Заметив маленькую светлую коробку храма, юноша спикировал вниз. Здесь его ждало жестокое разочарование — выбитые окна, выбитые двери, дикий погром внутри — и никого. Ни людей, ни тварей, ни живых, ни мертвых. Судя по всему, когда Мроо вломились в храм, он уже был пуст.
Конечно, он мог бы попытаться отыскать какие-нибудь священные рукописи, тайные книги, архив — хоть что-нибудь, что смогло бы прояснить ситуацию — однако не хотел это делать. Он хотел прекратить бойню и сделать так, чтобы его народ оставили в покое.
Лэйми сжал зубы, несколько раз вздохнул — а потом помчался туда, где, возможно, его ещё ждала Алина.
2.
Пролетая над дворцом, Лэйми заметил следы жестокого пожара. Здание выгорело почти наполовину, от крыш почти ничего не осталось. Откуда-то изнутри ещё шел дым, обволакивая закопченный остов. Правое крыло и фасад были ещё целы, но Лэйми не стал задерживаться. Председатель? Какое ему дело до Председателя?
Овраг ужаснул юношу. Суточный ливень превратил его в реку, стиснутую глинистыми обрывами. На повороте, возле башни, взметнулся высокий бурун — вода сожрала уже большую часть откоса и остались какие-то лохмотья, до того разодранные и нависшие, что могли обвалиться в любой миг.
Он опустился на балкон возле железной двери, лупил в неё кулаками, кричал — однако все звуки тонули в реве бушующей воды. Лэйми опомнился лишь когда дверь вдруг поехала куда-то вверх — он не сразу осознал, что балкон вместе с подпорной стеной сползает в клокочущую, хлещущую пеной пропасть.
Юноша взлетел и кое-как зацепился за ручку, упершись пальцами ног в узкий бетонный порог. Где же Алина? Почему она не открывает ему?
Его размышления прервал пронзительный треск — весь повисший в воздухе фасад начал оседать и опрокидываться, грозя прихлопнуть его, словно муху. Лэйми едва вывернулся. Через несколько секунд лавина бетонных обломков и земли рухнула в реку — так, что вода выплеснулась за тридцатиметровый обрыв.
Лэйми уже ничего не соображал; он видел лишь обнажившуюся стену шахты, из которой выступал нелепо нависший короб вентиляторной. На его глазах тонкий пол проломился и в поток вместе с бетонными плитами посыпались ржавые машины.
Лэйми поднырнул под повисшую в воздухе железобетонную стену. К счастью, внутренняя дверь оказалась закрыта, но не заперта и легко подалась. Он увидел внутренность шахты, неизменную, всё так же освещенную длинными лампами. И — никаких следов Алины. В рухнувших помещениях её не могло быть, иначе она, даже спящая, услышала бы его отчаянный стук.
Лифт был опущен на самое дно шахты. Лэйми стремительно понесся туда, внезапно с ужасом поняв, что субмарина исчезла. Она поплыла их искать? Или просто сбежала?
Осмотр дока ничего не дал. Вода и здесь заметно поднялась, штрек был затоплен почти наполовину. Однако Лэйми удалось разглядеть, что кабели были аккуратно отсоединены. И оставленное Алине оружие исчезло.
Что здесь случилось? Лэйми понимал, что никогда уже это не узнает. Гораздо важнее другое — что делать? Он знал, что нужно возвращаться, но вот куда? К кому?
Где-то высоко наверху гудел и ярился поток, и пол под ногами заметно вибрировал — сейчас вся мощь новорожденной реки била в стену шахты. Выдержит ли та? Что происходит с другой стороны — там, где машина?
Лэйми не мог это узнать: плавал он совсем неплохо, но даже самый лучший пловец не сможет нырнуть на пятьдесят метров, а потом проплыть под водой ещё сто. Но если воспользоваться Внутренней Энергией? Ей ведь безразлично, где его толкать, — в воздухе или под водой...
Юноша набрал побольше воздуха и решительно нырнул. Он захлебнется, не достигнув цели? Пусть!
3.
Вначале теплая вода показалась Лэйми восхитительной, но затем он ощутил нарастающее давление. Заболела голова, заныли ребра, воздух, несмотря на отчаянные усилия его удержать, начал выходить из груди. Но он продолжал яростно стремиться вглубь и что-то — ярость или пламя внутри — не дало его ребрам треснуть. Через пятнадцать секунд он достиг дна, уже почти теряя сознание от страшных тисков. Теперь — только вперед!
Но, как Лэйми ни рвался, пережигая внутреннюю силу и себя, двигался он медленно. Воздуха в нем уже почти не осталось и перед глазами поплыли красные круги. Внутренняя Энергия не давала погаснуть сознанию — но вот облегчить муки удушья она не могла. Когда тебе не надо дышать, удушье — самая жестокая пытка. Невыносимо хочется вдохнуть, но в то же время нельзя, невозможно потерять сознание...
Похоже, его рассудок всё же на какое-то время отключился: только что он рвался к мерцавшему впереди свету — и вдруг понял, что сидит на краю бассейна, хватая воздух в мучительных судорогах. Перед глазами плавали багровые круги, но всё слабее, слабее...
Наконец он смог осмотреться. Свет здесь горел, подводной лодки не было: Алина оказалась достаточно практичной девушкой, чтобы поплыть в другую сторону. Сама же вода заметно поднялась — она тонким слоем переливалась через край бассейна, утекая в коридор.
Лэйми попробовал встать и не смог — сил не было. Посиди он подольше — слабость бы, наверное, прошла, но ждать он не хотел. Внутренняя Энергия безмолвно понесла его вперед — туда, где он ощущал присутствие другой, куда более могучей силы.
4.
Вплыв в зал машины, Лэйми замер. Он совсем не знал, что делать дальше. Здесь почти ничего не изменилось — да, уровень воды поднялся, но свет ещё горел, над изогнутыми рогами по-прежнему мерцали призрачные огни...
Лэйми поднялся повыше. Крыша машины была плоской, в низких радиальных выступах. Между них, в центре, зиял колодец, заполненный сине-белым пламенем. Внутренняя суть Лэйми тянулась к нему и он не стал её сдерживать — он все равно не смог бы разобраться в здешних пультах управления. Оставалось одно — попытаться напрямую подчинить громадную, но бездушную силу своей, безмерно более слабой, но сознательной.
Повиснув над мерцающим жарким маревом он мгновение помедлил. Всё же, бросаться, по сути, в огонь, было страшно. Но пламя в его груди разгорелось в ответ ещё ярче — однако же, не обжигало. И, сжав зубы, Лэйми бросился вниз.
5.
Он мгновенно потерял ощущение тела и реальности. Вокруг, в нем, был только свет — пронизывающий, чистый, яркий. У него не осталось ни одного из привычных чувств. Вместо них было... знание? память? Что-то такое, что втекало в него... или он просто стал частью того, с чем слился?
Эта машина была изначально хранителем, создателем барьеров, чтобы никто не смог вторгнуться в эту часть Реальности извне. Только в решающий час здесь не оказалось никого, кто мог бы привести её в действие. Лэйми чувствовал, что может подчинить машину. Только вот что именно ему НУЖНО здесь сделать?
Его чувства тянулись во все стороны, словно ощупывая мироздание — бесконечно огромное, разнообразное, но, в то же время, одинаковое.
Это походило на сон — бешеный вихрь образов, который он не успевал осознавать. Но среди них вдруг мелькнул совершенно другой Хониар, его родина, — место, где пространство не рвется, словно ткань; место, в которое Мроо не войдут никогда. Он мог соединить две части Реальности — и просто уйти из этой, обреченной, домой...
Но был и ещё один выход: вернутся вспять, до самого дна и начать всё сначала. Создать чистую реальность, в которой никто не сможет путешествовать во времени... и в которой не будет пространственных воронок, разрывов. Тогда никакого вторжения не случится — никто не сможет и вспомнить о каком-то Всеобъемлющем Прорыве...
И все павшие от руки тварей — равно как и их врагов — будут жить вновь. А вот сам он умрет — потому что там, в той Реальности, он и не рождался.
Дай он себе труд подумать, он бы, возможно, нашел лучшее решение. Но всё, что он хотел, — это создать Реальность, где не будут никого убивать. Поэтому Лэйми вцепился в эту, измененную часть Реальности и потянул со всей вновь обретенной чудовищной силой.
Ткань мироздания подалась. Когда узел его Реальности распустился, по ней пробежала рябь, причудливые водовороты, волны, исправляя то, что разрушено, и возвращая то, что ушло.
И Лэйми не заметил, как сам исчез из Реальности. Он уже был в том бескрайнем океане света, где вечно пребудет среди великолепия и чудес.
Глава 25:
Империя жизни
Хониар, 211-й год Зеркала Мира,
Вторая Реальность.
1.
Тяжелый гром сотряс подземелье, пол комнаты качнулся и поплыл. Лэйми испуганно вскочил, поёжившись от холода; одеяло свалилось с его плеч. В последние месяцы землетрясения случались всё чаще: недвусмысленные предупреждения о том, что срок службы Генератора подходит к концу. Он собрал разлетевшиеся листы рукописи в аккуратную стопку и задумался.
В своё время эта странная история явилась к нему целиком, хотя он изрядно намучился, воплощая её образы в слова. Это был сон, но сон совершенно реальный: между миром придуманным им, и данным ему миром не нашлось принципиальных отличий. Переживания того Лэйми ничем, по сути, не отличались от его собственных, и он был, хотя и бессознательно, уверен, что всё это случилось наяву, в какой-то другой реальности, изменившейся и сгинувшей, как сон мироздания.
Он помотал головой. Вот уже два дня, как Хониарская Сеть была мертва. Она перестала работать и за эти два дня никто не починил её. Вначале он не обращал на это внимания, но теперь его охватил страх. В любые времена и в любом обществе одиночка существовал лишь наполовину, как призрак, способный сгинуть без следа.
Одевшись, Лэйми стал собирать вещи. Кроме него здесь уже не было жителей и оставаться в Муравейнике стало небезопасно. Внешняя дверь запиралась надежно, но ТЕ легко могли устроить засаду сразу за ней. Пока этого не случалось, но Лэйми не хотел испытывать судьбу.
Всё, к чему он был привязан, вошло в одну наплечную сумку. Остальное... да черт с ним! За двести лет в комнате накопилось порядочно барахла. Подаренные ему безделушки, одежда, книги — собрание любимейших его историй... Чтобы вывезти всё это, пришлось бы искать грузовик, но зачем это ему? Книги он знал наизусть, в остальном было мало толку. Прощаясь со своим жилищем, Лэйми сел на выступ возле входа и задумался.
Уже десять лет прошло со времени его первой, трагической вылазки за Зеркало — а там, снаружи, все пятьдесят. Охэйо не стал скрывать своё открытие и оно потрясло Хониар. Толпы любопытных хлынули наружу. Потом кто-то попробовал вынести из-под Зеркала несколько тел тех, кто окаменел, не сумев приспособиться к нему.
Едва оказавшись вне Зеркала, эти люди... ожили. Их жизненные процессы возобновились с той точки, на которой были остановлены, словно и не прошло этих двухсот — или тысячи — лет. И это, по сути, уничтожило мир Лэйми.
Четыре миллиона людей, погребенных в городских катакомбах, обрели новую жизнь. Империя Хилайа возродилась. А жители Хониара ушли за своими родителями. Туда, к настоящей жизни, в бескрайний мир, где у них могли быть дети. Уходя, они уносили с собой всё, что им было дорого, и всё, что могло пригодиться в их многотрудном обустройстве, и мир Зеркала опустел. Теперь он стал пустой скорлупой, давно исполнившей своё предназначение.
Охэйо предупреждал, что ушедшие не смогут вернуться: месяцев через пять, когда возобновившийся обмен веществ вымоет из их тел измененные Зеркалом атомы, его мир станет для них так же непригоден, как и для их родителей. В ответ он слышал: "Да разве здесь — жизнь? А вот там..."
Из тех, кто покинул Зеркало, теперь было живо не больше половины. Но вот детей и внуков у них появилось уже несколько сот тысяч и население новосозданной Империи достигло двадцати миллионов человек...
Охэйо мог быть очень доволен: лишь благодаря ему человеческий род — и внутри Зеркала, и вне его — избежал окончательной деградации. Война с Братством, правда, оказалась неожиданно долгой и упорной, но в конце концов враг был повержен. И оказалось, что годы, прошедшие после войны с Мроо, не были безвозвратно потеряны. Новая техника, новая культура и громадный девственный мир. Что ещё надо для счастья?
Только всё это — не для него.
Не оглядываясь, Лэйми выполз из комнаты, закрыл люк. Свет он не стал выключать — пусть горит для покинутых им грез...
В главном коридоре Муравейника сероватым налетом лежала пыль. Многие лампы уже не горели и в глубине туннеля сгущались странные, недобрые тени.
Вестибюль тоже был пуст — лишь возле наружной двери сиротливо стояли его сандалии. Лэйми долго прислушивался, прежде чем открыть её броневую плиту.
Снаружи, в шахте, никого не оказалось. Он наглухо запер дверь, потом надел ваджру и тщательно заварил все её стыки — ему не хотелось, чтобы его дом стал прибежищем ТЕХ.
Поднявшись на балкон Лэйми замер, напряженно осматриваясь. Ничего, казалось бы, не изменилось, — только вот окна в окружающих пустырь домах уже не горели.
Спустившись, он почувствовал страх — под низкими кронами висел какой-то тревожный, просвечивающий полумрак. Лэйми быстро, оглядываясь, пошел по тропинке, прислушиваясь к каждому шороху. Их было гораздо больше, чем обычно. Ему даже начало казаться, что за ним кто-то следит.
Рывком обернувшись, он заметил метнувшуюся в заросли фигуру. Вроде бы человеческую. Если так, то он убрался из дома поистине вовремя...
У него не было блика и он побежал, стараясь выбраться побыстрее на свет. Лэйми надеялся, что изрядная дистанция между ним и преследователем не позволит ТОМУ его догнать.
Выбежав к своему скутеру, он с облегчением перевел дух. Машина была на месте и цела... единственная на этой большой стоянке.
Лэйми запихнул сумку и сандалии в багажник, сел... и в этот миг увидел совсем рядом человека. Точнее то, что когда-то БЫЛО человеком — голые грязные плечи, спутанные волосы и совершенно белые глаза — но не от природы, а от ненависти. Он вскинул ваджру и всадил в тварь полный заряд. ТОГО отбросило в кусты, словно пустышку... но здесь, под Зеркалом, такое оружие могло дать отсрочку едва в несколько секунд. Лэйми торопливо включил скутер и на предельной скорости повел его по улице.
На перекрестке он повернул к Библиотеке, надеясь отыскать там оставшихся и найти место в их компании. Темных дворов Лэйми избегал — теперь он не решался соваться в них даже на скутере. В последние месяцы там всё чаще появлялись ловушки — очень странные, но изощренные и смертельно опасные.
Площадь перед Библиотекой встретила его пустотой. Ни одного скутера. В самом здании все окна темны, громадные стекла в двойных запертых дверях — разбиты.
Лэйми не решился спешиться. В принципе, уклон лестницы был слишком крут для скутера, но, разогнавшись, он с ходу поднял машину к порталу, через разбитые двери направил её в вестибюль, остановил и прислушался.
Свет не горел, ничто не двигалось, но из темной утробы громадного здания доносились странные звуки. Может быть, крысы или другая мелкая живность, которая сохранилась под Зеркалом, а может...
Не в силах одолеть искушения, он выбрался из машины, и, держа ваджру наготове, медленно пошел наверх.
