Внезапно тело Фрэнка вздрогнуло.
Редстоун отпустил его голову, после чего едва не свалился на пол, если бы не помощь ещё недавно пускающего слюни бывшего аврора.
— Спасибо, — поблагодарил его Редстоун и, встав крепко на ноги, тут же подошёл к Алисе Лонгботтом.
— Что здесь происходит? — оглядываясь, спросил Фрэнк свою мать, которая в слезах бросилась к сыну.
Но Редстоун этого не видел.
Он полностью сфокусировался на миссис Лонгботтом, проделывая ту же самую работу, что и с Фрэнком.
И последним, что он заполнил, был ошарашенный взгляд женщины, которая пришла в себя, прежде чем он, не выдержав внезапно накатившейся головной боли, банально потерял сознание.
31.
Дом Батильды Бэгшот, вторник 31 декабря 1991 года, 21:21.
Магнус тихо сидел за праздничным столом, попивая сливочное пиво в компании дико пожирающего пищу Морфина и смотрящей на них со странным умилением Батильды.
Пока сам Редстоун отходил от шока, полученного во время работы с чужими воспоминаниями, Бэгшот подсуетилась и, расспросив колдомедиков о состоянии Гонта, выбила себе разрешение навестить того, чтобы обсудить с Морфином просьбу Магнуса.
Итогом их разговора стала выписка одного из последних представителей крови Слизерина из Св. Мунго, чему врачи были крайне рады. Пусть они и старались не показывать негативного отношения к змееусту, однако держать его больше нужного никто не хотел.
Так что Морфин на ближайшее время стал официально проживать у Батильды и, судя по его поведению, был доволен жизнью.
Хотя после Азкабана и выгребная яма покажется раем.
Доев, Гонт смачно отрыгнул, заставив Батильду поморщиться.
— Так, говоришь, дома моей семьи больше нет? — спросил он у Магнуса. Он уже слышал это от Бэгшот, но посчитал нужным спросить своего внучатого племянника.
— Да, — ответил Редстоун, крутя в руках почти пустую бутылку. — Пустая поляна без намёка на постройки.
— А ты чего там делал-то? — спросил он с подозрением, ковыряясь в своих новых зубах зубочисткой.
— Возвращал дом маггловских предков, — слова юноши заставили Гонта поморщиться.
— Ты же не надеешься, что я буду там жить? — заподозрил неладное Морфин, недовольно смотря на Редстоуна.
— Нет, не надеюсь, — ответ юноши успокоил мужчину. — Я точно знаю, что ты будешь там жить, — припечатал Магнус, подняв свой взор на Гонта.
— Чего?! — взъярился змееуст. — Чтобы потомок Слизерина жил в маггловском свинарнике?!
— Можешь тогда убираться на улицу, — холодно ответил Редстоун. Потроша память своего троюродного дедушки, он узнал, что тот из себя представляет. И теперь знал, как с ним нужно говорить. — Или ты думаешь, что бабушка Батильда позволит тебе всю оставшуюся тебе жизнь прожить здесь?
— Не ругайтесь, — попыталась успокоить их Бэгшот. — Я совсем не против, чтобы Морфин жил здесь так долго, как посчитает нужным.
— Видишь! — ухватился за слова женщины змееуст.
— Зато я против этого. Морфин не умеет себя вести культурно с магглами, а ты живёшь прямо по соседству с ними, — посмотрев на женщину, сухо откинул предложение Бэгшот Редстоун, проигнорировав выкрик Гонта. — Я приведу поместье в порядок и зачарую его так, чтобы нежелательные гости не могли пройти, — переведя взгляд на мужчину, Магнус приоткрыл свои планы. — Найду домовых эльфов, — после этих слов юноша заслужил уважительный взгляд со стороны Морфина. — Соединю дома камином. Так вы сможете общаться, ходить друг к другу в гости, не сталкиваясь с магглами. Или ты желаешь общаться с ними? — спросил слизеринец у Гонта, который тут же начал яро отрицать такое "унизительное" предположение.
После этого сопротивление Морфина было сломлено.
Расспрашивая у Редстоуна о разных мелочах, как тот планирует всё это провернуть и обустроить, тройка магов не заметила, как стрелки на часах перешли отметку сперва десяти часов вечера, а потом и одиннадцати.
Магнус мог бы бесконечно смотреть на то, как живо общаются его родственники друг с другом.
Несмотря на разность взглядов, Батильда была достаточно умной женщиной, чтобы найти общий язык, не скатываясь в споры и ссору.
Перейдя к камину, она начала показывать свои многочисленные колдографии, давая Гонту небольшую сводку о людях, запечатлённых на них.
Морфин тоже радовал Редстоуна.
Пусть он имел узкие и нежизнеспособные взгляды на жизнь, которые ему вдолбил отец, давя своим авторитетом, но сейчас он словно не замечал некоторых высказываний Бэгшот, которые ранее вызвали бы в нём бурю негативный эмоций и лютого негодования.
Такому спокойствию со стороны Гонта способствовало два факта.
Первый и, наверно, самый главный — он уважал силу.
Даже больше. Он поклонялся ей. Он даже был готов терпеть главенство над собой Магнуса, ибо считал того могущественным волшебником.
Даже более могущественным, чем его отец.
Вторым фактором, который несколько уступал по своей весомости первому, было то, что он просто рад был вновь иметь семью.
Пусть даже часть этой семьи, в лице Магнуса, была не так чистокровна, а другая, в лице Батильды, не имела с ним кровных уз.
— Мерлин, уже ведь почти двенадцать часов! — воскликнула Бэгшот, оторвав Редстоуна от размышлений. — Поспешим на улицу! Там магглы запускают свои хлопушки, да и наши иногда забавляются! Давайте оденемся потеплее и выйдем, — поднявшись с кресла, Батильда поспешила к себе, чтобы накинуть на свои старческие плечи мантию потеплее.
— Я надеюсь, ты не будешь гадить магглам? — обречённо вздохнув, спросил Магнус у Морфина.
— Как?! — гаркнул старик. — Моя палочка ещё хранится у министерских псов!
— Ну и прекрасно, пошли, я дам тебе одну из своих зимний мантий, — позвал за собой Гонта Редстоун, поспешив подняться по узенькой лестнице на второй этаж.
Найдя в своей комнате подходящую мантию — не слишком броскую, нейтрального тёмно-синего цвета, он передал её маячившему за спиной Морфину.
Сам же он поменял лёгкую чёрную мантию, в которой посещал больницу, на ярко-белую, которая была очень плотной и тёплой.
— Тебе нужно будет сходить по магазинам, — напомнил Редстоун Гонту. Выходя из комнаты, эта парочка натолкнулась на хозяйку квартиры, которая тоже успела переодеться в более тёплую одежду.
На старушке красовалась вязанная водолазка, поверх которой была натянута очень плотная мантия из странного, крайне жёсткого материала, который Магнус не смог опознать.
— Ну, вперёд! — засеменила женщина впереди мужчин.
После выхода на улицу тройке волшебников предстало зрелище переполненного тротуара.
Люди теснились по бокам улиц, а на самой дороге стояли многочисленные пустые бутылки, в которые детишки втыкали ракеты, готовясь к залпу ровно в двенадцать ночи.
— Нам туда! — указала женщина на группу людей в мантиях и тут же направилась к ним.
Магнус переглянулся с Морфином и понял, что тот тоже не горел особым желанием идти к другим магам. Да и вообще, он не хотел находиться сейчас здесь, посреди целой толпы радостных магглов.
А зрелище того, как многие маги общались с магглами, сильно его раздражало.
Но всё же мужчины подошли к сборищу волшебников, сдержанно поздоровались и встали за спиной Батильды.
Бэгшот же явно чувствовала себя здесь как рыба в воде, без умолку треща.
— Десять! — раздался громкий выкрик. — Девять! — поддержали его пара нестройных голосов. — Восемь! Семь! — всё больше и больше людей прекращали гомонить и подключались к хору голосов, — Шесть! — все волшебники уже поддерживали громкий отсчёт магглов. — Пять! — голоса людей наполнялись радостью от того, что они успешно прожили этот год, и надеждой на успехи в новом. — Четыре! — внезапно очнулись дети, сделав выкрики сразу же в разы громче. — Три! — взрослые, раззадоренные детьми, также поднапрягли свои глотки. — Два! — воздух наполнился предвкушением. — Один! — что было мощи закричали люди. — С Новым Годом! — хлопнуло несколько пробок от бутылок шампанского, враз улица взорвалась многочисленными поздравлениями и пожеланиями, а юркие детишки начали поджигать ракеты, используя бенгальские огни.
В небе расцвели огненные цветки, освещая улицу радужными цветами.
— Красиво... — услышал Редстоун задумчивый голос Морфина, который сейчас изумлённо глядел на дело рук магглов.
Изредка то тут, то там к маггловскому фейерверку подключались заклинания волшебников, которые те украдкой бросали в небо.
— Вот вы где, — появилась за спинами мужчин Бэгшот. — Это вам, — протянула она им большие стаканы с шампанским, в которые с лёгкостью помещалась треть от литровой бутылки.
— Я не пью, — открестился от предложения Батильды Редстоун.
— Что это? — подозрительно косясь на магическое шампанское, которое просто бурлило в стаканах, спросил Гонт.
— Да ладно вам, сегодня особенный день, попробуйте расслабиться и попробовать что-то новое, — и, не слушая возражений, женщина впихнула им стаканы в руки, после чего вновь сбежала к своим знакомым.
"Хорошо, что нас с собой не тянет, заметив, что нам не охота общаться," — одобрительно подумал Редстоун, обречённо взглянув на стакан шампанского в руке. А после — одним залпом его выпил.
Подавив дрожь, которая прошлась по телу от вкуса алкоголя, он поставил стакан на забор дома, который стоял за его спиной.
Редстоун ненавидел пить, вообще. Он терпеть не мог того отвратного чувства, когда терялся контроль над собственным телом, эмоции становились чрезмерно яркими, а поступки — непредсказуемыми для него самого.
Даже во время празднований он умудрялся откреститься от алкоголя либо искусно играл, будто бы выпивая, а на самом деле — быстро сливая куда-нибудь свои "дозы".
— Странный напиток, — сказал Морфин, когда Магнус подошёл к нему.
— Ага. Пузырьки взрываются, отчего кажется, будто оно живое и пытается вырваться наружу.
— Да... — отхлебнув ещё, согласился Гонт.
Смотря в небо и любуясь фейерверками, Редстоун тоже захотел запустить что-нибудь. Вот только не простое, а нечто грандиозное.
Но здравый смысл останавливал его от этого.
— Магнус? — услышал он слева от себя удивлённый голос. Оглянувшись, юноша встретился с ясными голубыми глазами Хоуп Макмиллан, красивой девушки-семикурсницы с Хаффлпаффа. — Что ты здесь делаешь? — спросила она его. — Неужели школьный паинька номер один сбежал из школы? — рассмеявшись ясным мелодичным смехом, ласкающим слух, девица подошла и просто обняла юношу, как будто те были лучшими друзьями.
— Я тоже рад тебя видеть, Хоуп, — ответил блондинке взаимной доброжелательностью Магнус.
— Ты как тут отказался? — спросила она его, неохотно отстраняясь от Редстоуна.
— Я здесь навещаю свою троюродную бабушку, а ты?
— Ох, тебя тоже заставили провести новый год с семьёй? Могла бы и сама догадаться, — тяжко вздохнула девушка. — Представь, у меня было личное приглашение на новогоднюю вечеринку Тонкс, а родители упёрлись и не захотели меня отпускать, — пожаловалась изрядно поддавшая девушка, прильнув к слизеринцу.
— Ох, каждый год одно и то же, — грустно протянула она, положив голову на плечо Редстоуна.
— Тебе не нравится салют? — уточнил Магнус, не совсем понимая пьяную девушку. Но отчего-то ему хотелось узнать, что её расстроило... Может быть, он сможет помочь...
— Всегда одно и то же. Магглы пускают свои ракеты, папа с друзьями зачаровывают их или создают свои вспышки, при этом глупо хихикая и довольно неадекватно себя ведя. Мама пьёт с подругами шампанское и вино, а мои братья бегают и поджигают маггловские ракеты, которые папа им купил. А в это время на вечеринке Тонкс все от души отрываются, вырисовывая невероятное шоу в ночном небе, при этом весело общаясь. Мне ведь даже напиться нельзя, чтобы вынести разговоры родителей и их друзей, а мои братья — настоящие занозы в одном месте, — поморщилась девушка.
Её слова были Редстоуну неприятны, и у него было сильное желание оставить её одну и пойти к своим родственникам, но после взгляда на лицо девушки мысли Магнуса встали на другие рельсы.
Красивые полные губки, блестящие под праздничными огнями, манили взгляд Редстоуна. Кровь прилила к лицу, а сердце забилось чаше.
Дыхание стало более глубоким и быстрым.
Появилось желание устроить нечто сумасшедшее, чтобы хоть слегка развеселить блондинку — улучшить её настроение.
— А что нам мешает оторваться... — взяв её за подбородок, он взглянул ей в глаза, хитро прищурившись.
— И как именно? — спросила его девушка, выразительно приподняв правую бровь.
— Смотри, — подмигнул он ей, достав палочку.
В висках набатом била кровь, в животе приятно засосало, а сердце предвкушающе билось в груди — мощнейшее заклинание Конфундуса сорвалось с концентратора, и волна магии начала покрывать метр за метром, неизбежно увеличивая свой радиус воздействия.
Глупое желание впечатлить девушку заставляло Редстоуна выложиться на полную, и когда Магнус столкнулся с внутренним барьером, который ограничил Конфундус, он собрал все свои желание, волю и раздражённость от появившейся преграды в единый эмоциональный кулак — и просто титаническим усилием пробил барьер.
Невероятно сильное умопомрачающее заклинание одинаково легко снизило критическое мышление как магглов, так и магов.
— Устроим настоящий салют? — взглянув на девушку с высоты своего роста, предвкушающе улыбнулся Магнус.
И, подняв палочку в небо, выпустил огромную искру, которая переливалась разными оттенками белого, жёлтого, синего, зелёного и красного.
Поднявшись на добрых сто метров в вышину, искра взорвалась. Гулкий хлопок раздался над местностью, одновременно окрашивая небеса разными цветами.
— Ты что творишь?! Здесь же магглы! — пропищала девушка, испуганно оглядываясь. — Да и взрослые увидят!
— Нет, они все под моим Конфундусом, — горделиво похвастался Магнус, посылая Хоуп обворожительную улыбку. Протянувшись ладонью в сторону лежащих бутылок шампанского, он притянул одну из них, попутно выпустив целую серию искр, которые сложились в драконоподобную фигуру и взмыли ввысь. — Шампанского? — спросил слизеринец хаффлпаффку, откровенно рисуясь, призвав стоящий на заборе стакан, из которого он пил до этого.
Добрая треть бутылки шампанского, которого он не так давно выпил, давила на него, заставляя желать впечатлить девушку любыми способами. Бурлящие гормоны лишь усугубляли всё это, задавливая тихий крик логики на его действия, которая билась в ужасе, предвидя последствия этих действий.
Волшебники, увидав в небе волшебный фейерверк, также подтянулись, и весь небосвод наполнился различными световыми заклинаниями.
Магические звери, гербы древних и благородных домов, танцующие фигуры женщин и мужчин и даже герб Хогвартса украшали новогоднюю ночь — маги, не стесняясь магглов и не пряча волшебные палочки, отжигали по-полной.
Эта вакханалия продолжалась вплоть до полвторого ночи, до тех пор, пока Конфундус не потерял силу.
Стоило умопомрачающему заклинанию перестать воздействовать на волшебников, как те поспешили скрыться, не понимая, что на них нашло и боясь появления министерских служителей.
