Племя вихреногих

— Но ты мог бы заменить его. Заменить Мастера.

Вайми кивнул.

— Да, я мог бы. Но... зачем?

— Разве ты не хочешь править миром? — удивился Димка. — Ведь ты можешь же!

— Могу. Но — не хочу.

— Почему?!

— Магам, — нахмурившись, сказал Вайми, — власть вредна. Редкие исключения, как вот я, разносят магию и политику на разные стороны жизни. Иначе, — он мрачно кивнул воспоминаниям, — всякое бывает. Чем сильнее вмешивается маг в жизнь простых людей, тем больше он рискует — и собой, и ими, и миром, в котором поселился. Финал этого ты видишь тут. Лишь величайшие из магов умеют балансировать на лезвии клинка. Или обладатели других сил. Боги сильнее волшебников, но и они не спешат применять свою силу активно. Да и волшебников всегда было мало, хотя их искусство доступно любому в моем обществе... Боги же равны друг другу в мощи. Этот мир, Димка, уравновесил Мастер, и ему одному известно, сколько итераций прошло, прежде чем он перестал распадаться из-за влияния Кор-Гута. Да, теперь я могу повергнуть его, тогда зомби вновь обратятся в людей. Но что будет с ними теперь, когда Мастер не преграждает им путь к магии? Надир не сделает волшебниками всех. Только часть. Появятся те, кто повелевает другими чистой силой. И поверь, я знаю людей, — таких будет много. Кто-то, безусловно, взойдёт, но будут те, кто приподнимутся и решат, что им хорошо и так... Я не уверен, что хотел бы жить в таком обществе. Я умею балансировать, — но как сбалансировать общество из магов с разными интересами, целями и смыслами? Колодец, откуда берутся дураки, неисчерпаем. Если один путь может привести к истине, тысячи ведут к заблуждению. И чем больше шагов делаешь, тем скорее собьешься с дороги.

— Что же ты тогда сделаешь?

Вайми печально улыбнулся.

— Я уйду, Димка. Уйду навсегда.

— А я?

— А ты совершишь то, что должно. Вместе с Льяти. Я знаю, что так будет. Прощай же!

И он просто... исчез. Исчез навсегда...

10.

Какое-то время Димка смотрел на пустоту перед собой, пустоту, которая уже никогда не даст ответов. Да, Вайми действительно был бог. И этот бог не принимал отказов и не нарушал собственные правила. Он просто не мог поступить иначе. В его понимании человек, отказавшийся от мечты, был уже не человеком. С таким же успехом он мог отказаться от дыхания, от любви, от жизни. Уходя, он оставил Димке шанс. И он собирался этим шансом воспользоваться...

11.

В дальней стене комнаты была массианая бронедверь. Открыв её Ключом, Льяти вышел во вторую комнату. Вдоль её стен стояли три огромных шкафа, в которых хранились какие-то приборы, блоки и детали. На полу виднелись следы от сапог, а в центре комнаты в воздухе висел мерцающий шар. Сверху и снизу его обрамляли ступенчатые металлические полюса. Шар тихо потрескивал и как бы шевелился.

— Вот и всё. Это выход прямо в Унреаль, — Льяти показал на шар. — Тут уже всё настроено. Войдешь туда — и сразу же окажешься там.

— А как же ты? — спросил Димка. — Энергия Цитадели на исходе, если я пройду ТУДА — портал закроется.

— Не волнуйся, я найду способ присоединиться к тебе. Просто тут есть дела, которые надо закончить. Я не хочу, чтобы кто-то последовал за нами. Например, Драмл.

— Ты можешь воспользоваться моим ручным порталом, — предложил Димка. — Но для этого нужно, чтобы ты находился рядом с ним. То есть, он должен быть у тебя.

Льяти покачал головой.

— Портал — это слишком опасно. Он может сработать, когда поблизости будут другие порталы, например, портал Драмла. А ты сам знаешь, что со мной тогда будет.

Димка знал и потому передёрнулся. Он неохотно признал правоту Льяти.

— Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делать, — сказал он. А потом отвернулся — и вошёл в портал.

Мир вокруг ослепителось вспыхнул — и погас.

12.

Очнулся Димка, лёжа на чём-то вроде матового стекла. Лежать на нём было неудобно. Опираясь ладонями об холодную, гладкую поверхность, он кое-как поднялся на ноги.

— Где я? — спросил он у мира, осматриваясь.

И тут он увидел всё. Это был явно не мир, в котором он родился. До попадания в Ойкумену он не видел ничего, кроме родного города и его окрестностей. А теперь он оказался в мире, который не мог назвать даже краем света. Это была пустыня. Вокруг расстилалось бесконечное, безвидное пространство, белое и холодное, как снег. Не было на нём ни малейшего следа жизни — ни растений, ни животных. И только вдали поднималась высокая белая гора, в которой темнел трапециевидный портал Ворот, ведущих назад, в Реаль. А напротив висело облако туманного свечения, сгущавшееся в центре в нечто вроде солнца, освещавшего равнину. Небо над ней было непроницаемо-чёрным. И всё. Ничего больше.

Димка понял, что это и есть тот самый Надир, о котором говорил Льяти. Но его самого тут не было, а без него идти к Надиру не стоило. Ничем хорошим для него это не кончилось бы.

Димка посмотрел на Ворота, ожидая, что Льяти выйдет из них. Но там никого не было. Равнина оставалась пустынной.

Он подождал, потом подождал ещё. Потом сам пошёл к Воротам, но вскоре упёрся в нечто вроде пелены слабо дрожащего воздуха, прозрачной, но непреодолимой. Она протянулась через равнину из края в край, насколько хватал глаз, и он сразу же понял, что её бесполезно обходить. Ворота дразняще маячили за ней, близкие, но недоступные.

Димка отвернулся от них и осмотрелся. Мир вокруг выглядел очень негостеприимно. Вряд ли здесь найдется еда, подумал он. Впрочем, и вода тоже. Если я не смогу вернуться в Реаль, я просто сдохну. Медленно и очень неприятно.

Он снова обернулся к Воротам, стараясь оценить расстояние. Они были расположены на расстоянии чуть меньше километра от него, а между ним и ними — все та же прозрачная, но непроницаемая пелена. Итак, вернуться он не сможет. Придется идти к Надиру. Почти наверняка он там умрёт. И всё-таки он не колебался.

— Ну что ж, — сказал он себе, — раз уж я сюда попал, я должен пройти всё до конца. И если мне суждено здесь умереть, значит, так тому и быть.

Он повернулся к Надиру и шагнул вперёд, к его сияющему центру. Что-то отталкивало его, словно навстречу дул ветер, хотя никакого ветра не было. Вначале он шёл медленно, но потом, видя, что дальше идти не может, побежал. Но потом не смог и бежать. Буквально с каждым шагом сопротивление возрастало. Наконец, Димка замер и оглянулся назад.

Сразу за ним стоял Льяти.

13.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Димка ощутил облегчение — столь сильное, что даже не удержался на ногах и сел на белую поверхность. Льяти сел рядом с ним. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь присутствием друг друга.

— Где-то здесь должен быть Вайми, — наконец сказал Льяти. — Странно, что его до сих пор нет.

— Я не чувствую его, — сказал Димка. — Ни малейшей связи. Как будто мы и впрямь находимся в разных мирах или во времени...

Они помолчали, глядя друг на друга и на мерцающую сферу Надира. Потом Льяти с усилием заговорил — он явно испытывал то же, что и Димка.

— Так, значит, в этом мире нет ни одного человека?

— Ни одного! — горько ответил Димка, и Льяти кивнул. — Мы — первые, кто попал сюда. И последние. Это — мир-призрак, где никогда не рождались люди. Никогда!

— Да, — согласился Льяти. — Но зато... теперь ты знаешь, что значит — умереть.

— Я знаю, что такое — жить, — ответил Димка. — И мне этого хватит.

Льяти печально покачал головой.

— Не хватит. С точки зрения Реали мы умерли. Это единственный способ попасть сюда, на самом деле.

— Я чувствую себя вполне живым, — возразил Димка.

— Дим, это лишь иллюзия. Даже твоё тело. На самом деле, сейчас ты уже призрак. Как и я. Если ты захочешь, то сможешь превратиться ещё во что-нибудь. Или вообще развоплотиться. Но я бы не советовал. Это может очень плохо кончиться.

— То есть, нам тут не надо есть, пить и так далее?

— Именно. Мы можем сидеть тут целую вечность. Но у меня на неё совсем другие планы.

— Надир, да?..

Льяти слабо улыбнулся.

— Да. Но я не могу его использовать. Пока что. Нужно снять защиту. Иначе мы не сможем даже подойти к нему.

— Это я уже понял, — буркнул Димка. — Ну и как нам это сделать?

Льяти ожесточенно почесал ухо и перевёл взгляд на шар.

— Я знаю, как это сделать, — наконец сказал он. — Но это... довольно рискованно. Скорее, даже очень. Как только защита падёт, Драмл сможет прорваться в Унреаль и попытается овладеть Надиром. Тот должен уничтожить его... но "должен" — не значит "сможет". А если вдруг НЕ сможет, мы станем его рабами на неисчислимые века.

— Но выбора у нас всё равно нет? — догадался Димка.

— Точно. Разве что сидеть здесь всю вечность. Что меня совершенно не устраивает — да и тебя, наверно, тоже.

— Наверно, — неохотно согласился Димка. Пусть он и стал призраком, но помирать ему не хотелось совершенно. — Ну и как же ты намерен снять защиту?

Льяти криво усмехнулся.

— Я не могу снять защиту Надира. Никто не может. Кроме него самого.

— Как это?

— Ну... примерно так?

Сделав сложный жест руками, Льяти коснулся Ключа. В тот же миг в глаза Димки ударил страшный, неистовый свет. Он закричал, закрывая их руками, крепко зажмурился и смог открыть глаза лишь, когда это страшное сияние уже слабело и гасло. Надир превратился в колоссальный шар белого пламени. Он стремительно расширялся, от него отделилась полупрозрачная светящаяся сфера, внутри которой медленно раздувалось и тускнело пламя. В небе над сферой вспыхнул ослепительный белый круг, тоже стремительно расширяясь.

Вдруг его сердцевина стала чёрной. От неё во все стороны побежали черные зигзаги трещин — казалось, чудовищный взрыв расколол сам небесный свод. А в центре этого взрыва, где-то на границе видимости, появилась чёрная точка. Она быстро увеличивалась в размерах, пока сама не превратилась в огромный шар. Он был окутан тёмно-синим сиянием, и это сияние постепенно становилось всё ярче и ярче. Оно залило всё небо, а затем и саму сферу Надира. И в тот же миг в её недрах раздался грохот, словно тысячи ударов гигантского молота по громадному камню. Вторая сфера вздрогнула и стала медленно оседать вниз. Вокруг неё уже не было ничего, кроме мрака. А потом она рухнула на землю, и из неё вырвались языки пламени. Через несколько мгновений от неё остался только ослепительно белый шар, который медленно поднимался вверх...

Димка почувствовал, как земля под его ногами дрогнула, а затем всё пространство вокруг них задрожало, поплыло, завертелось, и они словно оказались в какой-то другой стране. Это было похоже на то, как если бы они вдруг оказались на дне гигантской чаши, а потом края чаши начали опускаться, а дно поднималось. Поток света, вырвавшийся из сферы, был настолько мощным, что заставил их вновь зажмуриться, и одновременно с этим раздался такой грохот, что у них заложило уши. Послышался ещё один удар, но теперь в этом грохоте было что-то ещё, какая-то вибрация, которой раньше не было. А потом всё исчезло.

Димка поднял голову, и увидел, как медленно, на глазах, уменьшается и исчезает в темноте огненный шар. Он не распался на отдельные части, не рассыпался в пыль, а просто растворился в воздухе. На его месте расплывалась тёмная воронка, похожая на дыру в небо. А потом Димка увидел и самого себя. По крайней мере, там, где раньше был он, стоял другой мальчишка. Незнакомый, высокий и худой, с длинными волосами, собранными в пучок на затылке. Но это всё равно был он.

— Ну... вот и всё, — наконец сказал Льяти, и Димка вздрогнул, услышав его голос. — Драмл попытался прорваться к Надиру, но пал. Всё кончено. Пошли.

14.

Димка не знал, шли они или просто плыли вперёд — ведь всё остальное вокруг них исчезло. Он не знал и сколько занял этот путь — времени тут тоже не было. Наконец, он остановился, глядя на сверкающий, переливающийся всеми цветами радуги, гигантский шар, висящий в пустоте. Он был огромен, этот шар, и, казалось, состоял из одних лишь цветов. Ничего больше не осталось, даже силы тяжести. Не было ни верха, ни низа, только пустота вокруг. И, в то же время, они здесь были. Димка не мог понять этого. Льяти подошёл к нему и сказал:

— Это — наш мир, Димка. Ты можешь называть его как угодно — домом, раем, но главное, что это — мир. Мир, в котором живут многие боги, как ты. Или я.

Димка посмотрел на него и вдруг подумал: "А ведь я, наверное, могу стать таким же, как он... Наверное, я и правда — бог".

Он протянул руку к шару и заглянул в него. Мгновение он колебался, а потом осторожно прикоснулся к его поверхности. Шар был тёплым.

"Да, — подумал Димка, — это — моё место. Всё, что мне нужно — это просто быть здесь".

Шар, как и всё вокруг, сиял. И был он словно живой, он то светился, то гас, он становился то зелёным, то красным, то синим. Цвет менялся, но не переставал быть цветом. А ещё он был бесконечно разным, но неизменным.

Льяти протянул руку, и шар засветился ещё ярче, а потом вдруг засверкал всеми цветами, и тут же стал белым.

— Ты видишь, — сказал он, — у нас есть всё. Всё, что может быть. Мы можем сами творить свою реальность. Если захотим, — он улыбнулся. — Ведь ты же хочешь этого?

Димка молча кивнул.

— Ну что ж, тогда смотри, — и Льяти снова протянул руку к шару. Тот вспыхнул ещё ярче. Теперь он был весь белый. И тут Димка увидел, как внутри шара засияло что-то вроде радуги. Она то вспыхивала, то гасла. Потом на ней стали появляться какие-то надписи. Он не понимал языка, на котором они были написаны, но это не имело значения. Он знал, что это язык его собственного мира, который он видел сейчас в этом шаре. И вдруг всё это исчезло. Шар погас — или как-то оказался внутри Димки. Льяти стоял и смотрел на него, улыбаясь.

— Я знаю, что ты ещё не понимаешь этого, — сказал он, — но скоро поймёшь. И тогда мы начнём.

Конец.