— А то! — улыбаясь, подруги распрощались.
Стоило двери закрыться за последними гостями, как Редстоун издал тихий писк, и только неимоверное усилие воли заставило его не съехать обессилено по стене.
— Женщины, ваши уста — самое опасное орудие, которое только создал Господь! — обречённо выдохнул он, понимая, что заверения о встрече этих милых бабулек можно расценивать как угрозу его духовному здоровью.
— Ха-ха, да будет тебе, могло бы быть и хуже, — громко рассмеялась Батильда. — Подумай только, как бы они вели себя, не понравься ты им, — весело подмигнула ему Бэгшот, направившись убирать застолье.
Подойдя к столу, она уже хотела было начать прибираться, как все кружки, ложечки и тарелочки взмыли в воздух и начали самомойку.
— Ох и разбалуешь ты меня, Магнус, ой как разбалуешь, — грустно улыбнулась Бэгшот. — Как же я потом жить одна-то буду?
— Одна ты недолго жить будешь, — уверенно заявил Редстоун.
— Ого? — в одно это слово Батильда вложила и восклицание, и вопрос, и непонимание.
— Да, я хотел тебя попросить об одной вещи... — неуверенно начал Редстоун.
— Не ломайся, как ты вообще чего-то бояться можешь после штурма моими подружками, — ободрила его Бэгшот.
— В общем, тут недавно выяснилось, что Морфин Гонт, мой троюродный дедушка со стороны отца, был осуждён за убийство, которое он не совершал... — начал издалека Редстоун, но тут же перебил себя. — Нет.
— Что нет? — сбилась с толку Бэгшот.
— Это была не полная правда. Я не могу просить тебя о чём-то и при этом лгать! — серьёзно заявил Редстоун, смотря старушке прямо в глаза. Та, присев напротив него, приготовилась слушать.
— Я очень хороший легилимент. Настолько хороший, что могу разглядеть воспоминания даже у сумасшедших. Могу подчинить их своей воле. Могу полностью подавить их. Могу внушить им мысли или чувства, причём так, что они начнут думать, что это их желания и стремления. И я — ученик Альбуса, как ты знаешь. Причём не просто ученик, а Ученик. Именно с большой буквы. Наставник использовал мой дар, чтобы проверить узников Азкабана. Кто именно из них служил Тёмному Лорду, а кто был оклеветан или заставлен ему служить, — признался Редстоун. — И среди тех, кто был оболган, находился Морфин Гонт. Сейчас он проходит курс реабилитации в Мунго и вскоре будет отпущен. Однако ему некуда вернуться. Его дома больше не существует. Скорее всего, его скрыл мой отец. И я бы хотел попросить тебя за ним приглядеть. Я понимаю, что прошу многого, но поверь, если бы я знал...
Но договорить Редстоуну не дала Бэгшот. Подойдя к нему, она крепко его обняла.
— Я рада, что тебе важны семейные узы так же сильно, как и мне. И если это твоё желание, Морфин может пожить у меня, — отстранившись, сказала женщина, счастливо улыбаясь.
Она была поражена тем, что мальчик, выросший в маггловском приюте, мог испытывать такие сильные чувства к своей родне, которая о нём не знала, а если и знала, как она, то не заботилась.
— У тебя большое сердце, Магнус Редстоун, — растрепав его волосы, полностью уничтожив намёк на причёску, женщина присела на своё место. — Могу я спросить тебя, что ты сегодня такого делал? — поинтересовалась женщина.
— Я вернул себе поместье и земли, которые принадлежали моему маггловскому деду со стороны отца, — признался ей Редстоун.
Теперь, когда дело сделано, он мог об этом рассказать. Он бы и до этого рассказал, но не был уверен, что Батильда одобрит его подход.
— О, это прекрасно! — порадовалась женщина за своего троюродного внука.
— Да, я планирую отстроить этот дом и пересилить туда Морфина, когда там будет всё готово. Но он вряд ли умеет за собой следить, готовить еду, убираться... Поэтому я планирую раздобыть домашнего эльфа, прежде чем "заселять" его. Да и сам он может отказаться от того, чтобы жить там, — поморщился Редстоун, представив себе реакцию Гонта на такую "хорошую" для него новость.
— Да-да. Гонты — те ещё снобы, — покивала Бэгшот.
— Ладно, я пойду в свою комнату? Мне нужно сделать пару нумерологических расчётов для ремонта и зачарования дома.
— Конечно дорогой, иди-иди. Ты ужинать хочешь? — спросила она удаляющегося Редстоуна.
— Было бы неплохо, — несмело улыбнулся Магнус.
— Тогда я тебя позову, как будет готово, — бойко подскочив, сказала старушка, побежав готовить поздний ужин.
30.
Годрикова лощина, вторник 31 декабря 1991 года, 7:09
Батильда вздрогнула, когда услышала громкий настойчивый стук во входную дверь.
Покрякивая, она поднялась с кресла перед камином, сидя в которым, она любила рассматривать старые альбомы с колдографиями, и направилась к двери.
— Иду я, иду. Кто там так стучит?! — задребезжала старушка. — Мальчишку ещё разбудите, нелюди! — причитала она, открывая дверь, беспокоясь о сне Редстоуна, который вчера допоздна сидел над какими-то расчётами. Взглянув на них одним глазком, Бэгшот поняла, что ничего не понимает. Совсем. И, как свойственно старым озабоченным людям, обругала Альбуса, который лишил ребёнка детства, заставив того зубрить и ещё раз зубрить.
Открыв дверь, она увидела перед собой Августу.
Вот только миссис Лонгботтом сейчас была совсем не похожа на себя.
Растрёпанные волосы, шляпа сбилась в сторону и чудом удерживалась на голове, вчерашнее платье было неглаженым и второпях натянутым, а глаза бешено смотрели на окружающий её мир.... В общем, весь вид достопочтенной мадам отображал сейчас её взвинченное душевное состояние.
— Где он?! — втиснувшись в проход, требовательно спросила Августа, заставив Батильду опасно прищуриться.
— Чего надобно с утра, да с таким хамством? — стервозно спросила Бэгшот.
— Где твой Магнус?! Мне нужно с ним поговорить! Я прочла твоё письмо и тут же бросилась к тебе! — ответила Августа подруге. — Он наверху? Спит ещё? — и, не спрашивая более, побежала, словно молоденькая девица, по крутой узкой лестнице на второй этаж.
— А ну стой, старая! — устремилась вслед за ней Бэгшот.
Оказавшись на втором этаже, Лонгботтом окинула взглядом коридор и, подметив закрытую дверь, рванула к ней.
Открыв её, она увидела спящего Редстоуна.
Подбежав к нему, она попыталась схватить его за руку, но была резко отброшена мощным магическим импульсом.
Но в паре сантиметров от стены она внезапно повисла в воздухе, после чего рухнула на пол.
— Миссис Лонгботтом? — раздался удивлённый голос сонного Редстоуна, ошалело смотрящего на престарелую женщину, которая сейчас с кряхтением поднималась на ноги. — Доброго вам утра, но что вы здесь делаете?
— Магнус, Магнус! — подбежав к слизеринцу, женщина обхватила его руки своими, упав на колени. — Прошу тебя, нет, умоляю, помоги Фрэнку и Алисе!
— Что? — не сообразил спросонья Редстоун.
— Окаянная, дай ему проснуться! Твои детишки столько лет слюни пускали, пара минут уже роли не сыграет, — появилась в дверном проёме Бэгшот, которая старательно отводила глаза от ничего не понимающего Магнуса.
— Молчи, это не твои дети мучаются! — резко ответила Батильде Августа.
— Миссис Лонгботтом, может, объясните мне, чего вы от меня требуете? — спросил её Редстоун, садясь на кровать и осторожно, но твёрдо вынимая свои руки из её. — И встаньте, пожалуйста, с колен, мне неприятно видеть столь достопочтенную ведьму в таком положении.
Слова слизеринца словно вернули трезвость мысли женщине, и она, отряхнувшись, величественно поднялась.
— Батильда написала мне вчера вечером о ваших выдающихся талантах как легилимента. И я прошу, нет — я умоляю вас: помогите моему сыну и его жене, — объяснила женщина Магнусу ситуацию.
— Я не уверен, что смогу им помочь, — отрицательно покачал головой Редстоун.
— Но вы можете попробовать, — сухо ответила Августа.
— Могу, но тогда есть немалый шанс, что ваши близкие умрут, — честно предупредил её Редстоун, внимательно смотря на загнанную обстоятельствами в угол престарелую женщину, которая, пытаясь найти выход, даже пошла на то, чтобы преклонить колени перед пятнадцатилетним юнцом.
— Вы всё же попытайтесь. Если они умрут, это всё равно будет лучше, чем лежать в палате для слабоумных, пока вокруг них ходят ничего не делающие колдомедики, — жёстко припечатала женщина.
— Вы ведь понимаете, что я не хочу афишировать свои возможности? — спросил Магнус, не спуская с женщины внимательного и ставшего крайне колючим взгляда.
— Я готова принести Непреложный Обет. Вы можете просить с меня всё что угодно, пока это не будет нести вреда моей семье, — сухим голосом предложила женщина.
Покачав головой, Редстоун тяжко вздохнул.
— Мне не нужна ваша покорность, не нужны ваши деньги. Просто давайте вы пообещаете не распространять эту информацию, — предложил Магнус, вызвав у женщины удивлённый взгляд.
— Вот так просто?
— Да, так просто, — улыбнулся Редстоун. — Я могу помочь и это не будет мне ничего стоить. К тому же, мне будет радостно видеть счастливых Невилла и вас, Августа.
— Я... Я вам крайне благодарна, — прослезилась женщина.
— Хотя знаете... Я всё же у вас кое-что попрошу: дайте мне время, чтобы спокойно одеться, — просьба Редстоуна вызвала улыбку на устах Лонгботтом, разрядив атмосферу, царившую в комнате.
— Конечно, Магнус. Я буду ждать вас внизу, — кивнув, женщина удалилась, протиснувшись мимо стоящей на входе и понуро смотрящей в пол Бэгшот, бросив на неё сочувственный взгляд.
Августе было жалко подругу, которая поведала ей в обход мальчика о его возможностях, раскрыв ей его секрет. Да, она предлагала действовать более тонко, со временем уговорив Редстоуна помочь... Но Августа боялась потерять время. Да и терпеть более не было сил.
Редстоун же тем временем поднялся с кровати и начал, не торопясь, одеваться.
Накинув на плечи мантию, он взглянул на Батильду.
— Зачем? — спросил он. Ему хотелось сперва понять, отчего Бэгшот рассказала его секрет, прежде чем он осудит её или же всё-таки поймёт. Хотя желание тупо спсиховать было очень и очень сильным. Ибо сейчас он чувствовал себя преданным.
Прикрыв глаза, Бэгшот выпрямилась и подняла голову.
— Потому, что ты даёшь себя ограничивать Дамблдору, — открыв глаза, яро ответила ему Батильда. — С твоими талантами ты можешь стать знаменит и уважаем. Все двери перед тобой раскроются. А главное, ты сам не против помогать людям. Но наставления Альбуса тебя ограничивают, он давит твой потенциал, боясь того, что ты его вскоре превзойдёшь...
Стоя и слушая речь, Редстоун горько улыбнулся.
Несмотря на слова, которые говорила Бэгшот, он прекрасно понял, что это её действие является местью его наставнику за Геллерта.
Нет, всё, что она говорила — правда. Он чувствовал это, ощущая её эмоции, ибо сейчас вновь дал своему дару раскрыться в полной мере.
Женщина боялась того, что Магнус — всего-лишь пешка в руках политика Дамблдора, который выставляет себя мудрым и добрым наставником, на самом деле используя и подавляя потенциал, сокрытый в нём.
Дослушав речь Бэгшот, в которой она обличала и раскрывала злые замыслы его наставника, Редстоун подошёл к ней и, положив руки ей на плечи, посмотрел в глаза.
Он не хотел этого делать, но она его заставила...
— Батильда, — увиденное полностью подавило гнев в душе Редстоуна. Ему стало жалко эту женщину. — Прошу тебя, если я тебе важен, воспринимай мои слова всерьёз, не разглашая их посторонним и не действуй за моей спиной, — он видел, как сильно о нём беспокоилась эта женщина. Он напоминал ей Геллерта, и она боялась, что его такой близкий контакт с Альбусом будет для него крайне дорого стоить в конце. — Поверь, Альбус открыл мне о себе такие секреты, какие невозможно открыть людям, которые тебе не дороги, — в то же время женщина уважала и ненавидела Альбуса. Она так и не простила его за то, что он сделал "прекрасному юноше" Геллерту. — А главное, пожалуйста. Никогда! Слышишь, никогда! Не смей заставлять меня выбирать между близкими мне людьми. Когда у меня никого не было, Альбус был первым, кто подал мне руку помощи, и я имею достаточно чести, чтобы отблагодарить его своим доверием. Ты говоришь, что узы крови тебе крайне важны, — в глубине сердца этой женщины со вчерашнего вечера горела безумная надежда. Надежда на то, что Магнус разрушит стены Нурменгарда и воссоединит остатки их семьи. — Если они тебе так важны, то уважай, пожалуйста, и моё мнение.
Отстранившись от женщины, Редстоун было направился на первый этаж, но был внезапно схвачен за руку.
— Я не могу тебе сейчас всё рассказать из-за Августы. Но поверь мне, когда мы вернёмся, я тебе всё расскажу. Всё. И это откроет твои глаза на многое. Только прошу тебя. Не бросай меня, — в конце голос женщины сорвался.
— Я никогда и не думал бросать родню, — тихо ответил ей Редстоун. — Не важно, что произойдёт, — добавил он, спускаясь вниз.
Больница Святого Мунго, вторник 31 декабря 1991 года, 8:08.
Августа Лонгботтом бушевала как разъярённая мантикора.
Колдомедики не хотели впускать Редстоуна и тем более не желали давать пятнадцатилетнему юноше лезть в головы к сумасшедшим, опасаясь как за пациентов, так и за самого юношу.
И Магнус их понимал. Он сам послал бы любого, кто подошёл бы к нему с таким предложением, будь он на их месте.
— Пропустите меня, это моя семья, и мне решать, как их лечить! — начала по новой Августа, ничего вокруг себя не замечая. Даже того, что вокруг собралось просто неприличное количество зевак.
Не выдержав, колдомедик махнул рукой и, достав прямо из воздуха какой-то бланк, швырнул его женщине:
— Более мы не в ответе за Фрэнка и Алису Лонгботтом. Ставьте подпись и делайте что хотите, — хмуро припечатал он. — И ты. Тебе тоже нужно заполнить бланк, — достав ещё один, он швырнул тот Магнусу.
Он внимательно прочитал его, после чего скрупулезно заполнил и вернул колдомедику.
— Пойдём, — подхватила Редстоуна взъерошенная мадам и утянула его в комнату, где лежали Алиса и Фрэнк Лонгботтомы.
— Сумасшедшие старухи... Бедный парнишка... — услышал Редстоун слова колдомедика.
Войдя в палату, Редстоун аж передёрнулся от зрелища, которое предстало перед ним.
— Начну, пожалуй, — сказав это, он без всяких прелюдий подошёл к Фрэнку и, обхватив его голову руками, жёстко дёрнул её наверх, устанавливая контакт, и зафиксировал его на одном месте.
Войдя в разум Лонгботтома, Редстоун ужаснулся. Воспоминания жизни были полностью укрыты линиями кровавого-красного цвета, которые у обычных людей соединяют отдельные фрагменты памяти, создавая личность разумного.
Лонгботттом же сейчас потерялся во времени. Он не знал, был ли он ребёнком с памятью взрослого, или взрослым, который живёт памятью ребёнка.
На всё это накладывалось мощнейшее воспоминание о пытке Круциатусом.
Ментально дав себе пинка, Редстоун приступил к работе, кропотливо раскручивая клубок линий, которые направляли эмоции и ассоциации, приживляя их к нужным воспоминаниям.
Августа же ходила из стороны в сторону под внимательным взглядом Бэгшот.
Секунды складывались в минуты, а минуты в часы.
