— А если?..
— То мы сядем и поговорим. Вот и всё.
3.
Лэйми не знал, сколько занял обход Зеркала Вьянтары. Наверное, много часов. Или дни. Им не хотелось ни спать, ни есть — первое из-за возбуждения, второе — из-за Зеркала. Иногда они ощущали усталость... но она быстро проходила, если отдохнуть. Вообще-то, по стандартам внешнего мира они оба были мертвы — обмен веществ в их телах прекратился, сердца сокращались лишь по инерции, перегоняя неизменную кровь, — но это их как-то не трогало. Почти вся их жизнь прошла в таком вот окружении.
Сначала они пошли по следам диковинной твари. Лэйми до одури не хотелось этого делать... но показать свой страх перед Охэйо он не посмел.
Боялся он, как оказалось, напрасно — следы вели на террасу и там обрывались, что было и неудивительно — раз уж они умели летать по воздуху, то создатели этого мира...
— ОН всё ещё где-то здесь, под Зеркалом, — сказал Лэйми, поёжившись.
— Необязательно. Я полагаю, ОНИ могут проходить через Зеркало когда захотят. Знаешь, у этого... существа сзади было что-то вроде сопла. Как его голова, только пустая внутри. А живых ракет, знаешь ли, не бывает. Если ОНИ изменяют реальность — то что ИМ стоит изменить себя? Только... здесь, под Зеркалом, я не могу летать. А ты?
Лэйми попробовал. У него ничего не получилось.
— Это запрет Зеркала, — сказал Охэйо. — Неудивительно, что ИМ пришлось вырастить реактивные сопла.
4.
Пожалуй, если бы кто-то спросил, чем отличается Зеркало Вьянтары от его родного, хониарского, Лэйми бы ответил сразу — изобилием. Здесь всего было много. И людей, и вещей. Но вещей всё-таки больше. Здания-утесы напоминали чудовищные универмаги или же лабиринты — сложная система коридоров, проходов, лестниц, встречавшихся в самых неожиданных местах, мириады крохотных комнат, ни одна из которых не имела единственной двери. У всех помещений здесь было по два или больше выходов — в разные коридоры или даже на разные этажи, — вполне естественная предосторожность на случай пожара... или нападения врагов. Судя по хитроумной архитектуре, скорее всего последнее — она могла запутать и сбить с толку кого угодно.
Лишь выходившие на площадь помещения были жилыми. Остальные — по большей части мастерскими, лабораториями или складами. Здесь была консервированная еда — во всех её видах и в таком количестве, что даже множеству собравшихся под Зеркалом людей (по подсчетам Охэйо не менее двухсот тысяч) её хватило бы на многие годы. Лэйми видел бесконечные штабеля одежды, приборов, игрушек... но было здесь и оружие. В подвале одной из громадин они наткнулись на незапертый арсенал — просторный, протянувшийся на полкилометра зал под циклопическими сводами. На стальных стеллажах плотными рядами блестели автоматы и лазеры — их здесь были, наверно, миллионы. Штабеля ящиков с патронами походили на двухэтажные здания. Но при этом — никакой взрывчатки. Что и понятно — кто захочет жить на пороховом складе?
Но большую часть арсенала заполняли боевые машины — восьмиколесные бронетранспортеры и танки, выкрашенные в зеленый цвет. Тут стояло ещё несколько громадных гусеничных платформ с пирамидами, неотличимо похожими на Генератор Зеркала, разве что поменьше и с пятью шпилями — четыре по углам, один в центре. На переднем конце каждой платформы была просторная низкая кабина из плит стали и бронестекла. Из её узких амбразур торчали стволы нескольких лазеров.
— Подвижные генераторы Зеркала? — удивился Лэйми.
Охэйо подумал.
— Вряд ли. Они выглядят слишком... примитивно. Максимум, на что они способны, — силовое поле диаметром метров в пятьдесят. Или... направленное разрушение структур в радиусе метров ста. По здешним меркам — почти абсолютное оружие. Урана здесь нет, так что делать атомные бомбы не из чего.
А вот Арсенальная Гора здесь оказалась вовсе не Арсенальной. Тщательно и роскошно отделанное здание — точная копия того, в котором они уже были на соседней площади, за Зеркалом, — являлось центром связи и управления. Жилые комнаты перемежались залами с электронной аппаратурой. Людей здесь было особенно много.
Пультовая отыскалась быстро — просторное квадратное помещение, скрытое под центром здания, на глубине этажей двух. В него вели сразу четыре отделанных мрамором лестницы — с многослойными стальными дверями (открытыми) и многочисленной охраной, которая, казалось, спала в самых неподходящих местах...
Внутри царил мрак и висела стойкая вонь паленого пластика. Фонарь Охэйо высветил обугленные скелеты пультов... и покрытые копотью тела людей. Одежда на них сгорела, но кожа и даже волосы остались неповрежденными.
— Они здорово удивятся, когда проснутся, — сказал Охэйо. — Ни один нормальный прибор не рассчитан на три тысячи лет непрерывной эксплуатации. Пусть даже здесь прошло всего лет шестьсот... по нашим меркам.
Это Лэйми знал. Зеркало замедляло скорость физических процессов — примерно раз в пять. Правда, это относилось лишь к механике и химии. Электронику и свет замедление не затрагивало.
— Должно быть, короткое замыкание в лампе, — Охэйо смотрел на потолок. — Эти люминисцентные лампы всегда... И не очень давно, судя по запаху. Так что, к добру или к худу, но отключить Генератор мы не сможем.
— А сам он не испортится?
— В нем нет ни одной движущейся части, и ни одной — работающей при высокой температуре. Так что... — Охэйо вдруг подскочил. На секунду он замер, почесывая пятку поджатой ноги, потом, нагнувшись, поднял кинжал. Очень красивое оружие — блестящий, дюймов в восемь клинок, казалось, был сделан из полированного серебра; он сбегал к острию двумя математически безупречными параболами. Поперечина была массивной, с зазубринами, рукоять широкая, с накладками из серого, шершавого гранита — такое оружие никогда не скользнет в руке. Охэйо разглядывал кинжал, словно завороженный. На клинке были выбиты непонятные геометрические знаки, — очень тонкая и точная работа.
Судя по оплавившимся золотым украшениям, прежний хозяин этого оружия был очень важной персоной. Может, даже правителем Лера.
— Это и впрямь серебро, — сказал Охэйо, осмотрев клинок. — Но оно не мягкое. Похоже на сталь. ОЧЕНЬ хорошую сталь. Какой-то сплав... — он вдруг усмехнулся. — В сказках такое оружие убивает наповал всякую нечисть. Сомневаюсь, что это так, но... ты знаешь периодическую таблицу, Лэйми? Медь-серебро-золото. И ещё натрий. Хлорид натрия — соль. Которая тоже помогает от оборотней. Забавное совпадение, правда? Интересно, как действует на оборотней чистый натрий? Не на наших лягушек, а на настоящих, которые не отбрасывают тени?
Лэйми вдруг рассмеялся.
— Представляю — тебя окружили оборотни, а ты кладешь в пасть каждому по кусочку натрия. Доставая его пинцетиком из банки с керосином...
— Это ведь и в самом деле может убить, — сказал Охэйо. Он явно не видел здесь ничего забавного. — И не только оборотней. Кого угодно. И пинцетик тут не обязателен. Можно сделать пули с натриевым сердечником.
Лэйми внезапно перестал смеяться. Натрий горит в воде — в крови, если угодно, — не хуже термитной смеси. И при сгорании образуется щелочь, которая разъедает мясо сильнее любой кислоты... Брр!
— Ну и фантазии у тебя... — сказал он.
— Мои ФАНТАЗИИ спасли мне жизнь. И тебе. И, если на то пошло, — ещё четырем миллионам жителей Хониара. Я, знаешь, привык им доверять. Оп! — он с места прыгнул высоко вверх, перевернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги. — Координация восстановилась. Мне кажется, что тут есть что-то в воздухе. Как паутины. Не только вокруг нас — везде. Точнее, не паутины, а как бы... стяжения в форме паутин... черт, слов нет... Короче, тут, в поле Зеркала, живет что-то... нематериальное. Ну, мне так кажется. Но что, если здесь что-то... заперли? И специально уничтожили управление? Я не могу это доказать — но и опровергнуть тоже.
— Кого заперли? — удивился Лэйми. — ИХ?
— Может быть. Они создали Мааналэйсу — но не могут же они быть во всём единодушны и контролировать всё? Какие-нибудь отступники... которые хотели как-то использовать людей... впрочем, что толку тебя пугать? Сначала мы должны всё осмотреть... и выяснить наверняка.
5.
Они осмотрели. Здесь действительно было жутковато — но по вполне объяснимым причинам: из-за множества окаменевших людей. Впрочем, если бы кто-то решил тут спрятаться — он мог сделать это почти без всякого труда. Здесь были тысячи запертых дверей, за которыми, наверняка, скрывалось самое важное. Зеркало увеличивало прочность и неживой материи — причем в самом Генераторе настолько, что он становился практически неуязвимым. Если это ловушка, она оказалась очень надежной. Только...
Их корабль был выходом. Однако, он стоял нетронутым — а это разрушало всю идею ловушки. Охэйо с легкостью заменил "заперты" на "затаились", но Лэйми это нравилось ещё меньше. Он помнил, кто ТАИЛСЯ под Зеркалом Хониара.
— Мне здесь страшно, — наконец сказал он. — Я хочу... выйти наружу. Всё равно, мы же не сможем жить здесь... одни.
— Жить — не сможем, — согласился Охэйо. — Но, на мой взгляд, стоит потратить несколько лет, чтобы разобраться во всём здесь. Кстати, тут мы не можем стареть. Да и что мы станем делать там, снаружи?
— Бить леров, — заявил Лэйми. — По-моему, они это заслужили.
— Чтобы разобраться, заслужили ли, нужны годы. Здесь одних книг — миллионов двадцать... Ты же видел здешние документы — те, что леры писали для себя. Да, они захватили власть ради власти — ничего больше. И, не умея управлять, устроили экономический кризис. Чтобы заткнуть дыры — и, я полагаю, ради наживы тоже, — они начали использовать рабский труд орков. Пока те не объявили им всеобщую забастовку и не захватили плантации. Но войну тоже начали они — пригласили на переговоры вождя леров — а когда он прибыл, убили его. Раз он поехал к противнику с маленькой охраной — то был, наверное, не самым плохим парнем... во всяком случае, я так не поступил бы. По крайней мере, леры — не предатели. Если бы они были тиранами, то не продержались бы у власти три тысячи лет.
— Но они ведут себя...
— Скверно? Да. Но — в интересах человеческой расы. Нашей с тобой, между прочим. Понятно, что мостик узкий: раз они поступают ТАК с орками, то могут и с людьми. Если так — то да, конечно, мы должны их убить. Но, знаешь, бывает трудно отличить хороших людей от плохих... это ещё и от вкуса зависит. Здесь, кстати, мы не нашли ничего... изуверского.
Лэйми промолчал. Это было правдой — под Зеркалом Вьянтары они не нашли ни пыточных застенков, ни тюрем, вообще ни единого орка. Зато прекрасные произведения искусства попадались в превеликом множестве...
Дворец, напомнил он себе. Здесь жило правительство леров. Понятно, что они держали здесь лишь то, что им нравилось. Доставляло эстетическое удовольствие. А дыбы...
Но тут были ещё библиотеки. Многосотлетние архивы. Масса документов, разбросанных буквально повсюду. Однако Охэйо был прав — чтобы извлечь из этой груды достоверные сведения, не основанные на случайных впечатлениях, нужны годы. Только зачем? Он видел, ЧТО делали леры — и, по его мнению, этого было достаточно, чтобы стереть их всех с лица земли. Более чем.
— Я всё равно пойду, — упрямо сказал он.
Охэйо вздохнул.
— Иди. Но я с тобой не пойду, уж извини. Мы уже достигли цели. Осталось только — понять. Ну а всё остальное — потом.
— Так ты решил остаться здесь?
— Да. О, я выпущу тебя наружу, дам всё, что захочешь... кроме корабля. Он нужен мне здесь. Возможно, нам полезно будет взглянуть на них с двух сторон сразу. Только... через пять месяцев состав твоего тела совершенно обновится. И ты больше не сможешь войти под Зеркало. Никогда. А потом состаришься и умрешь. Ты этого хочешь, да? Хочешь умереть?
Лэйми не хотел. Чем дольше он жил — тем больше ему это нравилось.
— Сколько я могу пробыть вне Зеркала? — спросил он. — Без... ну, без особого вреда?
— Судя по нашим приключениям — месяца два. Без здешней еды. Тогда Зеркало не вызовет серьезных... ограничений подвижности. А то ведь может оказаться и так, что твое тело окаменеет, а сознание будет действовать. И это уже не поправить.
— Я вернусь через месяц. Обязательно.
— Через шесть здешних дней. Если вернешься. Послушай... по сути, нас ничего не связывает, — мы ведь не братья, — но... если ты не вернешься, я буду тебя искать. И, если тебя убьют... я сделаю что-нибудь очень скверное. Я заставлю убийц заплатить. И это будут не леры. Это будут орки, потому что они нравятся мне куда меньше. Так что постарайся остаться в живых, друг. Без тебя мне будет всё же очень одиноко...
Лэйми отвернулся. Он знал — Охэйо не преувеличивал. Он сделает всё, что обещал. Но что-то словно подталкивало его — быть может, просто желание влиться в поток жизни, вне которого он пробыл так долго. Только...
— Не надо мстить за меня, — вдруг тихо сказал он. — Если я не вернусь.
— А что мне ещё делать? Слагать скорбные поэмы над твоим прахом? Мои стихи ты читал. Надеюсь, перед смертью ты предупредишь человечество о грядущей угрозе...
Лэйми улыбнулся. В юности — в своей настоящей юности — они оба писали стихи. Стихи Охэйо были не то чтобы скверными, но ехидными — сверх всякой меры. Позже хониарские эстеты учредили журнал "Хроники непогашенной луны", в котором печатались лишь произведения, "благопристойные во всех отношениях". Охэйо немедля основал журнальчик "Дохлая луна". В нем подобно описывалось, как эстеты, сочиняя их, одновременно предавались разнообразнейшим порокам, — а также печатались издевательские пародии на их творения, и над ними ржала половина Хониара. Но всё это было очень, очень давно...
— Ты думаешь, месть меня оживит? — спросил он.
— Я думаю, всем там, снаружи, будет невредно знать, что если ты умрешь — у них будут очень большие неприятности. Возьми Рларру, чтобы он это подтвердил...
— Ты думаешь, именно орки захотят убить меня?
— Один раз они уже пытались проломить тебе голову. Почему бы им не попробовать ещё раз?
— Но я же хочу помочь им!
— Разве это не повод для ненависти?
6.
Сборы оказались недолгими. Всего через час Лэйми стоял у мутно светящейся стены Зеркала Вьянтары. Охэйо был в корабле — он готовился открыть ему выход наружу. В суматохе они забыли попрощаться, но, наверное, и к лучшему.
У его ног лежало окаменевшее тело Рларры. Лэйми скрепя сердце решил взять орка с собой — раз уж начал спасать чью-то жизнь, то делай это до конца. К тому же, кто-то же должен помогать ему в этом непонятном мире...
Несмотря на изобилие Зеркала, он не мог взять с собой ничего особенно полезного. Даже оружия. Лазер, конечно, был эффектен — но тяжел и взрывоопасен, а с зарядкой батарей для него (каждой хватало едва на две минуты стрельбы) были сложности. Так что, по зрелом размышлении, он взял с собой только здешний автомат с десятком запасных обойм (в каждую входило всего двадцать весьма интересных 9 х 30 мм патронов) и кинжал, доставшийся ему ещё от трусливого охранника Тарики...
