| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
'Принято, начинаю печать и обучение'.
'Сапёрный взвод нужно укомплектовать прожекторами, материалами и техникой для работы с промёрзлым грунтом плюс набор 008-аэростат. Помимо минирования они будут собирать ДОТ проекта 6-41 и тройку ЖБОТов по ленинградскому образцу с броневой пластиной. Пожалуйста, используя уже готовые сооружения в зоне ответственности, рассчитай оптимальные с точки зрения обороны места установки. Изделия разместить на ГаЗ-22-Т'.
В 32-й дивизии совсем нет подходящих тягачей и это ахиллесова пята Красной армии. Смогли создать хороший двигатель, но трансмиссия никуда не годна или наоборот, одно ни как не вяжется с другим. С ГаЗ-22-Т такая же петрушка, пусть и вышло немного иначе. Танки стране оказались нужнее, и перспективный тягач в серию не пошёл, даже когда на него поставили двигатель от ЗИС-16. Корабль напечатал под сотню модернизированных тягачей и сейчас самое время их выпускать в работу. Пригодятся, пусть и не по основному профилю. Когда начнётся наше наступление, транспорт и всю хозяйственную часть строительного управления из Кубинки быстро приберут к рукам артиллеристы, как впрочем, и все работающие экземпляры полигона.
'Принято'.
Вот чем Раппопорт молодец, так это умением консолидировать вокруг себя нужные кадры и заводить знакомства. Как он умудрился заполучить с прошлого, довоенного места службы призывников в свой особый строительный батальон, который по численности уже превышал штатный в несколько раз? Нет, это была не ошибка, сам он с тремя ротами проверенных строителей, привлекая красноармейцев стройбата, заключённых, вольнонаёмных и в порядке трудовой повинности возводил укрепления. Рыл траншеи, строил аэродромы, хотя не входил в систему ГУАС (Главное Управление аэродромного строительства) НКВД, или подкрашивал внезапно обнаруженные лично им объекты фортификации и включал в список. На все невероятные сроки он лишь пожимал плечами и предлагал свой план, обязуясь сдать объект на день раньше. Если ему называли срок 'вчера', он исполнял и выдавал документы с нужной датой, и возможно, благодаря этому восьмого ноября советские войска не оставили Тихвин, хотя город и фронт были в критическом положении. И так совпало, что кровь из носа, как нужно было помочь одному человеку, начальник попросил. Стоило ли отказывать? Таким образом, несколько сот человек оказались так сказать в резерве за тысячи миль от своей части, учась непонятно где строительному делу настоящим образом. Чтобы такое провернуть, нужны связи начиная от уровня местного военкомата в Средней Азии и заканчивая наркоматом в Москве. Сейчас 'трудовой десант' мне очень пригодится, а капитан Раппопорт поставит у себя в табеле очередную галочку и его начальнику вновь скажут, что Главное военно-строительное управление НКВД не бросает слова на ветер. Для пятидесяти красноармейцев, чьи пока ещё чёрные петлицы украшали скрещенная кирка с лопатой, начинался новый виток службы.
* * *
Разбуженный дневальным лейтенант Михаил Сабецкий только успевал моргать и тереть глаза. От постоянных ночных взрывов и тарахтящих моторов пригнанной техники выспаться не удалось. Сначала эти интернационалисты с приказом занять позиции на танкоопасном направлении перед Акулово и уходящие к Кубинке пустые тягачи, свернувшие не на ту дорогу. Потом сапёрный взвод, который вместо минного поля под свет развешанных по столбам прожекторов стал строить укрепления. Час там, пока согласовали взаимодействие, проложили связь и разработали условные сигналы. Час тут, пока в темноте определили, где и что копать и на сон почти ничего не осталось. И кому жаловаться? 'Всем сейчас тяжело', — совсем по-взрослому рассудил двадцатидвухлетний лейтенант и пошёл смотреть, что у этих 'тюбетеек' получилось.
Множество людей роились вокруг почти возведённого за последние часы ДОТа, чёрные просмолённые стены которого усиленно засыпали землёй. Ни мата, а ведь всем известно, что с крепким словом работается веселее, ни перекуров, ни костров согреть озябшие руки, только суровая работа на пределе сил и улетающий с лопат грунт, как от землеройной машины. Блестя солидолом, казематная пушка нагло поглядывала на дорогу, внушая надежду, что теперь уж точно отобьёмся. Всего одна, но это на одну больше чем ничего. Обойдя фортификацию, Сабецкий с удивлением присвистнул — у них появилось ПВО. Теперь лейтенант пребывал в приподнятом настроении и всем своим видом показывал, что жизнь-то налаживается. Рядом с палаткой гуськом, в размеренном темпе, без перерыва, напоминая муравьёв у рассыпанного сахара, строители таскали наполненные песком мешки, окружая бетонный стакан с турелью. Спаренные 'авиационные дегтярёвы' (ДА) с самодельным стальным щитком грозная штука, только нужны пулеметчики, которых в фугасно-огнемётной роте не предусмотрено и лейтенант сделал зарубку на память озадачить старшину стрелкового взвода. Нашёл же он бойцов на ЖБОТы. По-хорошему, сюда бы пульвзвод, да только кто будет его слушать. Там, где оно нужно, автоматического стрелкового оружия всегда не хватает. Вот зачем водителям недавно убывших тягачей похожие на маузеры с прикладами автоматы? Им карабин за глаза, но нет. Пока он сетовал на свойственную всем ротным несправедливость распределения, появились трое с кувалдами и колышками. Не успевши выкурить папиросу лейтенант, уже провожал их взглядом. На том месте другие начинали крутить витки колючей проволоки, чтобы вражеские штурмовики не пробрались к укреплению. Быстро, до невозможности быстро. Вроде только начали, раз! И сделано. В детстве Сабецкий видел, как старик-ложкарь режет ложки на рынке. Точные, годами выверенные движения. Здесь было то же самое, хотя откуда у пацанов опыт? Сказал бы кто со стороны, вот только из его бойницы всё смотрелось немного иначе. Люди действовали так, словно сто лет совершали эту работу изо дня в день. Даже лишнего шага не делали и всё молча, как механизмы на шестерёнках. Жутковато, но достаточно эффективно.
Глядя на успехи, лейтенант оживился и пошёл дальше. 'Эх, сюда бы старшего политрука роты Анисимова, — подумал он. — И все его отговорки, что бойцов достаточно и проповеди про исследования Максимильяна Рингельмана (чем больше включено людей в работу, тем ниже становится их производительность) рассыпались бы как карточный домик. Тут тебе и мотивация и сплочённость, и наверняка добрый кнут'. Впереди творилось вообще вавилонское столпотворение. Не бойко говорящие по-русски красноармейцы в ватниках, согнувшись под внушительной тяжестью, как Ленин на субботнике, двигались на распев под речёвку. В сторону от разгружавшихся грузовиков на гусеницах они перетаскивали железобетонные столбы, катили по доскам кольца для ЖБОТов и тут же, в вырытых ночью окопными зарядами и выровненных кирками и лопатами ямах возводили прочные укрепления. Насколько хватало глаз, по полю раскинулся рукотворный массив противотанковых заграждений, объединённый военным архитектором в единое целое. Очарованный великолепием, он ускорил шаг, в глубине души ощущая страх, что всё это мираж, и он вот-вот исчезнет.
К десяти утра, когда выпавший снег слегка припорошил многочисленные следы, а экскаватор и бульдозер с краном уже убыли в сторону Кубинки, в сопровождении прошедшего не один ремонт старенького броневика на трёх автомобилях приехал капитан Раппопорт с военным инженером. Не из штаба дивизии Полосухина, как стоило ожидать, а из 10-го Управления ГУВВС КА бригинженером Андреевым. Прибыли не одни, с двумя командирами пониже рангом, военным корреспондентом Васильевым и артиллеристами. Раппопорт, Андреев, со словами: 'Какой там обед, голубчик! Столько дел, столько дел'... и два его зама зашли в палатку, куда бойцы стройбата тут же потащили дымящийся самовар с корзинками. Выглядело это немного странно, но и работа сапёрного взвода пестрела неожиданными решениями. Пока пушкари прятали грузовик и обживали ДОТ, машины комиссии стали похожи на лабораторию Усачёвского рынка принимая в себя не иначе как на исследование перетянутые шпагатом бумажные свёртки, мешки, тюки, коробки и даже деревянные ящики. Как только места стало не хватать, и красноармеец с раскосыми глазами принялся присматриваться к крыше кузова 'паккарда' с самаркандским ковром в руках, в палатке громко зазвенел телефон. С этого момента всё закрутилось и ускорилось, казалось, даже снег стал падать с неба быстрее. Начальники-проверяющие довольно быстро закончили свои дела, и сбились, как вороны в кучку, дабы предаться последнему созерцанию заслоняющих окрестности объектов и выкурить по сигарете; а в это время военкор пофотографировал всё, что можно и намеревался дойти до переднего края, где в лесу прятался прибывший резерв. Сабецкий глядя в бинокль и зная место расположения, едва смог отыскать зарывшиеся на небольшом холме в снег и хвою пушки, а этот с фотоаппаратом, словно чувствовал. Как магнит притягивает железо, Васильев стремился оказаться возле танка. Обойдя бетонные тетраэдры, он уже пролез между сложенных в кучки деревянных обрезков и прочего мусора, от которых тянулись провода, как над лесом взметнулась зелёная ракета — условный сигнал дозора.
Даже без поднятой тревоги стало понятно, что немецкое наступление началось. Высоко в небе показались бомбардировщики противника, заработала дальнобойная артиллерия и со стороны Дютьково открыли огонь 120-мм миномёты по занятым врагом Малым Семёнычам. Что такое для танков пройти семь километров по редколесью? От силы час.
Всё случившееся бригинженер Андреев воспринял, как бы шутя, будто каждый день принимает объекты под свистом снарядов над головой и по-отечески обозвал Раппопорта редкостным занудой и крючкотвором, но знающим своё дело. Однако нюхнувшему пороху лейтенанту наигранная бравада была заметна. Как и не стала неожиданностью игра хитроватого капитана, похожего на убаюкивающего своим мурчанием кота. Для начала он поддержал авторитет командира из главка, создавая на фоне своей трусливости образ бесстрашного, как гранитная скала начальника. Пару раз предложил укрыться в ДОТе или вообще поспешить в тыл. Вскоре капитана поддержали остальные, советуя в один голос поберечься. Председатель комиссии капризно отмахивался, но под нажимом шустро поставил свою подпись в документах. Раппопорт же, получил от Андреева автограф, восхитился его выдержкой и, усевшись в кабину последнего уходящего грузовика со строителями убыл. Бригинженер так же не задержался, пробурчал про не забытые традиции своим торопящимся помощникам, пожелал Сабецкому держаться, хорошего настроения и, оставив корреспондента фиксировать историю на плёнку, кортеж растворился в снежной круговерти. Да так шустро, что даже черти не догнали бы.
— Товарищ лейтенант! Где выстрелы? — раздался хриплый, но громкий голос сержанта-артиллериста, показавшегося из тамбура ДОТа.
Собираясь ответить: а я почём знаю, Сабецкий подумал про палатку, куда заносили самовар и со злости, что капитан не соизволил даже пообщаться с ним, а артиллерист представиться по прибытию — посоветовал поискать именно там. Вскоре старший сержант вернулся в ДОТ и вывел шестерых помощников. Лейтенант уже намеревался топать на командный пункт, как из палатки первым делом вынесли самовар.
— Товарищ лейтенант, — в этот раз тихо произнёс старший сержант. — Примите самовар. У нас чайник трёхлитровый и колбасы с пряниками не пожалели. Всё чин по чину, но там ещё коньяка три бутылочки, если не против, мы возьмём одну, початую.
— А снаряды? — не ожидая подобной щедрости от членов комиссии, спросил он.
Сабецкий ориентировочно знал, что на пушку в её передке перевозилось пятьдесят патронов: 35 осколочных, 10 бронебойных и 5 картечей. А сколько положено казематному орудию не имел представления, так как счёт там подходил к тысяче, то есть около ста ящиков и уже собирался предложить помощь, как сержант усмехнулся:
— Сейчас к себе перенесём, раз плюнуть. Так как?
Лейтенант кивнул головой. Что ему, коньяка жалко? К тому же две бутылки оставалось. Одну себе, а вторую в подарок Ване Швецу, во второй огнемётный взвод. Приятель держал оборону севернее и если посчастливится пережить день, то можно позвать в гости. Тем более что появился самовар — для лейтенантского блиндажа весьма статусная вещь.
— Эта... — замялся сержант, лицо его посветлело и стало открытым и добродушным. — Не простая палатка.
— Что?
— Я говорю это стартовая площадка для разведывательного аэростата. В Могилёве на аэродроме видел такую, тоже возле ДОТа. На полу плиты бетонные, лесенка в подпол, а в нём ящик с шаром, рация и баллоны с газом.
У Сабецкого аж брови дугой изогнулись. Да тут через час в ста метрах врата ада распахнутся, и рация с воздушной разведкой ой как бы пригодилась. Впрочем, теперь стал понятен состав приёмной комиссии и скорость принятия объекта. По-хорошему, появившиеся перед самым немецким наступлением сооружения должны были тут стоять ещё неделю назад. А так, он твёрдо был уверен, что кто-то прикрыл свой зад и не ведал лейтенант про 'Сурский рубеж обороны' и 'Казанский обвод'. Не жили богато, нечего и переживать. Жаль, а ведь он искренне подумал, что вся эта затея с помощью предназначалась именно ему. Сам генерал позвонил.
Вернувшись в блиндаж на командный пункт, он присел на топчан и прикрыл глаза. Тут было относительно тепло, немного темно и вполне себе уютно, несмотря на то, что в воздухе витал нестерпимый запах пролитого керосина. Нужно было внутренне собраться перед боем и прогнать его рисунок. На мгновенье он пропал и вновь появился, будто сон овладел им. Теперь он попросту знал, как именно это можно сделать, победить в бою. Есть такая штука как наитие, где десяток упрутся в закрытую дверь и лишь один пролезет в окно, потому что почувствовал как надо, будто бы ему подсказали. 'Оказывается это совсем не сложно, — подумал лейтенант. — Ещё раз предупредить огнемётчиков об одновременном пуске и подрыве дымовых зарядов. Огненный вал задержит танки, дымовая завеса ограничит видимость, а засада расстреляет их с флангов. Если же прорвётся кто, тогда в бой вступит орудие ДОТа и его бойцы'.
* * *
Закрытая дверь тут же отрезала все звуки, доносившиеся из коридора. Ледяной шквал безнадёжности последней волной прокатился по комнате для допросов. Какофония ужаса, отчаянья, боли, и крики о помощи исчезли, словно разрубили подпитывающий их провод. Для приговорённой узницы мой визит не предвещал ничего хорошего. Девушка лишь устало посмотрела на меня через разделяющую нас решётку и продолжила рисовать пальцем крестики с ноликами на железном откидном столике. Я уселся на стул, выложил из портфеля пачку сигарет и термос.
— Курите? — спросил я.
— Нет, — ответила она. — Вредно для здоровья.
— Мне приятно услышать подобный ответ. Позвольте представиться, доктор Александр де Дрё, почётный член Красного Креста Швейцарии, Швеции, Португалии и других стран. Я здесь по долгу службы.
— Жалоб нет, — не поверив мне, усмехнулась она. — Впервые вижу говорящего по-русски без акцента швейцарца.
Мне не составило сложности перейти в общении на немецкий.
— Полагаю, стоит сказать прямо: ваши позиции слишком слабы, чтобы начинать какую-либо самостоятельную игру. Вся ваша история укладывается в несколько предложений на страницах дела. Вы не знаете секретных шифров, не располагаете достоверной информацией, не посвящены в тайные замыслы командования. Для советской контрразведки вы бублик, но я очень трепетно отношусь к формальностям и обещал побеседовать с вами на эту тему. Как на счёт того, чтобы поговорить о феномене ренегатства? Смене флагов. Я могу поделиться с вами информацией о различных способах предательства, стратегиях умного управления этого недуга и принципах успешного лечения связанного с этим расстройства. Так же мы можем обсудить истории интриг и вероломностей, описанные на книжных полях мировой литературы и возможность получения стабильного дохода, когда болезнь прогрессирует. Ведь ваше отступничество это всего лишь отрицание навязанной идеологии и ничего более. Что скажете?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
