Замедляем бег — кабаны — твари чуткие. Зрение у них не очень, зато слух и обоняние — выше всяких похвал. Крадёмся вперёд, стараясь не только выследить зверя, но и не наткнуться на других кабанов — судя по следам, это место у них очень популярно. Пригибаемся, чтобы не сильно отсвечивать на фоне неба — так меньше вероятность, что нас заметят. Мрак сделал стойку, прижал уши к голове, но не рычит — явно кого-то заметил. Вскоре и мы, сосредоточившись на местности, куда была повёрнута его морда, заметили тёмно-коричневую тушу. Кабанчик. Мелковат, зато один — видимо, не так давно его вожак от стада отвадил. Приседаем ещё больше, чтобы не вспугнуть добычу. Тихо достаём луки, накладываем стрелы. Кабан принюхивается, недовольно похрюкивая — молодой и глупый. Видно, с орками ещё не встречался — иначе уже давно бы убегал. Но нам же лучше — пусть и далеко, но лучше сейчас ранить его стрелами, чем стрелять вдогонку.
Запели тетивы, отправляя в полёт смертоносные гостинцы. Получив одну стрелу в бок, одну в пятак и одну в загривок, свин подскочил на месте и заметался, ослепнув от боли. Придерживаю Мрака за шлейку, не давая сорваться в атаку. Выпускаем ещё по стреле, выцеливая мечущегося зверя — встречать его копьями и топором пока не надо. В идеале лучше бы он свалился от ран, нанесённых стрелами. Но вот кабан сориентировался, и вместо того, чтобы наказать обидчиков, сорвался прочь. Вскакиваем и бежим следом — теперь он от нас не уйдёт!
Местность становилась всё более болотистой, начали появляться небольшие водоёмы, но мы постепенно нагоняем добычу — три стрелы его всё-таки хорошо ослабили. Вот он остановился и развернулся в нашу сторону, сверля взглядом мелких злых глазок — понял, что не убежать, или почувствовал приближающуюся смерть и решил продать свою жизнь подороже. Мчится на нас, пусть и не так шустро, как удирал, свист стрел снова наполняет воздух — мишень хоть и движущаяся, но простая. Несётся по прямой, и нам остается только взять небольшое упреждение. Свой выстрел придерживаю до последнего — несётся он точно на меня, а вблизи выстрел будет особенно убойным. Да и скорость кабана прибавится к выстрелу. Хлопок тетивы отправляет вперёд и мой гостинец, стрела втыкается ему в плечо.
Нога вепря подломилась, и зверь покатился по земле. Убираю лук в налучье, перехватываю пику поудобней, и мы с Бьюкигрой бежим к нему. Быстроногая девушка оказалась возле него раньше, подпрыгнув, наколола встающего зверя, повиснув всем телом на копье. Сила разбега и вес девушки позволили пробить шкуру и глубоко пропороть бок зверя, я же ударил пикой в район шеи, ограничивая манёвр зверя. Теперь осталось его удержать, не давая вырваться. Мрак напал на кабанчика сзади, вцепившись в заднюю ногу, стал мотать головой, расширяя рану. Дикий визг, рык волка и радостные выкрики девушек — ещё чуть-чуть, и зверь испустит дух! Похоже, последняя атака была предсмертным выплеском сил — или стрелы, пущенные вблизи, нанесли больше повреждений. Впрочем, и удар копья Бьюкигры списывать не стоит — так пропороть бок!
— Справились! — Кайнати опустила лук.
— Да, похоже, готов, — произнесла Бьюкигра, пошатав копьё в ране.
Набрав крови, разрисовываем друг другу лица — добыча пусть и мельче, чем мне бы хотелось, зато и опасности было меньше. Мрак умудрился отгрызть ногу, и теперь, умостив её между лапами, отгрызал от неё по кусочку. Выволакиваем добычу на сухое место и приступаем к разделке.
* * *
Утро следующего дня, стоянка Разящих Топоров.
Вчерашняя охота позволила сбросить негативные эмоции, что остались ещё со времени посещения священной пещеры. Позавтракав свежесваренной колбасой, готовлюсь идти на учёбу.
— Аргнак, когда ты сделаешь посох шамана? — спросила меня Бьюкигра, отложив в сторону клок шерсти, который скручивала в нить.
— Как только Хатгаут расскажет, что мне для него нужно.
Сегодня мне помимо письменных принадлежностей и обычных ингредиентов для зелий понадобится ещё и шаргор. И ещё — глиняная плошка. Можно, конечно, сделать и трубку, но не хочу получить вредную привычку подрывать своё здоровье. Хотя на Хатгауте это как будто и не отражается — старик уже пережил и своих детей, и кое-кого из внуков.
— Ладно, красавицы, — обращаюсь к жёнам. — Сегодня задержусь.
— А насколько? — интересуется Кайнати.
— Не знаю. Как получится.
По пути до шатра учителя почти никого не встретил — большинство орков ушло на охоту, навёрстывая проведённое в долгих переходах время. Да, охотиться время от времени нужно каждому взрослому орку. Ну, может, за исключением лукаря, волчатника и, может, кузнеца — у них есть другая отдушина. Прохожу в шатёр, встречая внимательный взгляд учителя.
— Я принёс всё, о чём мы вчера говорили.
— Хорошо. Ты выспался? — задал старый шаман неожиданный вопрос.
— Выспался отлично. Вчерашняя охота вернула мне спокойствие духа, — делюсь с наставником источником своей бодрости.
— Тогда записывай. Я уже рассказывал тебе об иерархии духов стихий и их особенностях. Теперь поговорим о самом призыве. Ты научился делиться силой со стихиями, и уже замечаешь, когда рядом находится кто-либо из них. Они не всегда присутствуют в нашем мире, за исключением особых мест, вроде Трона Стихий. Но призвать их можно всюду.
Переведя дух, Хатгаут приложился к кружке, смачивая горло. Я прилежно записывал его речь, не пытаясь сократить — потом, как набело буду переписывать, дополню своими наблюдениями и комментариями.
— Точнее, они могут явиться, услышав твой призыв. Но если ты нарушал заповеди предков, стихии могут и отвернуться, срок зависит от тяжести проступка и твоего раскаяния. Ещё одной преградой для вызова стихий может стать то, как ты это делаешь. Что ты чувствовал, когда я призывал огонь? — прервал свою речь вопросом Хатгаут.
— То, что он появляется. Как будто из ничего.
— Да, духи приходят быстро. Так вот, в первый раз легче всего призвать ту стихию, которая тебе ближе всего. Узнать её можно несколькими способами. Первый — спросить духов предков на священном празднике — там лучше всего раскрывается твоя суть. Второй — посмотреть на характер. Твоя основная стихия — огонь, Аргнак.
Вот это откровение. Конечно, вспоминая шаманов своего клана, склонен согласиться с такой оценкой. Краренрун — спокоен и медлителен, Галилук — пышет отменным здоровьем (хотя шаманы редко болеют), а Девтазир весьма подвижен. Но я — и огонь? Никогда не замечал за собой вспыльчивости. Или как влияет эта стихия на характер?
— А какая стихия у тебя, учитель? — задаю интересующий меня вопрос.
— Тоже огонь. Но вернёмся к уроку. Ты не зря на всех прошлых занятиях делился маной со стихией огня, привыкая и сродняясь с ней ещё больше. Теперь тебе будет легче наладить с ней контакт. Приготовь шаргор, как будешь готов, выпьешь это, — Хатгаут протянул мне чашку с каким-то отваром.
Понюхав, уловил знакомый запах, вернувший меня в день вселения — такое питьё давал мне учитель, чтобы я заснул. Пожав плечами, измельчаю принесённую траву в глиняную плошку — дым её облегчает контакт с духами. Работа не заняла много времени, но прежде чем выпить, поинтересовался составом: — Что в чашке, наставник?
— Немного каменного корня, щепотка мозгольника и листья морфора. Питьё поможет тебе отрешиться от ощущений тела, что облегчит контакт.
Дрова в очаге уже пылали, подцепив полешко за не обгоревший край, щелчком когтя сбил уголёк в глиняную плошку. Хлебнув горького зелья, подношу плошку к носу, втягивая дым. Удерживаю её возле лица, чтобы дым зря не развеивался. Может, шаманы были правы, говоря об удобстве трубки? Но я не хотел привязываться к курению. Впрочем, это не первый мой план, что может претерпеть изменение. Выпитый отвар чувствовался по всему пищеводу, распространяя онемение. Запах дыма почти не ощущался, треск поленьев в очаге отдалился, зато стук сердца громом отзывался в ушах.
Начинаю чувствовать свой кровоток, вспышками — верх, низ, верх, низ, удары сердца превратились в звонкий перестук, сквозь который пробивался монотонный голос учителя. Слышу, но не понимаю, вижу, что очаг сияет, наполненный маной. Хатгаут постарался? А зачем? Точно, мне же нужно дозваться до стихии огня. Очаг — огонь, мана — стихия огня. Почему? Огр, что со мной? Зов. Гул пламени. Чувство жжения. Неестественно яркий свет.
Марево, как над раскалёнными солнцем песками. Сознание прояснилось, вижу в очаге яркий язычок пламени, что откликается на мои команды. Увеличивается, вырастая на руку вверх, изгибается и пляшет.
— Поздравляю, Аргнак. Твой первый призванный дух стихии. Удерживай его, пока хватит сил.
— Хорошо, учитель.
Сколько я просидел, делясь маной со сгустком живого огня, я не знаю. Всё это время я экспериментировал с ним, представляя, как он изменяет свою форму и цвет. Он мог и летать, но на это тратилось больше сил, чем когда он находился в очаге. Посадил огонёк и на руку — горячо, но не обжигает. Сродство с огнём стало для меня очевидным. Мы действительно были схожи, но к обычному огню в очаге это не имело никакого отношения. Чувство единения нельзя было передать словами, но я определённо чувствовал намерения моего напарника.
— Хватит, отпускай духа, — вырвал меня из созерцательного состояния голос Хатгаута. — Есть будешь?
— А сколько прошло времени?
— Обед уже успел свариться и остыть, пока ты духа огня на руке держал.
— Как отпустить стихию? Перестать подпитывать своей силой?
— Нет, пожелай, чтобы он вернулся туда, откуда пришёл.
Сосредотачиваюсь на огоньке, обещая в следующий раз снова позвать его, и вижу, как он истаивает.
— Я, пожалуй, перекушу, но немного.
— Угощайся, — кивнул Хатгаут на котелок.
Каша. Взяв пустую плошку, размазываю её по тарелке, чтобы быстрей остыла. Утолив лёгкий голод, отправляюсь домой.
* * *
Родной шатёр встретил меня теплом и уютом.
— Наконец-то, Аргнак! — сказала Кайнати.
— Обедать будешь? — спросила Бьюкигра. — Или ты у Хатгаута поел?
— Конечно, буду! Разве я могу не отведать вашей стряпни?
На обед был суп с кабаньим мясом, колбаса и лепёшки. Девушки попивали травяной отвар, пока я насыщался. Во время обеда рассказал жёнам, что удалось призвать младшего духа огня. Как мог, пересказал свои ощущения — думал, будут скучать, слушая мои косноязычные объяснения, но нет, им было интересно. На сегодня осталось ещё одно важное дело, и не стоит его откладывать до вечера. Осталось только определить, в стойбище ли вождь.
— Бьюкигра, ты не знаешь, Гултадор дома?
— Нет, Аргнак, мы никуда не ходили. Но если хочешь, я выясню, — сказала девушка, заправив косичку за ухо.
— Было бы неплохо. А я пока приготовлю подарок вождю.
Увидев невысказанный вопрос, поясняю: — Нужно убедить вождя, чтобы он разрешил нам остаться у дренеев после обмена.
— Я мигом! — Бьюкигра, одевшись, выскользнула прочь.
Кабаний окорок, связка свежеприготовленных колбас, шкурка белого меха, выменянная нами на варенье на ярмарке. Приходить с просьбами к вождю без подарков было не принято. И пускай в перспективе моё обучение принесёт пользу всему клану, это всё равно оставалось личной инициативой.
— Аргнак, а Хатгаут тебя ещё не научил, как делать посох? — спрокила Кайнати, наблюдая за моими приготовлениями.
— Пока нет, — отвечаю орчанке, увязывая провизию.
— Но как же без посоха, ты ведь теперь полноценный шаман!
— Я и без посоха шаман. Но если хочешь, поможешь мне его украсить, если это возможно.
— Ой, спасибо!
Вернулась Бьюкигра, оглядев приготовленное, сказала: — Вождь на месте и отъезжать пока не собирается.
— Отлично. У него на приём много народу?
— Никого нет, — сказала девушка, проведя рукой по меху.
— Значит, я скоро вернусь.
— Думаешь, удастся уговорить вождя отпустить нового шамана? — уточняет Бьюкигра.
— Если не попробую — ничего и не получится.
— Ты прав, — обняла меня орчанка.
— Ладно, пойду я уже, — покрепче обняв жену, отстраняю её и собираюсь на выход.
Народа у главного шатра и впрямь не было — сейчас относительное затишье, и я им воспользуюсь. Вхожу в шатёр, (статус шамана позволяет делать это без приглашения, если ранее не было приказов, запрещающих беспокоить вождя) и вижу Гругаву, что принимает посетителей.
— У меня есть личный разговор к вождю, — говорю, чтобы сразу обозначить цель прихода и избежать лишних вопросов.
Кивнув, та заглянула за внутренний полог и жестом пригласила меня проходить. Гултадор, как обычно, выглядел внушительно. Цепкий взгляд внимательных глаз обежал меня, на миг задержавшись на грузе в моих руках.
— Приветствую, вождь. Скоро наш клан будет торговать с дренеями, и я прошу разрешения на время остаться с семьёй у них. Фетиса, дренейская девушка, согласилась обучать меня своему языку.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь брови сместились чуть ниже и теснее.
— И ты решил, что я отпущу молодого шамана?
— Это принесёт выгоду всему клану, — привожу довод в защиту своей просьбы.
— Дренеи и так знают наш язык, и готовы торговать в любое время года.
— Общение с ними позволит лучше узнать, как они живут. Я постараюсь узнать их секреты, что усилят наш клан.
— Не боишься брать с собой семью?
Похоже, мои аргументы показались вождю убедительными. Осталось завершить беседу и выяснить, насколько меня готовы отпустить.
— Я буду осторожен. Хоть обычаев синекожих соседей мы не знаем, но орки ещё ни разу не воевали с дренеями.
— Хорошо. У тебя будет две недели, не считая дороги. Не спеши учить язык — весной снова останешься после торговли с ними. Присмотрись, выясни, что их интересует. Как вернёшься, расскажешь мне, что выяснил. Но и о клане не забывай — ты хоть и шаман, но лишь начинаешь торить тропу говорящего с духами.
— Благодарю, вождь, — откланиваюсь, собираясь уходить.
Пора обрадовать жён, что всё у нас получилось.
* * *
— Дувейли! — позвал Гултадор свою дочь, когда Аргнак ушёл. — Прибери подарки.
Вошедшая орчанка взяла принесённое гостем. Мясо и колбаса отправились в угол с продуктами, шкурку же дочь вождя ещё некоторое время перебирала в руках, запуская пальцы в густой мягкий мех. А вождь тем временем, восседая на шкурах, обдумывал прошедший разговор и его последствия. Ученик Хатгаута стал шаманом, а значит, военная сила клана вскоре усилится. Говорящие с духами всегда были немного не от мира сего, и теперь многие проекты Аргнака нашли своё объяснение. Но не все.
Последняя просьба была странной — орки не доверяли синекожим соседям. Много тайн и странностей было у этого высокорослого и тонкокостного народа, и шаманы опасались их ещё больше — магия дренеев шла не от духов. Получится ли узнать что-то полезное или нет — неизвестно. Но любой исход будет полезен клану — или Разящие Топоры станут сильнее или богаче, или Аргнак, столкнувшись с трудностями, наберётся мудрости. Поражения порой несли больше пользы, чем череда побед.
25
Четыре дня спустя, поселение дренеев.
