Спасти Ссср ч6

— Сэр, это апельсины. Марокканские...

— Как мило.

...

— Ты присядь поближе. Подвинь стул.

Мейджор сел напротив

— Как прошло голосование

— Скучно.

Барон рассмеялся

— Какое точное определение

— Сэр, далеко не все...

Барон предостерегающе поднял руку

— Главное, это партия сынок. Я принял решение вполне осознанно

— Я понимаю, сэр.

— И ты — прими

Мейджор вздрогнул

— Так вы знаете?

— Что именно?

— Что меня прочат на ваше место в кабинете

Барон рассмеялся

— Вот как? Но это же великолепно

— Сэр если хотите я...

— Ни в коем случае!

...

— Ни в коем случае парень. Ты примешь предложение и продолжишь политику партии.

...

— Просто всегда помни, кто такой Майкл Хезелтайн. И пусть твоя рука не дрогнет, когда придет его время...

* Напомню, что парламентский хлыст — это не лидер партии, это что-то вроде исполнительного директора, он организовывает голосования, проверяет явку, доносит до рядовых членов мнение руководства партии. Напомню, что в британском парламенте нет голосования карточками (по крайней мере, тогда точно не было) и там нет такого как у нас бегания по рядам и дежурства по ряду. Кроме того в британском парламенте нет понятия кворум и решение можно принять если присутствовало всего три депутата. Потому роль хлыста в обеспечении явки и понимании кого и когда не будет — крайне важна

16 марта 1986 года

Лондон, Англия

Замок Виндзор

Майкл Хезелтайн — всегда знал, что это рано или поздно — произойдет.

Он родился в простой, но не сказать, что бедной семье, закончил Оксфорд — но не Кембридж и не один из тех питомников для элиты, он служил в армии, но очень недолго, не увлекался греблей и регби и не занимался всей той прочей х...ней, которой обычно занимаются те кто в этой гребаной стране считается элитой. Вместо этого он пошел в бизнес, вместо того чтобы свысока насмехаться над американцами — он учился у них. И научился — построил типично американский холдинг, привлек деньги инвесторов, скупил и преобразовал часть предприятий, зашел на рынок масс-медиа.

Политика — первоначально для него была новым вызовом, новым "не могу — а должен!". И он окунулся в политику с той же настойчивостью, как в бизнес — сразу выиграл выборы, очень быстро поднялся от статуса дерзкого новичка — заднескамеечника до младшего члена кабмина, затем стал одним из старших членов, занял пост министра обороны. Но путеводная звезда — скромная дверь в особняке на Даунинг-стрит 10 — всегда манила его.

Он никогда не стеснялся учиться. Учился у лучших кем бы они ни были. Став политиком, он запоем читал Ленина, наслаждаясь трезвостью и цинизмом этого великого русского политика, перевернувшего целую страну.

Ленин — отличался трезвостью суждений, цинизмом, моментальной и верной политической реакцией на изменения — он мог говорить одно, а завтра сказать прямо противоположное, потому что ситуация изменилась — и никогда не испытывал ни капли смущения. Своих людей Ленин использовал, пока они были полезны — и безжалостно отбрасывал, как переставали и шел дальше. Ленин был великим спорщиком, он перессорился со всеми — и все же победил. Врагов Ленин уничтожал немедленно, если была к тому возможность — а если не было, то обольщал, превращал в друга, но никогда не забывал ударить в спину, как только представлялась возможность. В своей партии Ленин никогда не терпел возражений себе, на любые возражения обрушивался с великой яростью и уничтожал нелояльных, как и врагов — сразу и бесповоротно*.

Какой был политик! Может, он сгноил бог знает сколько русских в ГУЛАГе — но как политик он был великолепен...

И он научился политике — и вот сейчас, его машина — проезжает под аркой Виндзорского дворца, и он...

И он в шаге от своей мечты...

— Ваше Величество.

Ее Величество Елизавета II протянула руку для рукопожатия, но Хезелтайн вместо этого поцеловал ее. Королева предпочла не заметить небольшого нарушения этикета

— Присядьте.

— Мэм, по этикету я должен стоять перед сувереном

— Если суверен приглашает присесть...

— Да, мэм...

Хезелтайн присел напротив за довольно простым столиком.

— Признаться, я ожидала увидеть на вашем месте другого человека — не стала скрывать Королева — но эта ужасная статья, и этот скандал. Кстати, как поживает барон?

— Он в клинике, поправляется. Эти газетчики кого угодно доведут до инфаркта. Право, иногда мне становится стыдно за то что я сам владею газетами и свое состояние сделал на прессе

— О, ваши газеты никогда такого себе не позволяли...

— Осмелюсь спросить, Ваше Величество, читали ли вы их?

— Иногда

— Я польщен

— Надеюсь, что эта ужасная статья неправда — сказала Королева — это слишком ужасно, чтобы быть правдой...

— Я тоже на это надеюсь.

Королева посмотрела очень внимательно, но Хезелтайн был любезно вежлив и непроницаем

— Что ж, в соответствии со своими полномочиями суверена, я прошу вас, мистер Хезелтайн, сформировать кабинет министров и представить Мне на утверждение...

Хезелтайн достал папку

— Все готово, Ваше Величество. Собственно, говоря, новое правительство будет довольно похоже на старое, я не считаю нужным проводить большие изменения. Не стоит менять то, что работает...

— О, вероятно вы правы — сказала Королева, мельком просматривая список — стабильность сейчас очень важна

— Несомненно, Ваше Величество.

— Так... а мистера Мейджора вы предлагаете на место бедного барона Хау...

— Да, Ваше Величество.

Королева не сдержалась

— Не слишком ли... поспешно?

— Боюсь, что нет Ваше Величество. Ситуация в мире такова что мы не можем оставаться без министра иностранных дел ни на какой срок, даже на неделю. Думаю, бедняга Джеффри согласился бы со мной.

— О, да, вероятно — согласилась Королева, раздумывая, что же за времена настали. Сидящий перед ней человек был настоящим политическим убийцей.

— Но у мистера Мейджора нет опыта международной деятельности, насколько мне известно.

— О, Джон умный парень и перспективный политик, в министерстве хватает опытных людей. Мы все поможем ему освоиться.

Королева кивнула

— Не выпить ли нам чаю?

— С удовольствием...

Ее Величество позвонила в звонок, принесли чай

— Вам — один сахар, два?

— Один. И без сливок...

...

— Не люблю забивать вкус чая, Ваше Величество...

— О, это несколько... не по-английски, не находите?

— Скорее по колониальному. В колониях молока было не так много...

— Вы происходите из колоний? — удивилась Королева

— Не совсем, Ваше Величество

Королева сделала чай и себе

— Признаться мне несколько тревожно за то, что происходит... — сказала она — это жуткое убийство в центре города. Как дядя тогда*...

Хезелтайн покачал головой

— Боюсь, мэм, сейчас не лучшие времена. Мы только начали выкарабкиваться из экономической ямы, и тут такое. Американцы очень активны, русские тоже в последнее время оживились...

— Как звали того ужасного человека?

— Карлос, мэм. Карлос Шакал.

...

— Русские говорят, что не имели с ним дела уже давно.

— И вы им верите?

— Трудно сказать, мэм. Мы можем им верить, а можем и нет, это большая политика. Позвольте начистоту?

— Конечно.

— С Ирландией надо что-то решать. Причем быстро. Миссис Тэтчер сделала немало для того чтобы в этот город пришли большие деньги, по-настоящему большие деньги — и они придут. Думаю, первые результаты тех решений что уже приняты и тех, что будут приняты в самое ближайшее время — придется ждать не менее десяти лет... но они пройдут, эти десять лет. И от того как они пройдут — зависит всё. В буквальном смысле — всё.

...

— Деньги не приходят туда, где рвутся бомбы.

— Боюсь, я не совсем...

Хезелтайн махнул рукой, что было не совсем вежливо

— Видите ли, Ваше Величество. Мы приняли лакомый для бизнеса свод законов, в Лондоне они могут получить то что не могут получить в Нью-Йорке так как там все еще действуют законы принятые во времена Великой Депрессии. Лондон предлагает богатым людям из США — английский язык, понятную их юристам систему права, которая к слову в Европе принципиально иная. Мы приняли очень хороший закон о трастах, плюс у нас есть собственные низконалоговые территории. Джерси, например. Ну и конечно культурная программа. И давайте не будем забывать, мэм — есть наши колонии. Там уже сейчас есть богатые люди, а будет их еще больше. И они тоже пойдут к нам, в столицу бывшей империи — с деньгами.

— Но если не будет бомб

— Именно, Ваше Величество. Очень интересно, кто сделал это и почему сейчас. В Европе есть две биржи которые конкурируют с нами. Это Париж и Франкфурт. Они все рассчитывают на обслуживание денег всей Европы, собственно для того и создается Евросоюз. Но у них континентальное право. Они не знают такой удобной формы как траст, у них все зарегулировано. Господи, во Франции есть налог на телевизоры**!

— Именно поэтому миссис Тэтчер хотела выйти из ЕС — спросила Королева

— И потому, но как по мне, это не лучшая стратегия

— Вот как?

— Да. Куда интереснее будет, если мы останемся и сможем познакомить европейцев с нашими финансовыми новациями. Если Лондон станет проводником Европы в мир глобальных финансов, говорящий на английском

* * *

.

— Но...

— Но если мы правильно разыграем свои карты, Ваше Величество, и если в Лондоне не будут рваться бомбы. Возможно, придется идти на какие-то уступки.

Королева предпочла отмолчаться

— Что ж, это вам решать. Надеюсь, такого больше не будет.

— Придется укреплять силовой блок, Ваше Величество. Взрывов мы больше не можем себе позволить. И одновременно — искать пути к примирению.

— Вы сказали, что мы можем верить, а можем и не верить русским — сменила тему Королева — что вы имели в виду?

— Мэм, помните недавний визит секретаря Горбачева?

— Да, конечно

— Миссис Тэтчер встретила его холодно, в то время как на континенте чуть не до потолка прыгали. Я не слишком... шокирую вас?

— На охоте мне приходилось слышать и кое-что покрепче

— Что ж. Причина проста — русские начинают реформы. Рано или поздно это должно было произойти, и это происходит. За железным занавесом полмиллиарда новых потребителей, и это крупнейший куш после Индии и Китая. Конфликт в Афганистане практически исчерпан, там начинается урегулирование. Мы идем к новой разрядке. И потому вопрос, верим мы русским или нет, зависит от того на что мы рассчитываем от русских

— Довольно... цинично

— Ваше Величество, континент так и играет. Немцы работают напрямую с ГДР, их взаимный товарооборот только растет — а ведь это две враждебные страны, как ни крути. В ФРГ давно оставили мысль воевать с русскими — только мирное существование. Вы знаете про сделку Адидас?

— Признаться не слышала

— Немцы открывают комбинат в СССР. Это только первая ласточка. Комбинат близ Ленинграда, скорее всего немалая часть продукции пойдет на экспорт. Так что...

— Но что им можем предложить мы?

— Ваше Величество, вы слышали про Ровер?

— Признаться...

— Аудит показал — у нас худшая автомобильная компания Европы. Но если взять годовой объем производства, привезти в Россию и продать — их раскупят...

Королева нервно посмеялась

— Надеюсь, это не ваш план спасения?

— О, нет. Но покупателя надо искать. И быстро, пока это хоть что-то стоит.

— Все так плохо?

— Более чем, Ваше Величество

* * *

...

Королева снова решила сменить тему

— И да, про вертолеты. Я полагаю, их мы продаем итальянцам

— Примерно так, Ваше Величество. Но не совсем.

— Примерно?

— Они получат Вестланд, Ваше Величество. Но они не получат заказ на боевые вертолеты для британской армии

— Вот как? Но, кажется, это было частью... пакетной сделки?

— Все можно переиграть.

...

— Вопрос в том, сколько и чего нам дадут американцы

* * *

*...

* Тут надо понять, что говорит британец. Ленин действительно не терпел другого мнения и обрушивался на спорщика со всей яростью — но у него было два качества, которые отличали его от Сталина. Первое — поняв, что прав не он, а другой — он мог так же решительно и бескомпромиссно перейти на его позицию. Ленин был маневренным. Так было с НЭПом — он одним махом отказался от экономической программы большевиков и взял меньшевистскую. Сталин всегда давил до конца, до предела, в его понимании если что-то не работало, то только потому, что недостаточно давили. Второе — своих соратников Ленин умел прощать. Как он простил, например Каменева и Зиновьева. Сталин не прощал никого и никогда.

* Речь про убийство лорда Маунтбэттена в 1979 году

** Это правда

* * *

Здесь по сути описывается механизм кризиса 2008 года. Как показали события 2009-2010 годов — большая часть рискованных сделок была совершена европейскими, а не американскими и не британскими банками. В опасности, например, оказался такой монстр как Дойчебанк

* * *

История со спасением Ровер — отдельная тема. Как показала история — надо было отделить Ланд Ровер и MG — а Ровер закрыть еще в 80-е. Все попытки представить "уникальный автомобиль" не окупили себя, несмотря на то, что 75 серия была на уровне. Просто это был не БМВ и не Ауди

* * *

* В реальности так все и вышло — образована компания АугустаВестланд, но заказ на боевые вертолеты получил Боинг. И британская армия не купила ничего из того что производила объединенная компания

КОНЕЦ

6 части