Стигма. Общий файл

— Не может быть! — Воронцова шагнула ближе, всматриваясь в знакомые черты.

Вздрогнула от догадки. Ее будто отбросило на пару дней назад.

Заглохший на дороге автобус. Душный. Набитый взволнованными пассажирами, четверо из них вышли на воздух и сбились в кучу. Все кавказкой внешности, невысокие, худые, кроме одного. Он выделялся среди товарищей не только тем, что был на голову выше, но и спортивной, подтянутой фигурой. Глаза скрывались за длинной, растрепанной челкой, которая только подчеркивала нескладный нос. Такой раз увидишь и не забудешь. Черты лица могут смазаться со временем, а вот повернутый влево от горбинки нос Кира узнала бы и через год.

— Кажется, его звали Зураб. Он с товарищами взял канистру у водителя, и они первые ушли за помощью. Не вернулись, — произнесла Воронцова, запоздало соображая, насколько дико прозвучала ее догадка.

Стас отреагировал спокойно, будто ждал чего-то такого. Ничем не выдал удивления, лишь нахмурился и принялся сосредоточенно стягивать конечности монстру проволокой.

— Ты прав, нужно выяснить, разумны ли эти твари? — кивнула Воронцова. — Если да, то попробовать получить хоть какие-то ответы. А то будто в книгу фантастическую попали: вчера был человек — сегодня монстр.

— Именно в этом и заключался мой незатейливый план, — сказал Бритый, закручивая последний узел. — Интересно, что с ним произошло?

— Или кто такое сотворил?

— Думаешь, это может быть результатом какого-то опыта?

— Всего лишь догадка, — она пожала плечами. — О том, что с ним на самом деле произошло, можно лишь предполагать. Будем надеяться, он сможет пролить свет на причины собственного необычного преображения.

Бритый посмотрел на Киру, во взгляде читалась признательность, благодарность. За то, что не было истерик, паники и сумасбродства. За трезвость и рассудительность. За смелость, пусть она и висела на волоске от падения в бездну ужаса.

Стас поднялся с земли и отряхнул руки.

— Как теперь этого обормота в сознание привести? — буркнул он и несильно ткнул носком ботинка монстра в бок.

Оборотень. Как точно обозвал Бритый тварь, которая будто сошла с экрана фильма ужасов и застряла между двумя ипостасями — волка и человека.

— Зря я его так сильно приложил, кто знает: очухается или нет?

— Попробуй нашатырь, — посоветовала Кира.

— Дело предлагаешь, — согласился Бритый, доставая из-за пазухи плоскую флягу со спиртом.

Кира испытала дежавю. Она так же, как и монстр, очнулась на дороге, во время дождя, рядом со Стасом. Одно различие — она осталась человеком. А вот кто перед ними придет в чувства, не ясно.

Воронцова невольно отступила на шаг, словно могла заразиться какой-то неведомой инфекцией от монстра так похожего на пассажира автобуса...

Оборотень вдохнул нашатыря, чихнул и распахнул глаза. Зрачки тут же сузились, взгляд заметался. Монстр задергался, будто лежал на раскаленных углях. Попытался подняться на лапы, но путы не позволили.

Оборотень зарычал. Зло, надсадно, жалобно. Он катался в дорожной пыли и рявкал.

По спине Киры пробежал холодок. Она невольно сделала еще один шаг назад.

Стас возвышался над монстром, как скала. Неколебимый, грозный. За таким, действительно, можно было чувствовать себя, как за каменной стеной. Он не боялся или умело не показывал этого. Кира последовала его примеру: усилием воли остановила накатившую панику и посмотрела на извивающегося монстра спокойнее, без надрыва. Лишь в самой глубине ее блестящих глаз ужом свернулся страх.

— Зураб! — громко позвал оборотня Стас. — Зураб! Помнишь кто ты?

Монстр на мгновение замер, даже посмотрел осмысленно.

— Ты ведь Зураб, да? Тебя так зовут? — Стас медленно шагнул к оборотню.

Тот, словно змея под гипнозом, внимательно вслушивался в спокойный, уверенный голос.

— Зураб, ты меня понимаешь?

Монстр подался вперед, подвигал челюстью, будто собирался ответить. Кира и Стас застыли. Все вокруг замерло в ожидании.

Вместо ответа монстр дернулся вперед и вцепился в ногу Бритого.

— Падла! — заорал Стас и стукнул прикладом оборотня в висок.

Монстр взвыл. По ушам резанул такой жуткий звук, что сердце болезненно сжалось, похолодело.

Выстрел оборвал высокий вой, который раскатистым эхом прокатился по округе.

— Вот и поговорили, — произнес Стас, глядя на растекающуюся по дороге густую, точно соус барбекю, кровь оборотня.

— Что с ногой?

К трупу она отнеслась хладнокровно. Не время показывать кисейную барышню. Тут либо ты, либо тебя. Иного не дано. Лес сейчас представлял собой серьезную опасность. В нем завелись такие твари, о которых и услышать-то страшно, не то что увидеть. Законы общества здесь не действуют.

Стас закатал штанину, и Кира осмотрела уже припухшую рану. От зубов алел четкий след, повезло, что кожа осталась не прокусана.

— Не смертельно, но обработать не помешает, — сказала Воронцова.

Стас достал флягу со спиртом и сделал солидный глоток, не поморщился. Затем сорвал подорожник, капнул немного из фляги и приложил к укусу.

Кира следила за спутником. Под глазами залегли темные круги, плечи осунулись. Он устал, вымотался. Как, впрочем, и она сама.

Стас протянул ей флягу.

— Лучше сохранять трезвую голову, — Кира отказалась, хотя впервые в жизни хотелось напиться до беспамятства.

— Согласен. Но вдруг эта зараза, как вирус, по воздуху передается? Других лекарств у нас нет, а профилактика не помешает.

Кира быстро сделала глоток, передернула плечами и скорчила кислую мину, возвращая обратно 'лекарство'. Нутро обожгло, но быстро отпустило. Стас удовлетворенно кивнул, завинтил крышку и убрал флягу в нагрудный карман.

Воронцова почувствовала опасность. Странно почувствовала, будто шестым чувством. Вокруг что-то неуловимо изменилось. Сначала она решила, что так подействовал алкоголь, но нет голова оставалась ясной, а вот чувство самосохранения било в набат. Кира вскинула голову. С ближайших деревьев смотрели не меньше двух десятков желтых немигающих глаз.

— Легки на помине, чтоб их... — она не стала договаривать, из-за трактора с утробным рычанием вынырнула лохматая тень.

Тонкая нитка слюны плавно тянулась от клыка к земле.

С другой стороны появился еще один оборотень, за ним последовал третий. Они скалились, вскидывали уродливые головы, медленно и уверенно надвигаясь. Не ясно, что двигало этими существами и остался ли у них человеческий разум, но человечина была у них любимым блюдом.

Воронцова не успела заметить, когда спутник из усталого, сутулого человека превратился в стальную пружину.

— Ложись! — скомандовал Стас и вытянул руку с пистолетом.

Кира даже не подумала ослушаться, бросилась на землю, ободрав ладонь.

Выстрел. Еще один. Еще.

Взвизгнул подстреленный оборотень.

Вышедшая из-за тягача свора на полпути споткнулась, не ожидая такого расклада.

А следом началось что-то невообразимое. Лес ожил: зашелестел, зашипел. Скрежет когтей, вопли, выстрелы — все слилось.

На раненого оборотня с деревьев обрушились дохляки. Если он и орал, то крик потонул в общем кровожадном, полном голода хоре.

Заметались оставшиеся оборотни.

Треснула очередь автомата. За ней вторая.

Бритый водил стволом из стороны в стороны, стараясь расширить радиус поражения.

Гильзы фонтаном выпрыгивали на дорогу.

Потянуло гарью.

А потом мир сузился до крохотного пятачка, где, распластавшись в дорожной пыли, лежала Кира. В метре от нее возник дохляк.

Стас отвлекся на перезарядку. Кира осознала, что совершенно беспомощна против монстра. В кармане был нож, но его еще нужно успеть достать.

Тварь разинула окровавленную пасть, полную здоровенных зубов, глаза пылали ненавистью. Монстр бросился на жертву.

— На, получай! — Бритый влепил пулю из пистолета прямо в глаз подобравшемуся близко дохляку.

Жуткий монстр рухнул и издох в конвульсиях, предсмертно лязгнув зубами в каком-то сантиметре от Кириной руки. К трупу уже мчались прыжками сородичи, роняя пену из пастей.

— Уходим! — коротко бросил Стас.

Короткий щелчок — сменил обойму в автомате.

Затрещала очередь. Один дохляк упал, второй сделал рывок вперед. Страшная желтоглазая морда оказалась совсем близко. Бритый выстрелил. Попал. Рычание перешло в жалобный скулеж.

Кира поднялась с земли. К киевскому направлению сейчас не пробиться, оставалось бежать в противоположную сторону. На ходу она достала из кармана складной нож. Зубочистка против монстров, но так спокойнее, увереннее.

Они рванули вперед, подальше от развернувшегося ада, где визжала и шипела куча из серых тел, где перегрызали глотки и чужим, и своим.

Следующие мгновения растянулись, словно резиновые. Мышцы работали на пределе, глаза застилала серая пелена, воздух врывался в легкие и обжигал их.

Остановка — смерть. Движение — жизнь.

В голове билась мысль — сейчас, вот сейчас сзади налетит свора монстров, накатит лавиной и погребет под собой.

Никто за ними так и не погнался. Они бежали еще какое-то время, потом Кира выдохлась, да и Стас начал притормаживать. Не сговариваясь, сбавили темп, перешли на шаг. Мысли тоже замедлили бег, потекли спокойнее.

Стас на ходу перезарядил пистолет и, передернув затвор. Воронцова теперь смотрела на оружие без былого страха, понимала, что только с ним имелись шансы выжить в месте, где привычные вещи и ценности утратили силу. В душе она подивилась такой резкой перемене своих ощущений, но долго над этим не думала. Просто было некогда.

Кира до сих пор сжимала рукоять ножа. Крепко сжимала до побелевших костяшек на пальцах.

Вскоре поравнялись с потертой временем табличкой, на ней значилось 'Лобково'. Дорога изгибалась по дуге, судя по указателю, до деревни оставалось около двух километров.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Погорелый поселок

Зеленый лес оборвался внезапно. Справа от спутников предстало кладбище обуглившихся останков леса и того, что раньше было дачными участками. Из-за почерневшей после пожара сетки забора выглядывали пустые глазницы домов. Они безжизненно таращились с изуродованных пожаром стен.

Чем ближе подходили к погоревшему поселку, тем больше он напоминал декорацию к фильму ужасов. Здесь не маячили ужасные призраки и маньяки — тут поселилась смерть. Плотный и тягучий воздух словно трепетал от помех.

Ни единого звука, кроме их собственного дыхания. Ни скрипа половиц или двери, ни шороха птиц, ни шелеста листьев. Мертво.

Бритый снял влажную от дождя кепку и промокнул ею лоб.

— Это ж надо! — он зашел в открытые ворота дачного поселка. — Думаю, дальше идти до деревни не стоит. Там, скорее всего, такая же дребедень...

— Откуда ты знаешь?

— Расскажу, но позже, — негромко сказал Стас, не глядя на Киру.

Вопросы, неясности, недосказанности...

В этом лесу гораздо больше загадок, чем можно представить.

Воронцова наступила на горло собственному любопытству. В конце концов, будет еще время на расспросы.

Бритый шагнул к сторожке, от которой остался лишь фундамент, деревянная часть сгорела до пепла, рядом в покрытой серым пеплом траве покоился почерневший скелет машины.

Воронцова зашла в ворота следом за ним. Огляделась.

На месте, где раньше было крыльцо, заметила почерневшую подкову. Люди огораживают себя символами, считая, что в трудную минуту безделушки смогут им помочь, уберечь от горя, отвести беду. Только никогда и никому не помогали фигурки богов, иконы или талисманы. Суеверия, не больше. Настоящую удачу надо хватать руками, чтобы не ускользнула, цацками ее не приманишь.

От ближайшего покосившегося столба по земле изгибалась цепь, заканчивающаяся изуродованным комом с опалённой шерстью.

— Сторожевой пес! — догадалась Кира. — Бедный! Какие мучения ему пришлось испытать.

— Не только ему, — невесело отозвался Стас. — Весь дачный поселок побывал в аду.

Ни единого движения в поле зрения. Все мертво и заброшено.

От сторожки в разные стороны разбегались три улицы, ровные, точно спицы. Недавно огромные дома и ухоженные участки рядом с ними сейчас выглядели уродливым нагромождением, словно безумный архитектор решил занять первое место на конкурсе по созданию самого 'ужасного дизайна'. Даже вместо садовых насаждений остались горелые обрубки. Веяло мертвенным холодом, не оставалось сомнений, что живых здесь нет.

С запада налетел порыв ветра, ударил в лицо, и принес заунывный вой, словно десятки людей, сгоревших на пожаре, неожиданно осознали свою гибель и решили оплакать ее.

Стас замер, завертел головой, Кира прислушалась.

— Что это было? — прошептала она.

Раздался треск, словно лопнул лед на весенней реке, звук исходил со всех сторон. Вой оборвался, и опять наступила тишина, неестественная и напрягающая.

Воронцова уловила движение, быстрое, молниеносное.

— Мы здесь не одни, — она указала на другую сторону дачного поселка.

Бритый кивнул, тоже заметил.

— Держись рядом, — он вскинул автомат и боком двинулся в сторону от сторожки. — Надо убираться отсюда.

Ветер снова принес завывания, на этот раз он был пронзительный и жалостливый. Он нарастал, приближался. Накатил треск, словно приближалось нечто исполинское, тяжелое.

Кира и Стас вздрогнули.

В конце улицы справа появилось багрово-серое существо, высотой с двухэтажный дом и шириной во всю дорогу. Оно походило на осьминога с множеством длинных лап, толщиной с фонарный столб, глаза торчали на отростках. Тварь медленно и неуклюже ползла к людям, извивая щупальцами.

Кира и Стас замерли. Не в силах пошевелиться, не веря глазам, не в состоянии даже закричать.

Тварь доползла до середины улицы, и теперь стало ясно, что она состояла из человеческих трупов с обгорелой кожей — они, словно слиплись друг с другом, образовывая гигантского осьминога. Существо приближалось, издавая плачущие звуки десятками голосов одновременно.

За тварью на усыпанной гравием дороге тянулся след прозрачной слизи.

— Ну и мерзость! — скривился Бритый, борясь с тошнотой.

Осьминог остановился и замахал длинными щупальцами. Тварь нетерпеливо сучила конечностями, пытаясь дотянуться до людишек, одно хлестнуло в сторону Воронцовой. Она едва успела увернуться, споткнулась.

Во время падения ударилась коленкой о стальной обод. Ощутимо ударилась, больно, только она этого не поняла. Мысли вертелись лишь около одного: мчаться прочь!

— Уходим в лес! — Бритый выстрелил, попал — сложно промахнуться в тушу размером с двухэтажный особняк.

Пули с чавканьем вонзались в ожившее месиво из человеческих тел, в стороны полетели ошметки обугленного мяса, брызнула темно-алая кровь.

Тварь взревела, точно паровозный гудок, зашевелила щупальцами, стараясь дотянуться до Киры и Стаса.

Автомат захлебнулся и смолк. Бритый расстрелял весь рожок, пули почти не причинили вреда осьминогу, скорее разозлили еще больше, распалили. Тварь перла вперед.

Перезаряжать автомат не стал, закинул его на плечо и бросился за Кирой.

Воронцову оказалось не так легко догнать. Она выскочила через широкие ворота и кинулась в лес. Кира мчалась прочь от дачного поселка, следом за ней, громыхал тяжелыми ботинками Бритый. Из-под рифленой подошвы летела в стороны грязь.