Когда полковник Баранов командующий авангардом Лелюшенко прибыл к городу, бой был в полном разгаре. К большому удивлению полковника, "зажравшиеся и обленившиеся" американцы, дрались с советскими танкистами если не с опытом и умением, то уж точно с храбростью и упорством.
Грамотно построив оборону города, артиллерийским огнем, американцы отсекли идущую в атаку пехоту от танков, и на этом штурм Цейца закончился. Раздосадованные и разгоряченные боем пехотинцы хотели повторить штурм, сразу после прибытия артиллерии, но Баранов не стал этого делать.
— Хорошо дерутся, черти. А говорили, что американцы никудышные солдаты и от одного вида танка бегут без оглядки. Наврали, однако — произнес Баранов, с каменным лицом разглядывая подбитые танки на поле боя.
— Пока мы с немцами возились, они гады пушки успели развернуть и создали огневой заслон, — стал оправдываться перед полковником Петровский. — Будь у меня в резерве хотя бы ещё одна рота, поквитались бы с господами союзничками по полной программе. Задали бы им жару.
— Это ещё неизвестно, кто кому задал бы. Судя по всему, оборона у американцев хорошо организованна, и взломать её, даже усиленным батальоном, задача не из простых — не согласился с ним Баранов, оторвавшись от бинокля. — Одно хорошо, что несмотря ни на что принудили немцев к сдаче, а когда получили отпор не стали повторно лезть на рожон.
— Может быть, и не взломал бы, но сейчас это не столь важно. С вашим приходом мы американцев на раз-два разнесем — с жаром заверил собеседника майор в чей душе бурлила жажда скорого реванша, но его слова не нашли поддержки, ни у Баранова, ни у его зама, подполковника Поленичко.
— Боюсь со штурмом города, придется повременить, Петр Алексеевич, — с сожалением сказал Баранов. — Пока ты здесь воевал, поступил новый приказ. Теперь наша главная цель не Лейпциг, а Йена, Веймар и Эрфурт. И выйти к Йене мы должны к исходу дня. Так что времени у нас в обрез.
— А что же делать с этими, товарищ полковник? Просто так простить им все эти художества!? — Петровский с горечью ткнул пальцем в подбитые машины.
— Не горячитесь, майор — осадил его Поленичко, — нам также как и тебе дорог, каждый подбитый танк и погибший экипаж, но приказ есть приказ. Сейчас нам надо как можно быстрее двигаться вперед, пока остальные американцы не очухались и не устроили нам жаркий прием наподобие этого. А штурм Цейца отнимет у нас время и людей.
Заместитель комполка говорил правильно и логично, но в стремлении Петровского поквитаться с противником, была своя правда.
— Вы совершенно правы, Спиридон Николаевич. Штурмовать Цейц занятие хлопотно и опасно, однако и оставлять просто так в своем тылу эту занозу никак нельзя.
— Что же вы предлагаете, Сергей Алексеевичи? Провести новую разведку боем в надежде определить слабое место обороны врага? Хороший ход, но не забывайте, что выход к Йене нам никто не отменял и лишних сил, для штурма Цейца у нас нет!
— В штурме города нет никакой необходимости — успокоил Поленичко командир. — Будет вполне достаточно обойти его с флангов и, взяв в кольцо блокировать город. Думаю, что такая задача вполне под силу танкам майора Петровского.
— А если американцы предпримут контратаку? Ведь нам неизвестно какие силы сидят в городе.
— Почему не известно? Согласно данным разведке в городе находятся около четырех батальонов пехоты и приданной ей артиллерии под командованием подполковника Крайтона. Также известно, что военных складов в Цейце нет, а судя по всему, американцы здорово потратились боеприпасами, отражая атаку Петра Алексеевича. Так, что не думаю, что они будут контратаковать. Скорее всего, сядут в оборону и будут ждать дальнейшего развития событий.
— Ваши слова да Богу бы в уши, — сдержанно хмыкнул Поленичко, — а впрочем, можно попробовать. Попытка не пытка.
— Вот именно. Ваша главная задача Петра Алексеевич, перекрыть все дороги, ведущие в город и не допустить подвоз в него подкреплений и боеприпасов. Никаких новых атак на город не предпринимать, дождаться прихода наших главных сил. В помощь вам, оставляю две роты автоматчиков. В этом деле их поддержка будет совсем не лишней. Все ясно?
— Так, точно, товарищ полковник.
— Вот и хорошо. Посмотрим, как повоюют американцы без свежих булочек с джемом и фисташкового мороженого. Успехов и постарайтесь сберечь людей и технику — Баранов энергично тряхнул руку собеседника и решительно зашагал к своему танку, бравурно взревевшего мотором при виде командира.
Полковник был одним из лучших командиров в армии Лелюшенко и потому точно выполнил поставленную перед ним задачу. Совершив стремительный рывок вдоль знаменитых тюрингских дубрав, он в пух, и прах раскатал застигнутый врасплох гарнизон Айзенберга, а затем сходу захватил Йену вместе с переправами через Зале. Точнее сказать захватил многочисленные руин, что остались от города после не столь давней американо-британской бомбардировки.
Был уже поздний вечер, когда Баранов сообщил командованию, что его танки находятся на дороге к столице Тюрингии Веймару. Подобный успех был обусловлен не только одним мастерством полковника. Оказалось, что американцы совершенно не были готовы к столь стремительному и массированному танковому удару сл стороны русских. Убаюканные их пассивным поведением первых двух недель июля, они решили, что и дальше смогут безнаказанно делать соседу гадости, не опасаясь получить за свои действия весомую сдачу.
Новый провал наступления армии Венка и успешное продвижение советских войск в Тюрингии, обошелся американцам свыше десяти тысяч человек убитыми, ранеными, пропавшими безвести и сдавшимися в плен. Подобные потери за несколько дней для американцев были весьма чувствительными и за них, кто-то должен был ответить. Срочно потребовался козел отпущения, которым стал Паттон.
Все кто ещё вчера дружески хлопали генерала по плечу и в случаи чего обещали свою поддержку, вдруг разом забыли о его существовании и своем знакомстве с ним. Напрасно припертый к стене вчерашний герой Америки пытался дозвониться и достучаться до своих покровителей. В один момент вокруг него образовался прочный вакуум, и знаменитый полководец приказал долго жить.
Утром 20 июля, всего газетные агентства свободного мира сообщили о скоропостижной смерти Паттона от сердечного приступа. Следуя принципу "о мертвых либо хорошо, либо ничего" газетчики не поскупились на лестные отзывы о таланте и деятельности покойного на благо его великой родины. Многие из американцев, кто читал газетные некрологи, искренне плакали, сожалея о преждевременной кончине "верного рыцаря Америки". Однако те, кто знал или догадывался о причине смерти генерала, с негодованием швыряли прочь листы газет.
Такова была реакция американцев на смерть генерала Паттона, но по сути дела, она была совершенно не так уж и значима. Ибо на календаре истории уже был перевернут очередной листок и ничего неподозревающая страна, вместе с остальным миром, вступила в новую эпоху своего существования.
Глава XIII. Рождение Пантократора. Надежды и разочарования.
Сказать, что американский президент нервничал последние дни второй декады июня, значит не сказать ничего. Бедный Трумэн дергался так, как будто он находился на раскаленной сковороде, температура которой стремительно увеличивалась с каждым новым днем.
Причиной столь необычного поведения был один объект, под кодовым названием "Штучка". Собранный умелыми руками всемирно известных физиков, он находился на секретном полигоне в пустыне, в штате Нью-Мексико. Доставленный в строжайшей тайне из Лос-Аламоса в небольшой американский городок Аламогордо, он терпеливо ждал своего часа, чтобы показать всему человечеству свою огромную силу и смертоносную мощь.
Для того, чтобы как можно точнее оценить разрушительные свойства нового оружия, весь полигон был напичкан всевозможными приборами и датчиками. Несколько кинокамер, установленные в различных точках полигона, должны были зафиксировать все моменты взрыва, для своего главного заказчика — Пентагона. Вложив в это дело миллионы долларов, американские военные хотели точно знать, на что способно их прожорливое детище.
С этой целью, на полигоне были вырыты окопы и блиндажи, возведены одноэтажные дома и десяти метровые каменные башни. Новенькие, блещущие краской танки, самоходные орудия и броневики, образовали полукруг цвета хаки, хищно уткнувшись стволами своих орудий и пулеметов, в спрятавшийся под фанерный навес сверхсекретный объект.
С другой стороны, ровный полумесяц образовали орудийные батареи различных калибров, состоявшие на вооружении у дяди Сэма. Выставленные на открытые и закрытые позиции, они грозно смотрели на восток, готовые в любой момент обрушить свою огневую мощь на голову врага. Чуть в стороне от танков и орудий, стояли артиллерийские тягачи, легковушки и груженые мешками с песком грузовики. Ещё дальше располагались самолеты различных видов и классов. Все чем только обладали сухопутные и воздушные силы Америки, должны были пройти испытание новым оружием.
На ряду с этой огромной грудой железа, на полигоне присутствовали и живые существа. В окопах, блиндажах, находилось множество клеток с курами, гусями, кроликами, собаками. На открытой местности, к колышкам были привязаны овцы, бараны, лошади. Обладатели многочисленных звезд, желали доподлинно знать о всевозможных свойствах атомной бомбы.
Все было готово к проведению испытания этого страшного творения людского разума, назначенное генералом Гровсом на 16 июля. Именно в этот день, в далекой американской пустыне должно было расцвести второе солнце, но этого не случилось.
За час до наступления долгожданного время "Ч", отвечавшие за подрыв бомбы саперы, испуганно доложили генералу, что в цепи подрыва нет сигнала. Срочно брошенные на проверку всей линии связисты потратили около часа, чтобы выяснить причину отсутствия сигнала. Ею оказались местные обитатели пустыни, решившие испробовать на зуб, плохо закопанный в горячий песок телефонный кабель.
На все исправление этого досадного инцидента ушло время и время "Ч", было перенесено на два часа. Не будь рядом Гровсом телефона прямой связи с президентом, подобная отсрочка, была бы неприятным, но вполне понятным случаем, которых в жизни бывает превеликое множество. Никто от них не застрахован, ибо стопроцентную гарантию дает только страховой полис. Да и то, солидной и проверенной голами фирмы. Однако незримое присутствие на наблюдательном пункте Гарри Трумэна, обязанность ежечасно докладывать о делах на полигоне, нервировала всех там присутствующих. И в первую очередь генерала Гровса.
На него было жалко смотреть, когда вместо бравурного доклада о взрыве бомбы, генерал доложил президенту о двухчасовом переносе. Что услышал Гровс в ответ, так и осталось тайной для обслуживающего персонала. Генерал крепко прижимал к уху телефонную трубку, но и без этого было ясно, что ему крепко достается на орехи.
Получив свою долю свингов и хуков, Гровс нашел в себе силы положить злосчастную трубку на рычаги и без сил рухнуть в кресло. Горечь и муки застывшие в этот момент на его челе, мало в чем уступали мукам распятого Христа и стоявший рядом с ним майор Марли поспешил проявить к нему участие.
— Не принимайте так все близко к сердцу, сэр. Даю вам слово, что через час мы обязательно взорвем эту чертову штуку.
— Да, Чарли, взорвите её. Взорвите и мы достойно отпразднуем это дело! — воскликнул генерал, ничуть не стесняясь проявить душевную слабость перед своими подчиненными.
Подстегнутые словами майора, десятки глаз прилипли к окулярам биноклей и стереотруб, придирчиво просматривая всю местность вдоль места прокладки кабеля, в поисках шкодливых обитателей пустыни. Уткнувшиеся в свои приборы операторы, через каждые пять минут докладывали Марли об устойчивом прохождении сигнала по всей цепи. Все были полны решимости, выполнить обещание майора и дать американскому народу самое мощное оружие всех времен и народов.
Висящие на стене часы уверенно отматывали минуты до начала испытания. Осталось полтора часа, час, тридцать минут. Казалось все идет хорошо, но на двадцать шестой минуте случилось непредвиденное. В тот момент, когда все внимание людей было приковано к далекой точке в центре полигона, на электроподстанции, питавшей все его коммуникации, случился пожар.
Вначале, огромный столб огненных искр вылетел из дверей подстанции и разноцветными метеорами разлетелся в разные стороны. Затем повалил черный дым, который с каждой секундой становился все больше и гуще, ставя жирный на надеждах и ожиданиях генерала Гровса.
Как показало тщательнейшее расследование лучшими агентами ФБР, причиной пожара на подстанции вновь стали обитатели пустыни. Один из них сумел проникнуть внутрь одной из трансформаторных будок подстанции и закоротил её провода.
"Кажется, что сама Природа всячески противилась проведению этого эксперимента, пытаясь сорвать его любым способом" — многозначительно сказал Джон Гувер, ознакомившись с докладом своих подчиненных. Но все это будет потом, а в тот момент, единственной мыслью у всех наблюдателей — было диверсия. Кто стоит за ней? Японцы, немцы, русские, марсиане это было неважно. Главное коварный враг пробрался в святая святых Америки и всеми силами пытается помешать проведению эксперимента.
Пока одни храбро сражались с огнем, другие бросились отражать возможное внешнее проникновение в тщательно охраняемую зону. Ну а третьи, принялись выявлять коварного врага внутри полигона. Стоит ли говорить, что в этот день испытание не состоялось. Да и как оно могло было быть проведено, когда почти каждый пытался выявить скрытого врага в своих близких. В один момент, твой сосед, с которым ты утром сидел за одним столом, стал подозрителен тебе. С особой тщательностью ты стал оценивать и интерпретировать все недавно сказанные им слова, вспоминать и анализировать его поведение.
В приливе патриотизма и желании сдержать данное генералу слово, майор Мали был готов взорвать бомбу при помощи бикфордова шнура, но Гровс, под давлением ученых, отклонил его предложение. Пожар на подстанции не позволял адептам науки в полной мере оценить созданного ими монстра и в значительной степени обесценивал эксперимент.
Сколько седых волос и нервных клеток стоил генералу новый разговор с президентом, история хранит молчание. В Большой политической игре такие мелочи совершенно не берутся в расчет, ибо в ней важен только результат, а не судьба расходного материала, будь он хоть трижды генерал, или даже фельдмаршал.
Разговор с Трумэном был не самым приятным из разговоров, который то и разговором трудно назвать. За все его время, Гровс в основном молчал, изредка вставляя в него некоторые междометия.
С некоторыми индивидуумами после подобных разговоров случается инфаркт или инсульт, но генерал был скроен из другого теста. Выволочку от высокого начальства он перенес мужественно. Потоки пота обильно стекали по его лицу, шеи и спине, но он до конца выдержал мучительную пытку и в конце разговора заверил президента, что испытание состоится ровно через два дня. Именно столько, по мнению Гровса было необходимо для полного устранения последствий пожара и недопущения подобных ситуаций вновь.
