— Зачем ты хочешь её пригласить? — спросила Адель.
— Её родственники передали фотоаппарат и попросили сделать несколько снимков. Я думаю, что она и нас сфотографирует.
— Приглашай, — сразу согласилась она, — а я пока переоденусь.
"Алёна, — связался я с девушкой. — Ты сейчас где?"
"Милорд? — неуверенно спросила она. — Я сейчас дома".
"И где у тебя дом?" — хмыкнул я.
"Я у Эммы, — поправилась Алёна. — Мы только что закончили заниматься. Я теперь могу защититься от магии и сама кого-нибудь парализовать. И мы начали учить целебное воздействие, но я не запомнила его до конца".
"Приведи себя в порядок и пулей мчись ко мне. Твои предки передали фотоаппарат и попросили тебя запечатлеть. Заодно сфотографируешь нас".
"А вы видели деда? — спросила она. — Я уже переодеваюсь, это не мешает разговору".
"Если Рогожин твой дед, то его".
"Нет, Дмитрий Осипович его друг. Я уже бегу!"
"Осторожней, — предупредил я. — Никого не сбей и сама не убейся. Знаю я, как ты носишься. В этом дворце правом на забеги обладаю только я!"
"Ой! А я уже бегала, — виновато сказала она. — Меня никто не предупредил о вашем праве. Я тогда очень быстро пойду!"
— Ну как я тебе? — спросила вышедшая из комнаты с гардеробом жена. — Нравлюсь?
— Ты нравишься мне в любом наряде, — сказал я. — И без нарядов тоже, хоть у тебя и комплекс насчёт живота. Форму нарочно одела, чтобы его не было видно?
— Мне идёт форма, — ответила она. — И что бы ты ни говорил, а большой живот — это некрасиво. Мне Анжела предлагала купить платье для беременных, но я посмотрела его на экране и отказалась. Может быть, и удобно, что оно нигде не давит, но весь живот наружу!
— Вы сговорились? — спросил я у появившейся Васильевой. — И где ты взяла форму? Обокрала Эмму?
— Подумаешь! — отмахнулась девушка. — Она сейчас никуда не уйдёт. У нас почти одинаковые фигуры, а её форма красивее моего комбинезона. И берет классный! А оружия мне с собой не дали.
— Твоё оружие в другом, — сказал я. — Ты без единого выстрела подчинила всех дружинников дворца. И американцы за тобой ходили хвостом. В твоём случае дело не во внешности, а в харизме.
— А что это такое? — спросила жена.
— Это непередаваемая смесь женского обаяния, ума и глупости, — начал я перечислять, — лёгкого нрава, умения намекнуть на свою доступность, а потом дать от ворот поворот...
Это когда я намекала? — возмутилась Алёна. — И отворотов не было, потому что мне не предлагали!
— Это он так шутит, — рассмеялась Адель. — Иди ко мне, пусть он нас сфотографирует.
Эта фотосессия продолжалась минут пятнадцать. Очень скоро девушкам надоела форма, и они ушли примерять платья жены. Последний раз сфотографировались втроём, и, как выяснилось позже, Алёна умудрилась ко мне прижаться и изобразить нежные чувства.
— Хватит, — сказал я, выключая фотоаппарат. — Сколько можно снимать одно и то же?
— Тогда я заберу фотик и сниму Эмму и Герата! — сказала Алёна. — А потом его верну.
Она поменяла платье на форму и умчалась, а вскоре после её ухода со мной связался Алексей.
"Как сходил?" — первым делом спросил я.
"Результативно, — ответил он. — Кое-кого нашёл сам и договорился, что тем же самым займётся друг. Минут десять назад меня по маяку выдернули Эмма с Гератом. Сейчас жду не дождусь, когда вернётся Оскар, чтобы забраться в своё тело. В старом чувствую себя неполноценным".
"Пока ждёшь, рассказывай о своих находках, — сказал я. — Сколько, кого и на каких условиях".
"Двух спецов своего профиля, о которых я уже говорил. Оба старики и сразу ухватились за моё предложение. Есть увечный механик. У него золотые руки... были. После того как ампутировали изувеченные кисти, жена ушла, а он живёт в семье сына. Согласен и на лечение, и на смену тела. По особому заказу нашёл вертолётчика, точнее, двух. Он в прошлом военный лётчик, но после отказа двигателя здорово грохнулся со своей вертушкой. Собирали по частям, но сборка оказалась хреновой, и теперь он прикован к инвалидному креслу. Жена любит по-настоящему, поэтому не бросила и ухаживает за ним, как за ребёнком. Радости в этом, сам понимаешь, немного. У него немаленькая пенсия, на которую они и живут, потому что она вынуждена была бросить работу".
"А почему два вертолётчика? Она тоже летает?"
"Была пилотом-инструктором в одном из клубов. В основном летала на вертолётах третьего класса, но может летать и на самолётах. Оба готовы перебраться к нам насовсем, особенно если дадим возможность хоть раз в год повидать детей".
"Дадим мы им такую возможность, — пообещал я. — Это весь улов?"
"А тебе мало! — притворно возмутился он. — Есть кадры, но я с ними пока не говорил, потому что не знаю, подойдут они или нет".
"Кто такие, и откуда у тебя эта неуверенность?"
"Два классных механика, и один из них ремонтировал БТРы, правда, семидесятые".
"И в чём проблема?"
"В их алкоголизме. Я не сомневаюсь, что вылечат их тела или дадут другие, боюсь, что останется психическая зависимость, а здесь достаточно вина и аналога нашего пива".
"Берём, — сказал я. — Мы привьём такое отвращение к выпивке, что они все кабаки будут обходить за версту. Да, кстати, у меня сегодня была незапланированная встреча с Рогожиным. Спрашивал, что ты делал у пятерых заслуженных старцев перед их странной кончиной".
"Вычислили, значит, — сказал он. — Хреново. Не предлагали свои услуги?"
"Предлагали, но я пока отказался. Он сильно заинтересовался этими пересадками. Бессмертие, говорит, а у самого глаза горят..."
"К нам с этим ещё выйдут, — сказал Алексей. — Для нужных людей тела найдут или попросят у нас. Почему бы на Земле не жить саям? Все радости жизни, плюс наше долголетие! В какой-то мере это нам выгодно, не говоря уже о том, что можно много чего потребовать за такую услугу. Главное, чтобы не перевелись враги".
Глава 25
— Садитесь, — сказал я посетителю, показывая рукой на стул. — Значит, вы решили бросить учёбу в Академии и перейти ко мне на службу? Хотелось бы знать, чем вызвано такое решение.
У пришедшего студента было раза в два больше сил, чем у Оскара, и он сразу понравился, поэтому я уже почти принял решение. Внешне он напомнил Николая Еременко-младшего, только волосы были прямыми, как и у всех саев. Немного самоуверен, но эта черта характера свойственна всем молодым дворянам.
— Я уже почти закончил учёбу, — ответил он, — а то, что должны дать за зиму, прекрасно выучу сам. Мой отец, милорд, был среди горожан, которых вы погнали на север. После этой прогулки он простыл, и меня вызвали домой поднять его на ноги. Лечение заняло немного времени, а весь остальной вечер он рассказывал о своих впечатлениях. Он у меня храбрый сай, но вы его, милорд, напугали. Никто ведь не воспринимал всерьёз слова о том, что на нас идут твари, от которых вынуждены бежать северяне. Выставленная вами голова, конечно, произвела впечатление, но никому ничего не доказала. Ну водятся где-то такие страшилы, нам-то что? Никто здесь не видел ни одной твари, а большинство до недавнего времени о них вообще ничего не слышало.
— И что же его больше напугало? — спросил я. — Деревня или лагерь беженцев?
— Лагерь, милорд! — уверенно сказал студент. — Засыпанная костями деревня — это, конечно, страшно, но слушать то, что говорили беженцы, было страшней. Я и подумал, что такой маг, как я, вам не помешает. Весной, после окончания Академии, к вам придут другие, а я к тому времени...
— Понятно, — перебил я его. — Какие разделы магии изучали?
— Все изучал, милорд, — ответил он. — Даже лечение, хотя у нас его изучают немногие.
— Я вас беру. Сегодня устраивайте свои дела, а завтра приходите на службу. Пока будете стажёром у его мудрости мага тройки Герата, а там посмотрим. Только учтите, что вам придётся столкнуться со многим, о чём нельзя болтать. И раньше чем через десять лет я вас не отпущу.
— Я согласен, милорд!
— Ну раз согласны...
Он вышел, а дружинники пропустили другого просителя. Это был уже немолодой маг, немного уступавший силой ушедшему студенту, но опыта у него наверняка было гораздо больше. Он тоже сказал, что готов мне служить.
— Почему вы приняли такое решение? — спросил я. — Только перед тем, как отвечать, снимите защиту.
— Конечно, милорд, — сказал он. — Я поставил защиту не от вас, просто привык с ней ходить и никогда не снимаю. Не так давно со мной беседовал один из ваших магов, приглашая перейти к вам на службу. Я тогда отказался.
— Что за маг и в чём причины отказа?
— Это его мудрость Оскар. А причины... О вас, милорд, в городе много говорили, и большинство этих разговоров...
— И что же говорят сейчас? — поинтересовался я.
— Если коротко, милорд, то вы сильно всех напугали. Саи графа Радом рассказывали такое, что кровь застывала в жилах. Это уже не подданные вашего родственника, и не могут все врать одно и то же, да ещё со слезами на глазах. Там ведь было немало магически одарённых саев, и они распознали бы ложь. А раз всё сказанное вами — правда, значит, и наши селения тоже могут превратиться в могильники. А нам некуда бежать, разве что на южные острова, но от крылатых тварей и на них не укроешься. Поэтому общее мнение такое, что нужно помочь. Оскар говорил, что у вас большая нужда в магах...
— Послушайте, Зерт! — сказал я. — Да, у меня большая нужда в магах, но не в тех, которые помогут справиться с тварями, а потом уйдут на вольные хлеба. Вы слишком много узнаете на моей службе, а одними тварями наши проблемы не ограничиваются.
— И сколько же времени я должен буду служить? — спросил он. — И если можно, я хотел бы знать, чем придётся заниматься помимо тварей.
— Перед вами отсюда вышел маг. Я договорился с ним на срок в десять лет. Вам предлагаю те же условия. Захотите потом уйти — уйдёте. А проблемы... У соседей война с герцогом Паром, которая не думает затихать. Они довоюются до того, что станут лёгкой добычей тварей. Пару я постараюсь помочь весной, но только в том случае, если он окажется достоин моей помощи, а соседям помогать не намерен. Почему — узнаете, если будете в числе моих магов.
— Если Дарминов захлестнут твари, они побегут сюда, — сказал он. — Сначала появятся беженцы, а потом и твари.
— Правильно рассуждаете, — кивнул я. — Помимо тварей и беженцев, есть много других вопросов, о которых не говорят с чужими. Вы меня поняли?
— Я согласен, милорд, — решился он. — Когда приходить?
— Если у вас нет дел, которые нужно улаживать в связи с поступлением на мою службу, можете начать прямо сейчас. Дружинник проводит к магу тройки Герату, который оценит ваши знания и научит языкам. Только учтите, что все, кто поступают ко мне на службу, проходят магическую проверку. У меня слишком много врагов, и я должен быть уверен в том, что вы к ним не принадлежите. Если не захотите проверяться, можете сразу уйти.
Он заверил, что всё понимает, и в сопровождении дружинника ушёл к Герату, а ко мне впустили купца. Это был Остин из торгового дома Салеев, который я выбрал для сбыта товаров. Я показал ему несколько заранее принесённых образцов и сказал свою цену. По зеркалам он сразу же согласился, а по остальным товарам попробовал осторожно торговаться.
— Давайте поступим так, — предложил я. — Вы на моих условиях берёте небольшую партию товаров, а потом будем смотреть. Если такая торговля окажется невыгодной, я сброшу цены или обращусь к другой семье.
После последних слов он сразу же согласился со всеми условиями.
"Где ты?" — спросил связавшийся со мной отец.
"Только что закончил приём посетителей, — ответил я. — Сейчас сижу в гостиной".
"И приём там вёл? — спросил он. — Сегодня же перебирайтесь в комнаты, которые занимал Герт. Там есть приёмная и кабинет. Мог бы и сам об этом подумать. И позаботься о секретаре, чтобы мне не выполнять его работу".
"Будет секретарь, — пообещал я. — А что случилось?"
"Привезли женщину, которая что-то знает о темноглазых. Она рвалась встретиться со мной, но я считаю, что это твоё дело. Гвардейцы передали её Саймуру, а я распорядился, чтобы доставили к тебе".
"Милорд, — вышел на связь Зед. — У меня много новостей. У вас сейчас есть время?"
"Есть, но немного, — ответил я. — Говори самое основное".
"Нам подарили БТРы, — сказал он. — В знак дружбы и для оказания помощи. И предложили помочь в подготовке экипажей. Можем отправить своих бойцов в их учебный центр, а можем принять инструкторов у себя".
"И на сколько машин мы стали богаче?" — спросил я.
"Тридцать шесть машин с комплектом запасных частей для капитального ремонта, по десять боекомплектов на каждую машину и двадцать тонн горючего. Сегодня должны всё перегнать, только нужно найти место. Если во двор крепости запихнуть столько техники, там будет не пройти".
"Не зря я плакался. Зед, отправляйте на задний двор нового дворца. Пока обойдёмся без плаца. Это всё?"
"Дали фото для места пересадки и запечатанный пакет с вашими фотографиями. И ещё приготовили большую партию продовольствия и тёплых одеял для беженцев. Это тоже безвозмездно. У нас просят принять съёмочную группу. Я от вашего имени дал согласие".
"Всё правильно, — одобрил я. — Обеспечь магами оба канала. И передай с кем-нибудь фотографии".
В дверь постучали, и боец ввёл невысокую скуластую женщину, одетую в камуфляж.
— Извините, милорд, за мой неподобающий вид, — потупившись, сказала она, — но моя собственная одежда хуже, а ничего другого у ваших бойцов не было.
— Меня сейчас мало беспокоит ваш внешний вид, — сказал я. — Хотя зря вы переживаете по его поводу. У меня жена совсем недавно снимала такую же форму, только ложась в кровать. Вы сказали, что что-то знаете о темноглазых? Присядьте и рассказывайте!
— Я из небольшого селения, которое находится в Игримских горах.
— Не в предгорьях? — спросил я. — Назовите своё имя.
— Меня зовут Лара, милорд, — ответила она. — В предгорьях нет ничего, кроме хилого леса, поэтому там мало кто живёт. А мы жили севернее. Основным занятием мужчин был сбор медной руды. Она самородная и очень чистая, поэтому мы неплохо зарабатывали. Мы живём довольно далеко от других поселений, из-за чего новости узнаем редко, когда приезжает кто-нибудь из купцов или тех кузнецов, которые сами ездят за медью. Поэтому ничего не знали о войне и о темноглазых. Когда они пришли в селение, никто даже не подумал прятаться. Все наши мужчины и дети были убиты, а женщин загнали в два дома и выводили только для ухода за скотом и работы на огородах, ну и когда кто-то из них хотел развлечься. Со временем они огородили селение и стали выпускать нас из домов. Когда приехал купец, его убили вместе с работниками и забрали привезённое зерно.
— Как удалось сбежать? — спросил я.
— Они по ночам следили за изгородью, особенно в первое время. Были такие штуки, из которых исходил яркий свет... Потом они почему-то перестали светить. На ночь каждый из них брал себе женщину, а остальных по-прежнему запирали до утра. Я выбрала время, когда нет луны, дождалась, пока мой темноглазый почти закончит мужское дело, а когда он на несколько мгновений потерял рассудок, убила и тихо сбежала. Сначала из дома, а потом и за ограду. Три дня шла через лес, пока не натолкнулась на лесорубов...
