Проснуться собой. Книга первая - Утро.

— Не знаю. Гарри, я не знаю. Вот огонь летит в меня, а потом я вижу разгромленный зал, и как ты в таком виде пытаешь этого гада. Кстати, он ещё жив?

— Наверное. Миа...

— Так. Гарри. Почему тут всё разломано, я стою на льду, но мне не холодно, а ты был в таком виде?

— Понятия не имею, — счастливо рассмеялся Гарри, испытывая невероятное облегчение.

Но насладиться им ему было не суждено, потому как, поддавшись своим эмоциям, Гарри забыл о том, о ком забывать не следовало.

— Ступефай. Ступефай. Ступефай. — Три заклинания стали сигналом того, что оклемался сопровождающий директора.

Морщась и держась за отбитые места, он похромал к ученикам.

— Поттер, — прошипел он, стоя над телом, но при этом не решаясь его даже пнуть. — Как же тебе повезло, что ты ещё нужен для ритуала. — А ты, старый маразматик, какого мордреда разлёгся тут, будто у себя в спальне?

Последнее относилось к директору Хогвартса, продолжавшему пребывать в нирване, главной особенностью которой для него сейчас было отсутствие боли и необходимости изображать бешеную белку.

— Альбус, — продолжил Грюм. — Вот как ты всегда умудряешься оказаться правым? Когда ты захотел меня сюда притащить, признаюсь, я было подумал, что ты сдавать уже стал — школьника и обычного одержимого бояться начал. А тут...

— Ох... Это ты привычен к подобному, а мне это что-то не по возрасту... — охая и попеременно держась за отбитые участки тела, кое-как поднялся с пола Дамблдор, дрожащей рукой пытаясь выпить содержимое какой-то склянки. — Ну-с, что тут у нас?

Подойдя к телам детей, он некоторое время забавно шевелил губами, размышляя и решая, как поступить в сложившейся ситуации, после чего кивнул, как бы подводя черту своим размышлениям, а затем повернулся к профессору Квирреллу.

— Что же, Том, ты мне сейчас больше не нужен, потому я тебя не задерживаю. Авада Кедавра.

Аластор Грюм, стоящий позади верховного судьи, довольно оскалился, видимо, целиком и полностью одобряя подобные действия родного правосудия.

Зелёная вспышка подвела черту теперь уже и над жизнью профессора ЗОТИ. Тёмный сгусток, воспаривший над свежим трупом, некоторое время повисел неподвижно, а потом, резко ускорившись, скрылся в потолке зала.

— Эх, опять нового профессора ЗОТИ искать придётся... Очень уж быстро они у нас тут заканчиваются... Сильное проклятие, ты, Том, наложил на свою любимую должность, — слегка хохотнув, посмеялся своей шутке директор.

Присев над девочкой, он провёл своей палочкой, накладывая какие-то чары. Нахмурился, применил ещё что-то, но, видимо, результат был тот же, потому как недоумение с лица директора сходить не спешило.

— Как же ты смогла возродиться, девочка? Даже моему фениксу нужен его пепел... Ты же была огнём... Хм, а сейчас на тебе, похоже, нет никаких артефактов — попробовать стоит... — сам себе вслух размышлял Дамблдор.

Директор ещё сильнее склонился над Гермионой, повернув её голову так, чтобы посмотреть прямо в глаза. Однако результат был неожиданным — директор с болезненным вскриком отлетел от неё, а его лицо покраснело, что вместе с дымящейся бородой наводило на мысль о банально словленном им огненном шаре.

— Ох... Стар я уже для таких опытов, — прокряхтел он, в очередной раз поднимаясь с пола и приводя себя в порядок. — Интересно, как такое может быть — ложные воспоминания на последние события легли как надо, а просмотреть, где она была — не получилось?

Директор опять задумчиво покосился на девочку, видимо, решая, лезть или не лезть ему ещё раз в её голову, но потом передёрнулся, и не стал ничего повторять.

— Так-с, теперь с вами, мистер Поттер, чтоб тебя также Круцио пролюбили. Не зря я выбрал вас, ой не зря... Но, похоже, что и вы лишились всех своих побрякушек. В таком случае, давайте подумаем, как вы героически сражались с Тёмным Лордом и защищали философский камень...

Эпилог

Старый дом Риддлов, Литтл Хэнглтон.

Старый дом Риддлов, уже долгие годы стоявший пустым, а потому продолжавший всё сильнее ветшать и терять былой лоск, относился к тем домам, куда с неистребимой силой тянет далеко не одно поколение мальчишек. Ведь нельзя найти ничего более таинственного, чем притаившийся в глубине всё сильнее зарастающего и дичающего сада, смотрящий тёмными провалами окон особняк с шикарной мутной историей, которую из уст в уста переносят слухами и обсасывают сплетнями кумушки всего городка.

Так что неудивительно, что одной пасмурной ночью группа неустановленных лиц подросткового возраста совершила очередной акт незаконного проникновения на территорию частной собственности. Проникновение проходило в режиме строгой секретности и осторожности, с соблюдением режима полной тишины, ибо сторож бдил! Сторожем выступал старый садовник, заставший на своём веку ещё здравствующих владельцев.

К слову сказать, проявляемая осторожность нарушителей говорила о том, что сторожил старик очень хорошо. Ну, или о том, что в комплекте с ним шла верная двустволка, а соли было в избытке.

Но в этот раз всё прошло тихо и незаметно. Перебравшись через каменную ограду, заросшую уже не одним слоем плюща, четверо "малолетних вредителей", по одной, самой цензурной из классификаций садовника, осторожно, стараясь не попасться в самодельные закладки местной охранки, пробирались по запущенным извилистым дорожкам к дому.

Добравшись до особняка, выглядевшего вблизи ещё более непрезентабельно и щеголявшего отшелушивающейся со стен краской, цвет которой в ночной темноте было не разобрать, подростки притаились у одного из окон.

— Эрни, ты чего замер? — недовольным громком шёпотом спросил один из них. — Или сдрейфил?

— Сам ты сдрейфил, — ответил ему возмущённый ломкий голос. — Я просто думаю... как залезть, вот!

Двое, остававшихся до этого момента молчаливыми, парней не удержались от насмешливого фырканья.

— Иди уже, мыслитель. Тебя никто на спор биться не заставлял, так что либо лезешь, либо ты сдрейфил.

Помявшись некоторое время, вышеназванный Эрни поднялся, и, отодвинув несколько оторванных, видимо, предыдущими подобными посетителями досок, осторожно начал забираться через выбитое окно внутрь дома. Сопровождавшие его свидетели исполнения спора вежливо и аккуратно придержали за ним доски, чтобы ему было удобнее лезть.

Оказавшись внутри дома, Эрни рискнул аккуратно посветить себе предусмотрительно захваченным фонариком, луч света от которого высветил царившее вокруг запустение да разный мусор, занесённый внутрь ветром сквозь разбитое, а потом неплотно забитое досками окно. На этом фоне выделялась накрытая старыми чехлами мебель, скрывавшая в тенях за собой большую часть комнаты.

— Тс-с-с! Эрни! — Донёсся до него тихий окрик снаружи. — Ты там ещё живой?

Дёрнувшись в испуге, и, видимо, рефлекторно погасив фонарик, Эрни ощутил, как темнота, разогнанная до этого слабым светом, с удвоенной силой метнулась на свои старые позиции, заставив его тем самым попятиться обратно к окну, которое выделялось лишь чуть более серым светом.

— Живой я, живой, — демонстрируя напускную браваду и голосом выделяя своё недовольство, ответил он. — Чего орёте?

— Ничего. Мы пошли к противоположной стороне дома, как и договаривались. Будем ждать тебя у подвального окошка.

— А, ага. Давайте.

Проследив, как троица скрывается от его взгляда, Эрни ещё некоторое время постоял, видимо, собираясь с силами, а потом, решительно включив фонарик, пошёл вглубь дома.

Двигаясь медленно и осторожно, Эрни так или иначе рассматривал встречавшуюся ему по пути обстановку комнат, пыльные картины, а также пауков в художественно развешенной ими по стенам и углам паутине. Однако увеличить свою осторожность его заставила более убранная часть дома — видимо, это старый садовник старался в меру своих убывающих сил поддерживать чистоту, но которых на весь дом уже давно не хватало.

Выйдя таким образом в холл, Эрни нашёл спуск в подвал, и надолго застыл на верхней ступеньке лестницы, вслушиваясь в царившую вокруг тишину. Так и не услышав чего-либо, он осторожно начал спускаться вниз.

Оказавшись в подвале, подросток очень удивился царившему вокруг образцовому порядку — ни паутинки, ни пылинки вокруг не наблюдалось. А оглянувшись назад, он с удивлением увидел лишь свои пыльные следы на идеально чистом, выглядевшим как новый, полу. Недоумённо посмотрев на них, он только пожал плечами, продолжив свой медленный поход.

Однако, если царившая вокруг чистота его и удивила, но не вызвала каких-либо иных эмоций, то, когда, пройдя дальше по центральному коридору цокольного этажа, он добрался до границы этого образцового порядка, Эрни уже не смог так просто принять увиденное.

Часть коридора с новой отделкой и отсутствием грязи, хотя и не резко, но очень быстро возвращалась к привычной всему дому обстановке с паутиной, пылью и общей запущенностью. И данное обстоятельство привело к тому, что очень сильно изменило его дальнейшую жизнь — вместо того, чтобы пройти дальше по коридору по видневшимся в пыли старым следам в последнюю комнату, и, выбравшись через окно, пойти с друзьями по домам, он решил заглянуть в комнаты, находившиеся на выглядевшим новым участке этажа.

Осторожно нажав на дверную ручку одной из закрытых дверей, он медленно начал приоткрывать её, подспудно ожидая жуткого визга древних петель, но оного не последовало. Дверка приоткрылась легко, открыв его взгляду всю ту же привычную картину пыли, мусора и запустения. Эрни с шумом выдохнул воздух, осознав, что непроизвольно задержал дыхание.

Аккуратно закрыв дверь обратно, он уже более смело повторил свои действия на следующей, а потом ещё на одной — каждый раз ничего интересного не находилось. В конце концов, уже не стесняясь, он распахнул предпоследнюю дверку, и... замер в проходе.

Комната оказалась такой же чистой, как и коридор за ним, но этот факт прошёл мимо его сознания. Открывшаяся подростку картина настолько резко выходила за рамки привычному ему мира, что вызвала определённый ступор, да и попросту не хотела никак укладываться у него в голове.

Освещённая непривычными светильниками, комната была практически пуста, что, в итоге, просто-напросто приковывало взгляд к распятому на полу в форме звезды человеку, лежащему в странном чертеже. Чертёж, а, точнее, фигура, нарисованная на полу, на первый взгляд, чем-то вроде мела, только более плотными линиями, представляла собой два круга, перечёркнутых прямыми линиями, а также кучу странных закорючек неизвестного Эрни алфавита. В большем из них, как уже говорилось, лежал неизвестный, а в маленьком — чёрная книжка. Линии рисунка слегка, но вполне заметно светились пульсирующим белым светом, придавая сложившейся картине вполне реальный ореол мистичности.

В голове у Эрни бешеной белкой засуетились мысли совершенно о разном — и о том, что обнаруженное похоже на жертвоприношение, которое он видел в недавно просмотренном фильме по телеку, и о том, что это друзья так над ним подшутили, и о том, что надо позвать полицию, и даже о том, что, оказывается, вот что делает сторож с ночными нарушителями, если кого поймает. Последнее, как ни странно, позволило ему определиться со своими действиями, только вот сбежать парень не успел.

Неожиданно подросток ощутил, как чьи-то холодные пальцы коснулись его сердца, заставив оное испуганно замереть, а самого парня вынудив упасть на колени в судорожной попытке вдохнуть воздух сквозь перехваченное спазмом горло. В глазах у него ощутимо потемнело.

Но так ему просто показалось вначале, а на самом деле сквозь него пролетела тень, довольно резво впитавшаяся в замеченную им ранее чёрную книжку. Сразу после этого ритм пульсаций линий рисунка резко изменился, довольно сильно ускорившись. Казалось, нечто невидимое перетекает из человека в книгу. Впрочем, вскоре всё вернулось, как было ранее, и Эрни было подумал, что теперь уже точно надо вставать и валить куда подальше, как вдруг человек, который, как посчитал Эрни, пребывал без сознания, резко сел и раскрыл глаза, в которых не наблюдалось ни грамма разума.

Этот взгляд, когда казжется, что нечто вроде ничего и не видит, но при этом ты понимаешь, что тебя пристально рассматривают и отслеживают каждое движение... и под которым ты замираешь подобно мышке, загипнотизированной плавными движениями змеи... Он напугал Эрни настолько, что тот просто в животном ужасе заорал, и попытался дать дёру из такого страшного места.

Однако, дверь в комнату захлопнулась у него перед носом.

— Не так быстро, кхе... кх! — Донёсся у него из-за спины хриплый голос, окончившийся жутким перхающим кашлем.

Медленно обернувшись, он увидел уже вполне уверенно стоящего мужчину, немного странно одетого, смотрящего на него с интересом энтомолога. Кто такие энтомологи, Эрни представлял смутно, но что они способны смотреть именно так, теперь считал однозначно.

— А, может, ты мне и пригодишься, — задумчиво озвучил свои размышления неизвестный.

Эрни судорожно сглотнул, пытаясь спиной вперёд отползти от приближающегося к нему человека. А последний уже направил на него какую-то указку, незаметно для подростка появившуюся у того в руках словно по волшебству.

— Легиллиментс! — Произнёс незнакомец, и перед глазами у Эрни начали пролетать его воспоминания, причиняя ему всё усиливающуюся боль.

А потом подросток не выдержал, и просто потерял сознание.

* * *

Хогвартс.

Я находился в том состоянии полудрёмы, когда вроде ещё спишь, и хочешь продолжать спать дальше, но уже осознаёшь, пусть и с некоторой задержкой на осмысление, то, что происходит вокруг. И это "вокруг" начинало меня неотвратимо будить, хотя я и постарался зарыться в подушку от света и закутаться в одеяло, чтобы громкий разговор, пробивающийся из-за стенки, убавил свою громкость.

— Альбус, в который раз тебе говорю — не смей беспокоить ребёнка! Чудо, что он вообще сохранил возможность оперировать магией после того, как ты с таким опозданием сообщил мне о состоянии детей!

— Поппи, ты преувеличиваешь. Да, Гарри полностью опустошил свой источник, но это никак не угрожает его жизни. Будь твоя воля, ты бы всех школьников поселила у себя, и никуда не выпускала.

Звук, донёсшийся до меня, был нечто средним между рычанием и змеиным шипением.

— Альбус, мне не до шуток! Ты, благодаря своему легкомысленному отношению к здоровью детей, мог стать причиной их необратимых увечий. Гарри сейчас все равно что сквиб, и я вообще сомневаюсь, что в дальнейшем он сможет наколдовать что-либо сложнее люмоса. Мисс Грейнджер в глубокой коме, а вокруг неё происходит спонтанное воспламенение предметов, как будто у неё непрерывно длится спонтанный детский выброс магии, только почти без магии. А ты мне тут смеешь заявлять, что ничего страшного? Напомни мне, с каких пор ты к своей куче должностей получил статус практикующего колдомедика? Ах, не получал? ТАК НЕ СМЕЙ УЧИТЬ МЕНЯ МОЕЙ РАБОТЕ!!! Ребёнок до своего окончательно выздоровления останется в больничном крыле под моим присмотром. Я сказала!