Новый день Степан встретил в относительном спокойствии. К пребыванию в параллельной Вселенной он как-то уже привык (если к этому вообще можно привыкнуть). С тем, что он в данных момент является рабом, в определённой степени смирился (если с этим вообще можно смириться). Попытки изучить язык прекратил (хотя где-то глубоко всё равно сидело грызущее беспокойство по этому поводу).

Нет, если говорить честно, покоем всё это было трудно назвать. Но по сравнению с любым из недавних дней — вполне.

Утром дорога поднималась на холм. И сразу стало видно, куда идёт колонна. К морю!

Следующие полдня прошли спокойно. А, начиная с обеда, колонну рабов охватила тревога...

Тревога эта появилась не сама собой. Её принесла маленькая группа людей, подошедшая к колонне рабов перед самым обедом.

Во время привала эти люди о чём-то долго рассказывали главному стражнику и его помощникам. И с каждой минутой разговора лица слушавших становились всё напряжённее и напряжённее.

А потом эта информация тоненькими ручейками разошлась по всей колонне.

Лица стражников стали после этого напряжёнными и ешё — какими-то виноватыми... "Дорогих" рабов охватила тревога. А "дешёвые" были просто в панике.

Степан сразу же понял: опять дело не обошлось без "чёрно-красных". И эта мысль повергла нашего героя в ужас...

Увы, его догадка оказалась верна. Как только колонна рабов вошла в небольшой прибрежный посёлок и расположилась на дощатой пристани, всем бросился в глаза корабль, идущий полным ходом к берегу. И паруса у этого корабля были чёрно-красными...

Трудно выразить тот ужас, который охватил при этой сцене всю колонну. Испуганы были даже "привилегированные" ("дорогие") рабы.

Но их страх не шёл ни в какое сравнение с тем отчаянием, которое охватило "дешёвых" рабов. Они стонали, хватались за голову, падали на землю, рвали на себе волосы. Даже на стражников при этом внимания не обращали.

Впрочем, стражники тоже были очень не в себе. Дело даже не в том, что они были испуганы. Да и испуганы они были так... чуть-чуть... Но все стражники были смущены. Очень сильно смущены... Как будто им сейчас предстояло сделать что-то чрезвычайно некрасивое.

В общем, вернулся недавний кошмар. Но теперь, похоже, в гораздо худшем варианте...

А Степана охватило оцепенение. Всё было кончено. Неужели он оказался в параллельной Вселенной только лишь затем, чтобы почти сразу же погибнуть? Да ещё и каким-то ужасным, особо мучительным способом?

Наш герой понимал, что спасти его может только чудо...

И чудо произошло.

Из-за дальнего мыса вдруг появился другой корабль. Темно-синего цвета, с жёлтой полосой вдоль всего корпуса и с белоснежными парусами. Этот корабль был невероятно красив — и в нём не было ничего зловещего.

Бело-жёлто-синий корабль устремился к той точке берега, где остановилась колонна рабов. Было видно, что он двигается наперегонки со зловещим чёрно-красным кораблём. И сразу же стало понятно, что огромное значение имеет то, кто именно первым подойдёт к берегу.

Появление второго корабля вначале вызвало ликование у многочисленных зрителей. Но потом из сотен глоток донёсся вздох разочарования: корабль этот был слишком далеко. Гораздо дальше, чем первый.

Как это было обидно!

Но второй корабль шёл очень быстро, так что расстояние между кораблями неуклонно уменьшалось. Вопрос был только в том, какой из них достигнет берега первым...

Первым всё-таки был сине-бело-жёлтый корабль. Он шёл в потрясающей скоростью, поэтому сумел-таки пришвартоваться к пристани первым. После этого на берег вышла группа из трёх человек довольно властного вида, сопровождаемая примерно двумя десятками воинов.

Из глоток рабов раздался дружный ликующий крик. На лицах стражников, сопровождавших колонну рабов, появились улыбки.

Пожилой мужчина в белоснежном костюме, в жёлто-синем головном уборе, стоящий впереди сошедшей на берег группы, внимательно посмотрел и на стражников, и на рабов. Его лицо вроде бы оставалось спокойным — но было видно, насколько ему приятна реакция и тех, и других.

А потом "сине-бело-жёлтый" мужчина повернул голову, чтобы посмотреть на пришвартовывавшийся чёрно-красный корабль. Теперь на его лице не было ничего, кроме презрения и ненависти...

Через несколько минут пришвартовался и чёрно-красный корабль — чуть в стороне от того места, где сделала привал колонна рабов. С корабля высадилась группа вооружённых людей. Она была гораздо больше, чем группа с сине-бело-жёлтого корабля.

Увидев это, с корабля, причалившем первым, на берег быстро спустилось примерно пять десятков человек. Теперь группы воинов с обоих кораблей были примерно равны.

А потом эти группы двинулись по пристани навстречу друг другу — и остановились, когда расстояние между ними уменьшилось примерно до десяти шагов.

Навстречу друг другу вышли старшие — и начали разговор.

Степан ожидал, что сейчас начнутся крики, размахивания кулаками и прочие эмоциональные эксцессы. Но ничего этого не было. Разговор был тихий и вроде бы даже спокойный. Но это лишь на первый взгляд. Внимательный наблюдатель сразу же заметил бы, что эти двое готовы перегрызть друг другу глотку.

Как досадно было Степану, что он не понимал ни слова! Потому что было бы очень интересно послушать, какие аргументы эти собеседники приводят друг другу! Но, похоже, у "сине-бело-жёлтого" аргументы были более весомыми — потому что в конце концов "чёрно-красные" развернулись и ушли на свой корабль.

Из глоток всех находящихся на берегу — и рабов, и даже стражников, — раздался торжествующий вопль. И тогда старший сине-бело-жёлтых повернулся к ним всем и широко улыбнулся — что вызвало ещё один торжествующий крик.

А чёрно-красный корабль тем временем отчалил и начал своё движение прочь — в открытое море...

Радость рабов была такой бурной и искренней, что у Степана даже мелькнула мысль: может быть, их всех сейчас освободят? Но "сине-бело-жёлтые", к сожалению, были всё-таки не освободителями, а покупателями. Но очень хорошими покупателями. Причём с точки зрения всех: и рабов, и продавцов.

После отплытия корабля "чёрно-красных" старший сине-бело-жёлтой группы с двумя своими помощниками бысто обошли всех рабов, подсчитав их количество и, судя по всему, оценив состояние каждого покупаемого. Затем последовал короткий подсчёт общей суммы, которая была предложена старшему стражнику колонны (который, судя по всему, выполнял также основные административные функции). После короткой торговли (по крайней мере, так это воспринял Степан) нужная сумма в виде золотых монет была демонстративно высыпана в кожаный мешочек и передана главному стражнику. Затем обе стороны расписались на маленьком листе пергамента.

Лица у всех стражников были невероятно довольные: видно, заплатили им очень и очень неплохо.

После этого "дешёвых" рабов отвязали, а "дорогих" просто ссадили с повозок — и всех их подвели к кораблю. Сине-бело-жёлтые стражники помогли рабам взойти на корабль. Принуждать никого не пришлось — рабы, только что чудом спасшиеся от "чёрно-красных", были очень довольны своей судьбой и не пытались оказывать даже малейшего сопротивления.

На корабле всех рабов развели по крохотным одноместным клетушкам. Потом всех накормили скромным, но вкусным ужином. А затем Степан завалился на узенькую деревянную лежанку — и мгновенно провалился в сон без сновидений.

Проснулся он рано утром — выспавшимся и даже отдохнувшим. И стал с интересом осматривать помещение, в котором оказался.

Этому способствовало то, что он находился отнюдь не в полной темноте. Маленькое окошечко на одной из стен выходило в одно из освещённых помещений. Так что Степана окружал отнюдь не мрак.

Так что можно было осмотреться вокруг и подумать.

Первой его реакцией, честно говоря, было недоумение: индивидуальные помещения для рабов были, по идее, невероятной роскошью. Но внимательно пригдядевшись к тому, что его окружало, он понял, что роскошью здесь и не пахло.

Помещение, в котором он находился, занимало очень небольшой объём.

Формой оно больше всего походило на пенал. Большую часть площади занимала деревянная койка. Говоря точнее, она занимала всю ширину и большую часть длины. Только небольшой пятачок — между дверями и ножным концом койки — оставался свободным.

Сама койка была очень низкая. На ней можно было сидеть, почти упёршись ногами в дверь. При этом коленки выпирали вверх, а голова упиралась в потолок — так что её приходилось наклонять.

На койку приходилось залезать со стороны ног. Когда человек лежал на койке, у него создавалось ощущение "упакованности": справа, слева и со стороны головы были стены. Наверху, на очень низкой высоте, находился потолок, обитый чем-то мягким. Очевидно, что это было сделано для того, чтобы человек не ушибся, попытавшись резко вскочить. Кстати говоря, таким же образом был обит потолок и около двери — там, где не было кровати.

Изголовье было приподнято, и на нём лежало что-то вроде мягкого толстого коврика. На самой койке ничего не лежало — так что в эту ночь он спал на голых досках. Нет ничего удивительного, что у Степана болели бока.

Эта боль усугублялась тем, что корабль нещадно качало — и он во сне не просто лежал на койке, но и периодически перекатывался с боку на бок.

Но проснулся он не от этого. Его разбудило "настоятельное желание". Ведь накануне, во время ужина, он выпил большой стакан воды с лёгким фруктовым привкусом.

К счастью, эта проблема оказалась легкоразрешимой. Под кроватью обнаружился большой бронзовый сосуд сантехнического назначения, причём довольно хитро устроенный: жидкость из него не выплёскивалась даже во время сильной качки.

Использовав этот хитрый агрегат надлежащим образом, Степан решил вновь полежать. Тем более больше делать было нечего.

"Что-то готовит мне завтрашнее утро? — вяло подумал он".

И незаметно для себя уснул.

Проснулся он от скрипа открываемой двери. В его комнату заглянул человек в сине-бело-жёлтой одежде и жестом поманил к себе.

Выйдя наружу, Степан оказался в полутёмном коридоре (правда, по сравнению с его персональным "пеналом" здесь казалось очень светло). Степан сразу же оказался между двумя "сине-бело-жёлтыми": один находился спереди, другой — сзади. Так, цепочкой, они все трое и пошли наверх — на палубу.

На палубе было очень светло. Так светло, что Степан в первый момент даже зажмурил глаза. Но потом всё-таки начал осторожно смотреть вокруг себя.

Увидев, что их спутник снова стоит с открытыми глазами, "сине-бело-жёлтые" повели его вдоль палубы. Через пару десятков шагов Степану жестом предложили войти в не очень широкую дверь.

Молодой попаданец оказался в довольно богатом помещении. За столом перед ним сидели два роскошно одетых "сине-бело-жёлтых". Сбоку сидел третий — одетый чуть попроще.

Один из богато одетых что-то сказал сидящему сбоку — и тот обратился к Степану с короткой речью.

— Ничего не понимаю! — с сожалением ответил Степан. — Совсем ничего не понимаю!

Тогда к нему обратились ещё несколько раз — судя по всему, уже на других языках. И в эти разы он ответил то же самое — хотя и каждый раз несколько другими словами.

Такая его реакция вызвала у сидящих за столом большое недоумение. Все трое коротко обсудили ситуацию (Степан, конечно, ничего при этом не понял). А потом один из богато одетых сделал знак рукой — и Степана увели.

Через двадцать минут он снова лежал на койке в своём "пенале" и грустно думал о том, что незнание языков опять его подвело. Как бы "сине-бело-жёлтые" не приняли решение продать бесполезного раба кому-нибудь другому!

Степан почему-то не сомневался, что любой другой хозяин может быть только хуже.

Мысли, грустные мысли... И опять никакого просвета впереди...

Молодой попаданец и не заметил, как снова заснул...

Спал он недолго — потому что его быстро разбудили. Причём по очень приятной причине — принесли обед (завтрак, судя по всему, он проспал).

Обед был просто замечательный. Какие-то толстые варёные стебли — мягкие, очень вкусные и даже ещё горячие. Несколько мелких сырых овощей разных видов. Штук пять орехов, похожих на грецкие, — но гораздо крупнее. В завершение обеда — фрукт, напоминающий гигантский мандарин. И ко всему этому ещё прилагалась огромная кружка свежей воды, пахнущей фруктами.

Нет ничего удивительного, что такой обед принёс Степану массу положительных эмоций. И, как ни странно, немного успокоил: если его так хорошо кормят, то вряд ли собираются сделать что-то плохое.

Чуть позже, вспоминая этот день, Степан пришёл к выводу, что такое умозаключение носило весьма сомнительный характер. Но уж очень ему тогда хотелось успокоиться!

И это, кстати говоря, получилось. Улегшись отдохнуть после обеда (а что тут ещё было делать?) Степан временно выбросил из головы мысли о своей судьбе (мол, что будет, то будет). И даже задумался на всякие отвлечённые темы...

Дело в том, что происходящее вокруг него как-то не вписывалось в картину рабовладельческого общества. По крайней мере, если верить тому, что изучалось в школе.

... Жаркая, безводная степь... И караван который гонят в Крымское ханство из России. Или из Речи Посполитой...

Самое страшное — потерять силы или заболеть... Таких рабов беспощадно убивают...

Есть, правда, категория невольников, которых берегут немного больше — молодые красивые девушки. Только вот какая судьба их ждёт? Попасть в гарем и прожить там всю жизнь... А лучше ли это, чем быстрая смерть?

Иногда — если очень повезёт — рабов освобождают свои войска. Если успевают... Потому что при малейшей угрозе степняки убивают "лишних" рабов, чтобы иметь возможность двигаться быстрее.

... Или — корабль, перевозящий рабов из Африки. Жаркий, душный, зловонный трюм. И огромное количество заполняющих его невольников.

Их почти не кормят и очень мало поят. Подцепить смертельную болезнь ничего не стоит. Тех, кто умер, бросают за борт — на корм акулам. Часто туда бросают ещё живых...

Вот как это выглядело на Земле. А здесь — не так. Совсем не так....

Правда, есть свой кошмар — чёрно-красные. Но это — какое-то мрачное исключение. Суда по всему, здесь их все ненавидят — даже торговцы рабами.

И всё-таки, откуда такая разница в обращении с невольниками? Почему местные работорговцы (а также, судя по всему, рабовладельцы), гораздо гуманнее, чеи на Земле?

Над этим стоило подумать...

Собственно говоря, это была элементарная задачка экономического характера. Что такое прибыль? Если отвлечься от некоторых специфических тонкостей — деньги, полученные за товар, минус издержки. Как можно увеличить прибыль? Двумя способами: уменьшить издержки либо увеличить сумму от продаж. Работорговля ведь тоже род бизнеса, хотя и специфический — так что эта формула действует и тут.

Земные работорговцы пошли по первому пути. Пусть значительная часть рабов умирала по дороге — зато затраты на их транспортировку были минимальными. Здешние работорговцы, судя по всему, выбрали второй путь: получить от продажи рабов побольше денег. А для этого надо, чтобы выжило их максимальное число. И чтоб выжившие находились в достаточно хорошем состоянии. Правда, и затраты на их содержание и транпортировку при этом оказываются побольше.