Падчерица богини (пишется)

— Если не получится, все, ради чего мы страдали, потеряет смысл, — спокойно произнес его светловолосый собеседник, засыпая землей уголья, оставшиеся от ночного костра.

— Мои расчеты безупречны, и я готов рискнуть. Ты мне поможешь? Или придется просить Антара?

— Тогда о твоем плане узнает и Микаэль.

— Вот поэтому мне нужен ты, Юлиан. Взгляни на них, — темноволосый махнул рукой в сторону пробуждающегося лагеря, расположенного в ста метрах позади, — они нам поверили. Поверили в победу.

Восходящее солнце озарило ущелье, осветив вяло двигающихся людей, которым было мало короткого сна для настоящего отдыха. Кто-то собирал импровизированную постель из одежды, кто-то жевал подсохший хлеб, кто-то, как Эвгуст, тушил костер. Но всех объединяло одно — усталость и печать обреченности на осунувшихся лицах.

— Эй, вы закончили шушукаться? — К мужчинам приблизилась синеглазая девушка в потрепанном и местами порванном кожаном костюме охотника. — Пора сниматься со стоянки — сторожевой сокол донес, что войско божков в часе пути.

Хищных птиц, следящих за вражеским передвижением, использовали обе стороны. Ведь что может быть удобней? Видеть действия противника с высоты птичьего полета? Правда видеть до тех пор, пока крылатого лазутчика не обнаруживали и не сбивали молнией или другим смертельным заклинанием.

Микаэль, контролирующая пернатых шпионов повстанцев, радовалась, когда не потеряла власть над сознанием подопечных и после входа в ущелье, испещренное хианитовыми жилами. Только теперь чужих соглядатаев приходилось уничтожать не заклинаниями, а натравив соколов или орлов.

— Микаэль, вы с Антаром поведете людей вверх, вдоль реки, а мы попробуем устроить обвал.

— Какой обвал, Мрак? Вы можете погибнуть сами — залежи хианита повсюду, они исказят заклинания.

— Все будет хорошо, Мика, — постарался успокоить магессу блондин. — Мы будем осторожны.

Раньше она принялась бы спорить и отговаривать от затеи. Но преследующие их хозяева Межграничья буквально дышали им в затылок.

— Хорошо. Я помолюсь за вас Зиждителю.

Больше не теряя времени, жених и тот, кого жители замкнутого мира столетиями почитали как бога Тьмы, быстро побросали свои немногочисленные вещи в походные сумки.

— Юлиан, ты берешь глад с собой? — удивилась магесса, наблюдая, как блондин закрепляет на поясе ножны с коротким клинком. — Может, отдашь мне на хранение?

Эвгуст коснулся рукоятки меча, усыпанной черными матовыми камнями, которые в лучах восходящего солнца не блестели, а, казалось, наоборот поглощали свет.

— Нет, Мика, у меня он в большей безопасности, — ответил Эвгуст, намекая, что свое оружие она с Антаром потеряла.

Восточная сторона Висорийского ущелья поросла сплошь хвойным лесом. Западная серела голым известняком, изредка укрытым чахлыми кустами и одинокими деревцами. Туда и стали подниматься маги — они хотели, чтобы их видели.

Микаэль, некоторое время ведя мужчин взглядом, не заметила в том ничего подозрительного: обрушить легче камни, которые не закреплены корнями деревьев. Затем стихийница передала приказ двигаться дальше.

Мрак выбирал место долго.

И Юлиан уже решил, что союзник передумал. Но нет, брюнет остановился на небольшой площадке, частично скрытой обломком светло-серой скалы из гранита. Высотой в три человеческих роста глыба могла положить начало обвалу, если только получится ее сдвинуть, что возможно, увы, только с помощью магии.

— Здесь.

Вынув одинокую серьгу из уха, Мрак положил ее на камень и уже собрался разбить ее другим, как Эвгуст окрикнул:

— Подожди! Лучше оставь "Ловца". Если все получится, и тело обнаружат, его отсутствие вызовет ненужные домыслы.

— Да, ты прав. Браслет готов?

— Да.

— Небо?

Уточнять, что Мрака интересует наличие птиц-шпионов, не требовалось.

— Чистое. Можешь начинать.

Прислонившись к шершавому граниту, холодному, еще не прогретому солнцем, брюнет достал из кармана флягу и отпил три глотка. Подумав, добавил еще один, остальное вылил на землю и закрыл глаза.

— Я проведу базовый ритуал и над нами. Замкну перерождение по линиям крови с периодичностью в два поколения — это позволит тебе отыскать нас спустя сотни лет.

Но Мрак уже не слушал Эвгуста. Тело проглотившего яд мужчины выгнуло дугой. Хрипя и цепляясь ногтями за камень, он пытался удержаться на ногах самостоятельно.

Наблюдать за чужими страданиями еще то испытание, и Эвгуст смотрел вверх.

Ясные, бездонные, пронизанные солнечными лучами небеса контрастировало с тем, что творилось внизу, у его ног.

— Небо?.. — прошептал добровольно отравленный.

— Чистое.

Мрак кивнул и обмяк.

Выждав томительные полчаса, блондин зачем-то проверил пульс на шее союзника, затем, дрожащей рукой закрыв стекленеющие глаза, тихо пожелал:

— Легкого пути, Мрак.

Вдев серьгу-артефакт обратно в левое ухо бездыханного тела, нацепил на запястье брюнета плетенный из кожаных полосок браслет, который после активационного слова моментально впитался в кожу, превратившись сначала в черную вязь рисунка, а потом и вовсе исчезнув.

Закончив с приготовлениями, Эвгуст оттащил труп в конец площадки и подступился к гранитной глыбе. Как ни старался, раскачать и столкнуть, не получалось, даже используя палку как рычаг. Что ж, придется рискнуть и обратиться к дару.

Лидер повстанцев еще размышлял, какое заклинание эффективней и в то же время несложно и наиболее безопасно, как у трупа, лежащего позади него, открылись глаза. Нежить, медленно поднявшись, побрела к хозяину браслета. В нескольких шагах от стихийника мертвец бесшумно вытащил из ножен меч.

Беспечного мага спас солнечный зайчик, пущенный отполированным до зеркального блеска клинком.

Отпрыгнув в сторону, Эвгуст взвыл:

— Стоять!

Нежить, не вняв приказу, снова замахнулась на своего создателя мечом.

Маг выругался — поднятый труп его не слушался. По их с Мраком замыслу, он должен был разыграть сначала ссору союзников, а затем их сражение и гибель бывшего бога. Притом гибель необратимую — от Глада, единственного артефакта, которого боялась Благая Семерка.

При жизни Мрак слыл блестящим мечником, тогда как Эвгуст впервые взял в руки холодное оружие, лишь попав в Межграничье.

— Демонова отрыжка! — выругался незадачливый постановщик представления.

Некромантское заклинание пробуждения вышло с браком. Ладно, с этим он справится, тем более, что у нежити осталась лишь память тела, думать она не могла. Но как, скажи Зиждитель, теперь привлечь внимание сторожевых соколов?! Отбиваясь от наседающего трупа, он не мог сосредоточиться на заклинании, которое бы столкнуло гранитную скалу вниз. А, не создав шума, он может скакать с умертвием долгие часы, и на них все равно не обратят внимания ни свои, ни чужие.

— Да погоди же ты!

Мертвый противник игнорировал его просьбы. И Эвгуст, оставив расчеты в покое, атаковал скалу первым, что вспомнил, — "Воздушным тараном". Глыба вмиг разорвалась на тысячи кусков! На этом заклинание не остановилось, а невидимой волной расплескалось вокруг, сотрясая твердь.

Упав от толчка, Эвгуст машинально выставил куполообразный щит, тем самым спасая себя от смерти, а труп — от участи скалы. Да только залежи хианита снова сыграли злую шутку: весь личный резерв ушел в эти два заклинания среднего порядка.

По склонам, ко дну ущелья, сходила лавина, лавина из камней, грунта и обломков деревьев. Пыль закрыла солнце. Бесконтрольный поток счесывал, сдирал со скал траву, кустарники, крушил деревья, меняя до неузнаваемости облик горы.

Сколько прошло времени, прежде чем поток остановился, и стих грохот, Юлиан сказать не мог. Было не до того. Он, высший маг, одинаково великолепно управляющий любой из четырех стихий, некромант среднего уровня, позорно улепетывал от умертвия с мечом. Бегать приходилось в малюсеньком круге, созданном куполом щита. У трупа была память тела профессионального бойца и инстинкты голодной нежити, у мага — ловкость и надежда, что время на его стороне.

Эвгуст, безумно уставший и раненый в руку, не сразу осознал, что прозрачный щит исчез, а пыль частично спала вниз, открывая их бой взорам тех, кто пожелал бы узнать, что случилось в ущелье.

Рискуя подставиться под удар, блондин взглянул вверх. В небе, ниже обычного, кружилось пять-шесть птиц. Крылатые разведчики повстанцев или божков, а, быть может, и тех, и других, но уж точно не обыкновенные холзаны и грифы.

У Юлиана открылось второе дыхание. Больше блокируя, чем атакуя, он терпеливо выжидал, боясь пропустить нужный момент. Создавая браслет-артефакт, он рассчитывал, что оживленный труп будет подчиняться его командам, и все же дополнительно перестраховался. Теперь его предусмотрительность позволит воплотить в жизнь их с Мраком замысел.

Огонек жизни в глазах умертвия погас внезапно, вмиг превращая его в обычное мертвое тело. Безжизненные руки еще сжимали меч, как Эвгуст, дождавшийся истощения заклинания, вонзил в грудь противника свой Глад.

Со стороны, точнее сверху, казалось, что Мрак споткнулся, и его недавний единомышленник подло воспользовался моментом.

— Не-е-ет!!!

Горестный вопль, усиленный в сотни раз магией, прокатился над ущельем звуковой волной. Интуиция подсказала, что смерть бывшего бога, павшего от Глада, артефакта-убийцы бессмертных, потрясла кого-то из Благой Семерки, расположившейся, по всей видимости, в каких-то десятках километров от места сражения.

Долго размышлять, кто именно кричал, было не суждено — под ногами Юлиана вновь задрожала земля.

* * *

Школа ордена Земли, Терра,

103-й день пришествия Эвгуста Проклятого

— Семерка поверила, что ты умер от Глада. И поэтому "Ловец" не поймал твою душу, а значит, запланированное перерождение с сохранением вековых знаний для тебя невозможно, — молодой стихийник закончил длинный рассказ. Немного помолчав, резюмировал: — То есть с небольшими погрешностями, но все прошло так, как мы и рассчитывали.

Альберт Элевтийский хмыкнул.

— Ничего себе, небольшие погрешности! Резерв на нуле и неконтролируемое умертвие-мечник. Не иначе Зиждитель был в тот день на твоей стороне.

— Думаю, тебе тоже было несладко.

Землевик помрачнел.

— С расчетами я ошибся, выбрав для пробуждения памяти неподходящий возраст. Двадцать лет — это слишком поздно. Дважды к моменту осознания себя и своей цели я оказывался плотно опутанным семейными узами. Жена, дети... Было сложно уйти от ставших родными людей — приходилось рвать по живому...

— Но при этом каждый раз ты перерождался с сильным Даром?

Элевтийский покачал головой.

— Нет. Что и к лучшему, иначе не удалось бы создать такую безбашенную организацию, как башевисты.

— То есть в прошлом ты был Йосом Башевисом?! — поразился Юлиан.

— Мне самому сейчас сложно в это поверить.

— Какие еще громкие имена в истории принадлежали тебя?

— Мульхем, Агавар, Тетрарион и Пармиль.

— Чокнутый изобретатель, величайший старейшина сатурийцев, основатель полиса равных и первый директор школы охотников на нечисть, — перечислил Эвгуст недоверчиво. — Ну, и на закуску — магистр Дюжины.

— Верховный магистр, — поправил его землевик. — Двумя воплощениями, Башевиса и Мульхема, я не горжусь, но и не стесняюсь. А эта жизнь, жизнь Альберта Элевтийского, мне нравится больше всего — такие возможности открылись!

Заговорщики против богов некоторое время молчали, каждый думая о своем. Затем Эвгуст встрепенулся.

— Как и договаривались, ты оставил послания?

— Да. В ключевых местах для всех воплощений. А ты?

— Во всех храмах Межграничья, куда сумел попасть. Жаль только, мои послания не подкреплены авторитетом, как у тебя.

— Не критично, они все равно вызовут брожения в умах прихожан. Главное, правильно выбрать момент для активационного заклинания.

Они обменялись понимающими усмешками. Вскоре для богов настанут смутные времена.

* * *

Владения Дома Червленого Скорпа, Ниис, Вискур,

104-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Темное небо у линии горизонта несмело окрасилось розовым. Светало.

Прикрывая зевки ладонью, я медленно брела за Соларом по слабо освещенному двору замка.

— Долго еще?

— Почти пришли, потерпи еще чуть-чуть, Эва.

— Эх, вредный ты...

— Это ты слишком нетерпелива, — хмыкнул хэмелл.

Хотелось спать, но также хотелось узнать, что для меня приготовил вискурец. Он обещал подарок, и я с нетерпением его ждала, не исключая при этом подвоха.

Но еще больше не терпелось узнать: почему, чтобы получить подарок, мне пришлось вставать так рано?! Хотя... я ведь мечтала увидеть рассветы в Вискуре? Получите, распишитесь...

И я бы с удовольствием полюбовалась пробуждением дня, если бы ночью удалось поспать. Сначала шок оттого, что за ужином принц Вестард пригласил в храм Зиждителя. И хотя меня предупредили о его намерениях, стало немного страшно. Что ждет меня, если выясниться, что принадлежу к какому-нибудь опальному Дому? Изгонят из страны? Посадят в темницу? Оправдают, ведь потомки не должны нести кару за преступления, совершенные их предками? Или должны?..

Скорее всего, ждет что-то нехорошее, потому что Солар переменился в лице, когда принц передал требование своего отца. Не ждал, ох, не ждал, мой спаситель, что по его милости вновь окажусь на острие меча... Удивило, что Скорп уговорил принца обождать с посещением храма хотя бы три-четыре дня, мол, высочеству следует отдохнуть, погостить у верного друга...

Еще я тщетно пыталась связаться с Эвгустом. Мне крайне необходима информация и не только о том, что случилось с душой Грэма, вселенной в чужое тело. Если и в Вискуре станет жарко, доведется искать убежища в другом месте, а для этого неплохо бы разузнать, что происходит сейчас в Межграничьи.

— Пришли, — обронил Солар и открыл широкие тяжелые двери.

Из темноты помещения пахнуло теплом и... птичьим навозом. Мы пришли в какой-то курятник?

— Ближний свет, — мужчина приказал камням-светлякам загореться.

Нет, спозаранку мы заявились не в курятник, а в форятник. Или как правильно назвать помещение, где жили форо? Раньше меня сюда не приглашали, и ездовую птицу я обычно видела на взлетной террасе, куда приводил ее слуга или сам Солар.

Гигантские летуны, не поднимаясь с пола, посыпанного песком, издавали недовольные звуки и прятали головы под крылья.

— Зачем мы здесь? — прошептала, гася недовольство. — Ты решил подарить мне полет на рассвете? Мило. Только невыносимо хочется спать... уж лучше бы полетали на закате.

— Посмотри на этого форо, — пропустив мимо ушей мои вопросы, предложил Солар. — Правда, он великолепен?

В самом последнем загоне сидел угольно-черный летун и не менее сонными, чем у меня глазами, нас рассматривал. В свете камней-светляков его перья отливали зеленым. Если я ничего не перепутала, пред нами была птица популярного окраса — считалось, что такие форо самые выносливые и быстрые.

— Красивый, — произнесла искренне. — Он заметно меньше твоего.