Генеральный апгрейд. Глава 10. Артиллеристы, Сталин дал приказ: спускающие с небес

Генеральный апгрейд. Глава 10. Артиллеристы, Сталин дал приказ: спускающие с небес.

Генерал люфтваффе В. Швабедиссен:

«Зенитчики (советские. Авт.) быстро оправились от первого шока и превратились в очень сильного противника… Немецкие командиры были удивлены эффективностью вражеской зенитной артиллерии…

Зенитные части действовали очень успешно против соединений немецких самолетов… Обычно первые же залпы тяжелых зенитных орудий ложились на нужную высоту, часто первые же снаряды разрывались в центре строя немецких самолетов… Причинами гибели немецких самолетов был прежде всего огонь зенитной артиллерии, затем — огонь пехотного оружия и лишь в последнюю очередь — атаки истребителей…».

Константин Симонов «Разные дни войны. Дневник писателя. 1941 год»:

«…Немалую роль в этом (в противоздушной обороне) сыграла и прикрывавшая Мурманск наша зенитная артиллерия. Это было вполне очевидно для нас и тогда из наших собственных наблюдений, а сейчас, разыскав в блокнотах записи своих разговоров с англичанами, я обнаружил, что они без вопросов с моей стороны сами дважды возвращались к этой теме и хвалили мурманских зенитчиков, даже отдавая им предпочтение перед лондонскими. Большинство воевавших у нас на севере английских летчиков было до этого участниками воздушной битвы за Англию, и в их устах такая похвала кое-чего стоила».

В недооценке военным руководством зенитной артиллерии, на мой взгляд — решающую роль внесли всё те же летуны, которые кажется — успели «насрать» всюду, чего только не коснись.

Действительно, если на вооружении РККА состоит порядком двух десятков тысяч самолётов, из которых — как бы не половина истребителей, то чего нам бояться?

Пусть нас боятся!

Однако «в реале» получилось то, что получилось: наших «красных соколов» — отпетушили в первом же раунде, загнали под шконарь и, в воспоминаниях ветеранов Великой Отечественной войны — пехотинцев, танкистов, артиллеристов — слышится лишь общее:

— Своей авиации мы вообще не видели!

А переоценить значение значение войсковой ПВО невозможно, от слова «никогда»!

Особенно это хорошо заметно по боевым действиям на Советско-германском фронте весной, летом и осенью 1942-го. В отличии от первого военного года, основные боевые действия велись в лишённой лесной растительности месности — в ровных и гладких как бильярдный стол, украинских и донских степях.

После понесённых потерь Вермахт был уже не тот, что прежде… Не было у него и преимущества в виде «внезапного и вероломного» нападения. Не была прежней и Красная Армия — выросшая численно, на более высоком технически оснащённая и накопившая какой-никакой — но боевой опыт.

Сказать по правде, шансы Германской армии даже на оборонительную летнюю компанию — не то чтобы на успешное наступление до Сталинграда и нефтяных месторождений Кавказа, были не особо велики.

Но у германского командования было Люфтваффе!

А у Люфтваффе был один из самых выдающихся организаторов и тактиков в истории военной авиации: Вольфрам фон Рихтхофен — младший брат знаменитого «Красного барона», 1 февраля 1942-го года получивший от Фюрера с Герингом звание генерал-оберста. А при нём было управление VIII авиакорпуса, в котором были собраны лучшие разведывательные, истребительные, бомбардировочные и штурмовые эскадры Третьего Рейха: 4-я эскадрилья дальней разведки «Aufkl. Gr.122, Stab», JG77 (истребители Bf-109), StG77 (штурмовики Ju-87), KG27 «Бёльке» (бомбардировщики Не-111Н), KG51 «Эдельвейс» и KG100 «Викинг», (бомбардировщики Ju-88A-4) и некоторые другие…

Бомбардировочные эскадры Люфтваффе, отнюдь не были многочисленными, например в KG27 «Бёльке», перед операцией «Охота на дроф», насчитывалось всего 44 «Хенкеля-111».

Но организация их боевой деятельности была на высшем уровне!

Они топили корабли Черноморского флота, танкеры Каспийского моря и волжские речные пароходы… Сносили с лица земли крупные города и сравнительно небольшие железнодорожные станции, блокировали перевозки по железной дороге…

Но больше всего той порой доставалось сухопутным частям РККА — в отличии от окружения прошлого года, не имеющих возможности скрыться в лесах.

Именно организация позволяла Люфтваффе и Рихтхофену в частности, с помощью ограниченных сил наносить множественные удары по противнику по всему огромному фронту. При этом ни один самолет ни дня не простаивал. Появляясь то тут, то там — то большими группами по нескольку десятков, то мелкими по две—три машины, VIII авиакорпус — оказывал неоценимую помощь частям Вермахта и наносили огромный вред войскам Красной Армии.

Зачастую, германским танкистам и пехоте оставалось только собирать в колонны военнопленных уцелевших красноармейцев и морщиться от трупной вони тысяч разлагающихся тел.

Даже сам Рихтхофен, пролетавший над полем боя на Керченском полуострове — где его «Ю-88» из «KG51», пользуясь полным отсутствием зенитной артиллерии — снижались почти до бреющего полета и осыпали бегущие в панике войска сотнями «дьявольских яйц1», был потрясен эффективностью возглавляемой им машиной воздушной войны:

«Страшно! Целые поля, устланные трупами. Я еще не видел ничего подобного до настоящего времени в этой войне».

Но особенно, отчётливо видна и понятна роль бомбардировочной авиации Люфтваффе во время «погони за двумя зайцами»: одновременно ведущейся битвы за Кавказ и Сталинград. Сил у Вермахта было явно маловато, но ОКВ было уверенно, что при поддержке VIII авиакорпуса Рихтхофена их должно было хватить.

И не без оснований!

Красная Армия повсюду отступала. Казалось ещё чуть-чуть — и Сталинград будет взят, а танки Панцерваффе — вот-вот появятся в окрестностях Сухуми и Баку.

Но тут на помощь нам пришёл…

Нет, не «генерал Мороз»!

Кто-то «на самом верху» — возможно, какой-то очень хорошо зашифровавшийся «наш» Штирлиц, перенаправил германскую авиацию на промышленность Приволжского района и судоходство по Волге. «Хенкели» и «Юнкерсы» бомбят Астрахань, Саратов, Камышин и Махачкалу… И даже железнодорожные станции Урба, Эльтон, Чапчачи и Баскунчак, посёлки Орда и Джаныбек на территории Казахской ССР.

Разрушения, пожары, многочисленные жертвы и железнодорожные пробки:

«Уже после станции Палласовка я увидел десятки разбитых вагонов, брошенных паровозов, стоявших вдоль полотна. Но пейзажи, открывшиеся дальше, были поистине ужасными. Станция Эльтон представляла собой сплошные развалины, не было видно ни одного уцелевшего дома или сарая, кругом зияли воронки, кучами валялись обломки вагонов, колеса, рядами стояли обгоревшие и дырявые, как решето, цистерны. Скорость движения была черепашьей, и дальше все 120 км до Баскунчака я только и видел сгоревшие поезда, разлитую нефть, горы искореженных рельсов, стертые с лица земли станции. Все это было ужасно».

Но танкистов и пехотинцев Вермахта и его союзников, это мало радовало: советское сопротивление неожиданно возросло. Еще вчера бежавшие отовсюду советские солдаты, увидев, что небо очистилось от самолетов с крестами — тотчас воспрянули духом. Сталинград устоял, перевалы через Кавказский хребет не были взяты и даже под каким-то несчастным Новороссийском — и то появились досадные проблемы.

Тем более, Люфтваффе надо было регулярно отражать контратаки к северу от Сталинграда… Без них бы, удерживающие растянутые фланги румыны, венгры да итальянцы — навряд бы справились и окружение Паулюса произошло бы на несколько месяцев раньше:

«Русские бросили на нас все! Огромные массы танков. Затем пришли мы. Делаем круг, ищем цель и пикируем. Их танки окрашены в камуфляж, но мы находим и уничтожаем большинство из них».

Так что «зайцев» у Рихтхофена было — не два, а как минимум четыре!

И каждого надо было догнать, убить и снять с него шкуру.

В Ставке Фюрера поняли, что «что-то пошло не так» и генерал Паулюс получил приказ готовить новое наступление на город — носящий столь вызывающее название. В соответствии с ним, Люфтваффе должны были в очередной раз поддержать сухопутные войска.

И пришлось бросив кошмарить промышленность и коммуникации противника, вновь прийти на выручку истекающим кровью камарадам из утративших свой былой блеск дивизий Вермахта.

Однако и, у Люфтваффе уж не хватает сил гоняться за двумя зайцами!

Из-за потерь — которые неизбежны на любой войне, износа материальной части и проблем с подвозом ГСМ и боеприпасов, мощь VIII авиакорпуса упала едва ль не вдвое. Рихтхофен начинал операцию «Блау» с 480 двухмоторными бомбардировщиками, из которых 323 были боеготовыми. Теперь флот располагал только 232 Не-111 и Ju-88, из которых лишь 129 (55 процентов) находились в боеготовом состоянии.

Кавказ или Сталинград?

Был выбран последний и…

С половины сентября и по начало октября, город бомбили с раннего утра до позднего вечера, не делая даже перерыва на обед. Экипажи «Штук» выполняли по нескольку вылетов в день, сбрасывая самые тяжёлые фугасные бомбы вплоть до «SC1800». После того, как немецкие войска захватили административные здания в центра города, казалось, что битва за «крепость» Сталинград идет по севастопольскому сценарию и близится к финалу.

И Рихтхофен получает приказ помочь камарадам на Кавказе

На протяжении первых трех недель сентября, IV авиакорпус бомбил черноморские порты, предприятия Грозного и Оржоникидзе и, конечно же — войска Красной Армии, поддерживая продвижение 57-го танкового и 34-го армейского корпусов в ходе «Аттики» — наступательной операции на Туапсе…

И при этом, они ещё умудрялись топить танкеры с нефтью из Баку, сухогрузы с Ленд-Лизом из Ирана и плавучие рыбзаводы из Астрахани на Каспии!

Однако, предгорья Кавказа — это не степи Украины… Далеко, не они.

И погода в октябре — там сильно отличается от таковой же в Крыму в мае месяце.

Наступление на Оржоникидзе застопорилось в эшелонированной советской обороне, хотя определённые успехи, конечно имелись…

И тут Рихтхофен получает приказ вернуться под Сталинград!

С 14 октября, в преддверии решающего наступления, немецкая авиация совершала ежедневные массированные налеты на город. На развалины заводских корпусов и жилых домов, с утра до ночи сыпались сотни и тысячи зажигательных, фугасных и осколочных бомб.

До шестисот тонн металла и взрывчатки ежедневно!

Не удивительно, что при такой поддержки с небес, 6-й армии удалось захватить большую часть тракторного завода и выйти к Волге напротив острова Зайцевский.

Гитлер был в восторге, полагая, что Сталинград окажется в его руках в течение нескольких дней и, издал очередной приказ о перебазировании основных сил VIII авиакорпуса на Кавказ — где войска группы армий «А» вели наступление на грозненском и владикавказском направлениях и нуждались в срочной авиационной поддержке…

И советские войска, по-прежнему оборонявшие восточные окрестности Мамаева кургана, химический комбинат «Лазурь», заводы «Баррикады» и «Красный Октябрь» — не только удержали свои позиции, но и в ряде мест вернули прежние.

Но Гитлер не мог смириться с тем, что его войскам — так и не удалось полностью овладеть Сталинградом, хотя девять десятых города уже находилось под их контролем и, 17 ноября он подписал приказ о…

Ладно, этого вполне достаточно2!

На вышестоящих примерах понятны две вещи:

Там где Люфтваффе — там победа Вермахта.

Нет Люфтваффе — нет победы.

А у блестящей медали — висящей на груди у всяких там Руделей, две стороны: германская готовность и наша неготовность. И обе эти «стороны медали» — неотделимы друг от друга как сросшиеся хребтами сиамские близнецы.

Сила Люфтваффе и полное бессилие противовоздушной обороны войск Красной Армии.

Если ПВО РККА станет сильным — бессильным окажется Люфтваффе…

Вот такая обратная зависимость!

* * *

По штату, в составе каждой стрелковой роты имелось по два пулемёта «Максим» на колесно-треножном станке Владимирова образца 1931-го года, допускающим быстрый переход от наземной стрельбы к зенитной.

Кроме того, для зенитной стрельбы могла использоваться складная тренога Кондакова образца 1928-го года с телескопическими ногами, большим утлом возвышения и круговым обстрелом. Но по факту, таких ништяков на все стрелковые роты категорически не хватало и, в войска рассылались описания кустарно изготавливаемых зенитных установок, подобным применявшимся в Первую мировую войну…

Что-то уже начинает напрягать¸ да?!

Да и вообще: использование станковых пулеметов для создания заградительного зенитного огня — не могло заменить специальных зенитных установок и, являлось мерой вынужденной и, по большей части — чисто морально-психологической.

Были в Красной Армии специальные зенитные установки?

Конечно, были!

Не папуасы же мы какие эфиопские, честное слово…

В том же году, что и станок Владимирова, была принята на вооружение «М4» — счетверённая зенитная пулемётная установка Токарева. Система обладала высокой боевой скорострельностью, быстрой наводкой, маневренностью огня и во многом превзошла зарубежные аналоги такого же — винтовочного калибра. Монтируемые на грузовиках «ГАЗ-АА» — в народе обзываемых «полуторка», установки «М-4» являлись своеобразным прообразом будущих зенитных самоходных установок (ЗСУ) и находились на вооружении кораблей флота и зенитно-пулеметных рот сухопутных войск, включая войска НКВД и войска ПВО. Правда, из-за отстойной базы — они имели весьма ограниченную проходимостью по пересечёнке и, напротив — не имели даже хотя бы некого подобия бронезащиты от пуль и осколков.

Почему наши гениальные изобретатели и инженеры — годами запиливающие всякие там чудо-юдо-вундерваффли вроде пресловутых «телетанков», не догадались установить «М-4» на шасси каких-нибудь лёгких танков или бронемашин и предложить сей девайс Красной Армии?

Историки об этом скромно умалчивает… Они в основном про то, каким маньяком был Сталин, сколько любовниц имел Берия и насколько тупым был маршал Кулик.

Хотя в связи с повышением живучести боевых самолетов (металлическая конструкция, бронирование, протектированные баки), недостаточность калибра 7,62 миллиметров для зенитных установок — была ясна еще задолго до войны, счетверённые установки «Максим» — с тем или иным успехом продолжали использовать в войсках вплоть до 1943-го года. Да и после скорее всего, просто такие факты мне не известны.