| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Конечно Дмитрий Андреевич, не ровен час, ещё кто-нибудь из каунасских урок всплывёт, а сыскари и знать не будут. Но этих двух найдите для меня и привезите в яхт-клуб.
— Их вина в этом деле ещё не доказана, — то ли подсказал, то ли возразил милиционер.
— Чистота перед Законом говорит лишь о том, что человек не был изобличён как преступник, и не зря один небезызвестный персонаж предложил бросить в него камень. Поэтому этот грех я возьму на себя. Если не хватающий звёзд Соколов допетрил, то сообразят и в НКВД, а мне с ними ой как поговорить охота, пока чекисты в отбивную не превратили. 'Да и связываться лишний раз с этой организацией не с руки, — подумал я. — Им только повод дай'. Задействуйте друзей, сослуживцев, агентуру. Десять тысяч за голову.
Хорошенко с трудом удержался от удивления, однако решил, что можно поднять ставку. Подобные предложения бывали не часто, и он не собирался давать слабину.
— Сейчас такие времена, — глянув на меня исподлобья — что за деньги мало что купишь. Друзья откликнутся на просьбу, но стукачи не сотрудничают за идею. Сдавать убийцу всегда риск получить от блатных заточкой в печень.
— Может, ещё ведро казённой поставить?
— Ну...
— Ладно, дело превыше всего, к деньгам вы получите авансом полный фургон продуктов, — предложил я. — Тушёнка, сало, маргарин, повидло, пряники. Трициклом управлять сможете?
— Вроде того, — ответил он с доброй усмешкой. — Курсы ваши окончил, но купить не успел. Денег не накопил, да и запчасти теперь днём с огнём не сыскать.
— 'Меркурио' (Gilera Mercurio) вам понравится. Восемнадцать лошадей, тянет тонну с гаком в кузове и запчасти не стоит искать с огнём, дорогу в гараж вы уже знаете. Только заклинаю, не пренебрегайте шлемом с очками и армейским тулупом бекешей. Иначе с банками на спине неделю, не говоря про прочие прелести простуды. Транспорт с продуктами заберёте у Ершова, я напишу записку.
— А может, подкинете, — попросил Хорошенко. — Холодина лютая, и записок писать не надо.
Для посетителей у нас существовала комната ожидания, где за столиком была любезно предложена раскраска для тех, кто помладше и кроссворд для тех, кто постарше. Вроде и контингент больных у нас изменился, а отголоски мирной жизни всё ещё напоминали о себе. С возникшим дефицитом свободного пространства пустующее помещение стали использовать, разместив две койки. Пока Дмитрий Андреевич обхаживал мотоцикл, я намеревался посмотреть, кого привозили в день убийства Храпиновича и случайно стал свидетелем душевного общения.
'Тут главное вспомнить нечто, отчего ты вот так невольно улыбаешься, — утешал перебинтованного подводника старичок-санитар. — Неважно, мамкина кулебяка это или подарившая улыбку барышня на перроне вокзала. Вот помню, была в госпитале сестра милосердия, княжна. Один раз её увидал, но то тепло, которое возникло внутри, навсегда осталось со мной. Лучик солнышка, дымок от супчика, ласковое слово. Любое из тысячи добрых событий, которыми наполнен каждый день. Если ты их способен вспомнить, то никакая хворь тебя не одолеет. Доктора, у нас знаешь какие? О-го-го! Но если нет воли к жизни, уныние и горечь внутри, то и они бессильны. А жизнь улыбку любит, радость любит'.
С такими повидавшими жизнь санитарами здесь всё будет хорошо: и бронхи подлечат и на ноги поставят и житейской мудростью поделятся. Ан нет, мичман то совсем плох. С таким врождённым заболеванием как он на флот попал? Я подошёл к изголовью кровати, просмотрел историю болезни, проверил пульс и послушал дыхание. Помощника не обманешь, сердце нужно спасать и без помощи Корабля, боюсь, не обойтись. Послезавтра на плановые операции прибудут Файвэ Исаакович Машанский с коллегами, если они не помогут, то иного выхода нет.
— Так, голубчик, с виду всё у вас замечательно, но перед утренним обходом я вас всё-таки на электрокардиографию направляю. Скажем, вам невероятно повезло. Я привёз сегодня новейший, самый передовой в мире прибор. С вас снимут максимально точную кардиограмму, и осмотр проведёт приглашённый из института профессор...
Вильсон и Гольдерберг на прошлой неделе внесли последние изменения в своё детище и инженеры-механики из 'Sanborn Company' его изготовили в единственном экземпляре, но сам факт его существования позволяет мне его использовать. Старшая медицинская сестра уже внесла прибор в реестр медицинских приборов госпиталя, и очередное новшество облегчит труд наших работников и не только. По крайней мере, пациентам не нужно будет держать ногу в тазу с раствором, постоянно спрашивая, не ударит ли током. Прикрепив записку с направлением, я пояснил:
— ...Проверю, действительно всё ли так чудесно с вашим здоровьем и новым кардиографом.
Приободрив выздоравливающих, я вынул из портфеля несколько апельсинов с упаковкой финикового чая (тамаринд). Универсальный гостинец в больнице. Кормят тут хорошо и правильно, но упор всё же на укрепление иммунной системы, то есть бульоны, отварная рыба, цельные злаки и овощи, а порою так хочется чего-нибудь вкусненького или кисло-сладкого.
Бухгалтерия была закрыта, и я направился в соседний кабинет, где ранее обитала Рахиль Исааковна, а с введением карточек образовалось должность учётчика, кому и отдали кабинет.
То, что учётчики не просто так протирали штаны за столом, было ясно с порога. Помещение буквально утопало в бумагах. Они стопками кренились на столе, плотными башнями скреплённые пылью высились на подоконниках и подпирали стены, выглядывали ровными подшитыми корешками со стеллажей и даже использовались, видимо по необходимости, как стулья. Немудрено, ведь на них тоже лежали перетянутые шпагатом бумаги. Сам хозяин кабинета выглядел крайне замотанным человеком в не лучшем расположении духа. Слегка безумные, красные от недосыпания или простуды глаза за линзами очков, многодневная щетина и бледное лицо, забывшее, как выглядит солнце. Короткий детский шарф опутывал его шею. Перед ним лежал ворох листов, а сам он оживлённо что-то писал и подклеивал, весь перепачкавшись в чернилах, хотя опечатанная пломбой пишущая машинка присутствовала. Отсутствие обязательного для всех белого халата тут было оправдано, только чёрные нарукавники. А ведь я помню его, когда он нанимался на работу. Вениамин Эльфенгрен с очень необычным отчеством, как та лошадиная фамилия, только с ассоциацией к рюкзаку. Интеллигентного вида семидесятилетний старичок в очках из роговой оправы со шнурком в совершенстве владел финским языком, означавший зелёный свет на дороге к подписанию контракта. Навык для конторского служащего более чем полезный, учитывая состав населения в том же Токсово, где по-русски сносно говорила едва ли половина. Он очень стеснялся поношенных ботинок, отчего часто поглядывал вниз и когда его взгляд уходил от них, на собеседника смотрели умные и ясные глаза, а на лице было выражение полного умиротворения: спокойное и беззаботное. На нём был всё тот же опрятный тёмно-синий костюм и торчащий краешек платка из кармана.
— А не сообразить ли нам чайку, — предложил я, вынимая из портфеля кулёк с заваркой.
— Чайку? — недоверчиво переспросил учётчик.
— С варением! — уточнил я, держа в руке фирменную закручивающуюся банку с Пулковским малиновым вареньем и 'золотой' ложкой, прикреплённой двумя резинками. — Ну так что, найдётся кипяток?
Вроде бы и некуда было складывать со стола гору подотчётной макулатуры, но волшебным образом место под угощения появилось, а по выражению лица так и читалось: 'Наш скромный уголок не блещет роскошью, но простора на двоих здесь хватит'. На столе появилась крохотная электрическая 'студенческая плита' Кабаловской артели нагревательных приборов, на которую был водружён чайник. Кружка была одна, но с моим портфелем выудить оттуда фарфоровую чашку или стакан с подстаканником было не проблема. Однако я посчитал, что в данном случае предпочтительнее соблюсти паритет.
— Вы что-то желали спросить? — поинтересовался он, отсыпая чай в ситечко.
— Вениамин ...
— Исидорович, — подсказал он.
— Вениамин Исидорович, вопрос у меня по вашему профилю. Скажите, откуда тут столько макулатуры?
— Не макулатура, а документы строгой отчётности. Война ли, мир ли — не важно. Документооборот будет всегда, так как саму бумагу придумали для составления отчётности. На каждого служащего выписан циркуляр на получение карточек в соответствии с распоряжением господина Стожилова, простите, товарища Стожилова . А как иначе узнать фамилию с инициалами и адресом? Ведь многие, особенно беженцы из Эстляндской губернии не имеют паспорта, и я завожу отдельную папочку по каждому случаю, — кивнув на стеллажи. — И в каждом деле у меня отметка, сколько продуктовых и промтоварных карточек получено на руки, а их уже более ста наименований на сегодня. К тому же работники предпочитают отоваривать карточки тут, через распределительный центр. Справа от вас доноры крови. На них отдельный циркуляр. У стенки шофёры — тоже отдельный. Поверх вооружённая вахтёрская охрана, операторы погрузчиков вот и получается...
— Ясно, — замахал я руками, давая понять, что объяснений от 'канцелярского кота' достаточно. — Меня интересуют карточки, которые вам показывал Хорошенко. Не встречались ли среди ваших бумаг подобные специфические образцы?
Вениамин Исидорович понимая, о каких образцах шла речь, почесал затылок, окинул взором свои бумажные сокровища достал из стола папку и с видом победителя в крупном сражении протянул её мне.
— Здесь всё по Храпиновичу. Когда жандарм ушёл, я перерыл весь прошлый месяц и неожиданно поддельные карточки обнаружились снова. Смотрите четвёртую страницу — 'карточка на хлеб на вторую декаду октября' и 'на мясо и мясопродукты'. Держите лупу, с ней удобнее.
— Точно такие же, — подтвердил я. — Как же вы пропустили?
— А вот и нет, — радостно произнёс учётчик. — Посмотрите на свет. Видите следы клея? Я мажу кисточкой сверху вниз. Артрит, мне так удобнее. А тут слева направо, даже волосинка прилипла горизонтально. Кто-то вклеил этот лист. Теперь обратите внимание на журнал. Наименования вписаны наоборот. Сначала мясо, а потом хлеб. Я всегда пишу в журнал так, как в папке. Тот, кто вклеил фальшивки, не знал про журнал.
— Как любопытно. Скажите, — убирая папку в портфель, — кроме вас и меня, её кто-нибудь брал в руки?
Эльфенгрен развёл руками в жесте, полном неопределённости, и с тяжёлым вздохом, наполненным смесью усталости и грусти, пожаловался:
— Помощников у меня нет.
'А может, в силу возраста запамятовал, — подумал я. — Даже оговаривается, и вряд ли он запирает кабинет на ключ, следуя в тот же туалет, или на обед'.
— Простите, а отчего вы назвали Хорошенко жандармом, он же милиционер?
— Скажете тоже. У меня фотографическая память, жандарм как есть. Я ведь по молодости много глупостей совершил, революционерствовал. Когда согнут в дугу перед любым начальством, так хочется душу рвануть за справедливость. Так что жандарм ваш Хорошенко, а милиционером он потом стал.
— Всё между нами, — строгим голосом, произнёс я. — Эту папочку мы немедленно передадим на экспертизу, и завтра верну её вам, а вы положите её так, как она лежала.
В этот момент закипел чайник. Но то, что Вениамину Исидоровичу придётся пить чай в одиночестве, он уже понял сам. Его попытку соблюсти приличия, мы оба приняли как само собой разумеющиеся.
Двигаясь в сторону площадки, я обдумывал возникшую ситуацию. В санаторий каждый день на реабилитацию прибывают десятки командиров и столько же отправляются обратно в действующие части. Если брать за начальную точку прошлый месяц, то это пятьсот человек минимум. Прибавим к этой цифре служащих, работников цеха по производству лекарственных препаратов, гражданских посетителей и получается, что захоти следователь Соколов снять у каждого отпечатки пальцев, он бы и в мирное время не преуспел бы, не то, что сейчас. Проникнуть в кабинет учётчика мог любой. Вот только преступник не учёл одной детали. У меня уже были отпечатки пальцев, и вроде оставались несущественные мелочи, стоило мне вызвать Соль и Сахар но... К сожалению, никому из находящихся на территории комплекса они не принадлежали. Помощник сканировал всех живых обитателей с их физическими особенностями и болячками. Я знал, чем только что занималась наша красавица терапевт Мила Вильевна и что проказника капитана третьего ранга уже можно готовить на выписку, раз хватает сил и здоровья шалить. Или наоборот, придержать, раз все так довольны. Узнал секрет состава моющего средства завгара, отмывающего отработанное масло с рук, и понял, зачем он выписывает кальцинированную соду. Выяснил, на что аллергия у стоматолога и что употреблял страж ворот Никитич. Только арестовывать было некого, подопечный успешно избежал уколов, что означало фиаско в моих планах и начало кропотливой работы по поиску из числа выписанных больных. Второй мучавший меня вопрос исходил из неразрешённого первого — зачем было так мудрить с Храпиновичем?
Аккуратно подметённая дорожка обходила уникальный сад, на лавочках в котором проходили курс фитонцидотерапии укутанные в верблюжьи одеяла краснофлотцы-подводники. Пациенты относились к этой терапии немного с сомнениями, повторяя тезис, что лечить подобным ещё может быть можно, но вылечить — точно вряд ли. Тем не менее, польза есть. На основе изысканий Томского профессора Бориса Петровича Токина, дыхательные гимнастики в хвойном лесу благоприятно воздействовали на поражённые лёгкие. В нашем же саду были и пихты, и ели, и сосны, и можжевельник, и лиственница с кедром и даже секвойя. То есть дерево на любой выбор. Диплом Королевского садоводческого общества просто так не выдают, нужна коллекция как в большом ботаническом саду, например, как в Ялте. Не помню, зачем мне эта бумажка понадобилась, но вот, пригодилась обкатать вводимые новшества. Слишком уж много вопросов возникало по поводу высокого процента реабилитированных. А у нас готовый ответ — используем всё передовое в мировой медицине. Я посмотрел в сторону розовощёких пациентов и тоже глубоко вдохнул, пытаясь ощутить хвойные ароматы. Нужно будет не забыть обязать кого-нибудь написать статью в 'Ланцет' о положительной динамики лесной терапии. Война ещё долго продлится, а у нас сотрудников с научными званиями на пальцах одной руки пересчитать. Под ногами зашуршало и о штанину потёрлось крохотное меховое создание. В этом году у наших выдр солидное пополнение и зверьки не чураются попросить у людей в парке что-нибудь из лакомства. Приучили дети на нашу голову, а теперь они отираются вокруг, да и пусть. Одним своим видом они вызывают умиление и поднимают настроение у больных, так что у нас даже выдры работают. Держи рыбёшку, заслужил.
Вскоре дорожка вывела меня к грузовой проходной, где охрана придержала выезжающий в 187-й полевой госпиталь грузовик с анальгетиками. За ним, съехав к обочине, пристроился десятитонный спиртовоз Мак НР (Mack NR). По нынешним меркам стратегический груз, и учитывая недавние события, в кабинах с водителями сидят ВОХРовцы. Едут почти в ночь, когда шанс попасть под обстрел или бомбёжку в прифронтовой полосе минимален, зато угодить в бандитскую засаду, довольно высок. Днём спиртовоз тоже совершает рейсы, на 'Ливиз', где налажен розлив водки и хвойных настоек. Спустя минуту выяснилась причина задержки. Через распахнутые ворота на максимальной скорости в сторону приёмного отделения промчались два броневика без башен и пулемётов с красными крестами на бортах. По договорённости с майором Поляковым у нас стояли в резерве приписанные к 270-му стрелковому полку несколько собранных в артели БА-22, способных вывозить с поля боя четверых раненых на носилках. Похоже, где-то на передовой с финнами идёт бой или артналёт, и их задействовали. Я, как и сотрудники санатория уже не замечали отзвуков периодических взрывов с трескотнёй зенитных крупнокалиберных пулемётов на северных подступах, это как бы наведённый фон, с которым приходилось мириться. К сожалению, даже редкие обстрелы бесследно не проходят. Финский генералитет только после Сталинграда стал сидеть тише воды ниже травы, а в сорок первом гонору было хоть в долг давай. Ну, ничего, у меня тут одна штучка припасена.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
