Бракованный мозг и Орден Феникса

Наутро я поймал Флитвика перед входом в Большой зал и сообщил ему о потере палочки. За завтраком он сделал объявление, что нашедший чужую палочку пусть вернёт её декану Равенкло, а я с чистой совестью отправился на занятия без неё.

Едва дождавшись их окончания, я поспешил в Выручай-комнату. Помещение для занятий — само собой, но сначала мне не терпелось увидеть кое-что поважнее. Я стал ходить туда-сюда мимо картины с танцующими троллями, тщательно удерживая в воображении последнее, что я помнил из прошлой жизни. Выделенный мне зал в крыле для опасных экспериментов за секунды до взрыва портала — без Нимпи, конечно, и без ослепительно-бесцветной вспышки, которой закончилась моя прошлая жизнь.

Когда в стене напротив картины вдруг появилась дверь, я не мог заставить себя войти туда. Сердце стучало как бешеное, было страшно. А вдруг там... ничего?

Резко, решительно выдохнув, я шагнул внутрь.

Это был тот самый зал. Довольно-таки просторный, но меньше, чем я ожидал. Портал стоял в дальнем конце зала на невысоком круглом возвышении с парой ступенек по периметру, пространство вокруг него занимало примерно треть помещения. Ближняя часть зала была отведена под лабораторию, вдоль одной её стороны стояли стеллажи с артефактами и два рабочих места — письменный стол и продвинутый аналог здешних компьютерных пультов, с креслами лицом к противоположной стене. Всю противоположную стену занимала визор-панель с экранами: главным, самым большим, по центру напротив пульта и окружающими его вспомогательными. Посреди лаборатории валялся портальный щуп... да, припоминаю, я держал его в правой руке, когда левой посылал файрболл бесёнку в задницу.

За что же это я его так? Я подошёл у щупу и снова огляделся. Точно, Нимпи уронил на пол хроноюстировщик, который я велел ему взять со стеллажа. Вот он, лежит на полу, а квазиструктрированные магокристаллы крайне чувствительны к сотрясениям. Ректор мне голову за этот артефакт оторвёт... вернее, оторвал бы.

Я поднял щуп, машинально нажал на кнопку, выдвигавшую его пробник на полную длину, и уставился на панель рядом с рукоятью, где должны были сохраниться пространственно-временные координаты исследуемого слоя. Координатное табло было тёмным, мини-экран тоже не светился. Тут до меня дошло, что и пробник остался полуторафутовым, а не развернулся до пятифутовой длины.

Артефакт не работал. Он только выглядел как щуп.

Что ещё печальнее, прежние единицы измерения я не помню.

Походу положив его на стол, я подошёл к ближайшему стеллажу и стал разглядывать остальные магоустройства. Калибратор стыковки слоёв... стабилизатор резонансных возмущений... хронодиагност... усилитель межвременного прокола... все они были мёртвыми, неработающими. Это были простые болванки, которые только выглядели, как знакомые мне исследовательские артефакты.

Но не ждал же я слишком многого от этой Выручай-комнаты? Я же не надеялся, что она сможет воспроизвести работающие магоустройства, совершенно чуждые этому миру?

Подавив приступ острого разочарования, я заставил себя собраться и вспомнил, что есть нечто такое, что Выручай-комната может полностью взять из моей головы. Мои лабораторные записи.

Я уселся за компьютерный пульт — он, как и всё остальное, не работал — а затем пересел за письменный стол. В ящиках стола лежала кое-какая артефактная мелочёвка и планшет для графического ввода — всё тоже нерабочее. Там не было ничего похожего на блокноты или тетради.

А почему я вообще решил, что у нас писали в тетрадях, если тексты можно вводить в магокомпьютер с клавиатуры, а рисунки с планшета?

Поразмыслив ещё, я вспомнил из ответов Добби, что отдельную вещь можно запросить у комнаты прямо изнутри. И я запросил свои лабораторные записи, оформленные в виде рукописного журнала. Сосредотачивался я со всем прилежанием, даже не заметив, долго ли над этим просидел, пока передо мной не возник требуемый журнал.

Откинув твёрдую обложку, я с возрастающим разочарованием стал перелистывать плотные пергаментные страницы. Везде было одно и то же: беспорядочно разбросанные по страницам предлоги, союзы, наречия, а также ничего не говорящие прилагательные вроде "стандартный" или "условно-статический". Ни одного глагола, ни одного существительного — и всё на английском языке.

Я по натуре оптимист, но сегодня впервые в этом мире ощутил, что такое -отчаяние. Неужели я полностью утратил знание родного языка?

Но нет, я поторопился с выводами. Возможно, наши языки слишком различаются, поэтому волшебство Выручай-комнаты не справилось с переводом. Возможно, я еще всё вспомню, когда уберу чужеродную структуру из своей головы. Рано еще отчаиваться.

Тем не менее удар был слишком силён, он убил моё желание продолжать сегодняшний эксперимент. Я банально побоялся узнать, что ещё такого плохого случилось с моей памятью, и решил отложить эксперименты с ней на потом. Сначала нужно было смириться с тем, что уже открылось, и хорошо подумать, в чём и как разбираться дальше.

Мне было не по себе. Впервые за время пребывания в этом мире пришлось допустить мысль, что я могу навсегда остаться здесь. До этого я был уверен, что рано или поздно вернусь в родной мир, сколько бы я здесь ни пробыл. Понятия "невозможно" не существовало для меня, но научный склад ума требовал признать, что возможен любой исход. Даже такой.

Дикий мирок. Не совсем дикарский, но на одной из ранних исторических стадий становления планетарного социума, хуже были бы только племена и шаманы с бубнами. Пора было присмотреться к нему и поискать, что в нём есть хорошего и как его улучшить в свою пользу. Не то чтобы я не верил в свою способность вернуться домой, но так, на всякий случай.

Одно хорошее здесь точно было. Здесь была Милли.

Да и с Блэками мне повезло, вполне приличная база для начала. Главное, ничего не просрать, а то вон Сириус спустил в одно рыло всё, что тысячелетиями наживали его предки. Но то, что делается запросто у пустоголового свистуна и недоучки, совсем не годится для уважающего себя магоконструктора, магистра и декана кафедры темпоральной магии, привыкшего не просирать, а достигать и созидать.

Если имеется ненулевая вероятность остаться здесь навсегда, придётся учитывать её в своих планах.

Парней с Равенкло придётся учить, мне понадобятся умные друзья и союзники. И от змеелицего террориста придётся избавляться — постепенно и публично, чтобы британское магическое общество основательно прониклось мыслью, кому оно обязано спасением. Если уж Дамблдор до такой стратегии додумался, то я как минимум не глупее.

Зал для отработки заклинаний я получил со второй попытки, после того, как уточнил запрос. Сначала Выручай-комната предоставила мне учебный полигон Академии, выглядевший слишком чуждо для местных жителей. Проблему в обучении составляло отсутствие у них магического восприятия, но с азами можно было справиться и без него, а в дальнейшем я собирался изготовить для друзей артефактные очки расширенного зрения.

Помнится, была у нас такая разработка для магически слепых, несложная в изготовлении. И изучали её рано, чуть ли не в школе... точно, на первом году Академии. Значит, и у нас имелись колдуны без магического восприятия, которые тоже что-то могли, но память, к сожалению, быстро выдохлась и не пожелала сообщить, много ли их было и какие у них были ограничения. Вспомнилось только, что для магоконструктора наличие магического зрения было обязательным, но уже не вспомнилось, почему.

Я не стал брать клятву о неразглашении с Энтони и Теренса. Ограничился просьбой держать место наших занятий в секрете и добавил, что если они захотят в нашу компанию кого-то ещё, пусть скажут сначала мне и только потом ему. Заодно и узнаю, насколько им можно доверять.

Оба они сразу же оценили возможности Выручай-комнаты и первым делом спросили, можно ли использовать её помимо занятий. Я честно ответил, что не могу этого запретить, потому что комната принадлежит Хогвартсу, а не мне, но напомнил, что в наших же интересах не болтать об её существовании. Они радостно согласились со мной, и я начал первый урок:

— Основа беспалочкового колдовства кроется в управлении собственной магоэнергетикой, а это невозможно без знания структуры и функционирования магического тела. Поэтому первое, что мы изучим — строение магического тела колдуна и управление токами магии в нём...

Несмотря на моё сопротивление, Энтони и Теренс уломали меня заниматься ежедневно. Это были умные парни с дисциплинированным рассудком, с развитой магоэнергетикой, унаследованной от многих поколений чистокровных предков, они схватывали всё на лету. Да и базовые методики из моей прежней жизни, отложившиеся во мне на уровне подсознания, были эффективными и способствовали быстрому обучению.

Парни не задавали ненужных вопросов наподобие "откуда я всё это знаю". Если они и собирались потрясти меня насчёт этого, то не сейчас, а пока им были важнее новые знания. Они увлеклись всерьёз и использовали каждую свободную минуту, чтобы уточнить у меня что-нибудь, спросить, попробовать. Я уже не рад был, что связался, но и не жалел. Рано или поздно, с теми или с другими, через это всё равно придётся пройти.

Нехватки палочки я не ощущал. На уроках Флитвика я колдовал без палочки, и если бы не МагГонагалл, второе занятие напоминавшая мне о ней, я вообще о ней забыл бы. Но другие помнили, и через несколько дней после пропажи хогвартский домовик передал мне перед ужином записку.

"Если тебе нужна твоя палочка, приходи сегодня за час до отбоя в коридор справа от библиотеки."

И всё. Ни адресата, ни подписи. Почерк крупный, ровный, резкий. Незнакомый, но знакомы мне были только почерки Гермионы и Рона, да ещё Дамблдора, ведь ту записку про мантию наверняка написал он. Непонятно, почему нельзя было просто подойти и отдать палочку мне — наверное, опять какая-нибудь засада. Но прийти всё равно было надо, главное, обойтись без жертв.

Я предупредил парней, что занятие сегодня отменяется, потому что палочка нашлась и мне нужно за ней сходить. Они отправились в Выручай-комнату практиковаться самостоятельно, а я дождался назначенного времени и пошёл к назначенному месту. Коридор справа от библиотеки был малолюдным, потому что главная лестница подходила к нему слева и почти все ученики шли в библиотеку оттуда. На правой стороне я еще ни разу не был, но если прикинуть, коридор вёл от библиотеки на балкон вокруг замка. Значит, меня ждали где-то там.

— Эй, Поттер, — негромко окликнули меня.

Я остановился, как вкопанный. Возглас был неожиданным, до конца коридора было еще далеко. Вокруг никого не было.

— Поттер! — раздалось громче и нетерпеливее.

Я определил, что голос шёл от голема в нише, оформленного в виде десятифутовой статуи мужчины в доспехах. Голос почему-то был женским, с характерными рокочущими нотками. Не свихнулся же я, если мне везде мерещится Милли?

— Поттер, хватит уже тупить! — из-за статуи в нише выглянула — седьмые небеса! — и вправду она. — Быстро лезь сюда, пока никого нет!

Я мгновенно очутился рядом с ней. Ниша была просторной, за големом хватало места даже для такой крупной парочки, как мы.

— Ми... — я успел проглотить окончание слова, она точно не оценит, если я назову её Милли. — Мисс Булстроуд...

Милли сердилась. Я стоял столбом и смотрел на неё, как дурак. А она стояла и смотрела на меня с досадой и раздражением. Как на дурака.

— Просто Булстроуд, мы же в школе, — в её голосе слышалось недовольство, что она должна разжёвывать мне такую элементарщину. — Я принесла твою палочку, держи.

Милли сунула палочку мне в руку. Я, не сводя глаз с её лица, машинально убрал палочку в чехол.

— Давно бы отдала её, но ты никогда не бываешь один, — снизошла она до объяснения. — А теперь, Поттер, проваливай отсюда. Что такое "спасибо", тебя, похоже не научили.

Так оставить я этого не мог. Не хватало еще, чтобы Милли считала меня неблагодарным. Не успела она шевельнуться, как я прижал её ладонь к своим губам.

— Я бесконечно... благодарен... тебе... Милли... — выговаривал я в промежутках между поцелуями. — Моя... благодарность... не знает... предела...

— Булстр-роуд... — зарычала она и безуспешно попыталась высвободить свою руку. Наконец она угодила локтем по статуе, отозвавшейся глухим металлическим гулом.

Милли вздрогнула и замерла, оглянувшись на коридор, но там никого не было. Она облегчённо перевела дух.

— Прекрати, Поттер... — понизила она голос почти до шёпота.

— Меня никто и никогда еще не считал неблагодарным, — ответил я так же тихо, не выпуская её ладонь.

— Очень хорошо, считай, что ты поблагодарил меня. А теперь вали отсюда, пока там никого нет.

— Но я должен узнать, как к тебе попала моя палочка.

— Обойдёшься.

— Ты же не хочешь, чтобы я считал, что ты стащила её у меня, чтобы назначить свидание?

— Убью, Поттер-р, — прорычала она с чистейшей, незамутнённой яростью.

— Но ты сама должна понимать, как это выглядит, — проговорил я извиняющимся тоном, продолжая удерживать её руку. — Тем более, что ты не хочешь ничего говорить.

— Только не воображай лишнее, — огрызнулась она. — Твою палочку стащил Забини по поручению Малфоя, пока тебя отвлекал Пивз. Они этим хвастались в общежитии.

— И зачем? — не понял я. — Палочки без проблем покупаются у Олливандера, а я, если что, и без палочки могу.

— Ты всё-таки дурак, Поттер. Они могли поколдовать твоей палочкой и оставить её на месте преступления. Представь себе, что аврорат опознает её, а в ней следы запрещённых заклинаний. Ты же в жизни не оправдаешься, у нас и за меньшее сажают.

Да, такой вариант я как-то упустил из вида.

— Но они же этого не сделали?

— Не успели. Я в ту же ночь забралась к ним в комнату и выкрала твою палочку. Это я отдать тебе её долго не могла, всё искала случай, а случая не было.

— Так ты выкрала у них палочку ради меня?!

— Ну... — Милли смешалась. — Просто назло им. Этот Малфой давно уже меня бесит, — добавила она, словно оправдываясь.

Воспользовавшись тем, что я отвлёкся на её слова, она быстро выдернула свою ладонь из моей руки и попятилась к боковине ниши. Но тут совсем рядом в коридоре послышался чей-то голос, и Милли шарахнулась обратно за статую, угодив прямо в мои объятия.

Мимо нашего укрытия прошла парочка старшекурсников, направлявшаяся из библиотеки на балкон. Даже если бы не мои чары отвлечения внимания, которые я сразу же накинул, эти двое были слишком заняты собой, чтобы глазеть по сторонам, но Милли всё равно перепугалась насмерть. Когда они прошли мимо, я почувствовал, что у неё от облегчения подкосились ноги.

— Ну я и дура, — произнесла она с отчаянием, даже не заметив, что я обнимаю и поддерживаю её. — Если меня увидят здесь, я погибла.

— Как погибла? — встревожился я. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Ты можешь только всё испортить. Если меня увидят в этой нише с тобой, моя репутация будет безвозвратно уничтожена. Я уже не сделаю приличную партию, и хорошо, если родители не отлучат меня от рода.