Лэйнтал пошел по поселку, стараясь подыскать одежду для Аоза Руна. Он думал, почему жители бросили работу и собрались посмотреть на проходящую армию. Может, они боятся, что выкуп слишком мал, чтобы обеспечить их безопасность?..
Молчаливые белые чудовища не обращали внимание на селение, обтекая его с двух сторон. Они шли только вперед, даже не поворачивая голов. Они были тощие, со свалявшимися шкурами. Головы их казались огромными. Над их отрядами парили белые птицы. Изредка они пикировали на землю за добычей.
Когда Лэйнтал поднялся на караульную башню, он услышал пение фагоров. Это был не олонецкий язык. Это была грубая, но вместе с тем ритмичная мелодия, полная зловещей мощи. Она вынуждала преклоняться и подчиняться. Высокие голоса гиллот взмывали над рокочущими басами сталлунов и всё вместе это составляло медленный неудержимый марш.
И среди всей этой армии чудовищ — уставших, потрепанных, измученных дальним походом и тем не менее внушающих ужас, во главе фаланги самых могучих фагоров верхом на Рукк-Ггрле ехал молодой кзанн. За ним ехали его генералы, а затем его личные филлоки, из которых выжили только две. Однако теперь они уже родили ему детей и стали гиллотами. Они были очень горды своим высоким положением. Позади армии шла огромная толпа одетых в обноски людей-пленников, которые несли припасы.
Хрл-Брахл Ирпт высоко держал свою голову в шипастой маске. Его рога в серебряных чехлах сверкали болезненным светом, придавая ему сверхъестественный вид одновременно ангела и демона. Зхарк парил над ним, как знамя.
Кзанн не удостоил даже взглядом жалкое селение людей, которое заплатило выкуп. И, несмотря на это, жителей селения охватил страх, когда они увидели, как Хрл-Брахл Ирпт, поравнявшись с их храмом, выхватил меч, взмахнул им и что-то прокричал. Было ли это угроза, либо предупреждение, либо приветствие, никто не мог сказать с уверенностью. Не задержавшись ни на мгновение, кзанн продолжил путь.
Одев наконец Аоза Руна, Лэйнтал повел его к дому охранников. Там они ждали прибытия Скитошерила, который пришел с женой и её служанкой, которая несла пожитки.
— Кто это? — подозрительно спросил Скитошерил, указывая на Аоза Руна. — Ты уже нарушил нашу договоренность, варвар?
— Это лорд Эмбруддока, Аоз Рун, — сухо ответил Лэйнтал. — Я рассказывал тебе о нем. Он пойдет с нами. А куда направляются твои друзья-фагоры?
Скитошерил презрительно пожал плечами.
— Останови их и спроси, если тебе так любопытно.
— Они тоже идут в Олдорандо. Ты не знаешь этого? Благодаря вам они перешли реку. Вы все — предатели человеческого рода, вы заодно с чудовищами-фагорами!
Скитошерил вспылил, положив руку на меч.
— Наверняка многие беженцы знают, где находится твой варварский город. Я могу отправиться туда и без твоей жалкой помощи, неблагодарный мерзавец!
Они стояли друг против друга и сверлили друг друга злобными взглядами. Ещё секунда — и они сошлись бы в бою, но тут жена Скитошерила торопливо вышла вперед.
— Зачем вы спорите? На это уже нет времени. Давайте следовать разработанному плану. Если этот дикарь может отвести нас в Олдорандо, пусть ведет.
— Конечно, дорогая, — Скитошерил фальшиво улыбнулся ей. Злобно покосившись на Лэйнтала, он ушел к стойлам. Его жена, оставшись в одиночестве, с холодным презрением рассматривала Лэйнтала Эйна и Аоза Руна. Это была типичная сиборналка — крепко сбитая женщина, почти такая же высокая, как и её муж. Фигура её была скрыта бесформенной серой одеждой. Лэйнталу показались красивыми её светлые волосы и голубые глаза. Несмотря на выражение презрения на её длинном лице, оно тоже было довольно красивым. Лэйнтал сердечно сказал ей:
— Я отведу вас в Олдорандо. Там безопасно. Наш город очень красив и заменит своими гейзерами и горячими ключами. Свистун произведет на тебя впечатление. Ты будешь восхищена всем, что увидишь.
— Я не собираюсь ничем восхищаться, — грубо ответила она и тут же, сожалея о своей грубости, примирительным тоном спросила, как его зовут.
— Пошли быстрее, скоро закат, — поторопил их вернувшийся Скитошерили, ведя в поводу целых семь йелков. Он повернулся к Аозу Руну и Лэйнталу Эйну. — Вы оба поедете на йелках. Хоксни я не достал. А этот разведчик поедет с нами. Он получил приказ быть безжалостным к изменникам.
— Имейте это в виду, — мрачно заметил разведчик из-под капюшона.
* * *
Ждать больше было нечего. Они сразу же забрались в седла и тронулись в путь. Их было шестеро и семь йелков — один вез их припасы и другие вещи. Они проехали мимо часовых через западные ворота без неприятностей. Часовые просто не обратили на них внимания. Скитошерил щедро заплатил им за это.
Отряд поехал по следам армии кзанна, по земле, истоптанной тысячами ног и копыт. Лэйнтал ехал впереди, указывая дорогу. Он не обращал внимания на неудобное седло. Тяжесть лежала на его сердце. Он всё время думал о том, что дикая армия фагоров идет впереди — и наверняка чудовища направляются в Эмбруддок. Хотя и неизвестно, какова их цель. Ему хотелось скакать вперед как можно быстрее, обогнать армию кзанна, предупредить город. Он машинально пришпоривал своего ленивого йелка.
Ойра и её блестящие глаза символизировали для него самое дорогое в этом мире. Однако теперь он уже не сожалел о своём безумном побеге, о своём долгом отсутствии, так как именно они помогли ему понять себя, понять её. Он понял теперь, что она правильно говорила о его незрелости, о его зависимости от других людей, часто недобрых, — таких, как Шэй Тал. Ойра хотела сделать его лучше, сильнее, мужественнее. Когда он вернется, она увидит, что он сумел стать мужчиной. Если, конечно, он прибудет не поздно...
Они въехали в сумрачный лес, погруженный в золотистый туман заката. Деревья в лесу были ещё совсем молодыми. Их кроны были не выше голов всадников. Их тени двигались рядом. Узкая тропа мадис вела их на запад, повинуясь своим таинственным октавам.
Когда Фреир опустился за горизонт, Лэйнтал выпрямился в седле и оглянулся назад, на спутников. Разведчик и Аоз Рун ехали сразу за ним. Они были едва различимы в полумраке. Голова Аоза Руна была наклонена на грудь. Он казался сломленным и безжизненным. За ними ехала служанка и йелк с грузом. Скитошерил и его жена замыкали колонну. Лица их были в тени серых капюшонов, но взгляд Лэйнтала скользнул по бледному лицу женщины. Глаза её блестели, но были какими-то застывшими, и это испугало его. Неужели смерть уже заглянула в её глаза?..
Он пришпорил своего йелка, заставляя его быстрее двигаться вперед, навстречу надежде и опасности.
ГЛАВА 15. ЗАПАХ ГОРЕЛОГО
Тишина царила в Олдорандо. На улицах было совсем немного народа. А те, кто ещё решался выходить из дома, были в масках. Для этой цели лучше всего подходили маски из трав. Они отгоняли болезнь, мух, дыхание зараженных.
Высоко в небе висели два светила, почти касаясь друг друга. Они смотрели вниз, как два горящих глаза. Люди города ждали. Всё, что можно было сделать, уже было сделано. Теперь оставалось только ждать решения неумолимой судьбы.
Вирус перемещался от одного городского квартала к другому, словно какой-то злой дух. Когда он косил людей в одном квартале, жители остальных кварталов могли вздохнуть спокойно. Однако никто не мог гарантировать, что в следующее мгновение болезнь не поразит его самого, его близких, соседей, знакомых...
Тант Эйн, Фаралин Ферд — лейтенанты Эмбруддока, Райнил Лайан, глава совета гильдий и Датка — лорд Западного Вельда, сформировали Чрезвычайный Комитет, который управлял городом совместно с наиболее уважаемыми врачами, такими, как Ма Скантиом. Им были разработаны законы для борьбы с болезнью и защиты от её распространения. Эти законы неуклонно проводились в жизнь с помощью специального полицейского отряда, сформированного из оставшихся в городе пилигримов, Тэйкеров, проповедующих твердые моральные устои.
На каждой улице были вывешены объявления, предупреждающие о строгих мерах наказания за укрытие трупов, за грабежи в домах умерших. Приговор был один — укус фагора, самое страшное наказание, какое мог придумать примитивный ум человека той эпохи. За городом тоже были вывешены объявления для вновь прибывающих, что в городе болезнь. Однако те немногие беженцы, которые всё же добирались сюда, были настолько вымотаны и истощены, что не обращали внимания на них и всё равно входили в город. К тому же, эти объявления вряд ли могли остановить тех, кто приходил в город с враждебными намерениями.
В Олдорандо появились первые телеги — грубые сооружения, в которые была запряжена пара хоксни. Их изобретению очень способствовал страх могильщиков перед зараженными телами, к которым никто не хотел прикасаться. Телеги регулярно ездили по улицам, перевозя скорбный груз — многочисленные трупы. Их забирали из домов, находили на улицах. Некоторых выбрасывали из верхних этажей башен. Даже те, кого при жизни любили, обожали, после смерти внушали страх и омерзение. Поэтому отношение к трупам было самое непочтительное. Их тащили баграми и поднимали на телеги вилами, словно какую-то падаль.
Хотя причина лихорадки так и не была понята, существовало множество теорий на этот счет. Однако все знали, что болезнь заразна, а некоторые полагали, что даже взгляд на труп может вызвать болезнь у здорового. Поэтому эти несчастные передвигались по улицам на ощупь, плотно завязав себе глаза.
Но все сходились в одном: единственная очистительная сила — это огонь. Трупы надо сжигать. Их на телегах вывозили за город и бросали в нефтяное озеро, огонь в котором не угасал ни днем, ни ночью. Запах горелого человеческого мяса, черный нефтяной дым, струившийся по улицам, постоянно напоминали жителям города о бренности их существования. Люди были в постоянном напряжении и некоторые не выдерживали, кончали жизнь самоубийством.
Однако многие уже верили, что пик болезни прошел, худшее позади. И это была правда. Ведь на улицах появилось много людей, неестественно тощих, слабых, которые пережили болезнь. Среди них была и Ойра.
Она упала на улице. Рол Сакиль подобрала её и стала заботиться о ней. Ойра корчилась от боли. Болезнь выгибала всё её тело. Дол со слезами смотрела на это, боясь, что заболеет сама. Но, несмотря на все прогнозы, она не заболела. Она своими глазами видела, как мучительно пробирается Ойра сквозь игольное ушко, становясь тонкой, похожей на девочку. Единственная предосторожность со стороны Дол была в том, что она отослала своего сына Растила Руна к мужу Амин Лим. Сейчас мальчик уже вернулся.
Обе женщины и ребенок проводили время дома. Ощущение ожидания — ожидания конца — было неприятным. Однако скуку и однообразие жизни всегда можно обмануть. Они играли с мальчиком в игры своего детства. Иногда и Бри присоединялась к ним, но в эти дни она была слишком задумчива. Она рассказывала женщинам о своей работе и о том, что она хочет сделать. А однажды она разразилась страстной речью, в которой сообщила о своей связи с Райнилом Лайаном, о котором никто до сих пор не мог сказать ничего хорошего. Эта связь была мучительной для неё. Когда Райнил Лайан отсутствовал, Бри ненавидела его, но когда он появлялся, её неотвратимо тянуло к нему.
— Мы все прошли через это, Бри, — сказала Дол. — Только ты занялась сексом слишком поздно, поэтому влечение у тебя сильнее.
— А у меня больше нет желаний, — спокойно сказала Ойра. — Они ушли от меня. Я очень хочу, чтобы они вернулись. Может они вернутся, когда вернется Лэйнтал, — она посмотрела в окно на голубое небо.
— Но я так подавлена, — сказала Бри, не желая отклоняться от своей печальной цели. — Я не могу быть спокойной, как раньше. Я больше не знаю себя.
Бри ничего не сказала о Датке и остальные женщины не стали её спрашивать. Её любовь протекала бы более спокойно, если бы не чувство вины перед Даткой. Он ведь не только мучил её совесть, он постоянно следил за ней. Она боялась, что это может плохо кончиться, и легко убедила нервного Райнила Лайана снять тайную комнату для свиданий. Там они предались любви, когда весь город замер в ужасе и в открытые окна доносился только скрип колес погребальной телеги. Райнил Лайан хотел закрыть окно, но Бри не позволила.
— Пусть, — умоляла она. — Пусть открыты. Забудь обо всём, забудь о городе, о болезни, обо всём, что тревожит тебя!
— Но как я могу — ведь это же наш город! Наша судьба зависит от него.
— Забудь про него, иди ко мне! — потребовала Бри.
Он неспокойно улыбнулся ей.
— А если мы заразим друг друга?
Бри выгнулась в постели. Её розовые груди с темно-коричневыми сосками бесстыдно торчали вверх.
— Тогда мы умрем вместе, в тесных объятиях, во время соития! Наберись мужества, Райнил Лайан, займи его у меня! Приди ко мне! — она обхватила ладонью его напряженный член и закинула ногу на его волосатую спину.
— Ах ты распутница, — с восхищением сказал он, и, будучи не в силах сопротивляться ей, отдался страсти.
* * *
Голый Датка сидел на краю постели, обхватив голову руками. Так как он ничего не говорил, голая девушка в его постели тоже молчала. Она отвернулась от него и подтянула колени к обнаженной груди. И только когда он внезапно встал и начал одеваться, как человек, принявший твердое решение, она сказала сдавленным голосом:
— Ты же знаешь, я не заразная.
Он бросил на неё горький взгляд, но ничего не ответил и продолжал одеваться. Тогда она повернулась к нему, отбросив волосы с лица.
— В чем дело, Датка?
Он отвернулся от неё.
— Ни в чем.
— Ты не мужчина. У тебя даже не встало на меня.
Он сунул ноги в сапоги, больше заботясь о них, чем о девушке.
— Заткнись, ты просто не та, которую я хочу. Вбей это себе в голову и убирайся отсюда!
Из стенного шкафа он достал кривой кинжал из Кейце, прекрасно изготовленный. Его блестящее лезвие зловеще контрастировало с серым цветом облезлой стены древней башни. Датка сунул кинжал за пояс.
— Куда ты идешь? — испуганно спросила девушка.
Датка не обратил на неё внимания, захлопнул за собой дверь, и вскоре послышался стук его сапог по лестнице.
Он не терял зря времени в те горькие теннеры с того момента, как ушел Лэйнтал Эйн и как он узнал о предательстве Бри. Ибо её поступок он расценивал только как предательство. Большую часть времени он сколачивал себе поддержку среди молодежи Олдорандо, укреплял своё положение, заключая союзы с теми чужестранцами, которые прибыли и обосновались в городе и которые обладали в нем наибольшим влиянием. Глава совета гильдий Райнил Лайан был главным предметом его критики.
Когда он вышел на улицу, всё было спокойно и на улице не было никого, кроме парня, которого он нанял охранять свой дом. На рынок люди ходили теперь только в случае крайней необходимости. Маленькая аптека в эти дни делала отличный бизнес. Кое-где виднелись люди с пожитками за спиной. Они решили покинуть город, пока дела в нем не стали совсем плохи. Надо сказать, что они поступали наиболее разумно.
