Перепрыгивая на очередное здание, он расслышал, как приближаются звуки битвы. И уже мог видеть её. На горизонте вспыхнул отдалённый свет, словно мерцающее пламя свечи. Что беспокоило больше, внизу он видел, как маленькие фигуры указывают на тот самый свет, к которому он мчался. Этого следовало ожидать. Кокабиэль не был известен осторожностью; он обрушивал все свои силы на головы тех, кого стремился убить, и столько Падших ангелов, собравшихся в одном месте, невозможно проигнорировать. Азазелю придётся изрядно поработать, если он хочет сохранить свою фракцию скрытой от человеческих глаз.
Он пропрыгал по последней группе домов, и его цель наконец открылась перед ним. То, что он увидел, заставило его резко остановиться.
Академия Куо всегда была обширным комплексом зданий, выделяющимся среди окружающих её жилых домов. Сейчас этого комплекса не существовало. Большая часть зданий была разрушена, причём многие превращены просто в горы обломков. Многие здания горели. Всё, что осталось стоять — несколько стен, одинокие мапятники непокорности посреди моря обломков. И всё это было лишь мелочью на фоне свирепой битвы, что велась над изломаным телом Академии.
Ему пришлось проморгаться, чтобы убедиться, что видит всё верно. Ему пришлось сконцентрироваться, чтобы убедиться, что его взгляд абсолютно ясен. Ему пряшлось встряхнуть головой, чтобы убедиться, что он стал свидетелем того, как свершается невозможное.
Что-то тёмное и тяжёлое влетело в него. Он присел, чтобы избежать попадания; оно шлёпнулось позади него. То, что осталось от Падшего ангела, верхняя половина, торс и голова, мертвее некуда.
Он нахмурился и бросил взгляд на бешеную фигуру в шлеме-черепе, что бросила это. Смех, доносящийся от головы чудовища, был насыщенным презрением, издевательским, и крайне, крайне неправильным.
В этот момент Вали Люцифер решил, что сейчас не лучший момент, чтобы вмешаться.
* * *
Вновь фигура упала с небес. Словно комета она опустилась на землю Академии Куо, врезавшись в созданные ей руины. Тело проскользило по земле, пять пар сломанных крыльев волочились за ним.
Тело сопровождала вторая фигура, покрытая сияющим серебром, и в отличие от первой, она при падении на землю устояла на ногах. Сейчас она поднялась во весь рост, её крылья почти лениво расправились за плечами. Фигура под ней попыталась встать, но не смогла из-за поставленной на его грудь ноги.
— Пади — тихо произнесла Райнаре и вонзила Иаэрион в его плечо.
Кокабиэль завыл от боли, когда ангельское копьё вонзилось в его плоть. Оружие пришпилило его к земле, словно извивающееся насекомое. Григори попытался освободиться от святого копья, и снова завопил, когда Инаэрион обжёг руку, попытавшую вынуть его. Третий вой прозвучал, когда его мучительница провернула оружие, расширив и без того кровавую рану.
— Давай не будем так больше
Нежность в её голосе не совпадала со стальной улыбкой на её лице.
— Мы же не можем позволить тебе спастись, верно?
— Ты... — прошипел Кокабиэль — ...Ты так обходишься с тем, кто любил тебя?
Райнаре наклонила голову набок жестом чистой невинности.
— Ты когда-то любил меня?
— Да — прохрипел Падший. — Верь мне, я говорю правду.
— Ты этого не показывал.
Григори согласно дёрнул головой.
— Обстоятельства не позволяли мне. Но я всегда любил тебя. Я всегда хотел держать тебя в руках. Ощущать тебя рядом.
Это принесло улыбку на идеальные губы.
— О, так значит, ты любил меня.
Копьё высвободилось из его плоти, и Кокабиэль облегчённо вздохнул. Он завопил в четвёртый раз, когда Инаэрион пронзил другое его плечо.
— У людей есть поговорка — Райнаре налегла на древко, всем весом вгоняя его глубже. — Обманули раз — вини обманщика. Обманули дважды вини себя. Сколько раз ты обманул меня, Кокабиэль? Насколько постыдно было бы, если бы ты обманул меня в последний раз?
— Сучка... — прохрипел Падший.
В ответ Райнаре вытащила копьё и вонзила его в живот Григори.
— Чудесная развязка — произнесла она среди его воя, и вытащила Инаэрион, чтобы вонзить его вновь.
* * *
Уриэль приземлился первым. Вечно непредсказуемая душа, он закончил битву, когда стало очевидно, что врагов для него больше не осталось. Тех немногих, что ещё были живы, разделили меж собой его братья, и он не хотел отнимать у них их славу. Серафим опустился рядом с фигурой, чьи крылья отличались от крыльев остальных. Он бросил взгляд на то, во что она превратила своего врага, и усмехнулся.
— Архангел Возмездия, воистину — Уриэль сверкнул ей улыбкой, а затем подошёл к жертве. — Как дела, Кокабиэль? Чудесный денёк, не правда ли?
Григори гортанно прорычал.
— Давненько мы не виделись — Архангел задумчиво погладил подбородок. — Что-то в тебе изменилось, никак не могу понять, что.
Несколько секунд притворной задумчивости, а затем лицо серафима озарилось.
— Ты стал намого уродливее с прошлой встречи!
Кокабиэль пробулькал какую-то непристойность.
— Вы, еретики, всегда столь предсказуемы — вздохнул Уриэль. — Когда вы на грани победы, вы глумитесь и насмехаетесь. Когда вы на краю поражения, вы проклинаете и брызжете слюной. Единственное, что ещё более предсказуемо, это ужасное чувство фасона вашего племени.
— Я... Богоубийца... — прохрипел Падший.
Архангел Воздаяния весело усмехнулся.
— Ну, это, конечно, звучит впечатляюще и мощно, но пока что не защитило тебя от неоднократного продырявливания.
Райнаре восприняла это как сигнал проделать в теле Григори ещё одну. Кокабиэль извивался; он не вопил, но лишь потому, что его горло слишком пересохло от воплей.
— Благодарю, сестра, — Уриэль бросил взгляд на новую носительницу Инаэриона — что подтвердила мою позицию.
Райнаре покраснела.
— Хотя, возможно, тебе стоит отойти — добавил серафим. — Правосудие здесь, и, полагаю, он изрядно сердит на нашего общего друга.
Райнаре моргнула. Затем она увидела, что приближается, кто направляется к ним, кто движется сюда с целью отмщения, и мудро отступила в сторону.
Без удерживающего его ангельского копья, Кокабиэль встал. Это был последний акт непокорности перед лицом неизбежного.
В следующую секунду плоская сторона меча соединилась с его плечом, вновь обрушив его на землю.
— На колени, отброс.
Падший сплюнул кровью. Он зыркнул на владельца меча, а затем клинок нанёс новый удар, на этот раз в лицо, заставив сплюнуть его зубами вместе с кровью.
— Вот она, еретик, — выдохнул ангел — вот смерть, что ты так заслуживаешь.
Массивный эспадон поднялся в палаческой хватке, готовый обезглавить.
— И я, Рафаэль, Архангел Правосудия, дам её тебе.
— Боюсь, я не могу позволить вам сделать это — новый голос остановил происходящее. Они все обернулись к вновь появившемуся, который, несмотря на численное превосходство продолжавших опускаться Архангелов, храбро шагал к ним. — Я Вали Люцифер, и у меня ясный приказ от Азазеля привести к нему Кокабиэля. И я готов сразиться с вами, чтобы сделать это.
* * *
Ему ответил Рафаэль, с жёсткой стальной улыбкой на лице.
— Азазель? Я так погляжу, мой аналог в этом мире не справился с задачей его удержания в клетке.
— Или был уже довольно давно недееспособен — тихо произнёс Вали.
Улыбка Рафаэля стала безжалостной.
— Или так.
Бронированые пальцы продолжали поднимать клинок, сжимая хватку. Вали напрягся, ожидая его удара и неизбежно начинающегося боя.
— Постой, брат — произнёс Метатрон. — Пусть Нефилим решает.
Они расступились, открывая парня, синеволосого, сутулящегося. Его руки были в карманах, как обычно, но на этом обычный вид заканчивался. Сейчас в нём что-то было иначе, отблек эмоций нарушал его обычную маску бесстрастия. Никто не упустил лёгкое нетрезвое покачивание в его движениях. Никто не упустил лёгкую нахмуренность сосредоточенности на его лице.
Танатос следовал за ним, шёл по его следам, как некий безумный сторожевой пёс. Он щёлкал челюстями на малейшее движение, на всё, что воспринималось как малейшая угроза, и его присутствие так влияло на всех, что окружающие, выказывающие беспокойство состоянием парня, не решались приблизиться.
Он приблизился к конклаву ангелов, и немедленно едва не упал. Габриэль поймала его, и бережно поддержала. Она неодобрительно глянула на Метатрона, продолжая поддерживать.
— До чего довела твоя просьба нашего юного Нефилима.
— Метатрон кивнул, принимая обвинение.
— Если бы только был другой способ. Но ты сама ощущаешь это, сестра. Отсутствие Бога. Рассыпающийся фундамент Небес. Представь себя на моём месте, и ты не просила бы меньшего.
Габриэль поджала губы. Было сложно представить, что столь спокойная фигура считанные моменты назад была бурей убийства.
— Некоторые вещи, брат, представляют собой слишком много, чтобы о них просить.
— Поэтому я ещё не просил.
Парень освободился из рук Габриэль. Он с усилием выпрямился, и нахмурился, глядя на причину, по которое его позвали.
— Что вы хотите с ним делать? — он кивнул в сторону Кокабиэля.
Вали, изо всех сил старавшися делать вид, что его не интересует разговор, помедлил, прежде чем ответить.
— Полагаю, Азазель запечатает его. В подходящей тюрьме. Коцит, полагаю.
Парень выглядел усталым. Более усталым, чем мог бы выглядеть кто-то его возраста.
— В таком случае, можешь забирать его.
Вали благодарно кивнул, и шагнул вперёд, подхватить Кокабиэля. Однако ему помешал Рафаэль, вставший одоспешеной преградой между ними. Клинок Архангела оставался занесённым для удара.
— Ты позволишь этому существу жить? — прошептал ангел. — Ты позволишь этому отбросу свободно уйти? Ему, вонзившему клинок в спину Бога? Ему, убившему Отца в его момент слабости? Ему, хвастающему этим преступлением и празднующему его, словно героическое деяние?
— Он будет наказан за это преступление и больше того — тихо произнёс парень.
— Суду Падших ангелов и дьяволов нельзя доверять — не согласился Рафаэль.
— Они не те Падшие ангелы, которых мы знаем — ответил парень. Его взгляд мелькнул к Риас с Соной и их свитам, наблюдающих за противостоянием широко открытыми глазами. — Они не те дьяволы, которых мы знаем.
— Знакомые нам дьяволы — улыбнулся Уриэль — куда уродливей.
— Куда святотатственней — согласился Михаэль.
Бронзовый взгляд Сандальфона накрыл их своей строгостью.
— Дьяволы, не демоны. Мы должны учитывать это различие.
Гладкий шлем Мельхизедека наклонился к Уриэлю. Его тон звучал скорее как вопрос, чем как утверждение.
— Кошки.
Уриэль скрестил руки на груди. Он выглядел почти надувшимся.
— Я просто пошутил. Не моя вина, что смертные не видят разницы.
Рафаэль медленно опустил свой клинок.
— Правосудие не должно быть так забыто — прорычал он.
Парень покачал головой.
— Не наши правила. Не наши законы. Не нам судить. Им. Уважай это, и позволь им самим решать.
Массивный меч опустился, не во взмахе, а остриём в землю.
— Я протестую против решения Нефилима — буркнул Рафаэль. — Я склоняюсь перед Его решением.
Уриэль усмехнулся.
— Разве не все мы?
Вали воспринял повисшее молчание как разрешение забирать Кокабиэля. Падший слабо боролся с его хваткой.
— Хватит уже — вздохнул его временный надсмотрщик. — Ты уже натворил достаточно.
К досаде гибрида дьявол/человек, это лишь подлило масла в огонь безумия Григори. Кокабиэль начал смеяться, его глаза мерцали маниакальным светом.
— Я убью вас всех! — наполовину прорычал, наполовину прохихикал Падший ангел. — Ваших друзей! Ваши семьи! Я вытащу их кишки и выставлю напоказ! Я изуродую всё, что вам дорого! Оскверню! Моя месть будет кровавой! Кроваво-красной! Я окрашу этот мир багровым, и никто из вас меня не остановит!
Его вопли начали походить на рычание безумного зверя.
— Никакая тюрьма не вечна, и когда я освобожусь, я убью вас всех!
Ответ парня был быстрым. Его рука мелькнула змеёй, впечатав ладонь в лоб безумца. Кокабиель успел лишь оскалиться, прежде чем начал дёргаться и содрогаться. Его глаза расширились, а затем закатились.
Слюна капнула с уголка губ, когда он перестал дёргаться. Последовавшая тишина была одновременно благодарной и напряжённой.
Вали вопросительно поднял бровь.
— Что ты с ним сделал?
Парень пожал плечами.
— Гарантировал, что он никогда не освободится.
Он повернулся к ним, его ожидающим союзникам, сделал два шага, и резко упал лицом вперёд. Они все вздрогнули при звуке удара его головы о тротуар.
Уриэль наклонил голову, глядя на его бессознательное тело. Тот факт, что тело Архангела начало исчезать ниже пояса, его ничуть не беспокоил.
— И это, леди и джентльмены, как раз и есть причина, почему не следует призывать несколько Персон одновременно — улыбнулся серафим. — Только подумайте, как у него сейчас раскалывается голова.
Танатос завис над телом своего мастера. Он издал недоверчивый выдох и принялся тыкать его тело очень длинным и очень острым клинком.
* * *
Он проснулся с ровной тупой болью, пульсирующей в его разуме. Боль была сродни монотонному гудению, и ему пришлось проморгаться, чтобы выбросить пульсирующий туман из головы. В глазах возникла окружающая обстановка, затуманеная и расплывчатая, и ему пришлось потрясти головой, чтобы прояснить зрение.
Белые стены и больничный запах подтвердили его подозрение: он находился в медчасти Академии Куо. Это было неожиданно, и беспокоило. Последний раз, когда он видел это здание, оно было разрушено и горело, и Падшие ангелы Кокабиэля парили над ним стаей воронов-переростков.
Через пару секунд замешательство прошло. Должно быть, они каким-то образом отремонтировали здание, пока он был без сознания.
Ясность постепенно вернулась, и вместе с ней — понимание, что в комнате он не один. Первой приметой была шапка рыжих волос; второй — то, что его рука была зажата в её. Он опустил взгляд на фигуру Риас, спящей в кресле, с головой на его кровати, и не мог не ощутить, что что-то не так.
Медленно, осторожно, чтобы не разбудить её, он вытащил свою руку из руки дьяволицы; это действие было почти с сожалением. Риас среагировала встревоженным звуком. Он нерешительно помедлил, на этот раз с реальным сожалением. Слегка вздохнув, он опустил руку обратно в её хватку. Девушка улыбнулась, успокоившись, и сжала её с сонной силой.
Довольная усмешка дала знать, что третья персона, присутствующая в комнате, видела всё произошедшее.
— Сайзекс — произнёс он.
Вместо ответа мужчина накинул на плечи своей сестры одеяло, что было в его руках.
— Сочувствуя другим, Риас временами забывает о себе — дьявол подмигнул ему. — Надеюсь, ты не против братского вмешательства в то, что должно было быть приватным моментом.
— Как долго? — прохрипел он.
— Три дня — спокойно отозвался Сайзекс. — Четыре, если считать этот.
Лицо мужчины смягчилось.
— Ты выглядишь как кто-то, на чьих плечах вес целого мира.
