Зверь лютый. Книга 3. Пейзанизм

— Глава 65

Получился полный кулак. Поднёс к своему носу, сижу-разглядываю. Видимо — выразительно. Волхов затих и смотрит насторожено.

— Здорово. Запомню. Теперь другое: как Сухану назад душу вернуть?

Когда у мумии в полутьме отваливается челюсть и расширяются глаза — это... впечатляет.

— Чего?!

"Наука побеждать". А.В. Суворов. Учпедгиз. Максима — та же, серия — вторая.

— Вы из человека душу вынули. В кость пустую спрятали. Человек у меня, кость — тоже. Как вернуть душу на место? Что непонятно?

Мумия... задёргалась. Заглатывала воздух, пыталась высказаться жестикуляцией.

— Такое... Это ж ведь... Да никогда... Нет...

— Ты не суетись. Ты спокойно объясни. Как вы душу вынимали — я видел. Может, просто костью над ртом его потрясти? Или разжевать дать? А может — сварить и отвар дать выпить? Как это у вас делается?

— Ты!! Ты — дурень! Разъятое составить не можно!! Душу от тела отделив, вместе их не собрать!

— Ты не ори. "Не можно"... Ты пробовал? Или кто из ваших? Есть закон, который это запрещает?

Если бы у волхва была бы борода — он бы её сжевал. Если бы ещё и зубы были. Сама мысль, что душу можно вернуть в её родное тело, казалась настолько дикой и несовместимой со всем Велесовым обрядом... Он немного подёргался и затих. Задумался.

— Такого никогда не было. В вещь душу засунуть — знаю. В чужое тело — хоть живое, хоть мёртвое. На время. Два месяца — не более. Потом смерть обоим. Но в своё да на всю жизнь... Ни нынешние, ни прежние, отцы наши и деды...

— Стоп. Про дедов-прадедов не надо. Мне предки всякие вот где сидят. Давай сами подумаем. Ты-то в этих делах лучше меня понимаешь. Как вернуть душу в её родное тело?

Волхов загрузился не на шутку. Для профи нестандартная задача в его профессиональном поле — всегда вызов. От которого нельзя уклониться.

Общение при такой загрузке — мучительно для обеих сторон. И я пошёл. Держа кулак со сжатыми гипотезами о происхождении руси и размышляя о готовности завтрака. Первый признак выздоровления — кушать хочется. Второй — хочется женщину...

Идёт дождь. Долгий, скучный, серый. Обложной. Подворье будто вымерло.

"Одни люди чувствуют дождь. Другие могут только промокнуть".

Я — чувствую. Но и промокнуть могу.

"Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром

Как бы резвясь или играя

Грохочет по небу кругом".

Конечно люблю: разряды молний насыщают воздух озоном, грохот вызывает выброс адреналина. Опять же, изменение температуры окружающей среды после предгрозовой жары и влажности.

Но я и вот такой обложной дождь люблю.

"Что может быть лучше плохой погоды?".

Если, конечно, у тебя крыша над головой не протекает, на полу под тобой — не хлюпает. Под шум дождя и спится хорошо, и работается отлично. Пойдём-ка поработаем — покушаем.

Поднял своих, пошли завтракать на поварню. По поварне одна Светана шарахается. Не, не шарахается. Жмётся. С Хотеном. Бестолковая баба — столы не накрыты, щи ещё и не кипели. Выскочила из кухни, одёжу поправляет, передник отряхивает, суетится, щебечет чего-то. А Хотен в дверях нарисовался, довольный как кот после сметаны, косяк подпёр и яйца чухает.

— А Домна где?

— А лежит болезная она как спужалася у ей как схватило...

Встала посередь кухни и молотит. Некоторые умеют одновременно и языком болтать, и дело делать руками. А эта — руками только плещет. Перед грудью. А дело делает иначе, другими частями тела: Чарджи глазки строит, Ивашку задком задела, Николая бюстом маленько подвинула. Неужели и моя Любава в такое же вырастет?

— Разговоры — после. Мужей покорми.

А Домну и вправду прихватило. Я же говорил: страх, хоть и по пустому, выдуманному поводу, а до реальной болячки доведёт.

Лежит себе, одна-одинёшенька, в полутёмной каморке своей, дождь слушает. Я хоть оконце отволок — светлее стало. А она вся бледная. Аж с прозеленью. Её прихватило, а никто ничего. Господа вятшестью меряются, слуги ушами хлопают. А человеку помочь... Пока ходила да всех кормила — всем нужна была. А теперь... Даже горячего не приносили.

Домна, конечно, не жалуется. "Да я не хочу. Да мне не надо. Сама встану".

Кто как, а я обиделся. Я тут кто — начальник или так себе... факеншит мимо гуляющий?

Помнится, Ванечка, была у тебя идея, что местные коллективы без "ежевечерне кричащих белых ягодиц" теряют качество своего коллективного функционирования. Умом ты дошёл, теперь дойди ручками — бери свою идею и неси в массы.

Пришлось назад в общий зал возвращаться. А там Светана уже за столом с моими сидит, Чарджи в глаза заглядывает, свежие слухи пересказывает. Ивашко её уже за талию приобнял, Николашка с другой стороны попочку ей оглаживает. Один Сухан столбом посреди залы стоит — как я ушёл, так он с места не сдвинулся.

Сдохну я от этой своей камарильи. От заботы. Об ней.

Начал проявлять. Заботу свою.

Углядел в углу пучок прутьев свежих.

"В углу вымачивались розги для учащихся".

Из какой же это классики? Помню, что из нашей, из русской, а вот конкретно...

Люди мои за пустым столом сидят — это к лучшему. Командуем.

— Светану — на стол.

Почему женщин в армию не берут? — Потому что они неправильно исполняют команду "Ложись". Мои дурни — аналогично. По крайней мере — применительно к даме.

Пришлось объяснять, чтоб перевернули. А то дама сперва ойкнула от неожиданности, а потом как-то заинтересовано затихла. Особенно, после моей команды: "Рубаху на голову задрать". Неуставная команда, я понимаю. Но исполнили. А вот когда я спросил: "Кто пороть умеет?" начался визг.

Такие игры бабёнке не по вкусу. А Домну, всех кормилицу-поилицу без ухода оставить — это как?

Пришлось разуваться, снимать портянку. Этим и отрегулировали громкость. В её выходном отверстии. Акустическом. До относительно приемлемого уровня.

Насчёт "пороть"... Полное, знаете ли, смущение. Я, честно говоря, как-то не в курсе... Мне как-то по первой жизни не приходилось... У нас там, в третьем тысячелетии, это исконно-посконное занятие не очень распространено... почему-то... Что я, казак-станичник с уклоном в патриото-садо? Саввушка меня очень запоминающе обрабатывал, но вот сам я...

Не можешь сам — прикажи подчинённым.

— Кто сумеет дуре ума вложить?

— Я могу, господине.

Опа! Ноготок прорезался. Зря я про свою свиту так... пренебрежительно. У меня что не человек — то талант. Редкостный. Знать бы ещё — какой.

— Я прежде в палачах бывал. Науку кнутобойную прошёл. Там, конечно, кнут, а не прут. Но могу. Как бить-то? До смерти, до крови или до помороков?

Не понял. А в чем разница? Вот прут, вот задница — бери да лупи.

* * *

Дальше пошёл ликбез. Никогда не думал, что порка хомосапиенса — настолько технологически изощрённое дело. Начать с того, что бич, кнут, плеть, нагайка и розга — совершенно разные вещи.

Собственного "бич" — это совсем не "бывший интеллигентный человек", как говорили в девяностые.

Главным элементом бича является длинный плетёный кожаный ремень круглого сечения, который разделяется на собственно плетёную часть (тело), фол и крекер. Тело сплетается из длинных полос кожи и постепенно утончается к концу, на котором крепится узкий ремень — фол; к фолу крепится крекер, состоящий из конского волоса. При нанесении удара с замахом конец кнута и, в особенности, фол может развивать сверхзвуковую скорость, из-за чего крекер производит характерный звук, напоминающий щелчок или хлопок.

Что происходит, когда веер из жёстких волос лошадиного хвоста со сверхзвуковой скоростью налетает на человеческую обнажённую кожу — понятно.

На Руси используют скандинавскую модификацию бича — кнут. От "кнутр" — нарост, узел. При плетении тела этого инструмента полоски сыромятной кожи не только сплетаются, но связываются между собой в узелки. По плетению всегда можно определить мастера, который делал конкретное изделие. Узлы повышают надёжность и продолжительность эксплуатации. А вот что делают эти узелки, когда они сначала впиваются в кожу, особенно в тех местах на теле, по которым уже прошлись сверхзвуковым крекером ("хвостом"), а потом их "потягивают" — опять же, понятно без комментариев.

Работа кнутобойца требует большой квалификации и сил. За час мастер делает всего 20-30 ударов. Но этого хватает: почти все наказанные кнутом умирают или при самом наказании, или вслед за тем, "некоторые из них в жесточайшем страдании".

Результативность такой порки в реальности определяется лично палачом. Тяжесть наказания кнутом зависит не сколько от числа ударов, сколько от силы их и способа нанесения.

Просвещал Ноготок на этот счёт с особой гордостью, поскольку сам он мог с трёх ударов перебить поротому хребет. В поясничном разделе. Или пробить лёгкие — в грудном.

Вся история Руси и России идёт под свист кнута. Того крекера из хвоста кобылы. Этот вид наказания в Московские времена даже название особое получил: "торговая казнь". Потому что порка была публичной, производилась на торговых площадях при большом скоплении народа.

Народ радостно предвкушал: а на каком ударе хребет хрустнет?

Оснований попасть под сверхзвуковою гриву было множество. При Алексее Михайловиче Тишайшем били кнутом за работу в выходные дни, за матерные речи, за нищенство, за накопление во дворах или возле навоза. Обычная форма судебного решения: "бить кнутом нещадно", воспринималась исполнителями как "засечь до смерти".

Очень мило в этой части поступила императрица Елизавета Петровна — "Блистательная дщерь Петрова". Она, следуя данным обетам и свойственному ей духу милосердия и сострадания, отменила в России смертную казнь. Заменив её кнутобитием. То есть, та же смерть, но сперва помучиться. Или подкупить палача. Отзвуки чего мы и наблюдаем в завязке "Гардемаринов".

Александр I Благословенный, поездивши по Европам, как-то призадумался об отмене сего варварского обычая. Однако члены особого комитета, учреждённого им по данной проблеме в Москве, по Европам не гасали и сформулировали чётко:

"уничтожение же кнута отложено должно быть до издания нового Уголовного уложения, так как опасаемся, что объявление об этом в виде отдельного указа возбудит в народе мысль, "будто и всякое уголовное наказание с сим вместе отменяется".

Только в 1845 году кнут был отменен и заменён плетями.

Тем временем, в 1832 г., сын маршала Даву тайком купил в Москве и вывез в Париж два русских кнута. По сему поводу было даже секретное Высочайшее повеление: "впредь ни кнутов, ни заплечного мастера никому не показывать".

Нам, конечно, стыдно. Но — нужно. Для функционирования гос.аппарата. Поэтому — объявить гос.тайной.

Что всякое гос.позорище изображает из себя стратегический секрет — общеизвестно. Но гуманизм в России восторжествовал. И пошли плети.

А плеть — это совсем уже цивилизованный инструмент. Здесь количество ударов имеет значение.

А.П.Чехов в "Острове Сахалин" описывает порку плетями уже в начале 20 века. А также ощущения. Свои, наказываемого и присутствующих. Очень интересно некоторыми психологическими подробностями.

Плеть — лучший друг человечества. Похоже, хомосапиенсы сначала изобрели плеть, а уж потом приручили "друга человека" — собаку. А колесо и вообще — сильно потом. И не все. У инков и ацтеков колёс не было, а плети были. И древние римляне очень активно их производили и использовали.

В варианте обычном древнеримское изделие представляет собой несколько (2-9) плетёных "хвостов" из кожи, объединённых рукоятью. На ремнях вяжутся узелки, как на кнуте. К кончикам привязывают свинцовые шарики. И этим лупят людей. Виноват: не людей. Рабов. "Орудия говорящие". Типичное наказание.

Для особо отличившихся — flagella talaria — в "хвосты" ввязывались острые бараньи кости. Для остроты прижизненных ощущений и последующего скорого летального.

В Афинах использовали плети из воловьих жил. При их "плетебойной" технике концы "хвостов" при ударе раба по спине, били его ещё и в грудь.

У Платона в его "Республике": "даже самый беднейший из граждан имеет не менее трёх рабов".

Как-то мне от этих, древнеримских и древнегреческих предков... противно. А для них — норма жизни. Вышел с утра, потянулся, выпорол кого-то этой... "флагеллой" с вплетёнными костями и пошёл себе на агору, обсуждать свежие новости насчёт цен на вино, мудрости Сократа и ругать персов. Тоже древних.

На моей Руси плеть — двуххвостая. Пока. В Московское время и позднее, в императорское, будет трёххвостая. У Карабаса Барабаса — семихвостая. Италия — наследники великой римской цивилизации.

О кончиках хвостов плети, со слов Ноготка, можно поэмы писать. Одна процедура вымачивания чего стоит.

Само тело плети вымачивают для прочности и гибкости. А кончик — отдельно. Он должен "закореть". Кончик становится твёрдым и принимает форму когтя. Берут курицу, мочат ей лапки в крови и пускают по лавке. Ученик должен кончиками плети попадать по следам куриных ноготков.

Как разведены кончики, как загнуты, какой твёрдости... разные мастера, разные школы. Подмастерье может вырвать глаз у жертвы кончиками плети, не касаясь плетью её лица. Мастер — ударить так, что глаза сами выскочат.

Особенно на Руси увлекалось плетями духовенство. Называлось — "монастырское смирение". С уточнениями: бить "нещадно", или — "жестоко", или — "немилостиво". Светская власть несколько отставала, но по Своду законов 1832 г. битье плетями с последующей ссылкой полагалось по 29 основаниям: подделка государственных документов, кровосмешение, скотоложество и пр.

Всё-таки, у Саввушки Спас стоял не на плети, а на кнуте. Ну, Саввушка — мастер, может точно дозировать воздействие.

Это — инструменты для воспитания взрослых. Пусть бы и женщин. По Домострою плеть — обычное орудие домашнего наказания. Жених кладёт плётку в свой сапог в день свадьбы как эмблему супружеской власти. Казак донской или кубанский носит нагайку — несколько модифицированный вариант плети, как знак своей власти полноправного строевого женатого казака. А кроме символизма "строевитости" и женатости, этой же нагайкой бьют диких волков — глушат или насмерть забивают.

Когда читал какие-то книги или, там, фильмы смотрел о той ещё эпохе, как-то не задумывался.

Вот крутится на экране какая-то романтическая история, вот главная героиня — вся из себя возвышенная, полная тайных предчувствий и неясных желаний. Главный герой — тоже весь влюблённый и благородный. Крутится этот романтизм на фоне исторических костюмов. Дрожки, парики, кавалергарды. Природа, пейзане, "пастушок маводенький-маводенький"...

В реале весь этот лямур идёт под свист плетей. Все персонажи многократно слышали звук ударов, слышали крики наказываемых, при них кого-то пороли, кого-то посылали на конюшню "а расписать бестолочи спину, дать полсотни горячих". Нормально. Как носик попудрить.

И эта "бедная Лиза", стремясь соединиться со своим возлюбленным, знает, что среди свадебных подарков будет плётка. Специально для её спины предназначенная...