Елена совершила стандартный маневр ухода из-под атаки, одновременно фиксируя расположение огневых точек. Пятеро боевиков, скорее всего, часовые, быстро сориентировались в ситуации и открыли заградительный огонь по неведомому воздушному противнику. Их решительность и быстрота достойны восхищения, но в бою надо сначала уничтожить противника и только потом можно восхищаться его действиями. Один за другим Елена сделала пять выстрелов прямо сквозь маскировочную сеть — задержать пули она все равно не сможет.
Точнее, не должна была задержать. Четыре пули, как и ожидалось, вспухли огненными цветками на поверхности земли, а пятая разбилась о стальную проволоку, несущую на себе один из сегментов сети, проволока расплавилась и пролилась вниз огненным дождем. Синтетические веревки и пластмассовые листья вспыхнули ярким голубым пламенем и тут же погасли, полностью сгорев. Через секунду здоровенный участок маскировочной сети перестал существовать.
Теперь по Елене стреляли уже человек пятнадцать, а еще человек двадцать, не имевших при себе оружия, быстро отступали в сторону густого кустарника. Ни один из стрелявших Елену не видел, пулевые трассы, отчетливо видимые в инфракрасном диапазоне, пересекали небо в самых разнообразных направлениях, но ни одно из них не только не пересекалось с траекторией Елены, но даже близко не проходило.
Однако расслабляться пока еще рано, дело еще не сделано. Елена сняла последнюю информацию с роботов-разведчиков и выделила среди людей, суетящихся внизу, того, который был ее главной целью. Прицелилась и нажала на спуск. Человека не стало.
Елена заложила последний вираж, врубила полную тягу и взмыла вверх. Вот теперь дело сделано.
Она не стала приказывать роботам выдать ей полную картину происходящего, ей не хотелось разглядывать кровавые подробности крупным планом. Работа есть работа, в каждой работе есть свои неприятные стороны и на них лучше не концентрироваться. Иначе в один прекрасный день ты поймешь, что тебе начинает нравиться вся та мерзость, которую ты творишь. А это уже прямая дорога к неврозу.
5.
— Ну как, дядя? — спросил Мстислав.
— Первый уровень, — растерянно ответил Святослав. — Мало?
Мстислав грязно выругался. Святослав укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Мало, — вздохнул Мстислав. — Лучше, чем у меня и Еремея, но все равно мало. Людям с первым уровнем оружие не доверяют. А я так надеялся...
Под потолком тихо покашлял москомп.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор, — осторожно произнес он, — но могу я осведомиться, зачем вам нужно оружие?
— Через полтора года в нашей реальности произойдет монгольское нашествие, — ответил Мстислав.
— Вы надеетесь остановить монголов бластерами? — спросил москомп. — Побочных эффектов гонки вооружений вы не боитесь?
— Побочных чего? — переспросил Еремей.
— Проявлений, — перевел с латыни Святослав. — Ты имеешь ввиду, что это оружие будет применено в междоусобицах?
— Конечно. Когда оно появится в вашем времени, вы не сможете долго сохранять контроль над ним.
— Эту неприятность мы переживем, — заявил Святослав. — У меня есть по этому поводу кое-какие мысли, только мне надо еще почитать кое-что.
— Конечно, почитай, — согласился москомп. — Когда будешь готов продолжить разговор, мы его продолжим.
— Давайте продолжим разговор прямо сейчас, — заявил Мстислав. — Москомп, скажи мне, пожалуйста, Ярослав предал моего отца или нет?
— А я-то откуда знаю? — ответил москомп вопросом на вопрос. — Летописи настолько фрагментарны, что восстановить подробности невозможно. Твоя версия ничему не противоречит, но насколько она правдива — бог весть. Ты, кстати, можешь это выяснить.
— Как?
— Например, лично спросить своего дядю.
— Так он мне и ответит! Или... — Мстислав нахмурился. — Ты что это имеешь ввиду? Пытать, что ли?
— Людей нельзя пытать, — заявил москомп. — Да и не нужно, я и без пыток умею отличать правду от лжи. Если ты возьмешь с собой мой автономный модуль, нам несложно будет выяснить, кто кого предал, а кто нет.
Мстислав затаил дыхание. Это была неслыханная удача, он и помыслить не мог, что москомп согласиться помочь не только словом или оружием, но и личным участием. Лишь бы не спугнуть удачу!
— Пойдем, — сказал Мстислав. — Прямо сейчас пойдем.
— Погоди, княжич, — осадил его Еремей. — Ты в Новгород сам лично собрался ехать? На коне от самой Москвы?
— Надо будет — поеду, — заявил Мстислав. — Только не в Новгород, а в Киев, Ярослав нынче там сидит. Москомп, тарелку дашь?
— Дам. Летающих роботов тоже дам, без них тарелка тебе не поможет, ты же не будешь ее на крышу терема сажать.
— Спасибо, москомп! — обрадовался Мстислав. — Ну что, поехали?
— Эх, молодежь, молодежь, — вздохнул москомп. — Вечно вам все не терпится. Отправимся вечером, сначала надо тарелку через портал перетащить.
— А чего ее перетаскивать? — удивился Мстислав. — Погоди... Она что, целиком не пролезает? Есть же маленькие тарелки на одного человека...
— Дело не в размере, а в том, что в густом лесу тарелки не летают. Там даже маленьким роботам туго приходится, чуть не так пошевелился — сразу падаешь в кусты и без посторонней помощи уже не взлетишь. Придется тарелку сажать на поляну, разбирать, по частям протаскивать через портал, а на другом конце собирать обратно. Ты мне лучше вот что скажи — вы в последний раз через какое время шли?
— Вторым числом слово вместо добра, — ответил Мстислав. — Там пока все спокойно.
— Хорошо, — сказал москомп. — Спасибо. Когда закончу возиться с тарелкой, я тебя позову.
6.
Масяня с Хрюнделем не врали, ночью в горах очень холодно. Колян закрыл силовой колпак, в кабине стало теплее, но теперь ему казалось, что тарелка висит не в ста метрах над горным аулом на юге Чечни, а где-то в глубоком космосе, и что на экранах отображаются не события, происходящие непосредственно внизу, а любительский видеофильм.
Коляну было грустно и печально, он чувствовал себя пятым колесом в телеге. Чем больше они с Еленой занимались контртеррористическими делами, тем меньше Колян понимал, зачем он нужен Елене. И в Осетии, и в Грузии она все делала сама, Колян просто наблюдал за ее действиями, он играл роль придурковатого доктора Ватсона при гениальном Шерлоке Холмсе или роль неуклюжего Робина при ловком и отважном Бэтмене. Вот и сейчас Елена вела переговоры с одним из чеченских вождей, а Колян сидел за пультом и наблюдал.
От него ничего не требовалось. Даже если ситуация выйдет из-под контроля, от Коляна никто не ждет помощи — Елена сама отдаст нужную команду и бортовой компьютер тарелки сделает все необходимое без участия Коляна. Чем дольше Колян думал о том, что происходит, тем сильнее ему хотелось плюнуть на все, увести тарелку к порталу, вернуться в свой новый дом в далеком будущем, а Елена пусть выкручивается как хочет.
Колян понимал, что никогда так не сделает. Не только потому, что опасается справедливого гнева Елены, но и потому, что так поступать нельзя. Нельзя обманывать доверие товарища, даже если этот товарищ относится к тебе как к пустому месту. Это утверждение по сути — программа, она крутится в твоем мозгу и ты ничего не можешь с ней поделать. Да и не хочется ничего делать, потому что программа правильная, но, с другой стороны, когда у тебя есть иллюзия свободы, чувствуешь себя намного лучше. И зачем только Елена рассказала про эти программы? Так хорошо было ничего не знать про них...
Между тем бородатый террорист помаленьку поддавался на уговоры, сейчас они с Еленой перешли к обсуждению условий и гарантий. В какой-то момент в руках у Елены появился спутниковый телефон, она позвонила Станиславу, тот включился в разговор и диалог стал практически неотличим от обычных переговоров представителей двух конкурирующих фирм. Или двух враждующих банд, в России эти понятия обычно не различаются.
Какое-то время Колян размышлял, не стоит ли ему отправиться к порталу своим ходом, с использованием ранцевого антигравитатора. Теоретически это возможно, но если лететь в плотных слоях атмосферы, полет займет часов десять, а чтобы подняться в стратосферу, надо иметь не обычный бронекостюм, а полноценный скафандр.
В наушниках монотонным потоком звучали слова, которыми обменивались полковник ФСБ и генерал боевиков. Именно боевиков, а не террористов, непосредственно в терроризме этот человек не был замечен ни сейчас, ни в будущем. Потому его и не пристрелили в назидание другим, а включили в разработку. Впрочем, такого человека обработать непросто, боевой офицер все-таки, сразу не запугаешь.
Елена и не пыталась его запугивать. Незримой тенью она проскользнула мимо охраны, на пороге сакли отключила камуфляж и возникла перед объектом разработки, как внезапно материализовавшийся призрак. Разговор она начала с того, что водрузила на стол ноутбук и продемонстрировала видеозаписи двух сегодняшних операций. Колян и не знал, что роботы-разведчики в обоих случаях записывали фильм, Елена не удосужилась поделиться этой подробностью.
Переговоры подходили к концу. Вождь боевиков уже согласился сдаться, но продолжал настаивать, чтобы сдача была почетной, как у имама Шамиля полтора века назад. Его требования были разнообразными — гарантии личной безопасности для него самого и ближайших помощников, защита от многочисленных врагов, жаждущих кровной мести, легализация капиталов, лежащих в иностранных банках... Как ни странно, больше всего споров было по последнему вопросу. Станислав настаивал на том, чтобы пленный пожертвовал родному государству все накопления, нажитые незаконным путем, но сам пленный против такого расклада категорически возражал. Воины Аллаха, блин! Прогресс, однако, теперь даже горцы думают не о чести, долге и традициях, а в первую очередь о деньгах. Прав был москомп, мир уже давно загнивает.
Последние минут пять Елена практически не участвовала в разговоре. Она откровенно скучала и Колян решил этим воспользоваться.
— Долго его еще обрабатывать? — спросил он.
— Не знаю. Уже соскучился?
— Ага. Я правильно понимаю, что нам надо будет доставить его в Москву?
— Скорее всего. Но ты не бойся, он нам ничего не сделает. Бой в замкнутом пространстве — моя сильная сторона.
— Да я не об этом. Как он в тарелку залезет? Будем на крышу сакли садиться?
Несколько секунд Елена молчала, обдумывая ответ. Наконец, она растерянно произнесла:
— Действительно, непонятно. Может, на руках поднять?
На экране было хорошо видно, как Елена критически осматривает своего собеседника и раздраженно хмурится. Елена — женщина очень сильная, причем не только в переносном смысле, но и в прямом, но какая бы сильная она ни была, против законов физики не попрешь. Как ни держи этого хмыря, все равно он слишком большой, чтобы полностью уместиться в стержневой зоне антигравитатора. А стоит только какой-нибудь конечности хоть чуть-чуть высунуться в компенсационную зону, тут же возникнут паразитные потоки, которые вырвут тело из рук носильщика и с ускорением два же расшибут о землю. Взять вдвоем за руки за ноги?.. То же самое. Может, если собрать всех летающих роботов вместе...
— Обвяжем веревкой и поднимем на лебедке, — сказала Елена. — У тарелки есть внизу технический люк, через него и затащим.
Колян почувствовал злость, глупую, но оттого еще более сильную. Никчемный он человек, нет от него никакой пользы, ни в делах, ни в обсуждении. До такой очевидной вещи не догадался!
— Коля, не спи, — сказала Елена. — Они уже договорились, сейчас будем поднимать товарища.
— Он мне не товарищ, — буркнул Колян. — Тамбовский волк ему товарищ.
— Теперь уже товарищ, — возразила Елена. — Это называется политика. Снижаться будешь сам или мне лучше удаленное управление задействовать?
— Ты лучше лебедку задействуй, — посоветовал Колян. — И люк открой, а то я не знаю, где он тут вообще есть.
— Ничего-то ты не знаешь, — проворчала Елена.
Тарелка дрогнула и медленно поползла вниз. По ногам подуло сквозняком, очевидно, открылся люк. Колян попытался найти его взглядом, но не смог, вероятно, люк находился где-то сзади, то ли в багажном отделении, то ли между кормовыми генераторами.
Колян чувствовал сильнейшее, практически непреодолимое желание выплеснуть злость наружу и высказать все, что он думает о Елене и ее упреках. Он понимал, что упреки справедливы, он ведь действительно ничего не умеет и только мешается под ногами, но от этого понимания злость становилась только сильнее. Колян знал, что удержит эмоции при себе по крайней мере до тех пор, пока вождь террористов не будет доставлен куда надо. Не потому, что Колян так уж серьезно относится к поставленной задаче, а совсем по другой причине. Он просто не хочет подчиняться программе, которая утверждает, что если тебя обидели, следует непременно надо дать сдачи. Программу не интересует, заслуженно тебя обидели или нет, в программе не предусмотрено такой проверки, обидели — дай сдачи, а почему обидели — несущественно. А если ты отказываешься мстить, запускается другая программа, которая тихо давит на мозги внутренним голосом: "ты чмо, ты чмо..." Свобода, блин...
7.
На второй день в новом мире Настя поняла, что произошло с ее семьей — они все умерли и попали в рай. Настю смущало, что она не помнила момента, когда они умерли, но, немного поразмыслив, она поняла, когда это произошло. Та самая плита с цифрами и латинскими буквами — когда папа ее коснулся, она убила его и всех, кто был рядом, и сейчас они находятся в раю.
Настя поделилась этой мыслью с мамой, мама очень удивилась, а потом стала смеяться, но не весело, а как-то нервно, как будто они с папой в очередной раз поругались и она сильно переживает. Мама сказала, что никто не умер и что это вовсе не рай, а просто очень хорошее место и оно ей тоже нравится.
А уж Насте-то как нравилось здесь! Во-первых, Баскервиль. Дедушка сказал, что этот маленький смешной песик ненастоящий и неживой, что это просто игрушка. Настя сделала вид, что поверила ему, но в глубине души посмеялась над глупыми взрослыми. Они думают, что игрушки неживые! Ха-ха-ха.
Баскервиль и вправду сильно отличается от обычных собак, но так даже лучше. Он всегда слушается и все команды выполняет с первого раза, он прекрасно понимает человеческую речь, говоришь ему "иди сюда" — идет, говоришь "дай лапу" — дает.
Есть у него некоторые странности — он не писает и не какает, а ест не каждый день, а только тогда, когда Настя хочет его покормить. Но когда она его кормит, он кушает с большим аппетитом и очень радуется. Замечательная собака!
Еще Насте очень понравилось, что в новом мире, который мама называет "будущее", можно гулять совсем одной, без взрослых. Здесь не бывает злых людей, можно никого не бояться и гулять где угодно и когда угодно, даже ночью, и ничего плохого с тобой не случится. Можно даже купаться без присмотра взрослых, причем не только в мелком надувном бассейне, но и в настоящем большом море. Поначалу мама боялась отпускать Настю одну, но москомп ей объяснил, что за Настей повсюду присматривают роботы, и мама перестала бояться. Потом Настя сказала москомпу, что когда она гуляет одна, она не видит никаких роботов, а москомп ей ответил, что так все и задумано, роботы не хотят надоедать и потому прячутся. Но если Настя заблудится или начнет тонуть, они сразу появятся и обязательно ей помогут.
