Димка снова закрыл глаза и начал обратный путь, слушая звуки шагов девушки рядом. Они с Льяти ещё займутся хитроумными контратаками, пока настанет время искать выход из ситуации. Но сейчас... сейчас он мог вернуться в прошлое, почти что в детство. Если, конечно, Машка не бросит его, как это уже случилось с остальными...

10.

Для Антона же жизнь в Городе Снов и в самом деле стала сном — правда, не слишком приятным. Или слишком приятным — это уж как посмотреть. Чисто внешне всё устроилось отлично: у него была своя комната, в здании, где их поселили, имелось электричество и даже горячаяя вода, а жрать в столовках можно было пусть и без деликатесов, но зато бесплатно. Однако, едва физические проблемы отступили, навалились проблемы душевные. На мальчишку положила глаз Ириса, одна из девчонок Маахисов. И всё бы ничего, но Антон с ужасом понял, что и сам к ней неравнодушен. Ничего необычного в этом, разумеется, не было: Ириса была экзотически красива: длинные черные блестящие волосы, очень широко расставленные ярко-синие большие длинные глаза, широкое округлое лицо, широкие пухлые губы. Но лицом её красота отнюдь не ограничивалась — высокая грудь, гладко сплавленные мускулы чуть впалого живота, тугой изгиб крепких бедер... Видно всё это было очень хорошо, ибо единственное её одеяние составляли золотые браслеты на запястьях и щиколотках и такой же поясок, низко лежавший на крутых бедрах. С них до середины икр свисали пёстрые цепочки бус, такие редкие, что собственно ничего не скрывали — ни сильных стройных ног, ни тугих изгибов талии. Было от чего сходить с ума. Он и сходил.

Но не только от её красоты, нет. Антон любил Ирку. До сих пор. Или думал, что любит. Во всяком случае, бросить её он не мог — это казалось ему крайней гадостью. По крайней мере, пока она не бросила его — но вот этого как раз и не было. Ирка весьма недвусмысленно проявляла к нему интерес — и отшить её было выше сил мальчишки. Одним словом, чувствовал он себя так, словно его привязали за руки и за ноги к двум лошадям, которые изо всех сил тянут его в разные стороны, если не физически, то душевно. Было это мучительно, и порой Антону хотелось совершить что-нибудь дикое, просто чтобы выплеснуть накопившееся напряжение. Например, дать кому-нибудь в морду. Даже себе — это казалось ему вполне уместным. Ибо виновником всех своих страданий был именно он сам.

Глава 18.

Наступил теплый вечер, из тех сказочных, мирных вечеров, что бывают на Земле только в конце лета. Небо, темно-синее над головой, зеленело к закатному солнцу, а облака, которые слоями плыли в той стороне, были оранжевыми, с очень светлыми, золотыми краями. Лёгкий бриз шевелил волосы Льяти, в такт неторопливым волнам, мерно опускавшимся и поднимавшимся в прозрачном море. Он сидел на палубе небольшой яхты, стоявшей на якоре у берега. Димка хотел было окликнуть его, потом усмехнулся и бросился в воду. Он неплохо умел плавать и скоро оказался на палубе яхты. Льяти чуть насмешливо взглянул на него, но ничего не сказал. Димка молча сел рядом с ним и закрыл глаза. Они вместе погрузились в медитацию, стараясь нащупать связь с Надиром — Ключ вроде бы должен был её обеспечить.

— Тебе не кажется, что они просто зря тратят время? — спросил оставшийся на берегу Тэо.

Вайми пожал плечами. Ему было немножко жаль Льяти, но ещё больше — Димку, который явно ничего не смыслил в трансе. Он решил ускорить ход событий, опасаясь, что слухи о пробуждении Кор-Гута могли уже распространиться. Это совсем ему не нравилось, потому что толкало всю историю к завершению. И его личную историю, в том числе. Но ни одна история не может длиться вечно...

Ничего не добившись, Димка возвращался домой уже затемно. Но он сказал Машке, что вернется только завтра утром, надеясь этой же ночью провести Льяти к Надиру. Напрасно... вдвойне напрасно. Мальчишка понял это, когда увидел, как она тоже возвращается домой. С Антоном под руку. Весело болтая и смеясь. Димке пришлось затаиться в тени крыльца, чтобы не быть замеченным. В голове у него всё перевернулось. Первой его мыслью было наброситься на Антона с кулаками. Но ему, как ни странно, стало стыдно Машки, стыдно, что она увидит их драку. Круто развернувшись на пятке, мальчишка зашагал прочь. В его душе что-то умерло. В один миг жизнь потеряла смысл.

Димка бродил по ночным улицам, наверно, несколько часов, стараясь успокоиться, но на деле всё больше распаляясь и представляя, что сейчас происходит в их комнате. Он чувствовал себя полным идиотом потому, что не вмешался, когда мог. Теперь же наверняка было уже поздно — и мысли об этом травили душу ещё больше...

В конце концов, Димка не выдержал и помчался домой бегом. Машки там не было. Антон лежал, точно спящий котенок, свернувшись клубком. В её постели. Голый.

В голове Димки словно что-то щелкнуло. Ни о чем ни думая, как робот, он прошел на кухню. Здесь с доски свисали ножи. Димка взял один, для чистки рыбы. Не кавказский кинжал, само собой, но чтобы убить изменника вполне сгодится. Он молча зашагал назад... и буквально наткнулся на Сашку. Непонятно как тут оказавшегося.

— Дима, не дури, — очень тихо попросил тот.

Кивок. Антон так и лежал, полностью расслабившись, но Димка знал, как его разбудить.

— Измена, подъем! — что было силы заорал он.

Антон завопил, вскочил и, не смотря на то, кто за ним явился, принялся одеваться, торопясь, и порываясь что-то объяснить, и даже успел сунуть в карман куртки свой нож. Но Димка не внял, и бросился вслед за ним. Сашка, ругаясь, бросился ему вслед. Но сейчас Антон был уже совсем близко от него, так что Димке оставалось только драться.

Он хотел ударить Антона ножом, но у того в руке оказался засов от двери, которым он орудовал, как тесаком. Он замахнулся им, целясь в голову. Димка прикрылся руками. Но Антон ударил его по животу. Мальчишка ёкнул и согнулся пополам.

— Я не виноват, она сама на меня запрыгнула, — быстро сказал Антон.

— Сволочь! — вздохнул Димка, выпрямляясь. — И всё равно — сволочь. Если бы не ты, этого не произошло бы!

Он вновь посмотрел на Антона, и с трудом подавил вспышку ярости, убирая нож под рубашку. Впрочем, теперь его гнев был направлен не на него, а на изменницу Машку, которая наконец-то появилась в коридоре.

— Ты... ты... — начал он, захлебываясь воздухом. — Зачем?..

— Я люблю его!

— Антона?..

Димка остановился перед Машкой и посмотрел ей в глаза. То, что он увидел в них, обескуражило его, но он посмотрел ещё раз. Машка не желала ему зла. Она просто не хотела его больше видеть. Никогда...

Ошеломлённый Димка остановился, тупо глядя перед собой. Он до сих пор не мог понять, где он. Сашка обнял друга за плечи, оттесняя его в сторону.

— Пошли, — мрачно сказал он. — Хватит, надоели...

Потом мальчишку словно выключили. Димка сидел на постели в своей комнате, тупо глядя в стену. Думать ни о чем ни хотелось, да и не было на это сил. Всё кончилось. Всё...

Он едва заметил, как кто-то вошел в комнату. Вайми присел рядом с Димкой на высокий табурет, протянул ему руку. Димка вздохнул и едва не заплакал:

— За что? Что я ей такого сделал?

— Вырос, — коротко сказал Вайми. Его голос был холоден и спокоен. — Ты вырос, она нет. Так что перестань травить себя. Антону сейчас куда хуже.

Мальчишка лишь сейчас заметил, что Антон тоже здесь. Был здесь всё это время. Просто он его не замечал.

Димка спрыгнул с кровати, обошёл своего бывшего друга и заглянул ему в лицо. Антон смотрел в одну точку.

"Ну, давай же, смотри на меня, давай! — мысленно подбадривал его Димка. Но Антону было не до него. Он сидел на кровати и доедал свой завтрак, глядя перед собой невидящим взглядом. Димка с трудом удержался, чтобы не ухватить его за плечи и не встряхнуть как следует. Он понимал, что это уже не помогло бы. И совсем не знал, что делать. Но тут в комнату быстро вошел Льяти. Лицо у него тоже было хмурое.

— Чего тебе? — не менее хмуро спросил Димка.

— Они пришли, — коротко пояснил Льяти.

Вайми некоторое время молча смотрел на него, а потом покачал головой.

— Слишком быстро. Слишком.

— Что? — удивился Димка.

— Пойдем со мной, — сказал Вайми.

Они прошли в его спальню, сели на кровать и Димка спросил:

— Ну? Чего тебе нужно?

— Вороны здесь, — коротко сказал Вайми. — Чтобы отомстить Маахисам. Потом... Если они не остановятся, я остановлю их. Но это обойдется мне очень, очень дорого. Это нарушит условие... а, неважно. В общем, после этого мне придется вскоре покинуть этот мир.

— Вот и славно, — буркнул Димка. — Знаешь что... пойди-ка к черту. Я хочу спать.

Димка в самом деле заснул, как убитый — и проспал до обеда. Пообедав, он вновь отправился бродить по городу. И очень удивился, наткнувшись на Верасену. Вот уж кого он точно не ожидал встретить здесь!

Верасена, правда, был удивлен не меньше.

— Ты тоже здесь?.. Как?..

Димка рассказал. Верасена нахмурился.

— Ты стал обладателем вещи, которая тебе не по уму и не по чести — но такова была, видно, воля Мастера. Наш мир приближается к шарниру времени — и только от тебя зависит, каким он будет потом. Но один ты не справишься. Даже со своими друзьями — не справишься. Ищи новых, и ищи быстро. Даже здесь, в логове Мастера, много достойных. Но тебе не нужно много.

— А если они нас предадут? — хмуро спросил Димка. — Это же так просто — предать.

Верасена покачал головой.

— Предательство выгодная вещь. И ощущение силы тоже неплохо. Самое простое: никому не доверять. Это кажется самым правильным. И самым лёгким. Образовать круг сильных, и не размыкать его ни ради себя, ни ради своей жизни, ни ради своего могущества, и при этом остаться собою — невыносимо трудно. Когда ты один, тебе нужна сила только на себя. Когда вас двое, тебе нужна сила в два раза больше. Когда ты входишь в круг, тебе нужны силы для всего круга. Для каждого, кто стоит в нём, чтобы не разомкнуть цепь. И ещё для того, чтобы и в цепи быть свободным. Это невыносимо трудно. Поэтому я и не хочу, чтобы вас было много. Много — это толпа. А круг — это равные. Входить ли в круг — выберет каждый. Захочешь сбросить ношу, — каждый узнает о твоем выборе. Глаза в глаза. И тогда это будет действительно выбор Сильного. В толпе невероятно легко бросить, предать, солгать... Толпа не заметит. И в ней это не сила и не выбор. Это трусость и слабость. Подлая слабость, которая называет себя силой. Если сможешь бросить того, кого знаешь, перед лицом тех, кого знаете, — возьмёшь на себя ответственность за последствия своего выбора. Я хочу, чтобы ты отвечал перед собой за свои поступки. И не называл их другими именами. Если есть сила на то, чтобы признать себя слабым, признай. Только никогда не лги себе. Пусть всё, что ты сделаешь, останется с тобой. Пусть это станет твоей правдой.

Домой Димка вернулся в очень задумчивом настроении. Он прекрасно понимал, что его встреча с Верасеной не случайна и что давно назревающие события отнюдь не заставят себя ждать. Каждый здесь вёл свою игру. Мастер, Вайми, Льяти, Верасена...

Димка вздохнул, невольно сжав кулаки. Он понимал, что у него есть новый сообщник в битве с Мастером. Но это почему-то не радовало его. Каждый новый член добавлял неизвестностей в это уравнение, и он чувствовал, что перестаёт понимать его...

Мальчишка вздохнул и недовольно помотал головой. Он понимал, что должен проведать Антона, с которым всё было совсем плохо. Но, правду говоря, Димке совсем не хотелось куда-то идти. Надо было понять, что хочет от них Верасена, каковы его реальные намерения...

В дверь постучали.

В груди у Димки что-то оборвалось — он понимал, что новости не будут добрыми и с этого мгновения всё полетит под откос. Захотелось залезть под одеяло и лежать там, зажав уши. Но это была просто глупость, и он, собрав в кулак нервы, открыл дверь.

За ней стоял какой-то незнакомый парень.

— Ты Димка? — спросил он, отдышавшись. Видно было, что всю дорогу он бежал.

— Да, я, — буркнул он, понимая, что столь срочные новости точно будут плохими.

— Меня послал Вайми. Маахисы и Вороны идут к площади перед музеем. Там назначен бой.

Димку словно окатили холодной водой. Мир и так летел к черту с невероятной скоростью — но это было уже слишком. Не то, чтобы он сочувствовал Файму или даже Верасене, если уж на то пошло, — но чувствовал, что кто бы ни победил, этот бой сломает что-то в самом основании мира...

— Хорошо, пошли. Только дай одеться...

Димка, ошалело распахнув глаза, смотрел на поле готового вот-вот начаться боя. Слева — десяток Воронов в кожаных штанах и сапогах. Голые по пояс, дочерна загорелые явно не под здешним солнцем, худые, гибкие, жилистые, больше похожие на волчат... Справа — Маахисы, их ТРИДЦАТЬ. Все — рослые, здоровые парни и девчонки, в сандалиях, в парео — за сотни поколений привычные к такой жаре. Страшно представить, каково в ней северянам...

— Мы не хотим сражаться с вами, — один из Маахисов — насколько помнил Димка, его звали Нойон, — выступил вперед. — Да, в прошлом мы были врагами. Но прошлое осталось в прошлом. Здесь и сейчас мы не должны...

Верасена сделал неуловимое движение. Чёрное острое лезвие, свисавшее с его пояса, словно само по себе прыгнуло в руку, вспороло живот Маахиса. Нойон с диким воплем падает на бетон, пытаясь зажать страшную рану, между пальцев ручьем хлещет кровь.

Файму выкрикивает — вылаивает даже — короткий приказ, её рука резким взмахом указывает на Воронов, словно перечёркивая их. Маахисы бросаются в атаку — гладкие, мускулистые, блестящие. Каждый из них просто в полтора раза тяжелее и может пинком свалить нехилого бычка...

Тёмно-золотая волна набегает на коричнево-смуглую, сливается с ней. Вдруг эта слитная масса... РАЗМАЗЫВАЕТСЯ. Димка невольно закрывает глаза — и в этот миг до него долетает ЗВУК: словно тяжёлый грузовик врезался в груду рассыпающихся кожаных мешков. Мальчишка открывает глаза.

Вороны по-прежнему стоят на месте. В тех же расслаблено-угрожающих позах. Маахисы... ЛЕЖАТ. Все. Никто из них даже не шевелится...

Файму несколько мгновений смотрит на них... потом посылает в атаку своих братьев. Трое парней бросаются на Верасену — с трёх разных сторон, одновременно! Никаких шансов... у них. Вождь словно взрывается ударами — носком сапога в поддых Вэрке, страшный клевок сложенными в щепоть пальцами между ключиц Лэйану, наотмашь локтем между глаз — Талке... Неясный глухой звук — и трое крепких парней летят в стороны, словно от взрыва, падают с тупым деревянным стуком. Вэрка и Лэйан замирают, уже не шевелясь... но Талка выдергивает из ножен кинжал, с неуловимой быстротой бьет снизу вверх — и целое мгновение, кажется, не происходит НИЧЕГО, оно словно вырвано из реальности. Потом кинжал вдруг взлетает высоко, как птица, падает с резким сухим звоном.... Талка, не понимая, ещё стоит — но нога Верасена взлетает с какой-то презрительной медлительностью, бьет его между челюстью и ухом. Талка падает, вдруг завертевшись, как волчок, — и очень резко замирает, коснувшись земли...