Все эти подарки, разумеется, не шли ни в какое сравнение с теми книгами, что притащил ему Иссей. Во-первых, это были журналы, а не книги, а во вторых, это был Иссей, так что все они были разнообразного развратного содержания. Парень свалил целую гору их на его постель, и когда он спросил, что ему с ними делать, Иссей предложил скрепить их узы над ними. Узы. Над кучей похабных журналов.
Разумеется, он отказался.
К сожалению, парень не собирался принимать это за ответ.
За несколько следующих мучительных часов он узнал, что скрепление уз с Иссеем Хедо непосредственно связано с изучением хорошо одаренных от природы женщин и подчёркивании тех, что вроде бы нравились ему больше. Парень оказался в этом плане невероятно терпелив и последователен. Извращенец воспринял его молчание как недовольство предлагаемыми моделями и рьяно принялся за поиск той, что будет соответствовать его вкусам. В конце концов он не выдержал, и неохотно выбрал нескольких, нескольких, что показались ему неплохи. К счастью, тут появилась Риас, и остановила это безумие, прежде чем оно стало невыносимым. Дьволица приказала своей Пешке убрать его собственность, если он не хотел её лишиться. Однако она изъяла те несколько журналов, в которых Иссей делал для него пометки.
— Для исследовательских целей. — сказала она ему с заметно серьёзным лицом.
Он понятия не имел, что она имела в виду. Он правда, правда, не хотел этого знать.
было настоящее облегчение, когда его наконец-то выпустили из лазарета и отпустили домой. Сейчас он стоял перед дверью, доставая ключ из кармана и вставляя его в замок. Звук открывающегося запора был как музыка для его ушей.
Он вошел в гостиную своего жилища, увидел что, или точнее кто, его ждал, и первой его мыслью было, что такое величественное существо никак не могло смотреться более неуместно, чем его в скромной обители.
Красивое лицо, окаймленное с двух сторон длинными серебряными волосами, смотрело на него с выражением бесконечного терпения. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, кого он видит. Сама собранность во плоти. Материализованное достоинство. Однако во взгляде существа была хмурость, глубокая меланхолия, пропитывающая душу. От этого его улыбка выглядела ещё печальней, а взгляд — ещё подавленней.
Когда он вошел, фигура поднялась из своего кресла, открыв белое оперение крыльев, до того наполовину скрытых столом, за которым он сидел.
— Могу я увидеть его? — спросил Михаил.
Он нерешительно помедлил. Небесное существо пред ним заметило его сомнения и склонило голову в понимании.
— Я осознаю, что вам тяжело пришлось в последнее время, но все же прошу вас сделать мне это одолжение.
В голосе ангела был оттенок мольбы, которая никогда не должна звучать от существа его положения. Это и было тем, что подтолкнуло его к действию. Секундой позже возник прилив силы, и в комнате возникла ещё одна пара крыльев, когда ангел встретил ангела.
— Михаэль — поприветствовал Метатрон.
— Я не буду спрашивать, как это возможно — прошептал собеседник Архангела. — Я не буду спрашивать как это вообще мыслимо. Вопрос, который я задам — в действительности ли это ты? Что ты не простая иллюзия? Метатрон, Глас Господень? Мне необходима полная уверенность, что это не трюк иллюзиониста.
Если он и был удивлен или оскорблен, то Метатрон не выказал этого. Серебряная маска скрывала все, демонстрируя лишь хмурое выражение, выгравированное на ее поверхности. Единственная эмоция, которую она когда либо покажет.
— Твои сомнения оправданы. Но я не иллюзия. Я Метатрон. Метатрон, каким он должен быть. Метатрон, каким его видят люди. Я храню его воспоминания, его голос, и хотя мой якорь лежит в Море Душ, я не слеп к событиям этого мира. — Архангел широко развел руки — Если я и имитация, то самая реальная, какую только можно увидеть.
В ответ Михаэль сжал запястье Метатрона.
— Тогда приветствую тебя, как следует приветствовать брата — голос серафима был полон эмоций. — Твоего присутствия так не хватало нам, родич.
Метатрон молча рассматривал своего товарища-ангела.
— Такие эмоции, — сказал наконец повелитель ангелов — это так не похоже на тебя, Михаэль.
Его собеседник грустно улыбнулся.
— С момента Его кончины, многое изменилось. Уриэль уже не тот шут, что раньше. Габриэль потеряла свой воинственный блеск. И я уже не тот холодный прагматик, которого ты когда-то знал. После принятие браздов правления Небесами, мне пришлось выучить, что управление царством требует гораздо большего, нежели просто планирование и логистика.
— Такие перемены — пробормотал Метатрон — из-за Его смерти... Что насчет остальных серафимов?
Еще одна печальная улыбка. Теперь он мог видеть скрытую за ней боль.
— Рафаель покинул нас телом. Он был смертельно ранен Азазэлем, и рана была столь серьезна, что только Сам Господь мог бы исцелить ее. Теперь же, без возможности вылечить его, Правосудие хранится в стасисе, ожидая появления возможности для его излечения. (пр. переводчика: примархи, однозначно...) Мы потеряли Сандальфона во время обороны Небес. Твой кровный брат сражался столь же храбро, как и ты, и многие из наших врагов пали от его копья. Разиэль мертв, сражен нашими врагами. Так же как и Рагуил. И это только жертвы в рядах серафимов. Нижние эшелоны тоже понесли тяжелые потери. Сахииля больше нет. Ангел воды больше не почтит нас своим присутствием. Ануриэль, Архангел Милосердия, смертельно ранена вражескими клинками. Я могу продолжать перечислять, брат, но день сменится ночью задолго до того как я закончу.
— Я почувствовал потери среди нас, — достигло его низкое рычание голоса Метатрона — эрозию нашей численности. Но такое... Я не предвидел этого.
Михаэль вздохнул.
— Летописцы всех трех сторон говорят, что Великое Противостояние закончилось ничьей. Но это очевидная ложь. Одна из сторон потеряла больше чем остальные. Наша. Небеса проиграли в войне. Мы проиграли, как только безумный сын убил Отца перед нами посреди бушующей битвы.
Серебряная маска рассматривала непокрытое лицо с мрачной тяжестью.
— Твои слова, брат, запятнаны обреченностью.
Усталая веселость вспыхнула в глазах Михаэля.
— Я думал так же, когда впервые принял эту мантию. Но века в качестве Защитника Небес заставили меня изменить взгляды. Это правда, с какой бы стороны я не пытался на это посмотреть — сомнение прокралось в благообразные ангельские черты. — Возможно, все сложилось бы по-другому если бы ты выжил. Если бы я пал, а ты остался жить, возможно, события развивались бы иначе, и Небеса не постигла бы подобная судьба.
— Ты бы предпочёл бы, чтобы я вёл Воинство Небесное вместо себя?
Михаэль кивнул.
— Нет лучшего лидера в наших рядах.
— В этом — резко ответил Метатрон — мы не согласны.
— Ты был Гласом Господним. Ты был Его правой рукой и провозглашал все Его решения, какие Он когда-либо принимал. Ты не можешь отрицать этого.
— И не собираюсь. Но это не отменяет факта, что Он выбрал тебя вести Его рать. Твой прагматизм гораздо более ценен, чем ты считаешь, брат.
— И куда этот прагматизм привёл нас? — Михаэль горько усмехнулся — К медленной долгой смерти. Небеса в стагнации и в этом виноват мой выбор хранить их, вместо того чтобы за них биться.
— Порой мудрость в том, чтобы отступить, вместо того, чтобы биться с непреодолимыми ордами врага.
— Ты бы не стал так делать.
Метатрон какое-то время молча рассматривал своего товарища-архангела, прежде чем кивнуть.
— Я бы не стал. Смерть Господа взъярила меня. Я бы повел Воинство Небес в саму Преисподнюю, чтобы отомстить за эту величайшую несправедливость. Но это был бы наш конец.
Взгляд Михаэля, обращенный на серебряную маску, был серьезен.
— И мы бы последовали за тобой, брат, к этому славному концу.
— Конец есть конец, насколько славным бы он ни был. Среди полчища врагов, превосходящих числом, я привел бы всех вас к истреблению.
— Славный конец гораздо лучше, чем медленное загнивание.
— Это говоришь не ты, Михаэль, — тихо сказал Метатрон — а твое горе, твое чувство вины кладет слова на твой язык. В своем сердце ты знаешь, что ты прав.
— Мое сердце, — устало ответил ангел без маски — тяжело от осознания ошибок, которые я допустил на Его месте. Я не Бог. То, что совершил Он, у меня нет надежды повторить когда-либо. Пока я тяну поводья, всё постепенно проскальзывает сквозь пальцы. События, которые я должен был предотвратить, произошли из-за моей слабости. Преступления, которые я должен был остановить, свершились невозбранно и безнаказанно во время моего правления. Ереси, которые должны были быть искоренены при первом обнаружении, цвели и процветали под моей властью.
Метатрон направил суровый взгляд на своего товарища-серафима.
— Нет стыда в том, чтобы не соответствовать божественным стандартам.
— Небеса не нуждаются в моем стыде. Они нуждаются в Боге, и то, что они получили вместо него, лишь жалкое подобие. День за днем наши ряды тают из-за Падения представителей нашего народа и остановить это не в моих силах. И это не вина наших Падших сородичей. Азазель уже давно прекратил попытки склонить наших людей на свою сторону, но наше число продолжает уменьшаться. Каждая потеря невосполнима, и наши ряды не смогут долго держаться с этим повальным бегством.
— Одна вернулась.
— Да, — Михаэль вздохнул — но это лишь единица против сотен. Против тысяч. Как низко пали Небеса, что возвращение одной блудной дщери в наши объятия мы празднуем как великую победу? Насколько низко мы должны были пасть, чтобы появления призраков прошлого было достаточно для того, чтобы вдохновить нас на праздник?
— Такой пораженческий настрой ниже тебя, Владыка Небесный. Ты должен верить. Спасение может быть отложено, но в нем не может быть отказано.
Серафим покачал головой.
— Я удерживаю в руках поводья рушащегося царства, а ты просишь меня надеяться.
— Ты держишь основу. Ключ. Башни крепости могут рухнуть. Ее бастионы могут лежать в руинах. Но пока стоит фундамент, новая крепость может быть отстроена на месте прежней.
— Это работа для Бога, — тихо сказал Михаэль — а Бог мертв.
Метатрон ответил понимающим смешком.
— Говоришь так, как будто боги никогда не возрождались.
Два ангела молча рассматривали друг друга. Михаэль первым отвел взгляд.
— Понимаю — он отметил что безысходности в голосе ангела стало меньше. — Я вижу. Я благодарен тебе за слова поддержки, брат.
Серафим повернулся к нему.
— И я благодарен тебе за возвращение одной из нас на Небеса даже несмотря на ее некоторую... эксцентричность.
Он нахмурился, задумавшись над значением этих слов. Однако Михаэль не дал ему времени, чтобы долго размышлять об этом.
— Твоя услуга Небесам будет вознаграждена, — Архангел кивнул ему — Как я понимаю, дьяволы уже принесли тебе великие дары, демонстрирующие меру их уважения. Небеса даруют нечто не менее ценное.
Он увидел клинки, завернутые в белую ткань, на которые указал мановением руки серафим и моргнул.
— Вернуть их было не моей идеей — сказал он, наполовину потому что это было правда, наполовину чтобы отделаться от этого. — Это было планом Иссея и двух экзорцистов.
— И они также были вознаграждены, — сказал Михаэль — я уже передал во владение дьяволу Аскалон в знак нашей признательности. Ирина и Ксения также получили нашу благодарность.
Ангел еще раз указал в сторону лежащего на столе оружия.
— Экскалибуры, за возвращение которых столь тяжело сражались ты и твои друзья. Теперь они твои.
Метатрон вздохнул.
— Вот это, брат мой, было ошибкой.
Михаэль нахмурился.
— Думаешь, этого будет недостаточно?
— Я думаю, этого будет более чем достаточно. Я думаю это ошибка из-за того, что он сделал с даром, который вручили ему дьяволы.
Серебряная маска повернулась к шкафам в углу его квартиры. Взгляд Михаэля устремился следом и он увидел кроваво-красные фигуры, бессистемно расставленные на клетчатой доске.
— Ты используешь их как шахматные фигуры — медленно, недоверчиво произнёс серафим. — Обычные шахматные фигуры....
— Когда я говорил им, что понятия не имею куда их девать, — ответил он — я не врал.
Метатрон издал звук, бывший чем-то средним между смешком и фырканьем.
— Проблема с Нефилимом не в том, что он ищет силы, а в том, что он ее избегает. Дай ему могущественные артефакты, и он найдет им самое неожиданное применение. Подари ему доспехи, отражающие любой удар, и он будет использовать их полированную поверхность вместо зеркала. Вручи ему оружие, способное расколоть небеса, и он будет использовать его рукоять, чтобы сушить на ней одежду.
Михаэль улыбнулся. Это было первым настоящим проявлением веселья, которое он видел у Архангела.
— Такое смирение заслуживает похвалы.
— О, это не смирение, — проворчал Метатрон — и не скромность, порожденная невежеством. Нефилим прекрасно осознает, что он делает. Я боюсь, брат, что эти святые мечи очень скоро окажутся на пути в другие руки.
Михаэль кивнул.
— Возможно, это и к лучшему. Клинки создаются, чтобы ими пользовались. Я никогда не понимал людей с их тягой спрятать реликвии поглубже в клетке под замком. Лучше пусть Экскалибуры будут в правильных руках, чем спрятаны в пыльные ларцы.
Повернувшись, Архангел посмотрел на него.
— Я верю, что ты найдешь им достойного владельца.
Он помедлил, прежде чем ответить.
— У меня есть кое-кто на примете.
* * *
Он попытался отдать мечи Кибе. Тот почти отказался.
— Я бросил вас... — прошептал парень, словно одно это признание делает его неподходящим для этого решения.
— Ты вернулся — указал он.
— Я их не заслуживаю — снова попытался мечник.
— Кто из моих знакомых заслуживает их больше? — терпеливо спросил он.
Киба помедлил и бросил взгляд на два вложеных в ножны клинка в его руках.
— Иссей...
— Ему уже дали Аскалон. К тому же он не мечник, как ты.
— Акено. Риас. Конеко? — парень уже бросал имена наугад.
— Они не мечники, как ты.
— Асия? — довольно глупо закончил дьявол.
Он улыбнулся.
— Если я дам меч Асии, мне придётся больше бояться за её безопасность, чем за её врагов.
Его собеседник усмехнулся.
— Да уж.
Парень бережно принял протянутое оружие, словно опасаясь, что оно сломается в его руках. Киба взглянул на мечи в задумчивом молчании.
— Странно это — наконец, признал мечник. — То, что я сейчас держу их, хотя считанные дни назад хотел уничтожить их во имя мести.
Дьявол виновато глянул на него.
— Это был уговор между нами, между мной и экзорцистами. Я помогу им вернуть Экскалибуры, и в обмен они позволят мне уничтожить один. Но сейчас...
Киба взглянула на мечи в его руках.
— ...Всё это кажется таким мелочным...
Он пожал плечами.
— Возмездие никогда не мелочно. Но иногда лучше направить его в верном направлении. Эти Экскалибуры — он кивнул в сторону оружия в руках Кибы — в конечном итоге, просто инструменты. Вини преступников, которые использовали их, а не сами инструменты.
