Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

— Да пребудет с нами благоволение Господне!

— Аминь.

Все присутствующие старательно перекрестились. Кто как умеет.

— А...?

Казик, кажется, собрался выказать недоумение. По какому-то поводу. Например: а жена моя где?

Но Гедко тайком одёрнул его. Не надо портить радостный момент душевного межгосударственного согласия всякими мелочами.

Это же успех! Русские согласились выставить отряд, лезть вглубь болот и лесов, изничтожать язычников. Ура! А эта женщина... что с ней... Да какая разница! Впереди — сокрушение царства Сатаны! Свет сияющий! Милость Господня! Для каждого участника.

Мы раскланялись, епископ, придерживая под ручку всё ещё сомневающегося князя, быстренько выкатился из горницы. Пока Ванька не передумал. На дворе слуги подвели коней, кавалькада ляхов ускакала.

А я вспомнил. Ту латинскую фразу, которую Гедко дважды повторил Казимиру:

da tua dum tua sunt, post mortem tunc tua non sunt.

Что означает:

"отдай твое, пока оно твое, после смерти оно не твое".

Это что-то из римского права по поводу наследства.

Только епископ частицу отрицания ставил иначе:

da tua dum tua non sunt, post mortem tunc tua sunt.

"Отдай твоё, пока оно не твоё, после смерти оно твоё".

Казик согласился на передачу добычи, "пока ещё не его", русским. Однако добыча станет его. После смерти. Чьей? — Ну не его же!

Плешивый дикий русский мужик, подлого происхождения, вылезший из непролазных чащоб и вонючих трясин, не может понимать латынь. Это же все знают!

Поэтому местный светоч мудрости и культуры в лице Краковского епископа негромко напомнил на древнем священном языке взбешённому князю о... о вариантах. А тот обрадовался.

Я не знаю латынь — они правы. Просто у меня работает группа переводчиков — нужны тексты древнего и нынешнего западного права. Которое — на латыни. Кое-что слышу, вот зацепилось.

Ничего нового. Они уже списали княгиню. Они спишут и русских. За ненадобностью после победы.

Stat pro ratione voluntas — желание становится на место разума. Тоже... из древней юридики.

У них сильные желания. Того-другого-третьего. Всё сходится в победе на пруссами. И места разуму не остаётся.

"К чему управлять людьми тому, кто может управлять их желаниями".

"Кого Господь желает наказать — того лишает разума".

Я не могу управлять их желаниями. Но могу помочь им пройти "дорогу безумия".

Мозги у них уже вышибло, Господь — уже желает. Поможем же Господу! В смысле: наказать.

Для начала мы пойдём в... как и договорились — в устье Нарева. Если Буг впадает в Нарев, то устье Нарева — в Висле. Там, вернее всего, ляхи и будут кучковаться — им такое место сбора удобнее.

А вот если Нарев впадает в Буг, то устье Нарева в Буге. Там уже столетие есть городок Сероцк. А на что нам идти лишних вёрст сорок вниз по реке? А потом назад вверх грести? Почему ляхи этого сами не предложили? Очевидно же. Но не им. Чуть другой географический стереотип. "Это ж все знают!". А мы и не скажем. Придём и станем. Казику придётся ко мне идти, а не мне к нему. Он будет дергаться, отряд разделится. Там, вдоль правого берега у Сероцка, холмы — обозы растянутся... Посмотрим.

То, что я не буду лезть как кот в сапог, не стану своей головой добывать Казику княжество и прочие плюшки — мне было понятно сразу, ещё с переписки Агнешки.

Да, я не люблю крестоносцев. Вообще. И на Балтийских берегах — особенно. Да, это предрассудок из других эпох. Но вот так я чувствую. Осталось придумать как бы тут покруче... уелбантурить. И заелдырить необратимо.

"Коварный, вероломный"? — Да, девочка, именно так. Для правителя времён создания централизованного государства, любого! — такое — комплимент. Отсутствие этих свойств означает провал. Часто — гибель самого правителя, подчинённость, второсортность его потомков, жителей. Или чрезмерное напряжение военных сил, гибель людей, обнищание. Победа, вырванная "честно", приводит к выжимаю соков. Из своих. А ведь жизнь не кончается с централизацией вот этого куска земли. Всегда найдётся достаточно богатый, сытый, сильный сосед, кто захочет твоё, нищее и централизованное, централизовать "под себя".

В лучшем случае ты просто потерял время для собственного роста. Пока другие богатеют и умнеют, ты остаёшься бедным и глупым.

Променял процветание народа на личную честь? На своё не-коварство, не-вероломство? — "Честь государя в многолюдстве его народа". В государи не годен.

Впрочем, я никого не обманывал. Лодки, воины, встреча с Казиком... "И что было обещано — всё исполнилось в срок". Правда, чуть не так, как они это себе представляли.

— Где она?

— В погребе.

— Как?

— Плакала.

— Показывай.

Сухан запалил свечку и повёл меня в подземелья терема.

Реки и моря, мили и вёрсты, конники и пешцы... Мелочи. Всего лишь поводы для чувств. Главное — внутри. В человеке. В разуме и душе. В её душе.

Веришь ли ты мне? Веришь ли ты в меня? Это твой вопрос к тебе. Вера в меня — костыль для твоей души. Сможешь ли ты из "костыля" вырастить "цветущее дерево", веру в себя?

Дело веры.

Твоей. Собственной.

Аутодафе.

Конец сто сорок четвёртой части

copyright v.beryk 2012-2023

v.beryk@gmail.com