Чужой среди чужих

'Какая ирония, — подумал Нагиса, выставив ладонь из под зонта и глядя, как капли дождя разбиваются о нее. — Жизнь была сотворена только для того чтобы прекратиться, дав жизнь еще чему-то. Не в этом ли смысл жизни как таковой? Если да — объединение Лилим выглядит тупиком. Существование совершенных созданий лишено смысла, ведь они умереть не могут'.

— Добрый день. Вы меня заждались?

Нагиса скосил глаза. Исходившее от человека рядом с ним страх и напряжение были столь сильны, что ощущались почти физически. Испугаться, впрочем, было от чего.

— Привет, Серафим, — сказал он буднично. — Ты неплохо выглядишь для того, кого расплескало лужей LCL.

— Спасибо за беспокойство, мне уже лучше. Извините, что опоздал, по дороге увидел в продаже ананасный сок и решил купить немного.

— Почему-то я не удивлен, — задумчиво пробормотал пожилой человек и как бы невзначай сунул руку в карман.

— Вы бы за пистолет не хватались, полковник, — добродушно посоветовал Серафим. — А то еще глаз кому-нибудь выбьете. Рация ваша, кстати, в полном порядке. Но ваши люди, рассредоточенные по кварталу, сейчас вас не услышат, даже если вы будете орать им в ухо.

Полковник Цуруми (Нагиса вспомнил фамилию, вылетевшую было из памяти) мгновение что-то взвешивал, после чего спокойно вытащил руку из кармана. Пилот мысленно отметил, что этот пожилой человек хоть и сильно напуган, но прекрасно контролирует свой страх. Хотя странно, что он все еще в сознании, не говоря уже о том, что он может видеть своего собеседника.

— Хорошо, — полковник убрал руку из кармана. — Что вам нужно?

— Ну что вы так, сразу к делу, никакого расслабления. Хотите ананасного сока? — Серафим протянул ему пакетик с трубочкой.

— Нет, благодарю вас, — полковник демонстрировал чудеса японской вежливости. — Повторюсь, что вам нужно?

— Всего лишь хочу попросить о небольшой услуге.

— Какой?

— Уберите всех людей из Токио-3.

— Это проще сказать, чем сделать, — заметил полковник Цуруми. — Почему я вообще должен слушать существо, который уже полтора месяца как должен быть мертв?

— Вы ошиблись как минимум один раз.

— Когда назвал вас мертвым?

— Нет, когда назвали меня 'существом'. Я человек чувствительный, могу обидеться, и тогда буду долго плакать, — Серафим помрачнел. — И хлюпать носом.

Нагиса наблюдал за разворачивающимся у него на глазах представлением фарса со смесью любопытства и непонимания. С существом, которое именовалось 'Серафим', а также пользовалось псевдонимом 'Александр Ларкин', он контактировал несколько раз, но так и не смог понять его природу. Оно не было человеком в прямом смысле слова, оно точно не являлось Ангелом, которым был сам Нагиса, оно даже не было родственно ни Лилит, ни Адаму. Вглядываясь в бездну, скрывавшуюся за зрачками существа, сжавшегося на жесткой койке в камере смерти, он чувствовал нечто, что даже не было страхом.

Неизбежность. Рок. Фатум.

Судьба, уготовленная ему от рождения, словно обрела физическое воплощение. Впервые встретившись взглядом с Серафимом, Нагиса Каору, которого правильнее следовало называть Табрис, осознал со всей ясностью — он будет убит его рукой. Никаких исключений. Не важно, что будет делать сам Табрис, какие планы будет строить SEELE и Командующий Икари — в какой-то миг крепкие пальцы сожмутся на его шее, хрустнут шейные позвонки, и на этом все кончится. Сценарии? Многоходовки? Если бы эти старик Лоренц хоть раз посмотрел в глаза этого чудовища, он бы сразу перестал тешить себя подобными иллюзиями. Можно пытаться направлять усилия и события, но нельзя противиться такой силе...

— Простите, что перебиваю, — сказал Табрис вслух. — Серафим, не надо поить господина полковника этим соком. Там от сока только название, он сделан из красителей и ароматизаторов, потому что последние пятнадцать лет некому и негде выращивать ананасы. Мне больше интересно, почему ты стоишь здесь, под дождем, а не...

— Не пребываю в виде лужи LCL? Я могу рассказать, — Серафим бросил внимательный взгляд на полковника Цуруми. — Если вы готовы слушать.

Табрис проследил за его взглядом. Начальник службы безопасности представлял собой сжатую до предела пружину. Вряд ли он всерьез воспринимал эти слова, для него Серафим был в первую очередь объектом работы, мало отличавшимся от вражеского разведчика или диверсанта. О всякой научной ерунде с налетом мистики по его разумению должны были беспокоиться ученые и оперативники, а его в данный момент больше волновало, почему он не может подать сигнал ни своим сотрудникам в штатском, ни снайперам.

— Я готов, — ответил Табрис. — Говори.

Что-то подсказывало человеко-Ангелу, что в Конечную Догму ему сегодня попасть не придется.

— История ваша, — размеренно начал Серафим, сосредоточенно распаковывая пакет с 'соком', — начинается обыденно и уникально одновременно. Просто когда-то очень давно, а может, совсем недавно, жила на свете девочка, не знавшая счастья. В течение долгого времени она не осознавала этого, ведь другая жизнь была ей неведома. Она просто проживала день за днем, исполняя приказы или ожидая их поступления. И так было на протяжении многих лет, пока однажды девочка не встретила мальчика. Ну, как это обычно бывает. Мальчик тот не был ни особым красавцем, ни великим храбрецом, но сумел дать девочке то, что было ей необходимо больше всего на свете — прикосновение обычного человеческого тепла. И ей этого было достаточно.

Но не все шло гладко, ведь мир был на краю гибели, и девочке приходилось сражаться, чтобы сохранить его для других людей. И она сражалась, раз за разом, с полной отдачей, жертвуя собой, погибая и возвращаясь к жизни. И все напрасно, ведь человек, который создал и вырастил ее, видел в ней лишь разменную монету, спусковой крючок для уничтожения всех людей. И когда девочка осознала это, то отвернулась от своего создателя и вручила судьбу человечества в руки мальчика. Их руки соприкоснулись всего лишь пять раз, но для нее эти мгновения были более драгоценны, чем весь мир.

И так случилась катастрофа.

В том была вина не только и не столько мальчика, который просто сломался под ударами судьбы. Множество разных сил планомерно двигало события так, как им было выгодно, много разных людей, идеалистичных и алчных, преследовало свои цели, ведя мир к пропасти. Причинно-следственные связи опутывали мальчика подобно паутине, и результатом принятого им решения был океан из крови и два человека на его берегу, ненавидящих друг друга. В тот миг сердце девочки было готово разорваться от боли. Она бы убила себя, если бы могла. Но вмешался еще один фактор...

Серафим отпил сока и поднял лицо навстречу холодным струям дождя. В какой-то миг Табрис понял, что не может увидеть его целиком. Что-то одно — запросто. Руки, глаза, силуэт. Но общая картинка выпадала из поля восприятия. Словно мир всеми силами старался выдавить из себя чужеродную субстанцию.

— Дело в том, — продолжил Серафим, — что в тот миг в руках девочки была сила бога и она, приняв решение единолично, совершила немыслимое — повернула время вспять, вернув состояние мира к той точке, когда еще не поздно было что-то изменить. А чтобы прежние ошибки не повторились — послала своего ангела, на чьих плечах лежала задача не допустить появления моря из крови. Но толи ее сердце ожесточилось после перенесенных страданий, толи в бесконечности вариаций вселенной она не нашла никого лучше, и вместо ангела утешения в новосозданный мир на обагренных крыльях явился ангел мщения, — Серафим отвесил карикатурный поклон. — Тем более забавно выглядит то прозвище, которое мне навесил NERV. Ведь в христианской мифологии серафимы — прямые исполнители воли бога.

— Хорошая история, — хмыкнул Табрис. — Но ты не ответил на главный вопрос — что ты такое?

— Кабы я сам знал. Возможно, мои воспоминания подлинны, и тогда получается, что я просто псайкер, вырванный за миг до смерти из родного мира и впоследствии усиленный. Возможно, меня создала Она лично, согласно своим представлениям о том, каким должен быть 'спаситель'. Возможно, я просто абстрактная концепция возмездия, которой придали человеческую форму. Я лично надеюсь на первый вариант.

— Это все звучит даже более фантастично, чем я предполагал. Хотя непонятно, как ты действовал без знаний о мире.

— Все мои реакции были предопределены. Встретившись с Первым Дитя, я не мог не начать ей симпатизировать, как и она не могла не дистанцироваться от меня. Встретившись с Икари Гендо, я не мог не почувствовать неприязни. Узнав о существовании SEELE, я не мог не вынести им смертный приговор. Даже сейчас, после того как мое физическое тело единожды было полностью уничтожено и я имел честь встретиться со своим патроном лично и попросить самостоятельность, я не могу утверждать, что действую только по своей воле.

— Достаточно, — перебил его полковник. — Я готов поверить в то, что ты не просто психопат, убивающий направо и налево, но не в тот бред, который ты наговорил. Если я правильно понимаю, ты предлагаешь какое-то сотрудничество. Если это так — излагай условия.

— Не торопитесь, полковник. Лучше выпейте сока. Да, я действительно предлагаю сотрудничество. Но сначала задайтесь вопросом — почему я пригласил сюда не только вас, но и этого юношу?

— Вы знакомы, насколько я могу судить. Что тем более странно, что тебя держали взаперти.

— Вот-вот. Но Нагиса Каору не совсем тот, за кого себя выдает. Правда, Табрис?

— Да-да, я слушаю, — тот вяло кивнул головой.

— Будь так любезен, расскажи уважаемому полковнику, кто ты есть.

— Мое наименование — Табрис. Тринадцатый Ангел. Ангел Свободной Воли.

Судя по сузившимся до неприметных щелок глазам, начальник службы безопасности окончательно перестал понимать суть происходящего. Ну да, если в городе объявился Ангел — значит, им должен заниматься Оперативный Отдел, а не охрана. Но тревоги не слышно, Евангелионов не видно.

— Да, все так, — подтвердил Серафим. — И это подводит нас к тому, почему он тут присутствует. Вы, полковник, можете этого и не знать, но АТ-поле — это свет души, грань, за которую невозможно вторгнуться. Разве что нейтрализовать другим АТ-полем. А теперь вопрос, — он поднял палец вверх. — Если предположить, что есть существо, способное свободно, даже неконтролируемо со своей стороны проникать в чужой разум, понимать чужие чувства и похищать мысли — это значит что?

Табрис горько ухмыльнулся.

Рука Серафима легла на его горло.

Полковник Цуруми мгновенно выхватил пистолет.

— Это значит, Табрис, что твоего АТ-поля для меня все равно, что нет, и я могу удавить тебя голыми руками.

Грянул выстрел. Пуля, выпущенная полковником в упор, замерла в нескольких сантиметрах от виска Серафима, завязнув в золотистом мерцании.

— Спасибо, — сказал он.

— Не за что, — ответил Табрис. — Теперь убьешь меня?

— Хотел бы убить — уже убил, — Серафим оскалился. — Нет, мой красноглазый недруг, я хочу предложить тебе сделку, и если откажешься — вот тогда я тебя убью.

— Благодаря тебе я только что понял, что такое юмор, — серьезно ответил Ангел. — Что ты хочешь?

— Хочу чтобы ты отказался от инициирования Третьего Удара и помог мне с уничтожением Серийных модулей, которые будут отправлены сюда после того, как основной план провалится.

Табрис несколько секунд тщательно анализировал сказанное, после чего тихо рассмеялся.

— Серийные модули отличаются и от Ев, и от Ангелов, — сказал он. — Они управляются псевдопилотом, но их схема принципиально иная. Их капсулы псевдопилота ассимилируются при вводе, то есть, уязвимых мест, кроме S2-привода, у них нет, как и собственной воли. Зато есть АТ-поля.

— Я в курсе.

— Тогда ты, наверное, так же в курсе, чья матрица личности использована для их псевдопилотов и каким оружием они вооружены, и понимаешь, что даже три Евангелиона, даже с опытными пилотами не имеют против них ни шанса.

— Шанс есть, — Серафим поднял палец. — Во-первых, как ты сказал, они не имеют интеллекта. Они подчиняются приказам, которые кто-то должен отдавать. Представь на секунду, что они получили только один приказ — атаковать штаб-квартиру. И больше никаких не последует. В таком случае мы имеем неограниченное время на их уничтожение.

— Замечательно, только это не самая простая задача.

— Оставь это мне. Если ты забыл, сама моя природа гибельна для таких существ, как Серийные модули.

— Даже разменяв тебя на одного, остается еще восемь. Предположим, я смогу взять на себя одного, максимум двух. Трем Евам придется иметь дело минимум с шестью. По два на каждого. Учитывая то, что во время тренировок на симуляторе они втроем с трудом противостояли мне одному, ты понимаешь, что их размажут по стенке и не поморщатся.

— Я не собираюсь разменивать себя. У нас есть Ева-00, Прототип. Из всех Модулей, этот ближе всего к оригиналу — Адаму. И есть Копье Лонгиния.

— Не слишком много возлагаешь на Первое Дитя?

— А при чем тут она? Если я войду в контакт с Прототипом, это перекроет любую разницу в силах.

— Ты себя не переоцениваешь?

— Скажи это Одиннадцатому и Двенадцатому, — холодно отрезал Серафим. — Это лишь вопрос мотивации. У меня она есть, в отличие от тебя.

— И в чем твоя мотивация?

— Я хочу умереть. Но на этот раз окончательно.

Брови Табриса против его воли поползли вверх. Кажется, он слишком долго общался с людьми, что его реакции стали такими человеческими.

— С чего такая смена настроения?

— Тебе уготовано умереть один раз, мой красноглазый недруг. Первое Дитя и Иисус Христос восстали из мертвых однажды. Я умирал и возвращался к жизни девять раз. Это при условии, что текущее состояние мира является единственной 'перемоткой'. А если это не первая попытка избежать Третьего Удара? Если она вторая? Десятая? Миллионная? — Серафим отшагнул назад, опустив глаза. — С меня хватит. Я хочу покоя. Это не так уж и много.

— Люди и правда забавные. Сами не знают, чего хотят, но корячатся изо всех сил...

— Довольно, — оборвал его Серафим. — Решай быстрее. Или ты посылаешь к черту SEELE и действуешь как я скажу, либо я сворачиваю тебе шею прямо здесь, прямо сейчас. И не надо грозно сверкать на меня глазами, полковник, я обездвижу вас в тот момент, когда вы просто подумаете о выстреле

— Это тебе ничего не даст. Даже если я поступлю по-твоему, я недолго проживу. Старик Лоренц полностью властен над моей жизнью, ему достаточно нажать кнопку, чтобы ликвидировать меня в случае необходимости.

— Занятно. Каков механизм?

— Микроскопическое взрывное устройство, имплантированное в основание черепа, активируется сигналом с сети спутников. Взрывчатки там — как рисовое зернышко, но для уничтожения продолговатого мозга этого достаточно.

— И только? А отгородиться АТ-полем?

— Со спутников так же непрерывно поступает сигнал к устройству, на той же частоте. Сутки без сигнала — детонация. Кроме того, взрыватель соединен с нервной системой. Попытка извлечения хирургическим путем — детонация. На объекты внутри собственного тела я не могу действовать АТ-полем, так что самостоятельно избавиться от него я тоже не могу.