Племя вихреногих-3

Серый, правда, тут же отобрал у Мллю рюкзак с припасами и навьючил его снова на Пампуса. Тот сопел, пыхтел, но возражать всё же не осмелился. Верно, желание оказаться в безопасном месте пересилило даже его вздорный характер...

Тем не менее, Антон поглядывал на шагавших рядом Ана-Ю. Серый заставил их соорудить из травы юбки и прикрыть ими задницы и срам, но смотрелись они всё равно диковато. Да и что ждать от них, было совершенно непонятно...

Но и шагать рядом с незнакомыми ребятами, и не говорить с ними было тоже совершенно невозможно. Андрей не выдержал первым.

— Слушайте, а вы вообще откуда? — спросил он у Мллю, того Ана-Ю, который был повеселее.

— Найлар, — ответил Мллю. Голос его звучал как-то невнятно, словно он почти разучился говорить. Впрочем, наверняка так и было. Бог весть, сколько он с Йали бродил в одиночестве по этой дикой безлюдной степи...

— Найлар? А что это?

— Колония. Наша. Мьюри, то есть. Плохо помню, — Мллю смущённо потёр лоб. — Давно не вспоминал. Да и вообще, это всё было... давно.

— А зачем вы из ребят дураков делали? — резко спросил Серый.

— Дураков? — на полусонном лице Мллю на миг проступило совсем иное выражение. — Мы назвали их успокоенными.

— Да как ни назови, суть одна. Зачем?!

— А зачем ум тем, кто всё равно не умеет им пользоваться? — удивлённо спросил Мллю. — Вы же видели здешних. Им ничего, кроме как пожрать, не нужно.

— И потому их нужно обращать в рабов? — не выдержал Антон.

— Не в рабов, а в успокоенных. Мы никого не били, не заставляли работать. Просто говорили, что нужно.

— Но зачем?!

Мллю удивлённо взглянул на него.

— Чтобы возродить цивилизацию, конечно. Так-то никто здесь работать не будет, уж поверь мне.

— Какая, нафиг, цивилизация?! — возмутился Антон. — Попробуете хоть кусок железа выплавить — Мастер роботов пришлет, и они всё разгромят.

— Ну, не обязательно же железо, — Мллю вдруг улыбнулся, неприятно... — Есть металлы, за которые Мастер не карает. Золото, например. А оно могущественнее любого железа. Не само по себе, конечно, а в умелых руках. В виде монеты. За которую людишки не то, что работать, а натурально удавиться готовы. Алайта, наша главная, смогла найти россыпь в западных горах — но, сам понимаешь, добывать его там непросто. Нужно много рук, а где их взять? Не самим же нам горбатиться. Ещё мастера нужны, чтобы золото плавить, и кузнецы, печатать монету. Вот нам и пришлось...

— А для чего всё это? — с искренним интересом спросил Антон. — Ну, наделали бы вы денег. Ну, охмурили бы туземцев, чтобы они за них тащили вам жратву и шкуры, словно индейцы какие-то в факторию. Но потом-то что?

— Потом — цивилизация. Строительство города, за которое Мастер тоже, кстати, не карает. Хорунов, говорят, не покарал, и нас не покарал бы, займись мы строительством...

— Ага, дворцов для себя.

— А для кого ещё-то? — буркнул Мллю, явно недовольный поворотом разговора. — Сам о себе не позаботишься, кто позаботится? Разве ты не хотел бы во дворце жить и чтобы красивые девчонки в нибезчего тебе еду на коленках подавали и кланялись пониже?

— Дурак ты, — с чувством сказал Антон. — Непроходимый. За тыщу лет ни фига не понял и не научился ничему.

— Так, хватит, — резко сказал Серый. — Ругань в дороге — последнее дело. Так что помолчим.

Идти по траве было не так уж и просто — она постоянно путалась в ногах, в тысячный раз заставляя сожалеть о пыльном скучном городском асфальте. Но Игорь вывел их на лысый гребень невысокого увала и они двинулись к морю по нему, как по дороге, куда более удобной, чем высоченная трава, коварно скрывавшая бессчётные рытвины и кочки...

Эта природная дорога Антону очень нравилось — потому, что они шли над залитой ярким солн-цем равниной, под чистым зеленовато-синим не-бом, где сильный теплый ветер приносил запах нагретой на солнце травы, похожий на запах полыни...

В полдень они остановились на привал. Солнце стояло высоко в ясном небе, под ним простерлась пустынная, молчаливая степь. Ветер почти стих, задушенный полуденной жарой, а с ним стих и неумолчный обычно шум травы...

Серый растянулся прямо на земле, на животе, подложив руки под голову. Антон растянулся рядом в той же позе и вздохнул. Дорога оказалась не такой уж и легкой, и лежать под теплым солнцем, в волнах жаркого сухого воздуха было здорово...

Мальчишка, прищурившись, смотрел на лежавшую внизу полуденную степь. Слева призрачно синело море, далекие вершины гор казались в дрожащем мареве сизыми силуэтами. Он вновь подумал о Димке и прочих, топающих к ним, и вздохнул. Пока что их собственный поход оставался вполне обычным походом, и он чувствовал себя дезертиром...

До моря оставалось уже не так много, и всего через пару часов они добрались до него. Вместе с остальными Антон поднялся на гребень прибрежной дюны. Игорь очень опасался за плоты, но они оказались на месте. �Смелый� стоял метрах в сорока от берега, приткнувшись к отмели, справа и слева от него к ней приткнулись �Стойкий� и �Отважный�. За ними до самого горизонта голубело пустынное море.

Антон вздохнул и обернулся, глядя на волнистую равнину. Уже далеко за ней высились мозаичные силуэты гор. Их рыжеватые гребни выпирали из зеленоватой тени, словно паря в воздушной смутной дымке, и они казались сейчас просто эскизом к какой-то довольно унылой картине...

Он боялся появления тварей, но равнина, насколько хватал глаз, оставалась совершенно пустынной. Лишь в небе на юге белело что-то вроде смутного, полупрозрачного облака. Туча птиц над плавнями, как сказал не раз бывавший там Игорь. Антон вдруг понял, что сам он никогда там не побывает, не увидит, что лежит за этими далёкими уже горами, и его охватило незнакомое, горькое чувство. Их путь в этом мире завершался и они покидали его, так и не познав всех его тайн и чудес...

Наконец, все взоры обратились на тройку незваных попутчиков. Даже просто шагать рядом с ними оказалось не очень-то весело, а проводить с ними неделю на плоту и подавно никто не мечтал, судя по общей мрачности физий. Даже тихие Бродяги смотрели на них неодобрительно.

— В общем, так, — наконец хмуро сказал Серый, глядя на Пампуса и Ана-Ю. — Тут три плота. Мы поплывём на �Смелом�. Вы можете выбрать любой из оставшихся и плыть, куда вам угодно, хоть к самой Цитадели Хозяев.

— Но я не умею им управлять! — возмущённо заявил Пампус. — Это не моё дело, и вообще, я...

— Научишься. Пошли, ребята.

До плота они добрались с трудом — перед отмелью оказалось глубоко и пришлось идти по грудь в воде, подняв рюкзаки над головой. Наконец, Антон с облегчением выбрался на палубу �Смелого�. Он был большим, из толстых бревен, с высоко поднятым дощатым настилом, даже с перилами — сделанный добротно и на совесть. Команда его тут же деловито забегала, проверяя всё, что можно и готовя плот к отплытию.

Усмехнувшись, Антон взглянул на берег. Пампус и Ана-Ю всё ещё стояли там, растерянные, и он был рад, что никогда больше их не увидит.

Снять �Смелого� с отмели оказалось непросто. Поднятый парус не помог, не помогли и запасённые командой шесты. Пришлось вновь прыгать за борт и отгребать песок теми же шестами и ногами. Это заняло чуть ли не целый час, но в конце концов плот всё же снялся с мели и неторопливо поплыл на запад...

Отдыхая, мальчишки сели на теплую палубу плота, навалившись на перила и удобно уперевшись босыми ногами в бревна. По морю гуляли невысокие волны, их то и дело захлестывала прохладная вода, но Антону это нравилось. Он молча смотрел на медленно уплывавший назад берег. Пампус с Ана-Ю всё же перебрались на �Стойкого� и сейчас возились на нём, пытаясь поднять опущенный на палубу парус с тяжеленной реей. Получалось не очень. Всё же, троих для такого маловато, понял Антон. На �Смелом� это было непросто и для них восьми, несмотря на блоки...

Ему стало стыдно... но и иметь таких попутчиков не очень-то хотелось. И без них на плоту оказалось довольно-таки тесно — помимо них троих и экипажа Игоря тут были ещё и Бродяги, очень довольные тем, что их приключения уже в любом случае закончились...

А наши? — невольно подумал Антон. Ну, доплывём мы до этого острова, ну, разберёмся с этим жрецом, ну, сделаем Флейту, ну, приплывём с ней к Певцам... а дальше что? Сидеть на Драконьем Пляжу и ждать бог весть сколько, пока кто-то из Драконов туда прилетит? А что, если это просто очередная местная легенда, и вся наша возня ни о чём?..

Мальчишка недовольно помотал головой. Думать о таких вот вещах совершенно точно не стоило. Так или иначе, они довольно скоро узнают, правда ли это...

День проходил сонно и лениво. Мальчишки сидели на палубе, отдыхая и принимая воздушные ванны. Море, к радости и облегчению Антона, оставалось пустынным. Ему всё время казалось, что Пампус с Ана-Ю поплывёт вслед за ними — то ли чтобы отомстить за то, что их бросили, то ли чтобы просто попасть на остров Белого Древа, а он не хотел ни того, ни другого. Уж кем ещё, но Пампусом он был сыт по горло. Да и Ана-Ю не казались приятными соседями, несмотря на их вежливость. Всё же, есть люди, которых жизнь ничему не учит, мрачно подумал мальчишка. И которые будут упрямо гнуть своё, даже если уже и ёжику понятно, что оно не гнётся... Или виноват всё же странный здешний мир, который консервирует не только возраст, но и, так сказать, характер?..

Антон вздохнул, понимая, что правды он никогда не узнает — разве что доведётся спросить у самого Мастера, если он вообще тут существует и захочет с ними говорить. Потом осмотрелся. Бродяги жались в кружок посреди плота — бескрайняя водная гладь их пугала. Игорь с ребятами был занят своим делом. Юго-восточный ветер посвежел, плот шёл довольно быстро — глядишь, и неделя не потребуется, они доплывут до острова раньше...

Антон вновь вздохнул, поймав себя на мысли, что ему уже не очень-то хочется возвращаться. Целый незнакомый мир вокруг, Ирка под боком — чего ещё надо?.. Но и это от него уже не зависело. Всё решил Димка, когда разбил Хорунов и разгромил их Безвозвратный Город. Теперь пути назад уже не было, только вперёд — и домой...

Солнце неспешно плыло на запад и горы проступали всё отчетливей, превращаясь из мозаики выступающих гребней в иззубренную рыжеватую стену. Вечером, облитые закатным багрянцем, они стали куда величественнее, словно целая стена пламени. Их вершины ещё долго розовели, когда внизу уже стемнело, а потом таинственно серебрились на фоне темно-синего неба, становясь далёкими призраками и постепенно растворяясь в темноте...

Ночью горизонт растаял в смутной мгле, но ориентироваться было несложно — впереди, на западе, поднимался смутный купол Таллара. Антон подошёл к носу �Смелого� и замер, глядя на него. Сзади налетал ветер, влажными и теплыми волнами обтекая его. Ощущение было почти чувственное, словно всё его почти нагое сейчас тело одновременно ласкают сотни призрачных рук. А когда все они вдруг исчезали, весь миллион чутких волосков на его коже начинал нетерпеливо вибрировать во всё нарастающем ритме — и, когда ветер обдавал его вновь, Антон весь вздрагивал, расставляя пальцы босых ног и мягко поджимая живот. Руки его невольно поднимались, словно он собирался взлететь, но вот это уже никак не получалось. Сердце его невольно замирало при мысли, что впереди ещё целая ночь — ночь посреди моря...

Весь следующий день Антон иногда поглядывал назад — он всё ещё боялся, что Пампус с Ана-Ю плывёт за ними. Но они никого не заметили — ни днем, ни новой ночью, и теперь мальчишке казалось, что они остались последними людьми в мире бескрайней воды...

В полдень следующего дня горы окончательно растаяли в воздушной дымке. Заметив это, Антон вновь вздохнул. Видеть, как скрывается за горизонтом земля, по которой ему уже никогда не доведется ступать, было очень грустно...

— Чего вздыхаешь? — спросил сидевший рядом Серый. — Нам всего-то дней пять плыть осталось. Или четыре даже. И всё. Игорь говорит, что там просто рай. Ливадия.

— Пять дней — это долго, — буркнул Антон. — Раньше я, дурак, хотел на плоту через океан поплыть, как Тур Хейердал. Ну вот, плыву. Сбылась мечта идиота... Тесно, скучно, на обед — сырая рыба...

— Да лучше уж так, чем пробиваться через подземелье с кобольдами, — хмыкнул Серый.

— Да уж! — Антон невольно передёрнулся, вспомнив их безумную поездку на аэросанях по ледяному туннелю. Сейчас он сам уже не мог поверить, что всё это было с ним на самом деле. — Но не в этом дело. Просто... грустно, что мы, по сути, возвращаемся уже. А что мы тут видели, кроме кобольдов и леса этого поганого? Почти что ничего. Ни здешних знаменитых плавней, ни пустыни с румутами, ни Города Снов. Даже Столицу — и ту не посмотрели толком. А теперь и не посмотрим.

— Так остаться не выйдет уже. Теперь или мы мир спасём, или Червь его сожрёт и вся недолга.

— Да я понимаю всё это, — буркнул Антон. — Но всё равно... могли же хоть в Столице задержаться на недельку, поговорить с ребятами про их племена, про миры, откуда они родом...

— Мне тоже грустно, если хочешь, — признался Серый. — Я же тоже хотел пройти по здешнему миру, со всеми тут познакомиться... а оно вон как вышло. Всё здесь держалось на том, что ребят Червю скармливали. Нафиг такой мир.

— Ну, нафиг, — согласился Антон. — Но сердцу не прикажешь же.

— Не прикажешь. Но мы же не прямо сейчас отбываем. Остров этот увидим, пляж Певцов ещё... там мы не один месяц наверняка будем сидеть. А может, и больше.

— Ага, именно что сидеть. Ждать у моря Дракона. Который запросто может и не прилететь. Или послать нас нафиг с нашей Флейтой. Если Найу вообще не придумал это всё...

— Да ладно тебе, не дрейфь, — Серый сжал его плечо. — Как говориться, доплывём — увидим.

Ещё четыре дня спустя Антон стоял у перил �Смелого�, глядя на приближающийся уже остров Белого Древа. В самом деле, где-то в его середине возвышалось громадное, метров в сто высотой дерево с белой, словно у березы, корой, но невероятно толстое и разлапистое, похожее на какой-то африканский баобаб. Отсюда оно казалось ещё небольшим, но сердце у мальчишки пело: неделя плавания на тесном плоту изрядно задрала его. Романтика, конечно, но даже сходить по нужде тут оказалось непросто, все были на виду. Страждущим приходилось слезать в воду и делать всё, держась за специальную поперечину на корме, да ещё и в нарочно сделанной деревянной клетке, чтобы шустрые морские обитатели не откусили самое дорогое. Это называлось �покормить рыб� и служило вечной мишенью для не слишком-то приличных шуток — но все ходили хмурые и злые, стараясь не замечать друг друга, и лишь железная дисциплина, установленная Игорем, позволяла избегать ссор...