Зал Вторичного Мира встретил его сумрачной пустотой — собрание историй, которые уже никогда не будут закончены. Их создатели покинули мир в первую очередь, отвергнув опостылевшую Вселенную грез. Лишь несколько десятков фанатиков ещё пытались продолжать уже лишенный смысла труд, но вот и они все куда-то исчезли...

Кое-где Лэйми заметил разбросанные книги, опрокинутые лесенки. ТЕ уже побывали здесь и он чувствовал, что они и сейчас находятся где-то в здании.

При виде этого громадного труда сорока тысяч человек, занявшего более века, — труда брошенного и оказавшегося совершенно напрасным, у него перехватило горло. Там, снаружи, выходцам из-под Зеркала было не до утонченных историй. А для жителей возрожденного Джангра они и вовсе были совершенно непонятны...

Лэйми понимал, что Библиотеку нужно спасти — вывезти её книги хотя бы в Арсенальную Гору (благо её арсенал давно опустел — накопленное там оружие сыграло решающую роль в войне с Братством и его уходящие брали много и охотно. А производить новое стало некому...). Вот только у него просто не хватит на это сил...

Он хотел было пройти к своему уголку и взять хотя бы свои любимые книги, потом передумал. Оттуда, из дальнего конца зала, долетали подозрительные шорохи — крысы, а может, и не только они...

Лэйми понял, что оставаться здесь небезопасно — конечно, ТЕ боятся его ваджры, но кто даст ему гарантию, что у ТЕХ нет оружия?

Он торопливо скатился вниз. Как он, собственно, уже ожидал, багажник его скутера был открыт, сумка исчезла. Сандалии лежали на полу, далеко друг от друга. Он подобрал их, потом в ярости огляделся. Откуда-то из темной глубины коридора явственно донеслось хихиканье.

Ему захотелось броситься туда, отобрать свои вещи... вот только именно этого ТЕ и ждали. ТЕ были безумны; они не поняли, что проще было угнать его скутер, да он им и не был нужен. Им был нужен сам Лэйми.

Какое-то время он награждал себя самыми нелестными эпитетами за столь глупую потерю барахла (собственно, там не было ничего ценного — так, милые его памяти игрушки детства, разрозенные заметки об истории Хониара, запасная одежда...) потом плюнул и сел в скутер. Всё, что у него теперь осталось — ваджра и рукопись первого его труда, которую он, свернув в трубочку, непонятно зачем сунул в карман куртки. Ну да ему ничего больше и не нужно...

Скутер скатился с лестницы, словно с горы. Лэйми едва не врезался в фонарный столб, потом повернул машину и направился к Ключу. В его душе росла холодная ярость — может быть, и ему плюнуть на этот выморочный, отслуживший своё мир и выйти туда, наружу, где у него, по крайней мере, может появиться семья?

Тот, первый Ключ, созданный Охэйо, конечно, не мог пропустить всех желающих — а также их авиусы и террейны. Ему пришлось построить новый — ребристую срезанную пирамиду шириной у основания в пятьдесят метров и высотой в десять, с пятью игловидными шпилями, торчавшими из её плоской крыши.

Ключ наверняка ещё работал. Он мог создавать Зеркало диаметром метров в пятьсот — но им не пользовались уже два здешних года. Все, кто хотел, давно покинули город, никто из внешнего мира не мог вступить сюда, не обратившись в камень, и оставшиеся — те, кто превыше всего ценил свои бесконечные жизни, — решили использовать его для создания Малого Хониара, если работа Генератора станет неустойчивой. Вокруг даже были построены удобные двухэтажные дома. Лэйми давно хотел присоединиться к ним, но сомневался, что жизнь внутри столь небольшого пространства окажется приятной, даже если учесть неисчерпаемость Вторичного Мира...

Ещё издали он понял, что опоздал: у основания Зеркала уже вздымался колоссальный полукупол рыжеватой непроницаемой мглы. Убедившись, что ворота на свободу захлопнулись, он повернул обратно, к центру города. Громада Генератора возвышалась в конце его пути, словно гора.

Лэйми чувствовал нечто, весьма похожее на отчаяние: он хорошо представлял, какой станет его жизнь под Зеркалом наедине с ТЕМИ. Внутренности у него заледенели, но сознания страх пока не коснулся: он ещё мог надеяться, что Охэйо заново откроет выход наружу.

Туда, за Зеркало, ушли Алина, Ксетрайа... вообще все, с кем он мог разделить свои чувства. Что с ними сейчас? Он не знал. Они звали с собой и его, но он не пошел. Почему? Никто не ставил ему в вину жертв первого, трагического столкновения с Братьями Силы, но сам Лэйми не мог простить себя. Он решил остаться в своем мире до конца.

Вот только мир Зеркала на глазах переставал быть ЕГО миром.

Обогнув Генератор, он увидел шестнадцатиэтажную громаду Арсенальной Горы. Вход в неё оказался наглухо закупорен монолитной квадратной плитой, — в ней Лэйми не сразу признал поворотную террасу. Охранявшие проем боевые звери куда-то исчезли. По дороге сюда он тоже никого не видел, но это только усилило его страх. В последние три месяца он вообще не видел ни одного живого лица. Собственно, и не стремился, но всё же...

С другой стороны в Арсенальную Гору вели вторые ворота, поменьше, и Лэйми решил попытать счастья там. Но на западной стороне обегающей её улицы лежало Кладбище — и увидев его, он испытал настоящее потрясение.

Ворота в высоченной ограде из дерева и колючей проволоки оказались распахнуты. Бродившие за ними боевые звери — последние, что остались в Хониаре, — тоже куда-то пропали. Теперь там, среди куч глины, копошились бледные фигурки. Многие могилы уже зияли отверстыми ямами. Это... это...

ТЕ пришли, чтобы освободить своих.

На Кладбище их покоилось больше четырех тысяч.

Лэйми плохо запомнил, как оказался у задних ворот Арсенальной Горы. Вероятно, его руки сами управляли скутером, пока сознание вопило от ужаса.

Эти ворота, утопленные во врезанном в наклонную стену портале, были не очень большими — квадратные, высотой метров в пять. Их монолитные створки открывались только изнутри и Лэйми оставалось лишь ждать, когда его заметят. Ожидание оказалось долгим. Он имел время подумать, что делать, если в Горе никого нет.

Это были очень неприятные мысли.

Когда плиты толщиной в полметра наконец дрогнули и поползли в стороны, Лэйми уже почти решил искать себе укрытие в другом месте. Несколько бледных фигурок на Кладбище подошли к ограде — слава Богу, с внутренней стороны — и принялись пристально смотреть на него. Лиц с такого расстояния в полумраке было не различить, но всё равно Лэйми пробрала дрожь.

За внешними воротами был глухой шлюз. Когда Лэйми вплыл внутрь, они сомкнулись и несколько секунд он был заперт в темном металлическом кубе. Потом перед ним раздвинулись внутренние створки. Он увидел главный коридор Горы — совершенно пустой и полутемный. Большая часть громадных панелей на потолке уже не горела, уцелевшие, разбросанные как попало, предсмертно мерцали.

Охэйо стоял у стены, у маленького пульта, управляющего воротами. Вот он совсем не изменился — всё в той же зеленовато-синей кожаной куртке и черных штанах, босой. На его левом запястье висел блик. Лицо у него было задумчивое и даже несколько меланхоличное. Едва посадив скутер, Лэйми бросился к нему.

— Аннит, что случилось? Где боевые звери? Где все? Что происходит?

Охэйо широко улыбнулся ему — словно сбылось что-то, на что он не смел и надеяться.

— Я думал, что уже не увижу тебя, — сказал он, взяв Лэйми за руки — наверное, чтобы убедиться, что он живой. — Я вообще думал, что остался один. Совсем.

— Так что же происходит? — спросил Лэйми.

Они уже шли по коридору-каньону к тем комнатам, в которых Охэйо устроил себе обиталище.

— Всё началось как-то постепенно. Когда начали исчезать люди, все оставшиеся собрались в Библиотеке. Тогда их было ещё около четырех сотен; я думаю, что собрались не все. Потом... у ТЕХ тоже появились боевые звери. Не наши, какие-то другие. Тут, под этими стенами, — он стукнул по облицованной мрамором глухой стене каньона, вздымавшейся вверх метров на двадцать, — произошло целое сражение. Я поначалу отгонял их огнем лазерных пушек — убить их он не может, но назад отбрасывает далеко... Потом пушки приказали долго жить — вся система испортилась. Срок её службы, знаешь, давно вышел... Я пробовал починить, но тут нужны запчасти, а взять их негде. Пока я возился, они как-то одолели наших боевых зверей и ТЕ начали... ну, да ты сам видел.

— Но ведь этого не может быть! Боевые звери...

— Не живые существа. Они устроены гораздо проще, и, значит, гораздо менее прочны. Они могут быть разрушены. Я только не знаю, как это случилось. Не видел ни конца боя, ни останков. Потом ТЕ... и их звери попробовали вломиться в Гору, но ворота здесь прочные. Только... знаешь, стены здесь наклонные. Если вбить в них крючья для веревок, по ним можно забраться на крышу, как на склон горы. Я запер все двери, которые туда выходят, но ТЕ, если доберуться, могут их выбить. А тогда... ну, сам понимаешь...

— А как же остальные наши?

— Когда они узнали, что у ТЕХ есть боевые звери, то ушли из Библиотеки. К Ключу, в Малый Хониар. Сказали, что будут там теперь жить. Что с ними сталось потом — я не знаю. Сеть перестала работать. Она уже давно барахлила. Я ни с кем ни могу связаться. Может, кроме нас уже никого не осталось. А может, ещё что-то. Не знаю.

— А ты? Что ты здесь делал? Чем занимался?

Охэйо усмехнулся.

— Нашлось дело... Пойдем, покажу.

Они свернули в просторный боковой коридор, миновали его и оказались в другом, обегавшем Арсенальную Гору по периметру. Потолка тут не было, просто наклонная толща трехметровой внешней стены примыкала к внутренней, отвесной. Высоко на той, почти у стыка, сияли белые лампы-блюдца.

Они шли в этом глухом треугольном туннеле довольно долго. Далеко впереди Лэйми заметил рваную дыру, зияющую в безупречной глади облицовки. Осколки мрамора были разбросаны по полу. В серой основе стены из шершавого, неровного бетона темнел прямоугольный проем, очевидно, когда-то залитый цементом, теперь тоже вывороченным и глыбами лежащим на полу. Из глыб торчали ржавые лохмотья железа — похоже, цемент так крепко пристал к запиравшей проем двери, что её пришлось выковыривать по кускам.

— Этого помещения нет в плане здания, — пояснил Охэйо, останавливаясь у развороченной дыры. — Как я его нашел — отдельный разговор. Посмотри, что там, внутри...

Лэйми вошел. Пустая бетонная комната, с земляным, неровно утоптанным полом и зияющими прямоугольными дырами в потолке. Такие же, но забранные заржавленной решеткой проемы — в стене напротив входа. И ещё — дверь, ведущая куда-то дальше, когда-то очевидно наглухо запертая, а теперь тоже развороченная ржавыми клочьями. Подпалины и брызги застывшего металла говорили, что всё это сделано ваджрой.

Он миновал второй разрушенный проем. Здесь Охэйо успел подвесить мощную лампу-сферу и Лэйми увидел...

...Темный стальной потолок, подпертый по диагоналям скрещенными балками высотой в половину его роста, — с них лохмотьями свисала ржавчина. Темно-серые бетонные стены с отпечатками досок. Длинные вертикальные лампы на них — давно мертвые, покрытые пылью...

Не веря, боясь узнать, он сделал пару осторожных шагов. Здесь было нечто вроде лоджии, огороженной трухлявыми от ржавчины перилами. За ними — шахта, по стене которой тянулась заросшая ржавчиной же колея подъемника. А внизу, метрах в семидесяти, блестела темная вода.

Лэйми прислонился к стене, чувствуя, как слабеют ноги. Сердце бухало, казалось, прямо в горле. Он уже видел это место — думая, что оно создано его воображением, — а оказалось, что оно существует наяву. Не просто похожее, а в точности такое же. Значит, и остальное... всё это время под их ногами... твари... тот сгусток тьмы...

Охэйо не заметил его состояния. Он поставил босую ногу на странное устройство, похожее на небольшую торпеду с тупым стеклянным носом и двумя парами коротких крылышек, и принялся увлеченно объяснять:

— Всё началось, когда я решил выяснить, сколько ещё протянет Генератор. Как ты знаешь, в него нельзя попасть, но в его подземелья ведут от реки два туннеля. Для начала я решил их исследовать и сконструировал этот вот зонд. Странно, что эта идея не пришла мне в голову раньше...

Он снял с плеча свой ноутбук и включил его. На плоском экране замерцало изображение.

— Это снял зонд, — пояснил Охэйо. — Смотри.

Обмерший Лэйми увидел решетчатое днище моста — очевидно, зонд Аннита мог свободно парить не только в воде, но и в воздухе. Вот он спикировал вниз, к основанию опоры... нырнул...

Было очень странно видеть на экране то, что прежде представало ему лишь в его воображении. Шахта... обросший изнутри какой-то рыжеватой слизью туннель... ещё одна шахта...

— Это та самая, в которой мы сейчас, — пояснил Охэйо. — Тут, метров на тридцать ниже, есть ещё один проем, вот, — он показал на экран.

Лэйми увидел знакомый туннель... ржавый, рассыпающийся рельс... остов развернутого поперек путей вагона... стальную стену в торце...

— Я прожег в ней дыру, — сказал Охэйо. — Но там только земля. Я нашел старые карты — раньше тут был овраг. Его засыпали ещё до строительства Зеркала. Наверное, туннель вел туда. А вот это у самой воды...

Лэйми увидел тупик штрека, ржавые остовы распределительных щитов, шкафов... и скелет подъемника, опущенного в самый низ колеи...

— Это всё чепуха, — пальцы Охэйо быстро порхали по клавишам. — А вот ниже...

Лэйми увидел дно шахты — той самой, наверху которой они стояли, туннель... круглый зал, свет в котором уже не горел, а стены покрылись какими-то фантастическими белесыми наростами. Воздух здесь был какой-то туманный.

— Это паровая подушка, — не оборачиваясь пояснил Охэйо, — воздуха там нет. А вот и источник пара...

Зонд миновал коридор... поворот... ещё один коридор... поворот...

Исполинский круглый зал был затоплен почти доверху. Вода беззвучно неслась вдоль его стен, поднимаясь застывшей воронкой, — её увлекал громадный вращавшийся механизм, похожий на исполинскую шестерню. Резкий, голубоватый свет бил из зиявшей в его центре шахты. Волны, гулявшие по крыше машины, со всех сторон рушились туда — и вылетали обратно клубами раскаленного пара...

— Туда я зонд не повел, — признался Охэйо. — Слишком большого труда он мне стоил. Но вот эта машина... я чуть ли не год бился, пока не понял, что это...

— ГОД? И ты никому не сказал? — возмутился Лэйми.

— А зачем? И, главное, — кому? Те, кто остались... у них, знаешь, иные интересы, а ты, друг, словно сквозь землю провалился. Да и что я мог сказать? Эта машина... помнишь, я говорил тебе, что моя брахмастра не подчиняется законам окружающего мира, а подчиняет их себе? Эта машина поступает так же. Но у брахмастры — лишь одна функция, а у этой "шестеренки" их множество. Вначале я даже подумал, что это она создала... то сродство физики к живым организмам, какое мы наблюдаем под Зеркалом. Потом выяснил, что она лишь усилила его — именно поэтому в другом Зеркале, в Ана-Малау, на тысячу лет заснули все, даже младенцы. Но те... машины, которые перестраивают Вселенную — они действуют по этому же принципу! Теперь ты понимаешь, что именно я нашел?