Гамлет Шекспира - полный перевод

Вот Клавдий, и Офелия.

А вот увидевший их Гамлет.

О-о! Он все понял! Его мать Клавдий взял, только чтобы взять королевство. Да, она уже в возрасте. Поэтому Клавдий решил найти себе утеху помоложе. Может, он даже обещает на ней жениться, когда сбагрит старую королеву в гости к костлявой! Клавдий украл у Гамлета и корону — и женщину!

И как хорошо в эту канву ложатся странные фразы Гамлета. На внимание Клавдия, он отвечает "я слишком часто бываю под солнцем" (солнце — один из древнейших эвфемизмов для короля). А затем Гамлет говорит Полонию, "берегись — не забеременела бы твоя дочь от солнца".

Гамлет ничего такого не видел?

Гамлет увидел невинную шутку короля, — и просто накрутил себя?

Гамлет увидел истинное лицо Офелии?

Смотрите, как разбегаются в разные стороны цепочки вариантов. Они растут, как ветки деревьев, все множась. А мы ведь здесь не изменили ни одной буквы из оригинального текста. Материал позволяет. И кто скажет, — что Шекспир не гений? Даже если он и н просчитывал все эти варианты сознательно. Гений, далеко не всегда работает на уровне осознания. А Офелия, все еще бездна тайн.

И когда Офелия сойдет с ума, то споет королю Клавдию песенку, — о парне, который обманул женщину, обещал жениться, взял ее невинность, и бросил. Конечно Офелия поет о Гамлете, — н вдруг не о нем? И король скажет ей "pretty Ophelia". Сейчас бы мы перевели это просто как симпатичная Офелия. Но во времена Шекспира, "претти", это "хитрюжка", "симпатичная, но недостаточная для истинной красоты". Так называли милых селяночек, которых точно не планируют брать в жены. Для идеала женской красоты высокородной дамы, это слово мало подходило... Но, пока Офелия еще не сошла с ума.

Но вернемся к сюжету.

Гамлет входит в раж, и косплеит Чацкого. Ходит, и укрепляет славу безумца. Говорит Офелии, что та шлёндра. Отцу ее говорит — сутенер! Всем все говорит — ему можно.

Поведение Гамлета, на самом деле, — жуткий анахронизм. Сама история с человеком, который притворился безумцем — это штука древняя. В чем был смысл притворятся безумцем Амлету Ютландскому, из ране-средневековой легенды? Безумие тогда считалось особым отношением с богами, (позже с одним богом). Насланное безумие быть поощрением. Бог открыл человеку какие-то истины, а поскольку общение с богом тяжело — человек на своей волне. Шутам, — то есть дуракам, — дозволялось говорить правду, на которую больше никто не осмеливался. На Руси, дурачков звали блаженными (почти в раю) и убогими (у Бога). Правда — безумие могло быть наслано на человека и в качестве наказания. Но это наказание бог наложил на человека, — чтоб тот мучился. И если ты такого человека ненароком пришиб, — ты испортил богу план. Сломал его игрушку. Он ведь тебя может и на замену для мучений взять. Короче, — одни проблемы с этими безумцами. Убьешь божьего любимца — плохо. Убьешь наказанную божью жертву — еще хуже. Лучше не трогать от греха. Этим и воспользовался Амлет Ютландский — отведя от себя мечи врагов. Но известный нам Гамлет, — продукт совсем иной эпохи. Простонародье еще верило в старые мифы. А вот элита, когда дело касалось власти, жизни и безопасности, подходило ко всему куда как прагматичное. Должность короля в Дании — выборная. И как только Гамлет решил "откосить по дурке", — трон от него уехал насовсем со скоростью гоночного болида. Недееспособный король никому не нужен. Но — Гамлет вышел из пространства легенды из более наивных времен, и продолжал дурковать в своей более взрослой и психологичной истории по старой доброй традиции. Или же... не так? Возможно ли, что игра Гамлета в безумие — жертва, когда трон (пусть и эфемерный, ускользающий) — сознательно разменивается на месть?

Гамлет не в себе — потому что не выдерживает давления противоположных побуждений? Надо мстить за отца. Но неизвестно, правду ли сказал призрак. Он ничего не делает. Но надо мстить за отца. Но неизвестно... Алгоритм без выхода. Так можно и правда сойти с ума. Или же его безумие — сознательная провокация? Варианты, варианты...

В Эльсинор возвращаются послы Клавдия к норвежскому королю. Они докладывают, что как только норвежский король узнал о просьбе Клавдия — приструнить младшего Фортинбраса, — тот его сразу вызвал, отругал, и взял слово больше не выступать против Дании. А потом... дал Фортинбрасу сорок мешков с золотом для набора воинов. И попросил короля Клавдия, дать пройти с этими воинами по его землям — в Польшу. Все в доме Клавдия радуются "как это хорошо завершено". Погодите! Да точно ли это хорошо?

Здесь прямо тянет вложить Клавдию в уста примерно такой текст.

Клавдий, (принимая письмо, тихо, в сторону)

Вот дипломатии успех, помилуй Боже!

Будто перчаткой меня шлепнули по роже.

Король Норвегии так Фортинбраса "усмирил" —

Что тонну золота на содержанье войска отвалил!

А тот — по землям нашим "только лишь пройдет".

Ага, ага, — а ну как к Эльсинору повернет?..

Мои ж придворные чуть от восторга не пьяны,

И впрямь не понимают? Или... мне уж не верны?!

Придется этой ситуацией заняться,

Но все же... с Гамлетом сперва бы разобраться.

Но, не будем торопиться. Такой пассаж Клавдия был бы правильным, если бы он чувствовал свою слабость. Но из текста Шекспира мы узнаем, раз за разом, что он не слаб, — по крайней мере, как король. Он сражался с французами. Он совсем недавно навалял англичанам — (причем так, что их английский король готов выполнять крайне сомнительные просьбы Клавдия, чтоб только не ссориться). И вот, он с позиции силы, говорит норвежскому королю примерно следующее: — приструни своего племянника Фортинбраса, иначе это за тебя сделаю я, — для чего приду в твои земли. И Клавдий действенно готовит Данию на случай возможной войны: Льют пушки, снуют корабли, — Клавдий готов к бою. ...Как орал на своего племянника Норвежский Король — мы можем только догадываться. Норвегия, как страна, гораздо слабее Дании. Фортинбрас, которого приютили в Норвегии, своими выходками на датской границе может обрушить на весь норвежский королевский дом большую беду. Неужели он настолько неблагодарен? И молодой Фортинбрас сдается. Он отказывается от войны за датский трон. Норвежский король, чтобы утешить племянника, дает ему денег на армию, и отправляет воевать за никому не нужный кусок земли с поляками. Пусть мальчик спустит пар, и самоутвердится. Клавдий готов пропустить его — с позиции своей силы. И именно такой вариант развития событий нужен Шекспиру, для одной из его главных мыслей. Об этом скажем ниже. Но если не следовать замыслу Шекспира строго — какое здесь поле для трактовок!

Тем временем в Эльсинор приехали актеры. Гамлета осенило — он вспомнил историю, как преступник выдал сам себя, когда увидел спектакль похожий на его реальнее преступление. (В "Наказанном братоубийстве" эта тема раскрыта во всех подробностях, вплоть до названия города, конкретного преступления и пр). Гамлет устраивает театральное представление, а готовясь к нему, — веселит публику в зале лондонского театра: На сцене Гамлет с актерами обсуждает, что до него дошло из происходящего в театральной жизни в Лондоне, — то есть прямо там, где стоят зрители. Он рассказывает о драке у театра, и о каких-то конкретных актерах с их несовершенствами. (К сожалению, — полностью потерянный для нас контекст). Тогдашней публике смешно.

Король Клавдий видит сцену отравления, сходную с той, как он сам отравил отца Гамлета — и его нервы не выдерживают. Он выдает себя. Гамлет в восторге — изнуряющий алгоритм разорван. Он знает, что призрак сказал правду, и теперь можно мстить. Клавдий знает, что Гамлет знает, что Клавдий знает...

Гамлет крадется к Клавдию, и застает его в попытках молитвы. Тот пытается каяться за убийство брата перед Богом. Но справедливо замечает сам себе: — как можно раскаяться за злодеяние, плодами которого ты до сих пор владеешь? Убив брата Клавдий получил королеву и Данию. Расставаться с этим не охота. Шекспир из глубины веков жалит этим вопросом наших бандитов из 90х, — те в церкви часто выполняли все обряды как гимнаст на соревнованиях (чем четче выполнил правила, — тем больше спишется грехов), и олигархов, которые нахапав миллиарды, откупаются строительством нескольких церквей и пары школ. Клавдий смутно подозревает, что ему ничего не простится. Однако все же пробует молиться.

Гамлет, видя молящегося Клавдия впадает в философию. Если Клавдий сейчас искренне раскается, и Бог простит ему все грехи — значит Клавдий будет невинен. И удар Гамлета катапультирует Клавдия прямиком в рай. Гамлет такой вариант не устраивает. Он хочет спровадить Клавдия в ад. Гамлет отходит. Позже, в порыве рефлексии, он признается, что в каждый отсрочке — только четверть рассудительности и три четверти малодушия. Возможно, Гамлет сам себе придумал причину, чтобы не убивать. Он по натуре не убийца. Гамлет упустил свой шанс.

Клавдий встает с колен, и отмечает, что с молитвой у него не задалось. Так что, если бы Гамлет пырнул Клавдия, — ни на какое небо тот бы не воспарил.

В ходе выяснения отношении с матерью, Гамлет убивает подслушивающего за ковром Полония. Для Клавдия это — отличный предлог. Под разговоры о спасении Гамлета от ответственности, он сажает его на корабль, и отправляет в Англию. Заодно, сопроводив того письмами, чтобы по прибытия в Англию, Гамлета сразу казнили. Все — Гамлет докуковался. Как нерадивый игрок — он спустил все свои возможности.

Перед отплытием в Англию, Гамлет видит войско Фортинбраса, что топочет по землям Клавдия в Польшу. Гамлет не знает кто это такие, и откуда взялись. И выясняет это только в разговоре с норвежским капитаном. Хорош кандидат в короли! А ведь проблемного Фортинбраса обсуждали и при нем. Но для него чужое войско — сюрприз. Гамлет занят только своей местью. И в этом смысле, — Клавдий гораздо лучший король, чем Гамлет.

Гамлета закатали на корабль, — и в Англию. Клавдию можно вздохнуть спокойно. Уф-ф!

Но не так все просто. По дворцу бегает полоумная Офелия. Она сошла с ума, после того, как Гамлет — ее любимый — убил ее отца.

Хуже того, о смерти отца прослышал брат Офелии — Лаэрт. Он немедленно вернулся из Франции, собрал бунташную толпу, смял охрану Клавдия, и ворвался к нему в замок. Клавдий с Королевой Гертрудой с трудом убеждают Лаэрта, что они не виноваты в смерти его отца. Гертруда защищает Клавдия вполне искренне. Или он ей зачем-то полезен?

Лаэрт чуть успокаивается. Но тут в залу прибегает Офелия. Сумасшествие Офелии очень похоже не сумасшествие Гамлета в том, что она не говорит ни одного пустого слова. Королю и королева она "вручает укоризны" в виде цветов с неприятными символическими значениями, — неблагодарность, лицемерие и т.д. Офелии в таком виде неудобна, кажется, и королю, и королеве. Королева справедливо боится, что Офелия сообщит, что в смерти Полония виновен ее сын — Гамлет. (Что ее муж сам охотно сдаст эту информацию Лаэерту, она еще не знает). Клавдий же вынужден выслушивать от Офелии песню о похотливом мужике, который обещал взять деву замуж, но вместо того, снял с нее покрывало девичества. Было что-то подобное или нет, — поди докажи королеве, когда она начнет стучать по голове сковородой...

Блаженненькая Офелия настолько не удобна, — что скоро случайно самоутопилась. Что может быть как действиями Клавдия, так и Гертруды, — или же простой случайностью. И опять у нас россыпь вариантов. А Гамлет все плывет в Англию.

И тут у Шекспира в дело вступает Божественное Провидение.

Что есть божественное проведение? Эта тема, которая изрядно волновала христиан все средневековье, а также в новое и даже еще в новейшее время. Британская литература отдала этой теме честь — веками и тоннами книг. И Шекспир — не исключение. Провидение — это предвидение. Но христианский Бог — сила всемогущая. Поэтому его предвиденье — это План, который он неуклонно воплощает в жизнь. План этот неукоснителен и неумолим. Но если все происходит по плану Бога? — Как же может быть свобода воли человека? Ну, если у вас возник такой вопрос, — то вы опасно близки, чтобы влезть в спор, который христианские богословы вели столетиями. Свобода воли человека есть. Неумолимый план Бога есть. Как это сочетается — божественная тайнаT.

Неведомая сила (трактуйте ее хоть как Божью направляющую руку, хоть как предчувствие Гамлета) — поднимает ночью Гамлета с корабельной койки. Он крадется к своим сопровождающим и крадет сопроводительное письмо. Из него он выясняет, что его везут на казнь. Гамлет быстро переписывает письмо, чтобы казнили как раз его сопровождающих. Чем запечатать? О! У него есть отцов перстень, с печаткой, с которой и сделали датскую королевскую печать. Письмо запечатано. Бог за Гамлета!

А на следующий день — на корабль нападают пираты. Гамлет сражается с пиратами, и оказывается на их палубе, когда корабли расходятся после неудачного абордажа. Так корабль, на котором Гамлета везли на казнь — уходит в Англию без него. Бог опять за Гамлета! Пираты не убивают Гамлета, а решают, не убоявшись судьбы пленителей Цезаря, — доставить того за выкуп обратно в Данию. И опять Бог за Гамлета! Гамлет не имел шансов вернуться в Данию. Гамлет снова в Дании. У Бога есть план.

Король Клавдий, беседовал с Лаэртом, и как раз переходил к сладкому рассказу, как скоро из Англии придут вести о казни Гамлета. И тут вошел посыльный, с вестью, что Гамлет снова дома. Немая сцена! Клавдий и Лаэрт договариваются, — они устроят как бы фехтовальное состязание Гамлта с Лаэртом. Лаэрт возьмет рапиру без тренировочного наконечника, и смажет ее ядом. Клавдий в перерывах поединка будет совать Гамлету кубок, — там тоже будет яд. Гамлету не жить. У Лаэрта по сравнению с Гамлетом — почти никаких рефлексий. Только деятельные мысли об убийстве, — в любом месте, любым способом. И только уже при непосредственном выполнении убийства что-то начнет царапать его совесть...

Отскочим в сторону. Скажем пару слов о Горацио. Если помните, выше я постарался дать самое простое и непротиворечивое объяснение связанным с ним странностям. (Простое — это не значит, что именно так и задумывал Шекспир, — это значит, что оно объясняет странности, не заставляя для этого править что-то в оригинальном тексте, не более, но и не менее). Если попытаться минимизировать объяснения — Горацио датский вассал, которого послали негласно присматривать за Гамлетом в Виттенберге, под видом студента. Когда Гамлет уехал, Горацио естественно последовал обратно в Данию за объектом наблюдения. Если поручение присматривать за сыном дал Горацио сам Гамлет-старший, по возвращении Горацио оказался в щекотливой ситуации, когда ему нужно решить, кому продолжать вассалитет — Датскому королевскому дому, которым теперь руководит убийца его сюзерена, или же непосредственно сыну сюзерена? Королевский дом пока не слишком-то вознес Горацио. Стать личным другом принца — куда как соблазнительнее, — если тот конечно сможет победить. Кого же выбрать, как славировать? Горацио остается при датском дворе, выполняет различные мелкие поручения, но тайно помогает Гамлету. Эта версия вполне в канве текста, и не вызывает никаких вопросов.