| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Таубин успокаивает:
— «АП-20» разрабатывалась под экспериментальный советский патрон «20х110 мм», который имеет более длинную гильзу, а следовательно — большую мощность, чем названные Вами боеприпасы. По крайней мере предварительные стрельбы никаих замечаний по лафету не дали.
Ещё вопрос:
— Колёса от обозной телеги?
— Это вариант для стрелковых дивизий использующих гужевую тягу. Для моторизованмх же частей РККА, уже дано задание разработать подресоренный вариант, с колёсами от тяжёлого мотоцикла.
— Годно!
Оборачиваюсь к Кулику:
— Принимайте на вооружение и немедленно ставьте в производство, товарищ Нарком обороны СССР. Если государственые испытания выявят какие-то недостки — обязуйте заводы устранять их уже на конвейере.
Рисунок 79. Экспериментальная 20-мм автоматическая зенитная пушка Атслега (АП-20). Сверху снимка — боевое положение, снизу — походное.
* * *
Дальше была одинарная 23-мм зенитная установка на лафете «72-К» — 25-мм автоматической зенитной пушки образца 1940-го года. Я такой девайс не заказывал, но понимал откуда он взялся:
— Резервный вариант, товарищ Таубин? На случай если с лафетом Атслега ничего бы не вышло?
— Так точно, товарищ Сталин!
— А какой из них предпочтительнее?
Уклончиво:
— Оба имеют свои достоинства и недостатки. Установка на лафете «72-К» — более громоздка, конечно. Зато её не надо приводить в боевое положение, так как она может стрелять с колёс.
К Кулику:
— Принимайте на вооружение оба варианта. Война определит какой лучше.
Тот, высказал своё мнение:
— Пушка Таубина на лафете Атслега, больше подходит для ротного звена. С лафетом от «72-К» — батальонного.
Напоминаю:
— Батальонное звено мы отменили. А для отдельных батальнов, входящих напрямую в состав дивизии, не стоит выдумывать специальную зенитку.
Нарком обороны, не растерявшись:
— Тогда для полкового: там тоже зенитные автоматы нужны.
Киваю, ставя в этом вопросе точку:
— Да, будет так!
Рисунок 80. Спаренная установка двух 23-мм авиапушек «МП-6» с магазинами на 81 патрон.
Осмотрели спарку 23-мм пущек на лафете «61-К» — 37-мм автоматической зенитной пушки образца 1939 года. По моим смелым, но вполне реализуемым замыслам, такая установка будет стоять на вооружении дивизии.
Каждый ствол с магазином на 81 патрон, в связи с чем интересуюсь:
— Сколько выстрелов выдерживает ствол?
Таубин, не стал кривить душой пред столь высокопосталенным и многочисленым начальством:
— Рекомендуется стрельба короткими очереями по 5-15 выстрелов. После непрерывной же стрельбы в целую обойму — орудие требует длительного охлаждения или замены ствола. Ведь, задумывалось то оно, как авиационное — охдаждаемое набегаемым потоком воздуха…
С нажимом:
— Но ваше КБ работает над тем, чтобы увеличить длительность стрельбы?
— Работает, товарищ Сталин.
К Кулику и Яковлеву:
— Принимается на вооружение. А Вам, товарищ Начальник главного управления МЗА, при каждом заводе-изготовителе, надо срочно организовать учебную часть по подготовке зенитчиков пушек конструкции «ОКБ-16».
— Поняли, товарищ Сталин!
Ещё раз внимательно осмотрев сей девайс:
— Так может эту установку, без всяких колёс — следует устанавливать в кузов грузовиков, как счетверённую установку «Максимов» — «М-4»? Или, что ещё лучше: в трёхосный бронеавтомобиль «БА-10» — сняв башню и вырезав крышу боевого отделения…?
Помолчав:
— …В танк? В новый средний танк Харьковского завода?
Таубин с явным интересом в глазах:
— Надо обязательно попробовать!
Вперив в него яростный взгляд тигриных очей Реципиента, строго требую:
— «Пробовать» не надо, товарищ конструктор… Надо сделать!
Кулику:
— Товарищ Нарком обороны!
— Слушаю, товарищ Сталин!
— Предоставить конструкторам «ОКБ-16» режим наибольшего благоприятствования в деле работ над самоходными зенитными установками. Я им уже и названия придумал: «Шилка» и «Тунгуска»!
Вновь к Таубину, приставив указательный палец ему к груди:
— Но главный спрос за «ЗСУ» будет с Вас, товарищ главный конструктор. Срок — три недели.
* * *
Перехожу к слебующему «экспонату» и с учащённым сердцебиением:
— Это то, о чём я сам догадался, товарищ Таубин?
— Так точно, товарищ Сталин! 23-мм автоматическая пушка «МП-3» с магазином на 81 патрон на лафете-тумбе «21-К» — 45-мм полуавтоматической универсальной пушки, стоящей на вооружение Рабоче-крестьянского красного флота.
Она самая!
Наряду с «Т-34», «Ил-2» и «ППШ-41» — один из «символов» великой Победы и рекордсмен по сроку нахождения в производстве: с начала 30-х годов, до…
До 1947-го года!
Даже в современной мне России, на самых современейших кораблях, пушка «21-КМ» состоит на вооружение в качестве салютной.
«В реале» на 22-е июня, военно-морской флот СССР имел их около двух тысяч — стоящих на боевых и вспомогательных кораблях: от крошечных подводных «Малюток» до огромных линкоров класса «Севастополь». После начала войны, «21-К» стали устанавливать на мобилизованные гражданские суда.
Они честно провоевали всю войну, но…
Но не сбили за всю войну ни одного самолёта противника.
Осмотрев конструкцию, спрашиваю:
— Насколько я понял, замена качающей части возможна прямо на корабле, не снимая самой тумбы?
— Да, товарищ Сталин.
К Кулику:
Рисунок 81. 45-мм полуавтоматическая универсальная пушка «21-К».
— Слышали, товарищ Нарком?
Понятливо кивает:
— Слышал и готов исполнять.
Обойдя орудие кругом, задаю ещё один вопрос:
— Ваша авиапушка, тупо вставлена в старую люльку с цапрами и укреплена там…
Таубин, не совсем понимая что от него хотят, жуёт:
— «МП-3» не нуждается в противоотквтных устройстввах, так как они входят в её конструкцию…
Нетерпеливо прерываю разглагольствования:
— Я не про то! Наверное имеется возможность установить на этом лафете-тубме — два, а то и все четыре пушки «МП-3»? Если изготовить специальную люльку?
Посмотрев куда-то «в космос», отвечает уклончиво:
— Это будет сложнее, товарищ Сталин.
Пристально смотря в глаза:
— Я это понимаю…
«Но заманчиво, заманчиво… Заманчиво, чёрт побери!».
— …Но всё-таки попробуйте «на паях» с КБ Кондакова.
* * *
Увидев «нечто», явно не попадающее под определение калибр «23 миллиметра», грозно рыкаю:
— А это что за «экспрессионизм»?
Сникнув, Таубин лопочет еле слышно:
— Зенитная установка «БМЗ-37»…
Рисунок 82. Экспериментальная 37-мм автоматическая зенитная пушка «БМЗ-37»: походное положение (сверху) и боевое (снизу).
Раздражённо:
— А точнее?
— 37-мм авиационная пушка «БМА-37» на зенитном лафете Бабурина.
Взбешён, не то слово:
— Вот, как? Я же русским языком сказал: никаких крупных калибров в авиации! Почему кладём член на приказы Председателя Госудаственного комитекта труда и обороны, товарищи конструкторы? Бессмертными себя возомнили?!
«Товарищи конструкторы» хором верещат и громче всех сам Таубин:
— Товарищ Сталин! Эта пушка была сконструирована и изготовлена в металле ещё до нашего с Вами разговора в Кунцево!
Разом успокаиваюсь:
— Вот, как? Тогда у меня к Вам притензий нет. Расслабьтесь, товарищи конструкторы.
«Интересно, интересно… Лафет явно скоопирайтен с какой-то «иномарки» — скорее всего с германской. Но если «скоопирайтен» в одном экземпляре, то почему бы и не… Почему!».
Обойдя орудие, потрогал ствол, засунул в дуло палец и пиная колесо, скептически спрашиваю:
— А эта хрень хоть стреляет?
Пока вслед за мной всё вышеописанное проделывал маршал Кулик, а вслед ему — генералы Воронов и Яковлев и, прочие официальные лица, Таубин пояснил:
— За эту зиму было произведено порядком более пятисот выстрелов — как короткими, так и длинными очередями. Конечно, орудие нуждается в доводке, но существенных недостатков замеченно не было.
— Какое питание?
— Магазин на сорок восемь 37-мм патронов.
Сев в кресло наводчика, кручу маховик вертикальной наводки и наводя Шпитальному в лоб, спрашиваю конструктора:
— Характеристики? Скорострельность, вес?
— Темп стрельбы около 350 выстрелов в минуту, вес орудия без лафета 130 килограмм, с лафетом — около четырёхсот.
* * *
Так почему же всё же расстреляли Таубина и Бабурина?
Конечно, всё правды я не узнаю — ибо вместо «реальной истории», уже идет «текушая реальность»…
Но всё же?
Пытаясь разобраться, вспоминаю из «послезнания»:
К концу января заводы в Коврове и Туле практически завершили разработку технологии, калибров, инструмента, оснастки и приспособлений под её производствою. Последний завод даже частично переоснастил цеха новой оснасткой и выпустил первые пять 23-мм авиапушек конструкции «ОКБ-16».
Но качество их было неважным, что впрочем далеко не исключение для любого вида оружия или боевой техники ставящейся в проивзодство в то время. От винтовки «СВТ» и станкового пулемёта «ДС-39» и до лучшего танка Второй мировой войны «Т-34»… По версии американского канала «Дискавери».
Так почему Симонова, Дегтярёва и Морозова не расстреляли?
Почему не растреляли всех «молодых» авиаконстукторов во главе с Яковлевым, чьи самолёты доводились едва ль не до самого 44-го года?
В общем, зимой-весной 1941-го — шёл нормальный, рабочий процесс. Директора, объясняя аварии — понятное дело ссылались на конструктивное несовершенство «МП-6». Таубин — что не менее понятно, грешил на заводской брак.
Но это, как говорится «традиция»!
Скорее всего свою фатальныю роль сыграло другое.
Как бы там не было, выпустить серию пригодных для поставки на авиазаводы пушек не получалось. В результате, даже входящий в могущественный клан Кагановичей Лавочкин — охладел к идее вставить в свой деревянный «ЛаГГ» мотор-пушку Таубина…
Ильюшин же, изначально был её противником из-за её магазинного питания — из-за чего на крыльях его будущего штурмовика, должны были образоваться «наросты» — съедающие и без того относительно невысокую скорость этого бронированного «утюга».
И в этой обстановке, руководитель «ОКБ-16» готовит вариант «МП-6» с ленточным питанием, что означает для заводов ломку с трудом организуемого производства пушек с магазинным питанием!
Были и проблемы с крупнокалиберным пулемётом «АП-12,7», который якобы не смогли освоить на Ижевском заводе…
И на «ОКБ-16» и её руководство хлынул девятый вал доносов.
Но именно 37-мм авиационная пушка «БМА-37» была тем самым «последним звоночком» — после которого Таубину и Бабурину «намазали лоб зелёнкой». Якобы она не влезла в деревянный самолёт Лавочкина, отчего терпение у руководства кончилось.
Вот что писал по этому поводу в своих воспоминаниях Народный комиссар вооружения СССР. Борис Ванников, который сам пострадал — с 7 июня до 20 июля 1941-го года находился под следствием по «Делу Таубина»:
«Особенности тех лет, когда решения по важным технологическим вопросам подчас вырабатывали некомпетентные в них инстанции, и лишь на основании тех или иных обещаний, способствовали тому, что некоторые конструкторы пушек из желания «выдвинуться» становились на путь, который наносил ущерб делу и был опасен для них самих. Так получилось и с конструктором Таубиным, разрабатывавшим одну из конструкций 23-миллиметровой авиационной пушки... Эта пушка была лучшей(!) если бы Таубин не пожелал преждевременно «блеснуть» не только достигнутыми успехами, но и такими, которых у него не было. Он же поступил именно так, объявив заниженные вес, габариты и силу отдачи пушки и добившись тем самым выдвижения своего проекта на первый план... Сами недочёты устранялись наскоро. Таубин руководствовался при этом главным образом так называемой «конструкторской интуицией», не изучал и не анализировал причины своей неудачи, и его попытки выполнить обещанное не имели успеха».
К этому добавить больше нечего, кроме двух моментов:
23-мм пушки Таубина всё же были изготовлены и, им даже удалось поучаствовать в войне. Распоряжением ГКО «№ 101» от 11 июля 1941-го года («Об использовании авиационного оружия по противовоздушной обороне городов»), предписывалось к 10 сентября все четыре сотни хранящихся на заводах пушек «МП-6» укомплектовать установками и зенитными прицелами и передать для укомплектования ПВО городов. В тульском «ЦКБ-14» под руководством Токарева для них спроектировали упрощённую установку и в конце октября, некоторое количество этих установок участвовало в отражении налётов вражеской авиации на Тулу.
Второй момент.
После ареста Таубина и Бабурина, «ОКБ-16» вовсе не было закрыто, а коллектив не был разогнан, как это можно предположить.
И даже работы над пушкой «БМА-37» продолжились!
Летом 1941-го, Нудельман и Суранов внесли в её конструкцию некоторые изменения (в частности заменили магазинное питание ленточным) и, вскоре комиссии ГАУ был предоставлен новый опытный образец орудия, получивший индекс «11П». Пройдя все положенные испытания, авиапушка была принята на вооружение под названием «НС-37» и, с 42-й по 45-й год — массово производилась для истребителей «Як-9Т» и ильюшинских штурмовиков.
* * *
Уступив место наводчика «БМЗ-37» маршалу Кулику, спрашиваю скучковавшися конструкторов:
— Так товарищ Кондаков, значит у нас — специалист по лафетам? Так что вы мне «му-му» любили с «повозками» от «72-К» и «61-К»?
Таубин виновато:
— У нас было очень мало времени, товарищ Сталин.
Пару минут подумав, «переобуваюсь в воздухе»:
— В таком случае КБ Кондакова пусть остаётся в Питере и занимается башенными морскими установками под ваши пушки…
Киваю на творческиий перезапил«21-К»:
— …Ибо это — галимый паллиатив.
Наблюдая как маршала Кулика в кресле наводчика «БМЗ-37» заменил генерал Воронов, а того — Яковлев и, так далее, рассуждаю.
Вообще-то я хотел убрать калибр 37 миллиметров, ибо была проблемма с массовым производством боеприпасов для зенитного автомата «61-К», не решённая до конца войны…
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
