Трогаю чашку — терпимо.
Откладываю книгу и беру печенку-заедку. Отхлебнув чая, кидаю заедку в рот, и он наполняется сладким масляным ароматом райского ореха, добываемого из косточек райских яблок. Сами яблочки то близняшкам на разные мази кожу молодящие пошли, а орехи вот мне достались. Правда орехи оказались не простые, прежде чем их опробовать следовало их как в сказке через огонь воду и медные трубы провести. Добытые из косточек ядра следовало поджечь, чтобы выгорел яд что в скорлупе был, а потом в солёной воде толочь для большего аромата, и под конец женить на тесте или иной пище. Можно было конечно и одним обжигом обойтись, но тогда действие у одного ядрышка было такое что даже Поля удивлялась моей мужской силе — а оно мне надо в мои-то годы.
— А-а, по-омо-оги-ите, ву-урдал-лак. — Раздаётся крик со стороны лестницы, и чашка в руках вздрагивает.
— К бою, — резким выкриком поднимаю тревогу, ставя чашку на стол.
Бросаюсь к коридору ведущему к лестнице, Ли-Фен скользит справа сзади, Неждана откидывает книгу и так же устремляется в коридор.
В коридоре стоит Ливи и, прижав Богшу — одного из моих свободных источников — сосёт кровь прямо у него из горла. Замираю, осознавая происходящее.
Ли-Фен проскальзывает вперёд и встаёт в оборонительную стойку, тяну с пояса поводок от ошейника вампирессы, со стороны спины чувствуется усиление манофона — Неждана накачивает заклинание. Активирую ошейник, со стороны лестницы появляется Ли-Киу, Ли-Фен встаёт в боевую стойку, переводя правую руку в положение удобное для укола.
— Захват, — командую я, выставляя няшкам приоритет, и одновременно готовя ударный конструкт.
— С-с, — шипит Ливи, отрываясь от мужика.
Няшки, роняя мечи, бросаются к вампирессе с одними кинжалами. Завязывается бой. Ливи отталкивает Богшу под ноги Ли-Фен, и кидается к Ли-Киу. Ли-Фен прыгает рыбкой через мужика, Ли-Киу махают руками как комар крыльями — не уследишь, я метаю конструкт в спину вампирессе. Ли-Фен делает кувырок, Ливвианнелла теснит Ли-Киу, но мой конструкт сбивает её с ритма, чем няшка и пользуется — выравнивая положение. Вставшая Ли-Фен вступает в бой, и через пару мгновении вампиресса оказывается, прижата няшками к стене с заломленными назад руками.
— Ну вот, зря старалась, — вздыхает сзади Неждана.
— И как это понимать? — спрашиваю я у вампирессы, в глазах которой вижу осмысленность.
— А что тут понимать, наша разумница перепутала дикий лес с законным городом, а хумана перепутала с животным, — делая вид, что безразлично рассматривает пустой потолок, делает предположение спускающаяся по лестнице Тави. — Хотя, скорее всего, она ничего и не путала, а всегда так считала.
— Не мудрено спутать, коль спать приходиться в зверинце, — не остаётся в долгу Ливи. — Я не рассчитала своих возможностей, из-за чего у меня резко упала густота крови, что пробудило охотничий инстинкт.
— А фляжка? — киваю я на пояс вампирессы, где висела упомянутая артефактная ёмкость.
— Пуста, — односложно отвечает Ливи.
— Да куда тебе столько понадобилось? — не могу скрыть я удивления, и тут начинаю догадываться. — Ты что, весь день провела подключённой к ментальной сети грибницы?
— Ты сказал, что я могу пользоваться ею сколько хочу.
— Да, говорил, но я-то считал тебя достаточно разумной, чтоб знать свой предел, и держать свои желания под контролем.
Ливи молчит — ибо сказать ей в этой ситуации нечего.
— Значит так. С этого момента тебе разрешается пользоваться ментальной сетью грибницы не более часа в день и только во время моего присутствия дома, — установил я новые условия для Ливвианнеллы. — Кровь сама добывай как хочешь, может это научит тебя самоконтролю, а тронешь ещё раз домашних — накажу. Понятно? — показываю Ливи поводок от её ошейника.
— Понятно, — отвечает вампиресса.
Глава четвёртая.
— Хозяин, Польке и Тачите плохо, — выкрикнула Амалия ворвавшись в мой кабинет.
— Что с ними? — вскакиваю я, беспокойство девушки — не ставшей по пустяку так врываться в комнату — передаётся и мне.
— Не знаю, они на торг ходили, а пришли и упали в прихожей, — сообщила Амалия, торопливо идя с боку. — Тачита кровью харкает.
"Ко мне", — отдаю ментальный приказ близняшкам.
"Тревога, всем в прихожую", — отдаю приказ всем остальным через Дом.
— Хозяин, — вскакивает Ната, стоявшая на коленях возле Поли.
— Что случилась? — спрашиваю я, взгляд метается между Тачитой прислонённой к стене и Полей лежащей на полу.
— Нас отравили, — шепчет Поля.
В прихожей начинают собираться встревоженные домашние.
— На улице, ничего подозрительного нет, — сообщает вошедший в дом Торк.
— Кто? — наклоняюсь к Поле.
— Торговец сухофруктами седьмая лавка во втором ряду, — сообщает девушка, и заходиться в кровавом кашле. — Он сначала приставал ко мне, а потом извинился и по горсти изюма нам дал. Кха-кха.
— Всё, тихо-тихо, молчи, — глажу Полю по голове. — Арина и Амина помогаете Поле, Афина и Алина — Тачите.
— Слушаемся, — хором откликаться близняшки.
— Бронислав и Воислав, хоть под землёй найдите госпожу Виолету. Бегом, — рычу на братьев, видя, что Поля слабеет на глазах. — Амалия, ближайшего целителя сюда, плачу золотом. Торк.
— Зак, пригляди, — отдаёт приказ орк.
— Держись маленькая, сейчас целителя приведут, и он тебя вылечит, — присаживаюсь возле Тачиты
— Хозяин, — с надеждой смотрит на меня гоблинка, — Кха, простите, от меня одни заботы.
— Да что ты маленькая, разве это твоя вина, — успокаиваю Тачиту, кидая вопросительный взгляд на Афину.
"Слишком сильный, ничего не можем", — качая головой, ментально отвечает близняшка, продолжая что-то плести.
До боли сжимаются кулаки, в глубине поднимается волна гнева, — тварь, убью, живьём сгною. Кидаю взгляд в сторону Поли, на глаза наворачиваются слёзы, — ни одного заклятья от отравления я не знаю.
"Тяжело, продержимся, недолго" — приходит ментальный посыл от Арины, на сердце становиться чуть легче.
— Хозяин, кха, щёлковая одё... кха-кха, для утех, простите, — шепчет гоблинка в полубреду, и заходиться в кашле.
— Тихо-тихо, — глажу крохотные пальчики, вцепившиеся в мою ладонь.
— Господин, надо выбирать, Полю мы может, сможем продержать, но гоблинку... она умирает, — шепчет на ухо Афина. — Простите, но надо выбирать.
— Хорошо, — горло перехватывает, глаза жжёт, челюсть сводит от напряжения, — она моя женщина, и то, что гоблинка и холопка, ничего не значит. — Оставьте заклинания, пусть Любомира поддержит их, сколько сможет.
— Хорошо.
— Она умерла, — сообщила через некоторое время Любомира, отведя взгляд, — ни для кого не было секретом то, что Тачита не простая гоблинка-холопка.
Красная пелена ярости застилает глаза.
— Неждана, Ли-Киу, Ли-Фен, за мной, — вскакиваю я, с желанием кого не будь убить, точно зная кем, будет, этот кто-то.
— Постой, этот торговец неспроста их отравил, — бросает мне Ливи.
— Не важно, он это сделал, остальное неважно, — кричу я вампирессе.
До двери остаётся пара шагов, когда крепкие тонкие пальцы хватают меня за горло, амулеты уже в руке, но их активация ничего не даёт. В глазах темнеет.
— Стой или я сломаю ему шею, — кричит над ухом Ливи, разворачивая меня.
— Отпусти, — шипит Ли-Киу, чей меч нацелен чуть правее моего горла.
В шею втыкаются четыре иглы, меня прошибает озноб.
Неждана плетёт любимый "огненный кулак", Ли-Фен подкрадывается слева.
По шее течёт успокаивающее тепло.
— Если я не получу остальные шарики, то одной пиявке будет больно, — громко предупреждает Тафи.
Тьма поглощает сознание.
Было очень приятно, блаженство и спокойствие захлёстывало тело, — мягкая постель, тёплое невесомое одеяло, что ещё надо мужу?
Поля?!
Резко сев, открываю глаза, — справа Амалия, слева Неждана с "огненным кулаком", между кроватью и дверью на табурете сидит Ли-Фен, справа в дальнем углу на табурете сидит Ливи накрытая "водяным щитом", напротив неё — держа правую руку на рукояти меча — стоит Ли-Киу.
— Хозяин, как вы? — спрашивает Амалия, насторожено смотря на меня.
— Что это было? — задаю я первый пришедший на ум вопрос, после того как вспомнил последние мгновения перед потерей сознания.
— Поцелуй вампира, — лениво повернув голову, безразлично отвечает вампиресса.
— Что с Полей?
— Жива, но очень слаба, госпожа Виолетта и близняшки сейчас у неё, — быстро ответила Амалия.
— Слышь, клыкастая, объясниться не хочешь? — сурово смотрю на вампирессу, одновременно понимая, что поступила она так неспроста.
— Торговец Галим никогда ранее не позволял себе что-либо подобное. Аполинария регулярно покупала у него сухофрукты для вас, он знал это, и как человек далеко не глупый не мог не понимать что девушка занимает довольно высокое положение среди слуг. А теперь вопрос, зачем мелкому торговцу ссориться хоть и с учеником, но магом успевшим изрядно нашуметь в городе? Ему жить надоело? И последнее, хотя нет, это не моё дело, — Ливи с лёгким презрением отворачивается в сторону. — Кто вас хуманов разберёт.
— То есть, скорее всего, он не сам..., а его заставили, и торговец на самом деле лишь приманка в ловушке, — размышляю я вслух.
— О, ещё не всё потеряно, господин маг головой умеет не только есть, но и чуточку думать, — не удерживается от сарказма вампиресса.
— Отпустите её, — велю я няшкам. — Неждана, сними полог.
Встаю и иду в комнату Поли.
— Здравствуйте госпожа Виолетта, — здороваюсь с целительницей.
— Здравствуй Дарвел, ну и беспокойный ты человек, ты хоть один учебный год без приключений начать мог? — пеняет мне она.
— Да я бы с радостью, так ведь не дают, твари, — кривлюсь, подходя к лежащей на топчане Поле. — Как она? — смотрю на бледное осунувшееся с белыми губами лицо девушки, внутри поднимается злость, — я ладно, понятно, но служанок неповинных то за что?
— Плохо, — качает головой целительница. — Близняшки твои всё сделали правильно. Поняв, что не могут обезвредить или остановить яд, стали переливать кровь. Да и внутренности ей они промыли на совесть, всё что могли — вывели. Что говорить, некромантки всё-таки, — с толикой зависти похвалила девчонок она. — Но яд был алхимический, и делов натворить успел, все внутренности ей попортил. И не будь у тебя в доме столько магов, и огромного количества манны, не продержали бы её они. Повезло девке, одалиска она и к болезням заразным и ядам всяким у неё сопротивляемость повышена раза в три по сравнению с обычным человеком, и ребята меня нашли быстро, да и знаком мне этот яд был. Повезло, одним словом.
Яд я вывела, но организм у неё сильно ослаблен, без целительской помощи она умрёт. Простое лечение обойдётся в пять золотых, качественное — пятнадцать, а полное не менее тридцати.
— Самое, полное, — без колебании отвечаю я. — А Тачита?
— Ну я так и думала — мужи на одалисках как правило не экономят, — покивала своим мыслям госпожа Виолетта. — А гоблинка.... Всё правильно близняшки тебе сказали, не было у неё шансов, даже у обычного человека их, считай — не было, что уж говорить про гоблинку.
— Ясно, — вздыхаю, касаясь пальцами безвольной руки Поли, лежавшей поверх тонкого одеяла.
Обговорив с госпожой Виолеттой лечение Поли и отдав ей задаток на зелья, попрощался с целительницей и отправился к сэру Онагосту. Рыцарь принял меня сразу, — видимо, откуда-то знал уже о произошедшем или вправду был не занят ни чем важным. Внимательно выслушав меня, вызвал служивого алхимика, который у меня зачем-то взял кровь, и отправил домой, наказав объявить дома осадное положение.
Придя домой, зашёл в комнатку гоблинок и посмотрел на Тачиту, на лице которой была мягкая удовлетворённая полуулыбка — явно близняшек работа. Вздохнув — пообещал гоблинке отомстить за неё, и с тяжёлым сердцем вернулся в свою спальню — мне ещё никогда не приходилось терять близких вот-так.
Утром, положив со словами "В этом мире не пришлось — так пусть в посмертии твоё тело ласкают шелка" приготовленную Амалией сшитую для Тачиты ночную рубашку из подаренного мной шёлка на грудь гоблинке, я вышел из комнаты, позволяя позванной гоблинке-шаманке провести потребные ритуалы. Похоронили Тачиту на Городском кладбище, на новом третьем уровне во втором правом туннеле в верхнем ярусе. Один подмастерья правда стал возмущаться по поводу того что над его отцом будет похоронена какая-то гоблинка, но быстро изменил своё отношение к Тачите после того как послушник Морены Лика Мары глазами показал на спины близняшек одевших парадные мантии целительниц-учениц. Где помимо знака целителей — символического человечка на фоне руны Жизнь, присутствовал знак некромантов — большой Уроборос оплетавший руны Жизнь и Смерть.
Мы сидели за поминальным столом, когда Дом сообщил что кто-то сточиться в дверь, я было хотел остановить подскочившую Равиту, но шустрая гоблинка уже перешагивала порог прихожей. Пару мгновений в зал вошли трое вампиров с уверенно надменными лицами, по поведению же гоблинки было видно что она находиться под ментальным воздействием.
— Ты маг Дарвел? — спросил средний вампир облачённый в кожаные одежды поверх которых красовался почти скрытый перевязями артефактный нагрудник, после того как осмотрел присутствующих. — Тут тысяча империалов, в два раза больше чем заплатил ты, — бросил он на стол тяжелый кошель как какой-то мусор. — Я забираю Ливвианнеллу, потрудись принести грамоты.
Кошель, как пущенное из катапульты ядро пролетев над головами близняшек, покатился по столу и остановился, лишь столкнувшись с чашей с ритуальным вином, от удара чаша перевернулась, выплескивая волной на белое полотно своё тёмно-красное содержимое. Красная пелена гнева в одно мгновение застила глаза, послышались звуки встававших разумных и опрокидывающихся табуретов, характерный звон и шелест подбираемых и вынимаемых ножей.
— Дарвел нет, — раздался крик Ливи. — Отец, извинись, стойте, это недоразумение, — надрывается вампиресса, сидевшая слева от меня сразу за близняшками.
— Недоразумение говоришь, — рычу в ярости, настроение — демона живьём сожру.
— Хозяин, пара шариков и я этот кошель в глотку наглой пиявке забью, — предлагает Тафи сидящая дальше.
— Хозяин, мой отец невесомый, тут всё будет завалено трупами, — орёт Ливи не двигаясь с места и лишь мотая головой — за руку её держит Амалия оказавшаяся как-то рядом. — Дай объясниться, он просто не понял что у нас похороны.
Мана устремляется в ускоряющий конструкт, рука тянется к жезлу с "огненным кулаком", — правильно, трупами вампиров тут будет всё завалено.
Тем не менее, слова вампирессы меня отрезвляют.
— Ливвианнелла, потрудись объяснить, что значит..., — звучит голос главного вампира, имеющего несколько удивлённый вид.
— Отец, потрудись извиниться, господин Дарвел сегодня похоронил близкого разумного, — перебивает его Ливвианнелла. — Отец, прошу, прислушайся к моим словам. Воспользуйся разумом а не только его силой.
