Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

Предполагал, что я буду как-то... взволнованно смотреть, затаённо вздыхать и молчаливо внимать?

"Гроза прошла... Как небо ясно!

Как воздух звучен и душист!

Как отдыхает сладострастно

На каждой ветке каждый лист!

...

Позволь сидеть мне молчаливо

У ног возлюбленных твоих...

Позволь руке моей стыдливо

Коснуться робких губ твоих...".

А ты будешь тихонько хихикать, наблюдая "сердечные волнения"? Потом... разнообразно реализовав "права супруга", отпускать "объект робкого воздыхания" для очередного вознесения на пьедестал поклонения дурачком?

Увы, я такой "лопушок", что и на твоей "ветке" — "отдыхаю сладострастно". Да и руки у меня... не стыдливые. А уж губы твоей жены... Ты о которых?

"Если волки сыты и овцы целы, значит был ещё козёл отпущения" — скотоводческое народное наблюдение. И кто тут в козлах?

Но — терпит. Не кидается на меня с мечом. Не говорит громких слов. Не ускакивает на дорогом аргамаке в леса и поля. При всём шляхетском гоноре.

Почему? — Прибыль высока? Высокомаржинальная операция? "Морковка" — велика да сладка? Больше, чем Магдебург для Фридриха-Вильгельма? Тот-то, хоть и через час, а рискнул открыть дверь и войти.

Тоже честолюбие. Гонор. Гордыня. Стремление возвысится над всеми. Занять достойное место. Согласно происхождения. И сверхвысоким душевным качествам себя любимого.

Поход — шанс стать чем-то. Прославить своё имя, заслужить уважение народа, обзавестись соратниками. Разбогатеть, наконец.

Жена? Вот та скучная серая мышка? Ещё и блудница оказалась. Видать, врождённое. Лживая, лицемерная шлюха. Как все русские бабы. И прежде знал о её нечестии, но она так старательно скрывала свою развращённость. Увы, czarny kot nie zostanie bia?ym ("чёрный кот не станет белым").

Вернёмся — развод и в монастырь. Или придавить ненароком. Чтобы лишнего "звона" не звучало, не отравляла мир божий своей ничтожной похотливой лживой душонкой. А потом, пребывая в славе и богатстве... Можно подумать и о новой жене.

Нужно! Нужно подумать! Укрепить своё положение династическим союзом. С мадьярами, чехами, поморянами? Возможно — с германцами. Тут такие интересные комбинации просматриваются... А эта? — Помеха. С-сучка. Отработала? — Выкинуть.

Важно, чтобы схизматы дали войско. "Вытащить из её дырки" полтыщи гридней, в доспехах, с конями... Хорошо бы... если этот лысый их поведёт... найдется случай... поквитаться. На войне бывают разные ситуации. Плешивый чего-то не поймёт, заведёт своих людей куда-то не туда... подмога несколько запоздает... Мы все с грустью проводим боевого товарища в последний путь.

Казимир перестал сутулиться, выдохнул, успокаиваясь. И спокойно, даже весело, покровительственно посмотрел мне в лицо: он знает мою судьбу, он её уже определил.

Похоже, что моя реконструкция его мыслительного процесса близка к истине.

Стоп. Где-то я ошибся. В какой-то важной детали.

Он — кто? Идиотский вопрос. Он — князь Казимир Болеславович, младший брат польского короля.

Нет, я не об этом. Он — посол. Представитель, "уста и уши сюзерена". Его дело — донести до меня слова его государя. Приёмо-предатчик. Исполнитель, чиновник.

Это — один уровень рисков. Один уровень инвестиций собственных ресурсов. Польский король — не Иван Грозный, голову послу-неудачнику не отрубит, плетями не забьёт. Да и сам Грозный такими "оценками эффективности дипломатической деятельности"... не увлекался.

Да, хорошо бы, чтобы посольство прошло успешно. Но наказание, в случае провала, не смертельно.

А вот если он не только "ретранслятор", а сам "игрок"... Если он не за жалование и "чин следовал ему"... Если в теме его личный, коренной интерес... Тогда можно вложиться круче. Своим личным. Женой, например. В надежде на высокую прибыль.

"Прибыль" — для себя лично. А не только для "Милой Польши".

"Прибыль высока". Насколько? Что такого он собирается получить, что терпит, пусть и с ручкой Гнедко на коленке, наши с "принцессой" экзерцисы? Он же сам видел как я её... как она сама, демонстративно...

Она ему не нужна, противна. Но — законная супруга, мать его детей. Ещё важнее — часть его репутации. Наши "наверстачные игры" наверняка получат огласку. Даже если он её убьёт — пятно останется. "Рогоносец". "Сводник".

Значит, он планирует получит от похода... такой репутационный доход, который... нет, не смоет — такое смыть нельзя даже кровью блудницы и "еёного хахиля", но перекроет, заткнёт рты всем недоброжелателям.

"На чужой роток не накинешь платок" — русская народная мудрость. Но он на какой-то очень эффективный "платок" рассчитывает.

Это должно быть что-то... выдающееся.

Если он идёт в поход с тем или иным братом, он... князь подручный.

Мало. Мало чести. Нужен самостоятельный корпус. На отдельном направлении. С особой, критически важной задачей. Квинтэссенция победоносности и храбрости. Что-то очень рисковое. Что позволит ему встать рядом с братьями, а то и выше их, в мнении шляхетства и духовенства. "Герой отечества". "Победитель дракона". И, на основании такого, какого-то особенного успеха требовать себе удел. Обширное владение.

Где? — В Польше братья его наследство поделили и назад не вернут. "Что к Пясту попало — то пропало".

Привисленскую область пруссов захватывают братья, её не отдадут.

Значит... ещё какие-то земли.

Для такого рискового мероприятия и нужны русские. Погибнут — не жалко, в Польше их не будут оплакивать.

Какое-то очень сомнительное, по ожидаемой успешности, действие. Для опального нищего князя. С очень большой, хоть и маловероятной, "морковкой".

"Или пан — или пропал".

Авантюра. В которую меня хотят втянуть.

"Игры на верстаке" позволили мне "протестировать уровень" важности "ожидаемого приза" для Казимира. Спасибо "тестировщице". И получить представление о его представлении об ожидаемых риске и выгоде.

Мой прямой вопрос требует прямого ответа. Все молчат, отдуваться приходится Властовичу:

— Сил наших довольно для разгрома язычников. Однако же войско должно быть в срок распущено. Ибо у всякого рыцаря есть дом, куда он и стремится вернуться с победой.

Вот почему у тевтонцев получилось: у братьев-рыцарей не было дома, они бежали из Палестины, их гоняли по Европе, пока не приблудились в Мазовию.

— Войско уйдёт и язычники восстанут. Как было у Карла Великого с саксами.

Карл интегрировал знать саксов в имперскую, выселил десятки тысяч общинников на юг, а на их место заселил франков. Но он и его окружение воспринимали саксов как врагов, которых надо окрестить и подчинить. А не как злобных животных, которых необходимо истребить.

— Восстанут. Поэтому они подлежат истреблению. Все. До ухода войска. Однако дело ещё и в другом. Эта область — земли только двух из десяти племён. Главный сатанист, папа язычников Криве-Кривайто, объявит о сборе всех идолопоклонников. Неисчислимые полчища, предводительствуемые богопротивными жрецами-вайделотами, явятся на эти, освобождённые от мрака языческого безумия, земли. Христиане будут уничтожены, крепости разрушены, храмы осквернены.

Кажется, Властович говорит о чём-то, ему лично знакомом.

— Разгром язычников должен быть сокрушителен. Всех десяти племён. Чтобы они никогда более не осмеливались вылезать из своих ям, поднимать руку на христиан.

Он недовольно хмыкнул:

— Они дерутся бесчестно. Прячутся в лесах и болотах. Нападают со спины. Гоняться за ними по чащобам мы не можем. Наша главная сила — тяжёлая конница.

— Наша главная сила — вера в Господа!

Ну как же "политрук от престола", в смысле: Святейшего, может допустить ересь признания реала?

— Да. Но после веры в Господа нашего Иисуса Христа — конница. Поэтому необходимо, чтобы враги, утратив, по воле Господа, остатки разума, вышли на ровное чистое место. Где мы, с именем божьим на устах и добрыми мечами в руках, их истребим.

— Не загнать язычников в леса, а наоборот — выманить их? Интересная идея. И как это...?

Какая ясная детская улыбка! На лице старого воина, покрытом морщинами и шрамами.

— Тот же приём. Одна рука нападает на врага. В лицо. Другая — бьёт по затылку.

Снова ставит два кулака на пергамент, повторяет наглядную иллюстрацию движения армий Болеслава и Мешко в Привисленье. Затем разворачивает карту так, чтобы ему было удобно, один кулак помещает на побережье и двигает им на восток, в сторону Тувангсте. А другой... помещает ещё восточнее. В верховья Преголи. И двигает кулаки навстречу друг другу.

— Третья армия?

— Да. Князь Казимир.

Во как. Я прав: третий корпус. С особо важной и рискованной задачей.

— Мы надеемся, что к 30 июня толпы, собранные навстречу войску князя Болеслава, будут частью истреблены, частью же разбегутся. Преследуем. С севера подходит князь Мешко. Встретившиеся армии возвращаются к морскому побережью. Совместно двигаются на восток. Из Погудии в Вармию. И далее, в Натангию. От Труссо до Тувангсте нет и двух сотен миль. С моря прикрывают корабли из Гданьска. Побережье достаточно ровное и открытое. Обозы оставим на западе. Недобитые язычники прячутся в лесах, Вармы и Барты не рискнут вступить в решающую битву. К последним числам июля выходим к устью Преголи, к Тувангсте. Диавольский архижрец не может смириться с торжеством креста. Шлёт всех язычников, сколь может собрать, навстречу воинам Иисуса.

— Сколько?

— Полагаю, 30-35 тысяч.

— Огромное воинство. А ваша армия к тому времени уменьшится. Как от стычек, так и от разнообразных болезней. Ещё надо будет оставлять гарнизоны и конвоировать пленных.

— Пленных... не будет.

Ух какой оскал. Радостно-злобное предвкушение. Вроде нормальный мужик, а как та самка богомола — готов откусывать головы. Даже без секса.

— В это время на поле судьбы явится князь Казимир. Пройдёт по Нареву в его правый приток, дойдёт до озёр, волоком в другие озера, севернее. Откуда — речка, образующая Преголь. Для этих мест у нас есть проводники.

* * *

Кто в кого впадает — Нарев в Буг или наоборот — географы не решили. Как с Волгой и Камой. Веками считали, что Нарев — приток Буга, в 21 в. польская география изменилась.

Властович говорит о Мазурских озёрах. Цепь водоёмов ледникового происхождения, 75 вёрст с юга на север. Между озёрами — протоки или короткие волоки. Позже, в 19 в. Пруссия построит там крепости. В ПМВ между озерами пророют каналы шириной 19 м, через каждые 850-1000 м вдоль каналов — кирпичные двухъярусные блокгаузы, подходы защищены тремя рядами колючей проволоки. Пока этого нет.

* * *

Прикинем по времени.

Продолжительность прохождения озёр... дня четыре? По волокам и мелководью — на плоскодонках. Ещё одна причина, чтобы звать русских: мы умеем, ляхи уже нет. Более густая сеть сухопутных дорог уменьшает необходимость транспортного использования малых рек.

Северное озеро — Мамра. Из него вытекает речка Анграпа. Которая потом становится Преголью.

Скорость течения 0,2-0,6 м/с, ширина в верховье 5-12 м, глубина 0,2-2 м.

Два десятка миль в день — просто течением. С веслами... вдвое-втрое. Вся длина реки — сотня миль. Два дня.

Как пройти миль 20-30 от Ломжи на Нареве до Колно, где начинается Мазурское Поозёрье... не знаю. Властович говорит уверенно: правый приток, проводников даст. Изображать Сусанина... вроде бы ему смысла нет.

Лодки тащить быстро не получится. Ещё дня четыре.

Подыматься по Нареву 250 вёрст на веслах... дней 10. От Берестья до устья Буга — 350 вёрст. Вниз по реке. Река побыстрее и побольше. Дня четыре.

Итого: дней двадцать пять. Ежели всё будет хорошо и бог даст.

— Дальше князь Казимир спускается по реке, не доходя до моря сворачивает в левый приток. Тут уж придётся местных спрашивать. Поднявшись немного — попадает в Ромов.

— Там — самое гнездо мерзости! Папа язычников! Матка в паучьем гнезде! Выжечь! Истребить! И все орды поганские — разбегутся!

Гедко отрабатывает своё епископское жалование — воодушевляет и вдохновляет. Высокодуховным. Но не забывает о материальном:

— Войско языческое уйдёт навстречу князьям Болеславу и Мешко. У поганища останется лишь небольшая стража, перебить её не составит труда. Жрецы... стары и слабы. Повторить то, что полтора века назад свершил наш великий король Болеслав Храбрый! Разгромить мерзкое капище! Там, в Ромове, слуги нечистого столетиями накапливают богатства! Добыча превысит все вообразимые пределы! Каждый участник не только получит отпущение грехов, но и будет обеспечен на всю свою жизнь! Да и потомкам останется. Величайшая честь и слава достанется тому, кто повторит подвиг Карла Великого, срубившего дуб саксов Ирмансуль! Идол поганства с девятью бесовскими ликами, выступившими на коре, будет разрублен и сожжён! Освободив место символам доброй и мирной проповеди, вере христианской!

Вот был бы я нормальный князь... или ярл... или типовое попандопуло... вековые сокровища Криве-Кривайто...

"Грабить — так банк, любить — так королеву".

Ежели тот "банк" успешно грабануть, то "королевы" сами прибегут. Или будут присылаемы своими мужьями, отцами, братьями... "Вам — везде!". И — каждую. Политика — дело дорогостоящее, денег всегда не хватает...

Глава 740

Да уж, такая приманка для Казика... достойна.

"Два в одном".

Нет, "четыре в одном":

— честью, победоносностью сравнятся сразу с двумя великими воителя прошлого, повторив их свершения. Далеко превзойдя тем братьев;

— стать одним из самых богатых людей христианского мира. Есть богаче, но высоколиквидного движимого имущества...;

— отомстить за вдов и сирот многих поколений. Получить общенародный статус "мстителя и защитника";

— завоевать земли — самому! Из которых получится вполне достойное княжеское владение.

— Отрубить голову богомерзкой гадине прусского язычества. Обезглавить. Безголовое тело этого жестокого народа будет некоторое время ещё дергаться в беспорядке. Но большой опасности уже не составит.

Все три ляха напряженно смотрели на меня. Ждут чего-то. Может, велеть квасу подать? Или пива?

— На мой взгляд, очень красивое решение. И многообещающее. Я могу только пожелать князю Казимиру Болеславичу всяческих успехов в этом богоугодном деле.

Не того ждали. Всё-таки, придётся пивасика выставить?

— Русские воины хотят присоединиться к князю Казимиру. И разделить с ним великую славу, огромную добычу и благоволение Святейшего Престола.

Ты что, вздорная жена, которая взялась рассказывать мужу чего он хочет? Ты спроси — я же искренний, я же отвечу.

Спросить — признать право на "свободу воли". Какая "свобода воли" может быть у русских? Они же все рабы! Вдарь посильнее — разбегутся. Через два десятилетия Кадлубек так и напишет в своих хрониках.

— Благоволение Папы нам без надобности, слав у нас своих сколь съесть можем. А вот добыча... Коли две из трёх наград — слава и благоволение — достаются князю Казимежу, то третья, добыча, наша. Так?

— Нет. Добытое делим по воинам.