Что ещё? Расширение гильдий. В каждую из городских гильдий вошли люди из пришельцев. Ведь теперь требовалось и больше посуды, и больше оружия. Каждый работал для общего блага. Никто не голодал. Мой отец работал до самой смерти. Хотя вы теперь и пьяны, но вы должны вспомнить и моего отца, когда вспоминаете о его брате. Мой отец был лучше Юли. Лучше! Лучше!..
Пьяный Клилс расплакался. Среди не менее пьяных слушателей начались раздоры. Одни плакали, другие смеялись, третьи лезли в драку. Аоз Рун, сам шатаясь от выпитого рателя, сгреб в охапку крепко спящего Лэйнтала и Ойру и отнес их в постель.
Сквозь пьяный туман он смотрел в их сонные лица и пытался думать. Где-то в течение рассказа о прошлом, которое было сном, решилось будущее Олдорандо...
ГЛАВА 3. ПРЫЖОК С БАШНИ
После похорон Маленького Юли все вернулись к обычным делам и заботам. И слава и бесчестие прошлого были забыты ради настоящего. Забыты всеми, кроме Лэйнтала Эйна и Лойланнун. Им не давала забыть Лойл Бри, которая, когда не плакала, вспоминала дни своей молодости, счастливые дни.
Её комната всё ещё была убрана коврами старинной работы, под полом в трубах журчала горячая вода, окно сверкало зеркальным блеском. Здесь пахло ароматными маслами, притираниями, пудрой. Но в ней уже не было её мужа. Лойл Бри внезапно резко состарилась. И она всё вспоминала... вспоминала...
Задолго до рождения Лэйнтала Эйна, в те времена, когда расцветала любовь Лойл Бри и Маленького Юли, происходили события, которые самым роковым образом предопределили и судьбу Лэйнтала Эйна, и судьбу самого Эмбруддока.
Полностью оправившись от раны, Маленький Юли, правнук и прямой наследник Великого Юли, взял в жены Лойл Бри Ден, дочь и наследницу лорда Эмбруддока Волла Эйна Дена и самого короля Дэнниса. Необычайно роскошная свадебная церемония символизировала собой окончательное объединение двух племен. Тем не менее, было решено, что старый лорд Волл Эйн Ден, Дресил и Маленький Юли будут править Олдорандо как равноправный триумвират. И они работали вместе, так как от этого зависело, выживет ли племя в борьбе с суровой действительностью.
Дресил взял себе в жены тоненькую девушку, дочь мастера оружейной гильдии города. У неё был певучий голос и томный взгляд. Звали её Дли Хойн Ден.
Сказители никогда не говорили о том, что Дресил быстро разочаровался в своей глупой жене. Они не говорили и о том, что Дресил взял её в жены лишь потому, что это была девушка чужого племени и ему хотелось поскорее узнать, отличаются ли девушки нового племени от их девушек. Его влекла новизна и неизвестность. Однако здесь он был жестоко обманут. Дли Хойн оказалась своенравной и капризной, а её глупость лишь усугубляла недостатки её характера. Вскоре Дресил понял, что сам превратил свою жизнь в ад. Однако он, в отличие от Юли, хорошо понимал, что ключ к выживанию города лежит в совместных усилиях людей, и поэтому он перестал жить для себя.
Дли Хойн родила ему двух сыновей — Накхри и позднее Клилса. Хотя Дресил мог проводить мало времени с ними, он очень любил их, распространив на них ту сентиментальную любовь, которой ему так не хватало после смерти его добрых родителей, Ифлики и Саргота. Он много рассказывал сыновьям и их друзьям о их великом предке Юли, жреце из Панновала, который победил старых богов, даже имена которых теперь забыты. Дли Хойн тоже дала им начатки кое-каких знаний, но она сама знала немного. Оба мальчика стали прекрасными охотниками под руководством отца.
Маленький Юли, как бы для того, чтобы посрамить тех, кто предрекал обоим братьям одинаковую судьбу, вел совсем иную жизнь. В то время, как Дресил полностью посвятил свою жизнь обществу, Юли погрузился в себя.
Под влиянием Лойл Бри Юли становился всё ленивей, охотился всё меньше и реже. Он обнаружил, что племя недолюбливает Лойл Бри за её праздную жизнь и постепенно сам отдалился от общества. Он заперся в Большой Башне и предоставил жизненным бурям проноситься мимо. Его жена и её старый отец учили его тому, что всегда было покрыто тайной — тому, каким мир был в прошлом.
И случилось то, о чем говорила Лойл Бри: он пустился в море бесед под темным парусом и вскоре навсегда потерял берега жизни из виду.
* * *
Как-то Лойл Бри сказала Юли, глядя на него своими блестящими глазами:
— Мой милый, ты хранишь в памяти своих родителей. Иногда ты даже можешь увидеть их так ясно, как будто они всё ещё живут на земле. Своим воображением ты можешь возродить тот мир, в котором они жили. Мы также храним память о наших родителях и предках наших родителей, которые имели силу гигантов. Ты видишь каменные башни, в которых мы живем? Сейчас мы уже не можем построить таких башен. Ты чувствуешь, как горячая вода в трубах обогревает эти башни? Мы уже не можем проложить их. Но, хотя наши предки давно покинули нас, у нас есть возможность прямого общения с теми, кто давно ушел в другой мир. Ведь они всё ещё существуют в мире теней и погружаются вниз, к первородному камню. Мы можем нырнуть к ним, как рыба ныряет на дно реки.
Юли ответил ей:
— Я бы хотел поговорить со своим отцом Орфиком теперь, когда я стал лордом. Я бы рассказал ему о тебе. Научи меня этому, Лойл Бри, — попросил он.
— Ты мой возлюбленный и у меня слабеют колени, начинает учащенно биться сердце, когда я смотрю на тебя, — ответила она. — Поэтому я научу тебя говорить с твоим отцом, а через него со всеми твоими соплеменниками, когда-либо жившими на свете.
— Может я смогу поговорить и с моим великим предком, Юли из Панновала?
— В наших детях смешается кровь основателей наших народов, Великого Юли и короля Дэнниса, и они станут ещё более великими людьми, мой любимый. Ты же поговоришь с Первым Юли и его мудрость станет нашей. Ты сам великий человек, мой любимый, а не грубый охотник, как эти идиоты в городе. И ты станешь ещё более великим после беседы со своим святым предком.
Лойл Бри очень заботилась о Юли. Она хотела вселить в него ещё большую любовь к себе, хотела подчинить его своей власти, так как понимала, что после смерти её отца он будет служить ей защитой от соплеменников, которые были очень недовольны той роскошью, которой она окружила себя. Она наняла ученую старуху и ученого старика, седого угрюмого мужчину по имени Азур Тал Ден. Азур Тал был дедом Шэй Тал, которой будет суждено сыграть зловещую роль в будущем. С их помощью она обучала Юли искусству общаться с предками. Юли полностью забросил охоту. Другие охотники приносили ему пищу, так как он был всё же их лордом и завоевателем их города. Он научился впадать в транс пбука, надеясь в этом состоянии встретиться с призраком своего отца Орфика и через него поговорить с другими тенями, медленно погружавшимися к первородному камню, от которого начался мир. Теперь он редко выходил из башни. Такое поведение, странное для мужчины, казалось загадкой жителям Олдорандо.
Лойл Бри, когда была девочкой, много бродила по окрестностям Эмбруддока, и теперь хотела, чтобы и Юли увидел древние каменные знаки, отмечающие границы города. Она приказала Азуру Талу отвести Юли на северо-восток от Олдорандо. Там, на холме, она любила стоять в юности, наблюдая, как весенний день переходит в сумерки, а сумерки — в короткую ночь. Там она ощущала, как пульс мира бьется вокруг неё.
И вот Азур Тал повел туда Юли. Была ранняя весна, когда Баталикс поднимался на небо и оставался там один всё меньшее и меньшее время, по мере того как сокращался день. Дул ветер, но небо было чистым и ярким. Хотя Азур Тал был стар и согбен, он шел быстрее, чем Юли, который давно обрюзг и обленился. Он заставил Юли игнорировать далекий вой волков. Он показал ему каменные столбы, подобные тем, что стояли возле озера Дорзин. На них было высечено кольцо с двумя линиями, обнимающими круглый центр. Хриплым голосом старик объяснил его смысл: это символ того, что мощь излучается из центра к периферии, подобно тому, как память передается от предков к потомкам, от призраков и теней к живым. Столбы отмечают октавы — участки земли. Октавы простираются далеко на юг, до самого моря. Каждый человек — и мужчина и женщина — живет счастливо только на том октаве, где был рожден. И только если человека похоронят в его собственном октаве, он, уже в виде призрака, сможет общаться со своими живыми потомками. А их дети, когда придет время, тоже должны лечь в землю в собственном октаве.
Своей старой скрюченной рукой Азур Тал обвел вокруг себя, показывая холмы и долины.
— Помни это простое правило, и общение с предками откроется тебе. Но не рассчитывай на многое. Слово предков становится всё слабее, как эхо в горных долинах, от одного поколения к следующему, так как количество мертвых во много раз превосходит количество живых.
Маленький Юли смотрел на пустынные холмы и им постепенно овладело крайнее отвращение к этим поучениям. Ведь совсем недавно все его интересы были направлены на живых и он ощущал себя свободным.
— У живых нет общих путей с мертвыми, — тяжело сказал он. — Наше место здесь, мы должны идти по земле, а не стремиться под неё.
Старик гневно фыркнул, схватил его за рукав и показал на землю, вниз.
— Конечно, ты можешь так думать. Но правила существования гласят, что наше место и на земле, и там, под землей. Мы должны учиться использовать призраков для своей пользы, как мы используем зверей.
— Мертвые должны оставаться на своём месте, — угрюмо возразил ему Юли.
Старик недобро ухмыльнулся.
— О, конечно... И ты когда-нибудь и сам умрешь. А кроме того, хозяйка Лойл Бри хочет, чтобы ты научился этому. Разве нет?
Юли очень хотелось крикнуть, что он ненавидит мертвых, что ему ничего не нужно от них. Но он очень боялся разочаровать любимую им Лойл Бри. Поэтому он прикусил губу и промолчал. И так он пропал.
* * *
Хотя он подробно изучил весь ритуал общения с мертвыми, он так и не смог встретиться со своим отцом Орфиком, а тем более с Великим Юли. Мертвецы не отвечали. Лойл Бри объяснила это тем, что они похоронены не в тех октавах. Никто не понимает до конца тайн подземного мира. Чтобы проникнуть в них, он, Юли, должен полностью подчиниться власти своей жены.
Всё это время Дресил работал для общества, сотрудничая со старым лордом Воллом Эйном. Но он не переставал любить Юли и даже послал своих сыновей поучиться тому, что знает эта их странная загадочная тетка. Однако он не позволил им остаться долго в её обучении. Он опасался, чтобы она и их не околдовала.
Через два года после того как у Дресила родился Накхри, Лойл Бри подарила Юли девочку. Её назвали Лойланнун Бри Ден. Девочка была рождена в той же самой башне. В честь её рождения Лойл Бри с помощью Юли подарила дочери — и всему Олдорандо — новый календарь.
За тысячелетия своего долгого существования Эмбруддок имел много календарей, в большинстве уже давно забытых. Из трех ещё известных календарей самым популярным был календарь Лорда. Он просто отсчитывал года с начала правления очередного лорда. Два других были более сложными и поэтому ими почти не пользовались. Причем один из календарей считался зловещим — и только поэтому он не был полностью забыт. Второй календарь использовал для исчисления слишком большие числа и был непонятен никому, кроме самих ученых людей.
По этим календарям Лойланнун родилась в 21, 343 и 423 годах соответственно. Теперь же было сказано, что она родилась в Год Третий после Объединения. Следовательно, года теперь нужно отсчитывать от того момента, когда объединились Олдорандо и Эмбруддок.
Население города приняло этот подарок с тем же самым стоицизмом, с каким оно приняло весть о приближении невиданной орды фагоров.
Однажды зимним утром, когда облака были густыми, как грязь, зазвучали горны часовых на пирамиде Дэнниса. И тут же в городе поднялась тревога. Дресил приказал всем женщинам запереться в Женской Башне, вместе с детьми. Мужчины, полностью вооруженные, собрались у укреплений. Оба его маленьких сына были рядом с ним и с дрожью смотрели в сторону поднимавшегося среди туч кровавого Баталикса. И в багровом восходном сумраке вдали показались рога.
Не ожидая отпора, фагоры предприняли массированную атаку, без разведки и без подготовки. Среди них всего двое были верхом на кайдавах — рогатых лошадях, покрытых густым коричневым мехом, способным противостоять любой стуже. Они ещё не знали, что произошло в городе, и рассчитывали на легкую победу. Крепостной вал и многочисленность охотников стали для них неприятным сюрпризом. Охотники остановили их натиск, закидали камнями и дротиками. Но это было лишь начало несчастий двурогих.
Когда фагоры скучились у запертых ворот, Дресил приказал одному из своих людей открыть шлюз в плотине, с помощью которой задерживалась горячая вода гейзеров. Фагоры ненавидели воду. И теперь горячая вода широким потоком хлынула на них, принося смятение в их ряды. Отважные защитники бросились вперед, чтобы воспользоваться этим смятением, безжалостно разя мокрых фагоров мечами и копьями, и те с позором бежали.
Один из кайдавов поскользнулся, копыта его разъехались в жидкой грязи и он рухнул на землю. Копье Дресила пронзило его сердце. Его всадник тоже упал и охотники забили его дубинками до смерти.
В панике второй кайдав, уже окруженный кольцом мстительных копий, совершил чудовищный прыжок, какого ещё никогда не видели люди: он перескочил ров и вал, и оказался в городе.
Но упав, кайдав сломал шею, и охотники взяли в плен его оглушенного падением всадника. На этом бой закончился. Среди защитников города погиб только один охотник, пронзенный копьём, но все уцелевшие устали до смерти. Многие погрузились в воды горячих источников, чтобы восстановить свои силы.
Это великая победа объединенных племен, объявил Дресил. Он расхаживал среди охваченный возбуждением людей. Лицо его светилось триумфом. Он кричал, что теперь они одно племя, скрепленное кровью. И следовательно, они должны жить друг для друга, работать друг для друга. И тогда наступит всеобщее процветание. Люди слушали его. Многие мужчины лежали, отдыхая после изнурительной битвы. Это был уже Год Шестой.
У кайдавов было вкусное мясо. Дресил решил этой же ночью устроить праздник. Туши кайдавов сварили в воде горячего источника, а затем подвесили над кострами жариться. На площадь выкатили бочки с пивом и рателем, чтобы сполна отпраздновать победу.
Дресил произнес речь, за ним сказал своё слово старый лорд Волл Эйн. Зазвучали песни. Мужчина, охраняющий рабов, вывел на площадь пленного фагора.
Все умолкли, когда он встал в её центре, глядя на всех красноватыми глазами. Руки его были связаны за спиной. Ноги тяжело ступали по земле. В наступающем сумраке он казался огромным. Это было чудовище из всех их кошмарных снов, покрытое белым мехом, запачканным грязью и кровью. Он стоял, с вызовом глядя на своих пленителей. Его голова, увенчанная двумя длинными рогами, была гордо поднята.
Это чудовище было экипировано необычным образом. Его плечи и туловище были прикрыты тройным дубленым панцирем, доспехи были стянуты кожаными ремешками. Устрашающие рога были украшены крыловидными серебряными наконечниками. Это делало его череп похожим на боевой шлем.
