К тому же, они не по-советски дисциплинированы, хорошо вымуштрованы — сперва мной, а затем руководителем «кружка любителей военного дела» — Борщёвым (Слащёвым) Яковом Александровичем.
Отдельно, надо сказать про Ксенофонта Мартьянова — обладающего бойким языком и острым пером…
Этого, «сверхкоммуникабельного» — уже двадцатилетнего парня из ульяновских комсомольцев «второго потока», нашёл Михаил Гешефтман — когда по моему распоряжению создавал службу безопасности. Познакомившись поближе, я оценил его дарования и спрогнозировав потенциал — назначил Главным редактором специально созданной под него первой волостной газеты «Красный глаз».
Цель понятна, да?
Во-первых, он с группой сотрудников — снял с меня большую часть забот-хлопот о работе с «большой» прессой.
Во-вторых, через этот печатный орган — создаёт вполне определённое общественное мнение в Ульяновске и его окрестностях, благоприятное моим начинаниям.
В-третьих, его многочисленные рабкоры и селькоры — суют всюду нос и, добывают для меня информацию — кто, чем дышит в нашей местности и, не замышляет ли он чего нехорошего…
В общем понятно, да?
А всякие подробности, тонкости и нюансы — бесчеловечно скучны и никому не интересны.
* * *
Знаю, кто-то скептически спросит:
«А как эти ребята-комсомольцы, большинство из которых даже не достигло восемнадцатилетия, могут создать «партийную мафию» — могущую стать вровень с ленинградской или украинской?».
Согласен!
Конечно, товарищ Жданов уважает Ефима — как лидера вполне конкретной и, главное — дружественной силы, любит побеседовать с Кондратом по вопросам марксизма и флиртует с Елизаветой… Конечно, «отряды по борьбе с хулиганством» навели порядок в Нижнем Новгороде и в нём теперь безопасно гулять даже ночью… Конечно, «Красные бригады» снизили жилищный кризис в городе и, в него теперь всё чаще и чаще — стали переезжать даже москвичи и питерцы…
Но всего этого бесконечно мало, скажите, для создания партийной мафии.
И, окажитесь совершенно правы. Нужно:
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЛИЯНИЕ!!!
Возможность снять или поставить на какой-нибудь высший руководящий пост своего человека, то есть.
Ну, во-первых, ещё раз повторюсь — «процесс пошёл», хотя пока я нахожусь в самом его начале, сделав первые несколько шагов.
А во-вторых…
«Кадры решают всё!».
Кто сказал…?
…А вот и не угадали: в этой реальности — первым эту фразу произнёс я!
Созданная мной система отбора кадров примитивнейше-простая — как всё гениальное и, придумана вовсе не мной — а всей историей цивилизованного человечества.
Если достигший четырнадцати лет молодой человек вступил в «Ударный комсомольский отряд по борьбе с хулиганством» (УКО), или в «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО), часто ещё называемые «Красные бригады» — значит, он уже обладает некими психико-личностными характеристиками.
По крайней мере, он стремиться чего-то добиться в жизни, хотя бы той же карьеры — а не просто плыть говном по течению!
А дальше уже от человека зависит — кто и как себя проявит и, у кого какие проявились задатки.
Примерно так было в средневековой Японии: практически любой крестьянин или ремесленник мог поступить в самураи — а там уж, как повезёт…
Мог ещё на «кастинге» головы лишиться, а мог и до сёгунов дослужиться.
Но абсолютное большинство — предпочитало оставаться крестьянами или ремесленниками, так безопасней.
Наскоро подготовленная мной Елизавета Молчанова, наскоро подготовила группу методистов — наскоро производящую по специальным тестам профессиональный отбор. Конечно, система отбора в целом изрядно сырая и, действует с огромными погрешностями…
Но действует!
Времени ждать чего-то более совершенного — у меня нет, от слова «ваще». Под лежащий камень вода не течёт, молодость — единственный недостаток у человека, который проходит сам по себе, а мастерство и опыт придут с годами.
Тех юношей и девушек, у которых «руки золотые» с умной головой «дружат» — Елизавета направляет в технические училища Ульяновска, на курсы профессионального обучения при «ОПТБ-007».
Тех, кто любит возиться с детьми — в наше педагогическое училище.
Тех, кто любит хорошенько подраться — в «Школу подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции» — (ШППРМКТВМ). В просторечье — «Полицейская академия». «Самые-самые» из них — в «Группу экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера», иначе — «Спецназ».
Там изнурительной муштрой, им привьют любовь к дисциплине, выбьют из головы лишнюю дурь и на её место — вобьют чувство долга.
Парень мечтает о карьере военного?
К великому моему сожалению, к созданию «Фрунзевки» — «Ульяновского начального военного училище имени Фрунзе» (УНВУ) по подготовке младших командиров и технических специалистов для РККА, ещё даже и не приступали… Из-за позиции «верхов».
Однако, как известно — имеются руководимые Борщёвым (Слащёвым) Яковом Александровичем две «футбольные» команды, где желающие могли изучать военное дело вместе с фанатами этого дела — Ванькой да Санькой.
Для желающих стать лётчиками — имелся Ульяновский аэроклуб, для юных шоферов — недавно открытая автошкола… Радиокружок, спортивные секции… Театр рабочей молодёжи, изостудия, физико-математический, музыкальный, литературный класс… Многочисленные курсы…
Всё, что душа желает!
Самое пристальное внимание я уделял будущим управленцам. С каждым, кто имеет хоть малейшие задатки руководителя — при первой же возможности, занимаюсь сам в созданной при «Отделе главного технического консультанта» группе «Научной организации труда».
* * *
Про Елизавету Молчанову — отдельная песТня!
Ещё в прошлом году, глядя на первые успехи Елизаветы на новом для неё поприще, я спросил у неё:
— Ты знаешь, голуба моя, как проверяет своих управляющих на соответствие занимаемой должности Форд?
В те годы, имена Фредерика Тейлора и Генри Форда были на слуху у всех советских людей, имеющих хоть какое-то отношению к производству и управлению. Поэтому, она с крайней заинтересованностью:
— Нет, не знаю — но не отказалась бы узнать…
— Время от времени, он отправляет их в отпуск и затем внимательно наблюдает, как идут дела в их отделах. Если ничего не меняется — направляет руководителя на повышение. Если становится хуже — отправляет на учёбу. Ну а если эффективность подразделения без начальника увеличивается — безжалостно увольняет.
Лиза, аж в ладоши захлопала от восторга:
— Это, он здорово придумал!
— Я тебе это не просто так рассказываю — а с тем, чтоб ты устроила в своём секретариате такие же порядки.
— А как это сделать?
— Первым делом, не надо бояться назначать в свои заместители умных людей с характером.
Вот на этом, возможно и споткнулась советская система управления: начальники больше всего на свете боялись, что их «подсидят» и уровень менеджеров «IQ» во властных кабинетах — с каждым поколением падал.
Лиза была девочкой умной, такую ситуацию просчитала на счёт «раз», тут же задав встречный вопрос:
— А как сделать, чтоб «умный заместитель» — да ещё «с характером», не подвинул меня?
— Для этого, ты должна создать в коллективе корпоративный дух. Внушить, что «вверх» — разумней и легче двигаться вместе. И главное: самой не бояться уступить своё место более способному — во имя достижения общей цели.
Вот последнее то условие и есть — самое-присамое трудное…
Но, по-моему глубокому убеждению — вполне достижимое при желании.
Лиза молодец!
Конечно, не без моих подсказок и «методичек», не без сбоев — но она смогла так организовать работу Губисполкома РКСМ, что могла неделями и даже иногда месяцами не появляться на работе — гостя например, у мамы в Москве, занимаясь делами поэтического кафе «Стойло Пегаса», любимым изобразительным искусством…
Или, по моему заданию — поддерживая дружеские отношения с товарищами военными, с которыми она познакомилась на «Вернисаже» весной прошлого года.
Например, этой весной она побывала в Питере в гостях у Бориса Михайловича Шапошникова — только что назначенного Командующим Ленинградским военным округом.
* * *
Вполуха выслушав предложения своих ребят из «ближнего кругв», из которых дельных было только два. Остальные, суть проявления юношеского максимализма, типа:
«А давайте переломаем (как вариант — выдернем) товарищу Погребинскому ноги!».
Елизавета загадочно молчала и, оттого — казалась самой умной, а Главный редактор «Красного гласа» Ксенофонт Мартьянов, высказал вполне дельную и главное — идентичную моим замыслам, идею:
— Предлагаю начать с того, чтобы через рабкоров собрать всю «подноготную» про этого Погребинского и его людей. Где родились, кто родители, происхождение… Где работали и чем занимались до Революции и Гражданской войны и после… Потом видно будет что делать.
Ефим Анисимов, первым делом же — напомнил мне и присутствующим:
— Серафим! Помнишь, каким мы тебя в первый раз увидели в том сарае-гараже? Помнишь, каким ты в первый раз увидел нас?
Переведя взор на свою «августейшую половинку», я:
— Помню… У Елизаветы объём груди был значительно меньше.
Когда все проржались — не исключая виновницы «торжества», здесь же все свои и, тот продолжил:
— Когда мы познакомились, ты носил старенькие ботиночки с выцветшими обмоточками, а мы так вообще ходили босиком…
Преувеличивает, конечно. Босиком, из той нашей компашки — ходили лишь Домовёнок, да Ванька с Санькой. Но в целом всё верно: все мы имели вид довольно непритязательный.
— …Когда ты взялся за ремонт убитого в хлам «Бразье», тебя за глаза называли «контуженным» и вертели у виска пальцем. Помнишь, как в тебя мелюзга камнями бросала — как в деревенского дурачка?
— Было дело, согласен.
Обведя руками всех присутствующих, он:
— А мы как увидели в первый раз — так сразу в тебя поверили, подошли, прогнали мелких и предложили помочь!
По всему ему виду, было заметно, что он сам искренне верит в то, что несёт… Вот так и рождаются «городские легенды».
Как мне доподлинно известно от «третьих лиц», Ефим тогда предложил со скуки:
«Давай пойдём посмотрим на «контуженного» и если что ему наваляем?».
И, никто, сцука, не отказался!
Ну, а потом я увлёк их перспективами самим покататься за рулём после ремонта этого уёб… Убоищного детища французского автопрома и, как это часто бывает — общее дело нас сдружило…
Да, это уже не важно!
Меж тем, возбуждённо соскочив с места, Ефим Анисимов продолжил:
— Тогда, ты составил план и мы стали действовать. Все вместе, группой, дружно — все как один! А потом, ты составил другой план и позвал нас на битву с хулиганами — мы все, как один приехали в Нижний и загнали их под плинтус как класс буржуев! Потом, ты вновь составил ПЛАН(!!!) и позвал нас строить доступное жильё для нижегородцев… И снова у нас с тобой всё получилось!
Подняв ногу обутую в новенькие берцы артели «Красный лабутен», он её продемонстрировал — как будто свои никто не видел:
— И теперь посмотрите — кто мы! Как мы одеты, во что обуты, где и на каких должностях сидим и, с какими людьми общаемся!
Потом, обращаясь ко мне:
— И, что? Всё это кошке под хвост?
Я промолчал, а вместо меня, из-за его спины, дружно:
— Нет, ни за что!
Умный парень и понимает: двинуться дальше без моих «планов» — в группе «альпинистов» или без неё, ему — будет весьма и весьма затруднительно.
Получив поддержку, от имени всех обращается ко мне:
— Серафим! Составь план и, мы все вместе — преодолеем и Погребинского!
После непродолжительного раздумья при хрустально-звенящей тишине, как будто окончательно решившись, встаю и пристально-внимательно оглядев всех — я делаю отмашку рукой, как посылая в атаку:
— Хорошо! Будет вам план. А пока надо сидеть тихо как мыши под веником, собирать информацию и ждать моего возвращения из Парижа.
Напоследок, твёрдо прямо глядя в глаза Ефиму:
— И помните, парни: Серафим обязательно вернётся и каждому воздастся по делам их!
* * *
Когда пришли домой, усадив напротив себя за стол Елизавету:
— А сейчас я хочу поговорить с тобой.
Ей, предстоит совершить самое главное в моих задумках, поэтому разговор был сугубо индивидуальным.
Та, с готовностью:
— Хорошо, давай поговорим… А о чём?
— В первую очередь о тебе, Лиза. Знаешь, что ты — самая главная в Нижегородском Губкоме комсомола?
Та страшно удивилась, при этом слегка негодующе надув губки:
— Почему же? Я всего лишь занимаюсь канцелярщиной — «перекладываю» папки с личными делами комсомольцев с одного места на другое. Никто из ребят не хотел этим заниматься и, заранее сговорившись — они на общем собрании выдвинули мою кандидатуру и дружно проголосовали… А потом хихикали за моей спиной — я разве не слышала?
Я не стал ей говорить, что по сути — она заняла в нижегородском комсомоле то место, которое в партии в целом — ныне занимает набирающий политический вес Сталин.
Ещё возомнит о себе что!
Целую её в гордый аристократический лобик:
— Моя Королева! Ты теперь — вершительница судеб. Ибо ты можешь по каким-либо своим пристрастиям одну «папочку» с личным делом положить на стол перед Ефимом, а другую — задвинуть куда-нибудь подальше в самый тёмный угол, чтоб она сто лет на глаза ему не попадалась.
Кстати, я всем ребятам говорил о важности кадровой работы и, в первую очередь лидеру «группы альпинистов» — Ефиму Анисимову… Но, что-то пока не дошло-зашло.
Эх, молодость… Шашки наголо, вперёд — у всех на виду!
Вот, смотрите-любуйтесь — какой я на митинге, во что одет, как и о чём говорю…
Впрочем, и такое нужно, согласен.
Лиза насторожилась:
— Зачем, скажи, мне это делать? И что за «пристрастия», такие?!
— А это, детка, называется «политическая борьба». Ты можешь «своих» людей поднимать наверх, а «чужих» — топить. Только это надо делать очень осторожно — «порционно» так сказать, чтоб никто не мог сложить все плазы головоломки воедино и разгадать ребус… Понять, что происходит в целом — хочу сказать.
Так откровенно, я ещё ни разу не говорил никому из своих ребят! Но, девочки взрослеют раньше мальчиков — ей уже можно.
