз привычен. Равно как и к тёплому климату. Поэтому он, получив от Романовой команду на выход из СВВП, со спокойным выражением лица, подхватив своё снаряжение, двинулся к опустившейся десантной аппарели.

Боевой аппарат UNAF уже ждали. В приглушённом свете по-военному затенённых фар трёх армейских внедорожников с опознавательными знаками вооружённых сил Аравийской Конфедерации Дилан различил стоящих полукругом вооружённых автоматическим оружием людей в камуфляжной форме, лица которых закрывали традиционные арабские платки — куфии. В кормовой части одного из джипов Джонсон рассмотрел установленный там на станке крупнокалиберный пулемёт, другой внедорожник был вооружён автоматическим гранатомётом, а кузов третьего украшала установка ПВО.

От группы вооружённых людей отделился один человек, держащий в правой руке автомат и одетый точно так же, как и остальные, за одним исключением — его лицо скрывала не куфия, а тактический шлем с опущенным лицевым щитком.

— Капрал Джонсон? — обратился он к Дилану на превосходном английском5. — Я Хамад аль-Габер, старший лейтенант вооружённых сил Аравийской Конфедерации, командир специального батальона Армии джихада. Вы получили мой идентификатор?

— Да.

— Пожалуйста, сверьте полученные вами данные с моим личным жетоном.

Аравиец протянул Джонсону маленький флэш-носитель, который австралиец вставил в разъём своего инфора. Несколько секунд спустя Дилан утвердительно кивнул.

— Ваши полномочия подтверждены, сэр, — ответил он аль-Габеру. — Полагаю, что вы готовы выдвигаться к указанному месту?

— Да, готовы.

— Всё в порядке, капрал? — донёсся до Джонсона из микронаушника коммуникатора голос Романовой. — Мне деактивировать оружие?

— Э-э... да, всё в порядке.

— Хорошо. Жду от вас сигнала.

За спиной Дилана раздался шум включившихся турбин СВВП, и через несколько секунд ооновская боевая машина поднялась в воздух и исчезла в южной ночи, направляясь на одну из баз джихадистов.

— Итак? — Джонсон вопросительно взглянул на аль-Габера.

— Прошу вас, капрал, — аравиец жестом указал снайперу на один из джипов. — До Басата примерно полтора часа езды по пустыне, дорог в этой части Йемена практически нет. Единственное шоссе — это трасса Эль-Гайда — Санав, идущее через Басат и Эль-Мукаркар, но оно контролируется пасовцами. Здесь же только по пустыне можно передвигаться.

— Это безопасно?

Аль-Габер открыл дверцу внедорожника и кивком головы указал Джонсону на широкое заднее пассажирское сиденье.

— Относительно. Патрули оккупантов здесь нечасто, но бывают, однако далеко в пустыню не рискуют забредать. Могут и не вернуться, — в голосе аль-Габера послышалось злорадство. — Территория между Таримом и Сараром полностью контролируется нами, шоссе Эль-Мукалла — Эль-Гайда — Салала перерезано нами как раз в Сараре, плюс мы выставили блокпосты между Кусайром и Ад-Дис-аш-Шаркией. Пасовцы сейчас забились в свои норы и готовятся встретить десант ООН, но мы им так просто не позволим этого сделать. Наши силы собраны в три ударные группировки, и как только UNAF начнём высадку войск, мы ударим врагу в тыл.

— Гм... А что по поводу тех наёмников, которых вы засекли в Басате?

Внедорожники джихадистов, тихо урча турбинами, двинулись по ночной пустыне. Взглянув на водителя, сидящего за рулём джипа, в котором он находился, Дилан увидел, что глаза солдата закрывает инфракрасный визор, благодаря которому он прекрасно видел окружающую обстановку.

— Сложно сказать, но то, что это не пасовцы — это однозначно. По виду похожи на латиноамериканцев, вооружены аргентинскими автоматами L-60. Сколько их точно, сказать не берусь — дрон засёк около тридцати боевиков. Есть ли у них тяжёлая техника, тоже неизвестно.

— Не слишком информативно, — хмыкнул Джонсон.

— Снимал разведдрон, так что это всё, что мы можем вам предоставить, — развёл руками аль-Габер. — Мы отвели свои отряды из этого района, получив предупреждение от вашего командования о готовящемся ядерном ударе по базе ПАС, и можем полагаться только на разведдроны. Так что не взыщите, капрал.

— Да я не в претензии.

— Что вы намерены предпринять? — аль-Габер с интересом взглянул на австралийца. — Меня снабдили общей информацией, но в детали не посвятили.

Дилан некоторое время молча глядел в лобовое стекло джипа, потом неторопливо произнёс:

— Собственно, здесь особо и нечего говорить, поскольку моя миссия состоит, прежде всего, из разведки. Если получится взять кого-либо из этих боевиков в плен — будет замечательно. Однако это второстепенное. Не стоит забывать о предстоящей бомбардировке Басата. У вас только эти три машины, аль-Габер?

— Да, но думаю, что большие силы не стоило привлекать. Пасовцы тоже не жуют сопли. Не нужно привлекать лишнего внимания.

— Оно так. — Джонсон снова помолчал. — В Басате точно не осталось гражданских? В окрестностях?

— Эти узкоглазые пидорасы вывезли всё гражданское население в устроенный ими в Хабаруте концлагерь, — со злобой в голосе отозвался аравиец. — Вот уж не думал, что они будут вести себя, как фашисты времён Второй мировой. Хорошо хоть в газовые печи никого не гонят, суки, но условия там мало чем отличаются от условий нацистских "фабрик смерти". Еды дают мало, вода тоже строго лимитирована, и это в нашем-то климате! Местные, они, конечно, выносливый народ, но не настолько же, к тому же, это мирные жители. Думаю, после войны международному трибуналу в Гааге предстоит много работы.

— Ну, трибунал грозит только тем, кто останется в живых! — мрачно усмехнулся Джонсон.

— Да уж...

Внедорожники катили по ночной пустыне, приглушив свет, хотя вряд ли сейчас за ними кто-либо наблюдал. Но в таких делах безопасность никогда лишней не бывает, и Джонсон прекрасно это знал.

Монотонная езда по пустынной местности, где и днём-то встретить кого-либо было весьма непросто — кроме патрульных дронов и коптеров ПАС, навеяла на Джонсона сонливость. Внедорожник мерно покачивался из стороны в сторону на пневматических амортизаторах, убаюкивая такой манерой езды, и австралиец, сам того не заметив, погрузился в полудрёму, сквозь которую он, впрочем, слышал всё, что происходило вокруг. Поэтому, когда джип неожиданно затормозил, Дилан тут же очнулся от дремоты и вперил настороженный взгляд в лобовое стекло.

— Мы уже приехали? — спросил он, обращаясь к водителю.

— Практически, — отозвался тот. — До Басата два километра по прямой. Ближе нельзя — там повсюду датчики и сканеры. Если они нас засекут, то ваша миссия накроется медным тазом, как говорят русские.

— Ну, пешком полезно ходить, — совершенно спокойно произнёс Джонсон, пожимая плечами. — У меня есть инфраоптика, так что я не заплутаю по дороге. Да и спутниковый маячок поможет. Да и вон та иллюминация, — он кивком указал на светящееся на горизонте зарево от включённого на базе ПАС освещения, — словно маяк... н-да...

— Вас сопроводить или как? — аль-Габер вопросительно взглянул на австралийца.

— Не стоит привлекать лишнего внимания, вы лучше оставайтесь на данной позиции и ждите моего возвращения. У нас не так мало времени на всю операцию.

— Успеете?

— Постараюсь.

Джонсон выскользнул из джипа и, оглядевшись по сторонам, подхватил свою амуницию и через несколько секунд растворился в темноте пустынной ночи.

1 Это называется "прямая демократия". В наше время в полном понимании этого термина существует только в Швейцарии.

2 Смесь кокаина с героином или морфином, вводимая внутривенно или ингаляцией паров.

3 Единая общеземная валюта, имеет хождение в странах Западной Коалиции и её союзников.

4 Чужеземец (кит.).

5 Пока не создан единый земной язык, за лингва-франка на территории ООН приняты русский, английский, испанский и французский языки.

Глава 5.

Двигаться по ночной пустыне было не то чтобы неудобно, но с прогулкой по парку в центре города всё-таки это нельзя было сравнивать. Отчасти помогал интравизор, благодаря которому Джонсон видел местность, как при дневном освещении, однако песок нивелировал это преимущество. Это не вымощенная альфабетонными плитами прогулочная тропа в центральном парке Гладстона (правда, сейчас парка, как такового, в городе, разрушенного ядерной бомбардировкой, не существовало), а пустыня. А хождение по песку всегда было сопряжено с определёнными сложностями.

То и дело Джонсон поглядывал на крохотный дисплей притороченного к левому запястью снуп-детектора, чтобы не пропустить ненароком какой-нибудь датчик или сторожевую систему пасовцев, которыми те могли нашпиговать местность, чтобы обезопасить себя от атак джихадистов. Однако если верить словам аль-Габера, сторожевые системы располагались на ближних подступах к базе, а здесь их — теоретически — быть не должно. Но Джонсон не привык доверять сторонним суждениям и сведениям, поэтому и двигался снайпер по пустыне, соблюдая все возможные меры предосторожности.