Спасти Ссср ч6

— Понял — уныло подтвердил Торопов

— Тогда иди. А за Пашу мы отомстим

Смотря в спину Торопову, бегущему к вокзалу — погреться в ожидании электрички, генерал подумал — стоит ли оно того?

Демидова планировали назначить первым заместителем министра — начальником специальной милиции...

В его портфеле — генерал не доверял это даже своему сейфу — лежал неоформленный протокол допроса егеря охотничьего хозяйства Загирова, который в него стрелял. Егерь показал, что застрелить его — приказал помощник секретаря обкома партии, и что в охотничьем хозяйстве под видом охот происходят антисоветские сборища, в которых участвуют высокопоставленные партийцы. Генерал поднял предыдущие года — с 1975 года в этом охотничьем хозяйстве от случайных выстрелов погибло трое. Все — занимали какие-то посты. В отношении одного из них велось расследование и погиб он очень и очень вовремя.

Погиб еще один ученик. И можно расклеиться, но он обязан быть сильным. Ради тех, кто остается...

Нами правят те, кого мы ловим...

Все правильно — но — плохо ловим. Значит, плохо ловим. И опять — та самая дилемма. Кто усторожит сторожей самих...

Этого генерал не знал.

* генерал-лейтенант Н.И. Демидов — заместитель министра внутренних дел, начальник ОБХСС. Бывший первый секретарь Елабужского горкома партии, затем министр внутренних дел Татарской АССР. Начальник штаба МВД по ликвидации аварии на ЧАЭС. Уникален тем, что дал путевку в жизнь сразу двум министрам МВД. По его рекомендации поступил в школу милиции член БКД Елабуги Виктор Баранников, а в Казани он выделил среди прочих оперативника Виктора Ерина, который работал в Афганистане в спецотряде Кобальт. Впервые со времен гражданской войны при нем была применена на практике статья 77 (бандитизм) — в деле Тяп-Ляп. Руководил оперативными группами МВД в Баку, Ереване, Душанбе, Сумгаите, Нагорном Карабахе, Спитаке, Ленинакане, Вильнюсе. Умер в 2021 году

Вообще, судьба генерала Демидова еще раз показывает свершения того титанического поколения. В 17 лет он был учителем в школе, затем работал прокурором, секретарем райкома комсомола, горкома партии, министром внутренних дел Татарии, начальником ОБХСС. Он строил промышленные предприятия и школы, занимался поиском и сохранением наследия Н. Дуровой и М. Цветаевой, курировал стройки и спортивные клубы, боролся с бандитизмом, хищениями в масштабах всей страны, ликвидировал аварию на ЧАЭС, его можно считать основателем Главного управления по борьбе с организованной преступностью, он же первым открыто поднял вопрос о смычке мафии и милиции и необходимости специального подразделения для борьбы с этим (то есть его можно считать и основателем Управления собственной безопасности МВД). На пенсии он занимался преподавательской, писательской и общественной работой, именно он добился правды о радиационной аварии в Кыштыме, и льгот для ее ликвидаторов. Работал и боролся за правду можно сказать до последнего вздоха. По словам генерала Москальковой �...Легендарная личность. Очень мощный руководитель. Сейчас нет такой школы и такой патриотичной нацеленности на результат. Абсолютно скромный в быту, с чувством юмора, красивый, высокий, цельный во всех отношениях. Настолько системный подход в управлении, что его можно было поставить на любой участок /он и работал на всех участках и добивался успеха, от райкома ВЛКСМ до министерства/. Руководить экономикой, органами внутренних дел, вопросами общественных связей. И везде был бы успех. Потому что удивительно системный и цельный человек. И, конечно, легендарная личность в борьбе с преступностью.�

Секретно

Председателю УКГБ Татарской АССР

Полковнику ГБ

Халееву И.Х*.

Спецсообщение

Пятое управление КГБ ТатАССР продолжает оперативную разработку по делу группы Торопова в МВД ТатАССР. Домашний и служебный телефоны Торопова поставлены на прослушивание. 28 февраля с.г. Торопов выехал в г. Брежнев по оперативной необходимости. В г. Елабуга скрытно встретился с прикомандированным к Автозаводскому РУВД капитаном милиции Золотовым, последний передал ему пакет. Установить, что находилось в пакете, оперативным путем не удалось.

02 марта с.г. Торопов прибыл на вокзал г. Казани. Ушел из-под оперативного наблюдения. До 04 марта его местонахождение оставалось неизвестным.

Майор Торопов по работе характеризуется отрицательно, допускает нарушения соцзаконности, подозревался в получении взятки и дебоше (информация не получила подтверждения). Не ведет воспитательную работу с личным составом. Кандидат в члены КПСС. Согласно полученным оперативным путем данным, в разговорах с подчиненными допускает антисоветские высказывания, в частности утверждает о наличии в ТатАССР разветвленной сети организованной преступности, наличие у нее связей с партийными и хозяйственными органами, проникновении в партийные органы националистических и уголовных элементов.

Докладываю на ваше усмотрение

ИСХАКОВ

* Халеев до своего назначения председателем КГБ Татарской АССР не проработал в органах ни дня, сразу получил звание полковника госбезопасности. До своего назначения был первым секретарем Приволжского райкома КПСС. Имел он отношение и к заводу Теплоконтроль. По странному стечению обстоятельств, в районе Теплоконтроля завелась самая опасная группировка Казани и в целом в Приволжском районе была очень тяжелая обстановка по подростковой преступности. Еще один �чин�, бывший партсекретарь завода Теплоконтроль взлетел очень высоко — Р.Р. Идиатуллин на тот момент председатель Казанского горисполкома. С 1990 года — первый секретарь рескома ТАССР (перед Шаймиевым), националист. Во многих местах прослеживается связь национализма и казанского феномена с привязкой к одним и тем же местам.

28 февраля 1986 года

СССР, ТАССР

Казань

Начиная с начала восьмидесятых органы милиции встали перед вопросом — за что сажать группировщиков? Большинству нет шестнадцати лет — а многим нет и четырнадцати. То есть уголовная ответственность может наступить только за самые тяжкие преступления, к которым не относятся драки, хулиганство, разбитые стекла и избиения прохожих. Все совершаемые ими действия совершаются ими массово, в то время как вина согласно советскому уголовному закону — строго индивидуальна. Дырку в голове тридцать человек сделать не могут, часто и сами группировщики не знают, кто нанес роковой удар. Но для привлечения человека к уголовной ответственности — нужно установить именно конкретного автора травмы*.

Еще группировки собирают деньги. Но вот в чем загвоздка — деньги должны вносить в общак шелуха, именно они, не достигшие четырнадцати лет совершают основную массу преступлений группировки. За рубль, два, три, они готовы избить сверстника, вывернуть карманы. Формально это грабеж, а то и разбой — но возраст... возраст. И размер — никто не будет возбуждаться из-за рубля или двух.

Торопов, еще до повышения в звании, задумал спровоцировать — если не получится чисто поймать за руку — суперов, то есть высший состав группировок на каком-то серьезном имущественном преступлении. Желательно таком, за какое дадут не меньше десятки. Посадить суперов — а если преступление групповое, то возможно и бандитизм удастся вменить — обезглавить группировку. Для этого он пошел на должностное преступление — подключил к разработке несовершеннолетнего Игоря Эйдельмана и своего агента, которого он не оформил, как полагается — Зайдуллу. Он собирался через них надуть в уши группировщикам, что хватит хватать по мелочи, надо доить что-то серьезное. Например, рынок.

Но Торопов не знал, что такие идеи посетили не его одного...

Осень 1985 года

Московских поездов в те времена было несколько, не только фирменный. Вот, в один из дней — на вокзал прибыл из Москвы �пятьсот веселый�, дешевый и грязненький. В числе пассажиров на перрон сошел невысокий, но крепкий парень... точнее не парень, а молодой мужчина. У парней не бывает таких глаз... глаз стариков.

Еще бросался в глаза цвет его лица... под неярким осенним солнцем оно было пепельно-серым. Так — выглядят лица людей с въевшимся в кожу загаром. Афганским загаром...

Из вещей у него был только вещмешок и двухкассетник Шарп, который он вез в подарок и каким-то образом утаил от шмона в кабульском аэропорту.

Его взгляд — прошелся по перрону, неспешно и несуетно, как щуп сапера, втыкаясь в бабку с семечками, в бродячую, подволакивающую ногу шавку, в каких-то модников с ног до головы в джинсе, кого-то встречающих. Парень вел себя тихо и по виду не был пьян — но от него несло чем-то чужим. Чужим, нездешним и опасным...

Закинув рюкзак на плечо обоими лямками, парень перебрался через пути и вышел к вокзалу. Тут же на него обратила внимание трущаяся здесь фарцовочная шпана.

— Эй, мужик! Пц! Пц!

...

— Мофон продашь?

Парень остановился и посмотрел в глаза приблатненного фарцовщика, с кепкой с надписью USA. Тот попятился

— Ты чего, мужик...

До дома он решил добираться пешком — тут недалеко. Старая Казань, которая в этом районе жила рынком и рекой, по которой привозили всякое. Еще в сороковые, сразу после войны здесь были массовые драки, в которых участвовали как вернувшиеся с фронта мужики, так и молодежь. Правда, времена тогда были другие, монтировками насмерть не дрались, а проигравшая сторона должна была купить на базаре на всех пирожков с ливером, покупали сразу двести штук.

Тяп-Ляп появилась потом. И у ее основания — стоял правильный парень, комсомольский активист, а не какой-то уголовник.

Его звали Рашид Замалиев. Он мог бы пройти по делу Тяп-ляп, но вовремя соскочил в армию. А потом остался на сверхсрочную. Тогда ведь как было. После получения повестки и до того как ты придешь (или друзья принесут тело) в городской сборный пункт — ты мог творить все что угодно. Ну кроме может быть убийства и антисоветчины. Была негласная договоренность между милицией и военкоматом — кто с повесткой тех не трогать. Иначе страдает отчетность и вообще — кто в армию тогда пойдет. Призывники это знали. Рашид перед тем как уйти в армию подкараулил школьного завуча, который ему жизни не давал и пробил ему молотком голову. А были такие кто, уходя в армию, насиловали давно нравящуюся девчонку, которая воротила нос.

Замалиев был автором. Одним из авторов. Это переводилось и как �авторитет� и как автор — то есть создатель, организатор. Группировки делились на �возраста� и в каждом возрасте был свой автор. Авторы отвечали за свой возраст.

Замалиев застал, наверное, самое начало второй волны — именно он бежал впереди толпы во время легендарной драки на озере Малый Кабан, проламывая головы торговой гирей на цепи. Но он соскочил в армию ровно до того, как милиция поняла, что группировки возрождаются, и взялась за них. И вот он возвращался в город — опытный сержант разведроты, с опытом резни �за речкой�.

Он видел, что город ничуть не изменился — все те же старенькие троллейбусы и автобусы, многочисленные развалины в центре**. Пацаны в шапочках с козырьком — это свои. Свои и чужие. Замурзанный, в темной теплой одежде народ.

Спроси его, за что он служил — он бы не ответил. Отдавал долг Родине — самое верное определение. Но в это понятие вкладывалось несколько не то о чем говорили политруки в выспренных и не имевших ничего общего с действительностью речах. Он пошел в армию, и сам вызвался — в Афган. Просто доказать себе, что — мужик. В учебке в Термезе — он столкнулся с самой дикой дедовщиной, какая только есть в Советской армии — но наскоро сколотив банду, он проломил голову одному �старому� и сломал руку другому — и заставил себя уважать. В Афгане надо было делать то же что и на улице — только у врагов была борода — и он делал, и за ним шли. Потому что чувствовали его дух, и понимали что вот он то — выживет, а вместе с ним выживут и другие. Потому что он бьет и убивает не задумываясь об интернациональном долге и прочей хрени. А потом пришло время, и его демобилизовали и он вернулся в родной город — с пополненным опытом насилия, с несколькими десятками трупов �духов� за спиной и готовностью убивать дальше.

Дурак тот, кто говорил, что армия для советского пацана — школа жизни. Для него она стала школой смерти

Мать была дома, увидев вернувшегося сына, забилась у него на груди, рыдая, потом обмякла. Отца не было, отец умер. Как кстати у многих �авторов� в группировках. Это никто не изучал и вряд ли будет, разве что напишут доклад под грифом — но наиболее активные и жестокие кадры группировок происходили из неполных семей, с двумя и более детьми, где не было отца. В таких семьях старшие рано взрослели, отвечали за младших, учились отвечать жизни удар за удар...

Мать согрела суп. И раньше жизнь была не сахар, а сейчас еще хуже. Хорошо, дали приличную квартиру в новом доме — расплатились за гибель отца. Тот погиб на производстве.

— Ринат где? — спросил он, фыркая от горячего супа

— Ходит где-то — недовольно отозвалась мать — но ты не думай. Он учится хорошо, в пионеры вступил, сейчас в комсомол его порекомендовали. Дальше учиться хочет?

— А жизнь как?

— Ох, сынок, жизнь как жизнь. Вроде продуктов стало больше, как Горбачев пришел, да не для нас все это.

— Почему не для нас?

— Цены, цены...

— Ты так девяносто и получаешь?

— Подняли. Теперь сто двадцать.

Рашид со стуком положил ложку

— Ключи от гаража дай. Не продали?

— Нет. Не ходил бы ты туда...

— Почему?

— На ночь то глядя. На улицах неспокойно, на днях учительницу ножом ударили. Да и... не ездил бы ты. А ну как что на дороге.

— Ничего, ма. Я осторожно.

Дорога к старому гаражному кооперативу шла через промоину, там была большая труба. Стратегическое место — зимой на трубе сидеть тепло, для того в некоторых местах и утеплитель ободрали — а если что, через трубу — и ноги. Там дальше детский садик — ищи ветра в поле.

Прямого подъезда не было, милиция если что могла подъехать только от гаражей, времени смотаться — вагон.

В гаражный кооператив он забрался как обычно, на крышу и потом — спрыгнув. Замок заслел — но он его сумел отогреть и провернуть. Включил освещение.