А вот последствия...
Пишущая отчетливо осознает, что эти строки могут грозить смертью женщине, которой она недавно желала счастья в связи с рождением дочери. Ну так что же?
Почему эта стерва уже изведала радость материнства дважды, а она...?
Неважно, это неважно! Какое бы решение не принял его величество, женщину это не касается. Она просто подсказывает и направляет. Отчитывается. А остальное от нее не зависит!
Вот.
* * *
— Алеша, поздравляю! Уля! Сын — просто богатырь!
Ульрика ответила улыбкой. Да уж, если бы сейчас ей дали выбор — выходить замуж в Швецию или на Русь, она бы и минуты не колебалась. И письма, которые она писала брату, были искренне пронизаны счастьем.
Муж, любимый и любящий, замечательные дети, большая семья, в которой никто не держит в кармане нож... мало?
Да это безумно много!
— Сонечка, а от вас мы еще детей дождемся?
Софья пожала плечами.
— Как получится.
Не то, чтобы она специально избегала зачатия, но после дочери пока не беременела. И не жалела об этом. Дела отнимали столько времени... они втроем, с Алексеем и Иваном едва тянули этот неподъемный воз! И не факт, что с течением времени станет легче!
Хорошо хоть Уля умничка, отлично включилась в цепочку и воспитывает всех детей в нужном ключе. В результате, Александр, старший сын Алексея, был твердо уверен, что ему надо учиться и учиться, чтобы стать хорошим правителем. У Ангелины проявились незаурядные актерские способности — хитрая лисичка могла очаровать кого угодно. Софья считала, что это полезно. Выйдет замуж — так особо оценит. Второй сын Алексея — Михаил, чуть ли не с рождения тянулся к кораблям и всему водоплавающему. Вот пройдет царевичеву школу — и добро пожаловать на флот.
Да и ее собственные дети не отставали. Правда, склонностей к войне не было ни у одного, но вот математические способности мальчишки унаследовали в полном объеме, уже сейчас решая в уме задачки и перемножая трехзначные числа. Ну и ладненько, будет кому Ваню заменить, когда тот на покой уйдет.
А вот кто заменит ее?
Пока в молодой поросли Софья не видела никого подходящего. Тут нужен особый склад ума, сочетание холодной расчетливости с жестокостью, при этом не наслаждаясь ими, а просто по необходимости и математическими способностями. Плюс импровизация...
Но время еще есть.
Может, что-то подобное получится из Ангелины. Или из ее собственной дочери, которая уже сейчас обожает тавлеи, или из этого малыша...
— Как назовете?
— Кузьмой, — пожал плечами Алексей.
И искренне не понял, почему широко улыбнулась Софья. Но фразу 'Уля, так ты теперь — Кузькина мать?' пришлось проглотить. Да и не подойдет мягкая и добрая царица на эту роль. А Софья и пробоваться не будет. Главное в ее работе — оставаться в тени. Чтобы никто не понял и не вычислил...
* * *
— В монастырь? Женский? Банщиком?
Софья не собиралась церемониться с братом. Федор надулся, как крыс на рис.
— Соня, твои шутки неуместны.
— Федя, неуместно твое поведение. Какой монастырь, когда у тебя ребенок? Ты на кого его оставишь?
— на тебя. Соня, милая, ты же понимаешь, что мне жизнь не в радость...
— да мало ли кому она не куда! Живут же люди, а ты с жиру бесишься!
— Соня...
Протопоп Аввакум вошел в комнату как раз вовремя, помешав сестрице оторвать любезному братику голову. Ну надо же — монастырь! Вместо работы на благо общества и лично Руси!
Мало ли у кого жена умирает!?
Так все ж потом живут! И ничего, нормально! Работают, детей растят... а этот — то в алкоголизм, то еще куда. Что за наглость?!
— Сонечка, отпусти его.
Аввакум был неотразимо убедителен. Но не для царевны.
— Нас не так много, чтобы принцами разбрасываться. Дети когда еще в возраст войдут, а Федя уже сейчас помочь может.
— Пусть примет послушание, а там и постриг. Тяжело ему в миру, я же вижу...
— а кому сейчас легко, отче? — Софья топнула ножкой в дорогой туфельке. — Федя, хоть звезд с неба и не хватает, а все ж его присутствие в тех или иных местах полезно!
— У него другое призвание...
— у всей царской семьи одно призвание — родине служить. Иного и быть не может.
Софья уперлась бараном, Аввакум настаивал, Федя просил... одним словом, через два часа обе договаривающиеся стороны пришли к консенсусу. Еще десять лет Федя добросовестно пашет на благо родины и брата. Потом — хоть в монастырь, хоть куда. Сейчас ему тоже никто не мешает готовиться к постригу, но так, чтобы это делу не мешало. Лучше бы, конечно, еще раз жениться и детей нарожать, но тут Софья настаивать не будет. Имеющегося воспитаем, а там — кто знает? Может, еще и передумаешь?
Федор передумывать не собирался, но об этом собиралась позаботиться Софья.
Надо бы наведаться в школу, есть там такая Марфуша Апраксина — красавица, аж глаз не отвести. Попала к царевне после смерти отца, семья бедная, в долгах, как в шелках, но боярыня ведь, не кошка безродная! В жены царевичу сгодится, ежели что...
Вот и подумаем, как их правильно подвести друг к другу. Девочка хорошая, умненькая, правильная... хватит горевать по почившей китаянке! По ней даже родной брат не горюет, а муж никак в себя прийти не может!
Софья ее вообще-то хотела выдать замуж за другого человека, но чего не сделаешь для родного брата?
* * *
Мария кормила дочь. Сыновья играли у окна. Фрейлины были безжалостно выставлены за дверь. Ворчите, не ворчите — мне все равно. Пусть здесь Испания, но я — русская! И попробуйте только мне возразить! Мигом со двора выгоню!
А потому дети проводят много времени при матери, которая учит их говорить в том числе и по-русски, рассказывает сказки своей родины, поет песни, учит играм...
Дверь скрипнула.
— Дорогой!
Мария улыбнулась супругу. Дон Хуан выглядел уставшим и осунувшимся — и она еще раз подумала, что правильно нарожала детей. Так вот стукнет супруга инфаркт, а у нее наследники останутся. Законные — и единственные из Габсбургов, кто будет иметь права на престол после смерти Карлоса.
— Налить тебе вина?
— корми ребенка, я сам.
Супруг удобно разместился в кресле, потянулся...
— Куда бы сбежать от этих государственных дел?
— У меня так брат всегда говорит, — улыбнулась Мария. — так ведь все равно не сбежите, потому как это — ваш долг.
— Да, ему надо написать...
Разговор шел своим чередом. Русь, политика, Франция, война с турками, колонии...
Потом муж ушел к себе, а она осталась. Все равно супружеские отношения им пока не грозили — слишком мало времени прошло после родов.
Дети играли у окна, смеялись, шутили, она уже собиралась спать...
Мария так и не поняла, в какой момент насторожилась. Но... будь она кошкой — у нее бы вся шерсть распушилась и спина выгнулась.
Потом уже, вспоминая, она поняла — шаги.
Ее насторожили именно шаги. Быстрые, уверенные, ничего общего с тем, как ходят во дворцах. Тем более — на женской половине дворца.
Мария схватила детей, быстро впихнула их в гардеробную, сунула старшему дочку.
— что бы ни было — не вылезайте, пока я вас не позову. Поняли?
Во дворцах взрослеют быстро. Мальчишки кивнули, прячась в платьях матери.
За дверью послышался лязг металла... охрана дорого продавала свою жизнь. Мария рысью метнулась по комнате. Когда-то ее учили защищаться тем, что есть под рукой. И умирать, как овца на бойне она не собиралась. Сверкнул нож, распарывая неудобные юбки, остатки ужина еще не унесли — и слава Богу!
Первый вошедший поскользнулся на жирной подливке и умело разложенных фруктах — и достаточно неудачно упал навзничь. Сейчас бы и добить, но...
Шестеро...
Мария трезво оценивала свои шансы. Ей не справиться. Но один временно выбыл из строя. Она хотя бы выиграет время, потому что ее смерть — это и гибель детей. Но если она протяней время — может прийти помощь. Главное поднять шум, позвать на помощь.
А за своего ребенка любая женщина зверем кинется. Мария же, загнанная в угол, была вдвойне опасна.
Лица мужчин были закрыты масками, в руках — кинжалы. Это хорошо, значит, им надо подойти поближе, а она должна держать дистанцию. И еще хорошо, что в ее комнате было оружие. Хоть какое-то...
Грохнул пистоль.
Пятеро.
И еще один выстрел. Вот сейчас Мария и оценила подарок сестры. Спасибо тебе, мастер, придумавший многоствольный пистоль! Жаль, что стволов всего четыре, а нападающих шесть. Жаль, что давно не практиковалась, говорила же Соня...
Спасибо тебе, сестрица...
И еще выстрел.
Трое оставшихся бросились вперед — и четвертый выстрел пропал втуне. Мария отбросила пистоль и выхватила саблю. Небольшую, как раз по руке, богато изукрашенную, выглядящую игрушкой. Но это вполне боевое оружие...
В головы нападающим полетел тяжелый серебряный канделябр. Свечи в полете тоже вылетели, сбивая бросок. Все-таки горящая свеча — это всегда неприятно, особенно когда она летит тебе в голову. И второй туда же!
Еще минута выигрыша.
Мария прекрасно понимала, что не справится. Погибнет, наверняка. Но пока она жива — к ее детям не подойдет ни одна тварь!
Впрочем, вид принцессы в одном корсете и чулках на миг ошеломил нападающих — и Марии удалось нанести удар. А вот потом удача ее покинула.
Звякнули, сталкиваясь, клинки.
Раз, другой, правое плечо пронзила резкая боль, рука повисла плетью.
Мария упала на колени. Звякнула выпущенная из рук сабля.
— Проклинаю!
Сверкнула шпага, но женщина уклонилась.
Рана в плечо чертовски болезненна, но сознания она не лишает. А благородства в женщине отродясь не водилось. Ты слабее мужчины?
Ну так и будь слабой. Умоляй, плачь, лишь бы тебя подпустили поближе. А там — вцепляйся врагу в горло хоть зубами, все средства хороши для победы.
Блеснул кинжал, пущенный в полет умелой рукой. Неважно, что левой, она все равно попала, хотя и не туда, куда целилась. Не в живот. В пах.
Впрочем, врагу от этого легче не стало.
И тут везение нападающих закончилось.
Грянули выстрелы. Мария упала навзничь, понимая, что пуля — дура. А на пороге комнаты возникла ее личная охрана. Девушки от царевны Софьи, в количестве двух штук.
— Государыня? Вы как?
— ранена, — огрызнулась Мария. — помогите подняться и проверьте, все ли сдохли.
Этим девушки и занялись. Одна подняла Марию и потащила почти волоком на кровать.
— Сейчас перевяжу плечо, а чуть позже обработаем.
Вторая прошлась по комнате. Добавила одному подобранным клинком в горло, а второму — рукоятью в голову. Допросить сгодится.
— Отличная работа, государыня.
Мария улыбнулась. Приятно все-таки... она ничего не забыла из полученных уроков. А как ругалась, как возмущалась... зачем это может понадобиться, на нее никто покушаться не будет... Как насмешливо улыбалась тогда сестра.
Как же! Не будут!
Не зарекайся, вот и не будут!
— Мария, ты жива!?
О, а вот и любящий супруг. И тоже весь в крови.
— Да.
Дон Хуан подошел к кровати — и аж переменился в лице.
— Ты ранена! Боже!
— Все в порядке, девочки окажут мне помощь, — успокоила супруга Мария. — Ты не ранен?
— Нет.
— А меня вот едва не достали. Кстати... дети, вылезайте!
Выгонит она к чертовой матери всех горничных, в гардеробной — хоть брюкву сажай! И где они так перемазаться успели? Зато вылезли целы-невредимы, только грязные по уши.
— Ну и грязнули! Отмывать вас....
Хуан заулыбался, понимая, что если супруга шутит, то жить точно будет.
— Кто на нас покушался?
— А вот это нам предстоит узнать. У тебя все мертвы?
— Государыня одного ранила. Может, и не сразу сдохнет, в Турции такие годами живут, — вмешалась одна из девушек. Одернуть ее никто и не подумал — форс-мажор.
Князь Морей оценил рану и уважительно покачал головой.
— Дорогая, напомни мне тебя не сердить?
— Я в живот целилась, просто промахнулась, — обиделась Мария.
Но на душе у нее было спокойно. Она жива, муж жив, дети целы... ну а кто покушался и кто за этим стоит...
Разберемся и ноги переломаем, чтобы стоять было не на чем! А лучше — и некому!
* * *
— кто посмел!? Какая ...!?
Гнев Алексея был непритворным. И — неудивительно.
Если бы Мария с детьми сейчас погибли, дело обернулось бы куда как невесело для Руси. Вот считайте — дону Хуану сейчас пятьдесят пять годочков. Очень почтенный возраст для этого времени-места, недаром Мария так с детьми торопилась. Если сейчас что с ней случается — не факт, что и с благородным доном все будет в порядке. И дети... в чьи руки они попадут? Кто вырастит из них свое подобие? Карлос, который до двадцати лет и читать-то не умел?
Вот спасибо!
— я выясню, — Софья тоже была зла.
— Выясни, — Алексей сверкал глазами. — И чтобы эта тварь своими кишками подавилась!
— Подавится.
Когда Соня говорила таким тоном, ее начинали бояться даже безмозглые мухи. Потому что она была убийственно серьезна. До убийства.
Сегодня Маша, завтра Ваня, послезавтра — кто?1
Нет уж, вы у меня на всю жизнь запомните, европейские, что лучший способ самоубийства — это посягнуть на одного из членов русской царской фамилии. Вас от слова 'русские' еще корчить и крючить будет! Вы еще сами с доносами прибегать будете, ежели кто худое на русского замыслит. Потому что каждый, живущий на Руси должен знать — за ним стоит государство.
Его обида — это обида государства.
Покусился на русского — получи. С избытком.
Вот она и отсыплет.
— Маша прислала письмо. С допросом.
— А скольких удалось допросить?
— двоих. Один уцелел у нее, второй и дона Хуана.
— Больше взять не могли?
— Алешка, окстись! Машка одна оказалась против шести! Хорошо хоть отбилась!
— Да уж мне не надо рассказывать, на что твои девочки способны.
Софья скромно потупилась. А что?
Женщина, конечно, пол слабый, но недаром же д´Артаньян от миледи Винтер без штанов сбежал? Когда разозлил хрупкую женщину?*
* в платье служанки Кэти, прим. авт.
И не подумал, что он там герой, гвардеец и прочее — шкура бы уцелела!
То же самое и здесь. Если умеешь защищаться... почему чаще всего проигрывает человек, на которого напали? Софья это из опыта двадцать первого века знала. У порядочного человека как стопор — он не может причинить зло другим. А вот у отморозка такого нет. Поэтому своих людей Софья учила бить первыми. Потом грехи отмолим!
Лезет к тебе отморозок — пни его так, чтобы коленную чашечку из титанового сплава заказывал! Ступню шпилькой пробей и скажи, что случайно каблуком наступила! Глаза выдави! Да много чего! А не хлопай ресничками, ожидая, пока тебя изнасилуют или искалечат!
— Алешка, я узнаю — кто...
— Заранее даю добро на самый жесткий ответ.
Софья кивнула. Хотя пока она не могла ничего выудить из протоколов допросов. Мало ли, что покушались именно эти! Важно, не в чьей руке кинжал, а кто заказал и оплатил. А этого испанец и сам не знал.
Придется отправлять туда кого-нибудь ради дознания (если негодяев еще не сожгут к тому времени), раскапывать самые важные документы — банковские, беседовать с людьми...
